Среди племен чужих

Несите бремя Белых
Среди племен чужих
          Р. Киплинг. Бремя белого человека
          в переводе Вячеслава Радионова


     Поэт с нетерпением ждал свою пятую книгу стихов. Она должна была наконец приехать к нему в посылке. Пятьдесят авторских экземпляров. Её напечатали год тому назад. Но цена пересылки книг в его страну казалась ему невыносимой, как невыносимо было и ожидание. Цены на почтовые услуги выросли в несколько раз из-за войны. На эти деньги можно было напечатать ещё одну книгу, а денег у него теперь как раз и не было. И вдруг цена посылки вернулась к почти нормальной.

     Когда он был маленьким школьником, он любил читать стихи. Его кумиром был Лермонтов. А Пушкин, что с ним? Нет, его романтическая натура не принимала этого классика. К Пушкину надо было готовиться, до этого поэта надо было «дожить».
Потом уже после института он открыл для себя мир особой поэзии – самодеятельной бардовской. Однако с музыкой он был не в ладах, поэтому навсегда остался простым, хоть и неравнодушным, слушателем.
     Писать свои первые стихи он начал вдруг без подготовки и раскачки, когда полжизни уже пройдено и что-то в ней понято. Ему самому было странно его хобби. И он стал искать родственные души. Сначала в интернете был найден сайт, куда можно сбрасывать свои произведения, потом через пару месяцев в его городе он нашёл клуб любителей поэзии.
     В клубе его сразу приняли. И, конечно, стали критиковать его первые произведения за сбой ритма, за ошибки стиля, за не верные ударения. Люди в клубе были профессиональными литераторами – чужие ошибки их радовали. Руководила занятиями не молодая женщина, за плечами которой был литературный институт и много лет практики. Она читала лекции по словесности и задавала домашние задания, типа: «К следующей встрече подготовить стихотворения о домашних питомцах: кошечках, собачках». Были задачи и посерьёзней, например: написать стихи на тему «Лорелей» Генриха Гейне. Он написал и сорвал тогда свои первые аплодисменты.

     Книги в посылке уже пересекли границу его страны. Затем их продвижение остановилось. Через пару дней ему позвонили из таможни.
– На ваше имя пришла посылка. В ней пятьдесят одинаковых книг. По правилам мы отправляем их назад. Нельзя ввозить в страну больше тридцати одинаковых предметов.
– Не надо! Я ждал их целый год и заплатил за пересылку кучу денег. Я автор. Это авторские экземпляры. Я же ими не торгую, в конце концов, а раздаю друзьям.

     Пройдёт ещё много времени прежде чем он поймёт, зачем существует поэзия, прежде чем он осознает свою роль и своё место в ней. А пока он занялся поиском родственных душ на сайте среди стихотворцев всех мастей, пишущих и мерящихся разными странными вещами: длинами произведений, переливами слогов, неожиданностью рифм, количеством лайков. И вскоре, не без Божественного участия, он найдёт её, ту, которая не сможет пройти мимо его стихов. «Таких, как ты, теперь нет – ты единственный!» – напишет она ему, – «Я читаю между строками твоих стихов твою душу». С этого дня он начнёт писать для неё, писать без передышки год за годом по стихотворению в день, а то и по два, три. Уровень его вырастет до такой высоты, на которой они поженятся.
     Ей нравилось, что он пишет о Боге. Он занимался каббалой шесть лет. Быть может это помогло раскрыться его душе. А может быть повлияли занятия морским спортом. А может быть то, что к этому времени Бог уже вышел с ним на контакт. Тот, кто ищет, того находят.
     Он научился говорить в стихах с Всевышним. Иногда даже без особого почтения, но всегда искренни, от души. Сначала он обращался к Отцу, говоря от третьего лица, потом постепенно перешёл на «Ты». И, в конце концов, стал говорить с читателями от имени самого Бога. От него отвернулись некоторые его знакомые, не принимающие столь фривольного обращения, считающие это богохульством. Герой одного из его стихов, обращаясь к Всевышнему, воскликнул: «Ты сошёл с ума!»
      – Немедленно измени эту фразу, – сказал ему человек, мнением которого он дорожил. Этот человек учился правилам молитв, знал законы и учил его и ещё многих тому, как верно жить. Он поменял одну строку в стихе, но после этого стихотворение перестало ему нравиться.
     В соответствии со своими убеждениями поэт всегда учился в нескольких местах. И он поспешил к своему другому учителю. Другой был каббалистом и психологом. Его лекции оставляли в душе прекрасные отпечатки. Он был прост в общении и не многословен.
      – Учитель, мои друзья критикуют мои произведения. Персонаж моего стиха говорит Богу: «Ты сошёл с ума!»
Учитель выслушал молча. Поднял на него усталый взгляд, будто увидел что-то позади.
      – Друзей надо выбирать, – сказал он своим тихим голосом. Больше ничего не нужно было. Поэт вернулся домой и поспешил вернуть стиху первозданный вид. Честность – вот что требует от нас Всевышний. Будь самим собой. Говори с Ним обычными своими словами. Он поймёт.

     В кружке поэтическом его совсем не понимали, то было собрание атеистов. Эти люди родились и выросли в СССР, где не было ни Бога, ни секса. Даже такие его кумиры слова, как Дмитрий Быков, не могли бы разобраться с его поэзией. Да им то это и не надо было. Он не хотел отправлять свои стихи для получения рецензий. Возьмём, например, Быкова, который за каким то хреном приехал в Израиль, назвал здешнюю писательскую тусовку захолустьем и наговорил потом об этой стране кучу гадостей. Ну, что Быков? Сам Гоголь ничего не понял в еврействе. Я не об антисемитах здесь. Когда человеку является Господь, человек перестаёт писать стихи. С этого начинается уровень пророческих откровений. Здесь понимаешь Пушкина: «Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился...»
     Кто сможет это понять? Только тот, кого пометил сам Всевышний. Ни кто не в праве судить его поэзию. Она не подсудна людям. Есть только один человек на всём белом свете, один единственный, которого он всегда будет слушать – его супруга.
А цель свою он понял, как понимал когда-то Киплинг бремя белого человека:

             Неси же бремя Белых  –
             Горьки его плоды:
             Брань злая за заботу,
             Забвенье за труды.

     – Вы должны нам всё это доказать. Пришлите нам квитанцию об оплате. Напишите всё, что сказали и пришлите. Докажите, что вы не зарабатываете на этих книгах. Ведь это странное хобби писать книги, печатать на свои деньги и ничего не получать взамен. Смешной бизнес.
     Прошла ещё неделя. В дверь постучали. На пороге стоял курьер, парень эфиопской внешности, похожий, наверное, на деда Пушкина в молодости. На тележке лежала долгожданная посылка. Поэт с нетерпением порвал упаковку и погрузился в чтение своих стихов.

     – А теперь дадим слово поэту. У него недавно вышла ещё одна книга стихов, а наше собрание пусть будет некоторой презентацией этой книги.
     – Друзья мои, перед тем как погрузиться в эту медитацию, которою мы называем чтением стихов, разрешите только пару слов о предназначении поэта. Поэт должен говорить с Богом, особенно если он еврей и живёт на Святой земле. Не надо писать о кошечках, но только о любви, о свободе, о цели жизни. Иначе мы здесь быстро превратимся в захолустную писательскую тусовку не интересную никому во всём мире, оторванную от своих корней.
     Господа, на столе разложены мои книги. Их не много. Кто хочет, пусть возьмёт себе на память бесплатно. Я подпишу. Кто хочет, может оставить деньги в благодарность. Но я предупреждаю, книги бесплатны.