С весенним разливом

Дом отразился у края воды,
ржавою свищет петлёю.
Сом заплывает, оставив труды,
мама – расставшись с землёю.

Эта тревожная в мае река
руслом – в былом и далёком…
Куры клюют у крыльца облака,
ива в раздумье глубоком.

Солнце на миг подожжёт самовар
синим каким-то отливом,
чашку заполнит клубящийся пар
с запахом мяты и сливы.

Мама скрипит половицей с утра –
вешает платья сушиться.
«Ты не родился ещё?» – и за ней
плавают в воздухе лица.

Послевоенною мукой живёт
чаша отцовского быта:
бьёт лишь во сне боевой пулемёт,
даль лишь разливом убита!

Словно солому, столетние пни
перегибают вдоль чащи
стёжки-дорожки, чтоб знали они
к счастью подход настоящий.

Так до обеда, а там гусаки
силою крепкой прищепки
держат в спокойствии русло реки,         
пойму – на нужной отметке.

Берег, в кустах затонувший, года
в синих отёках и лени.
Завтра уйдёт от забора вода,
станут прозрачными тени.

Новый хозяин таёжный приют
тронет ключом, понимая:
это скворцы на деревьях поют
песню цветения в мае.


И. Левитан. Фрагмент картины