Ева часть 2

Десять лет Ева не слышала ни одного ласкового слова. Она перестала верить в людскую доброту. И, глядя на стоящего перед ней парня, думала, как бы ей не сойти с ума от этих добрых слов, сколько времени упущено, как теперь жить?
Парень, которого звали Прокофием, помог ей взобраться в кабину, накинул на плечи куртку (ночью стало холодать) и они тронулись в путь.
Куда они едут, зачем? Ева не знала. Ей было всё равно.  Пригревшись, она уснула. Впервые за много лет ей приснился светлый, спокойный сон без кошмаров, прервавшийся нежным прикосновением:
— Бабулечка, приехали.
Ева совсем забыла, что она старушка. Но вместе со старостью Ингрид передала ей все болезни: суставы болели, ощущался каждый толчок сердца, ноги затекли. Она с трудом выбралась из кабины и, с помощью Проши, ковыляя пошла к тёмному дому. С трудом взобралась на крыльцо - чувствовалась усталость дня, почти без сил взялась за дверную ручку.
— Проходите, бабуля. Я маму сейчас разбужу.
— Да, не сплю я. Встала уже, — накидывая на халат цветастую шаль, сказала, зевающая женщина, — Как услышала звук мотора, сразу проснулась. Что случилось? Почему вернулся? — тут её взгляд упал на Еву, — Понятнооо, — протянула она, — Проходите, присаживайтесь. Сейчас покормлю вас и спать.
Сын вышел с ней на кухню.
— Не мог я её ночью на дороге бросить: или собъёт кто, или сама ненароком под колёса попадёт, — услышала Ева, извиняющийся шёпот Проши, —Похоже, болезнь Альцгеймера у неё. Попытался расспрашивать – молчит. То ли не понимает, то ли не знает, что сказать.
Ева усмехнулась. Сказать ей было что, но поверят ли, не сочтут ли сумасшедшей?
— Езжай. Будь спокоен. Присмотрю за ней. А там, глядишь, может родственники объявятся.
— Как же «объявятся»? — думала Ева, — Я столько лет ждала маму. Поверить не могла, что она меня бросила. Но, колдовские книги мне объяснили, что нет, и не может быть у ведьм никакой привязанности. Мы должны нести только зло. Для добрых дел в душе нет места.
Ингрид, последние три года, даже не учила Еву колдовству. Зачем? Хорошей колдуньи из неё не получится. Плохая только вред своим товаркам принесёт. Да и экзамен на звание колдуньи она не сдаст. Родиться колдуньей это не одно и тоже, чтобы стать ей. Внутренний стержень, злоба, ненависть должны быть. У Евы этих качеств не было, и осталась она недоучкой. А колдуньи должны не только экзамен сдать, но и совершенствоваться всю жизнь. Учитывая, что по мере старения, они могут забирать чужую жизнь, снова становясь молодыми, век их не один и очень долог.
Ева не знала, сможет ли она вернуть молодость и возможно ли это вообще. Нести зло людям она не могла, также, как и доверять им. Душа, единожды преданного остаётся на всю жизнь уязвимой, кровоточащей.
Ева понимала, что эти люди не желают ей зла, но понятие добра по отношению к себе ей было чуждо.
— Сейчас чайку вскипячу, — услышала Ева, оторвавшись от печальных мыслей, — С бутербродиками, с вареньицем попьём и спать. Ночь на дворе.
Сев за стол, Ева с жадностью набросилась на бутерброды. Она понимала, что со стороны это выглядит не красиво, но поделать с собой ничего не могла: очень уж была голодна.
Хозяйка, видя это только подрезала батон и колбасу.
— Изголодалась бедняжка. Кто ж такую старушку без присмотра оставил? — думала Марфа, мать Прокоши, — Ведь не встреться ей сыночек, сгинуть могла бы. Добрая душа у Прошки: всех брошенных в дом тащит, будь то кот али собака, теперь вот бабушку привёз, а невесты – то всё нет и нет.
— Будет у него невеста, будет, — словно прочитав её мысли, отозвалась побродяжка.
Марфа побледнела, не ожидала она от бабули, потерявшей память, такое услышать. А, та, словно и не говорила ничего, спокойно отхлебнула из чашки:
— Поздно уже. Спать хочется.
Какое блаженство, когда утром можно поваляться в кровати, знать, что никто не будет торопить тебя из – за непрошенных посетителей, не сидеть в сыром чулане, чтобы никто не заподозрил о твоём существовании. Только вот старость… все суставы болят, впору просто слечь, нельзя, хозяйке гостеприимной по хозяйству помочь надо. Добром за добро отплатить.
Ева, кряхтя встала, пошла приводить себя в порядок.
— Доброе утро, — услышала она, вытираясь полотенцем, — Встали уже. Сейчас завтракать будем, — в прихожую выглянула мать Проши, — Заходьте на кухню.
На завтрак Марфа приготовила омлет с колбасой, добавив туда помидоров и сладкого перца. В вазочке красовалось домашнее печенье, рядом – варенье, нарезанный батон и хлеб.
— Не знаю уж, с чем вы омлетик будете с батончиком или хлебушком? Всего положила. Чайку или кофе? Может молочка? — радушно говорила хозяйка, пока Ева усаживалась за стол.
— Чай, пожалуйста.
— Сметанка есть. Хотите?
Ева отрицательно помотала головой.
— Я с вами посижу. Позавтракала уже. Меня Марфой Демидовной кличут. Можно просто – Марфа, — представилась мама Проши, — А вас, как величают?
— Евфалия Агафоновна, — вытирая уголки рта, ответила Ева, — Можно просто: баба Фаня.
— Вот и познакомились. — молвила Марфа, подумав про себя — Имя редкое. Искать родственников проще будет.
Ева не доверяла людям, опасаясь обмана – «обжегшись на молоке – на воду дуют», поэтому и представилась вымышленным именем. Она хоть и не посещала школу, но многие науки были ей знакомы. Так, изучая колдовство, она постигла астрономию, ботанику, химию, анатомию, хиромантию. Но многое из обыденной жизни ей было совсем неведомо. Она не знала, как вести себя на улице, боялась машин, людей, животных. Простой вопрос мог поставить её в тупик.
— Вы сами откуда будете? — услышала она вопрос Марфы.
Прикинувшись увлечённой завтраком, Ева ничего ответила.
Марфа переспрашивать не стала.
— Вы тут, дома, побудьте, я на почту схожу, — сказала она, надеясь через знакомого из полиции отыскать родных непрошенной гостьи.

                Продолжение следует.