Купала и Кострома

Близится волшебная ночь. Складывают парни поленья берёзовые для костров жарких, плетут венки из трав девушки. Скоро заиграют свирели нежные, призовёт богов шаманский бубен. Заведут хороводы славя Купалу. Пришло время летнего солнцестояния.

Горят костры в трёх мирах – Яви, Нави и Прави. Солнышко ещё высоко стоит, да лежат уж руки Велеса на великом колесе Сварога, на колесе времени.

Радуются люди, песни поют, через костры прыгают, а после с разбега в воду окунаются. По уголькам босиком ходят. Душу и тело от болезней да нечистых мыслей очищают.

А тем временем огнебог Семаргл точит огненный меч, чтоб хранить мир от тёмных сил. Это он научил людей костры жечь, разгоняя ночную мглу. Скоро день на убыль пойдёт, перестанет солнышко так ярко светить, станет Морена над миром хозяйкою. От того тёмные силы и радуются. Но не пришло ещё их время. Стоит на стаже Семаргл.

А девки венки плетут, пускают их по воде с зажжённой свечой на крестовине, гадают, кому замуж пойти, а кому весь год песни петь. Мелькает среди них Купальница-ночь. Станом стройная да высокая, с девушками хороводы водит, да росой умывает.

Не устоял перед красотой богини и огнебог, спустился с небес, рассказал о своей любви. Ответила на его призыв Купальница, и взметнулся к звёздам костёр ярким пламенем, да была любовь богов жарче его.

Родились от этой любви близнецы: мальчик Купала и девочка Кострома. Светел и бел был Купала, словно ручей журчал, как нежна была речь его. Яркой как огонь была Кострома, с пылающим сердцем в груди.

Играли они в лесах да полях под присмотром родителей, и не было им ни в чём отказа. Лишь запрещала мать ходить детям к речке Смородины, слушать песни птицы Сирин. Кто песни их услышит, потеряет счет времени, ждёт его Навь, и нет оттуда выхода.

Не послушала Кострома матери, и уговорила брата чудесных птиц разыскать. Отправились на утренней зорьке к великому дубу, что у реки Смородины рос. Сидело на дубу две птицы: Алконост – пела о жизни и радости, и Сирин, что садко рассказывала о царстве мёртвых.

Заслушалась Кострома Алконоста и не заметила, как Купала под чары Сирин попал. Унесла его птица в царство мёртвых, да под своим крылом и схоронила.

Сколько лет прошло с тех пор неведомо. Много зим сменилось, много песен спелось. И вновь горят костры на день летнего солнцестояния. Люди песни поют, жизнь славят.

Кострома давно уж невестой ходит, красотой мужские сердца будоражит. Да никто ей не люб, не мил. Свила девица венок, надела себе на голову и клятву дала «Никто с моей головы венка не снимет, не быть мне замужней женою»

Лишь вздыхала мать, не унять дочь строптивую. Боялась Купальница, что прослышат боги про клятву такую, да сыграют шутку злую. Не слушала мать Кострома, смеялась да проказила. Заплела травы в косы рыжие, надела венок на голову и давай с девчатами через огонь прыгать. Тут Стриборг – ветрогон, сорвал венок с головы Костромы, донёс до воды, да отправил его в плавание. Кто венок подберёт, тому и быть суженым.

Плывёт венок, на волнах покачивается, никому в руки не даётся. За ним следом русалки плывут, перешёптываются. Не люба им Кострома, горда слишком, заносчива. Думали словить венок, да отдать первому встречному.

Да прознал раньше водяных, про проделку Стриборга владыка Велес. Приказал птице Сирин выпустить из-под крыла Купалу, в лодку посадить, да отправить вверх по течению.

Плывёт Купала в лодочке, по сторонам оглядывается. А девицы на него заглядываются. Ладным парнем вырос Кострома, стал красавцем писанным.

А на встречу лодочке венок плывёт, русалки к борту подталкивают. Наклонился Купала, выловил венок, подивился красоте и мастерству плетения. И в тот же миг, развернулась лодочка и поплыла к берегу, на котором Кострома стояла, судьбу ожидала.

Вышел из лодки Купала, протянула руки к нему и застыли друг на друга глядючи. Полюбили друг друга без памяти. Не узнали брат сестру, а сестра брата. Поженились в туже ночь, разрешения у родителей не спрашивая.

Жглись костры великие, пелись песни славные, славились боги могучие. А на утро прознала Купальщица, по месть Велеса, пришла со слезами к детям своим и рассказала им правду горькую.

Не смог жить с таким знанием Купала, прыгнул в костёр, и исчез, словно и не было его. Не мыслила жизни своей Кострома без любимого, и бросилась в лесное озеро. Запечалилась Купальница – ночь, видеть никого не хочет, лишь слёзы горькие наземь роняет.

Закручинились великие боги, уж больно жестокая месть Велеса оказалась, да и ему она радости не принесла. Стали думать да гадать, как дело поправить. Но не повернёшь великое колесо вспять, не исправить содеянного.

Но не сгинула любовь Купалы и Костромы, проросла цветами дивными жёлто-синею окраскою. С тех пор растут по лугам да лесам цветы – с одной стороны, как огонь горит, по другой словно вода течёт. «Купала-да-Мавка» в народе их звать стали. Сейчас иван-да-марья зовут.