Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 1

Часть 1. Покачнулся я и с коня упал…

Осень золото
Раскидала по тайге.
Дорога зовёт.

4 сентября 2023. Пишу в лесу. Понедельник. Я – в палатке. На девятнадцатом километре трассы, что ведёт с Западно-Сибирской равнины в горы Приполярного Урала (считая от объездной дороги села). А от моего дома, что остался уже в ушедшем времени, – на двадцать первом километре, - получается так. День осенний. Красивый. Солнечный. Обещанного дождя не случилось. И надеюсь до дождей добраться до Маньи получится, - не хотелось бы идти сырой, сквозь промокшую тайгу до своих таёжных угодий, под защиту лесной избы. Золотая осень во всех красках!- Берёза золотится – жёлтая. Желтизна ещё не затронута тленом умирания, - яркая! Рябина багровеет. Пахнет осенью!

Полежала на спальниках в палатке. Натруженные, ноющие спина, руки, ноги приятно отдыхают. Доехала по трассе на обычном советских времён стареньком велосипеде дамском. Он мне всё же высоковат. Всю жизнь испытываю неудобства из-за своего низенького роста, недаром и родовая фамилия – Мальковы, от слова «мал, да удал казаче уральский». Непросто доставать ногами до педалей. Кручу частенько носками. И сложновато запрыгивать в седло. - Ногу приходится перед тем закидывать выше головы, будто акробат. Достала смартфон. Включила. Изначальная зарядка сто процентов. При включении сняло один процент. Антенны нет. Тут - долина, низина и связь не ловит, горой экранирует радиоволны. Время 12.50 дня. Добралась за четыре часа, считая с переправами, установкой палатки. Это прекрасно! Быстро!

Встала сегодня в 6.30. Пока собралась, выехала уже в восемь утра, ехала по объездной дороге до переправы на реке Ятрия. Оттуда - по трассе на велике до предгорий Урала, его восточного склона. Багаж… - рюкзак, примотан на багажнике, там же чай в бутылке, сапоги болотники – тяжеленные!Насос накачивать колёса, если спустят. Насос крупный, мотоциклетный, от нашего Урала, что отдала соседу за так. Теперь стоит сиротливо на улице, не в гараже, ржавеет. Тяжко смотреть: столько на нём ездили! Теперь и он, и я осиротели. На руле велика приспособила спальник для облегчения нагрузки на заднее колесо.

На переправе через Ятрию получилось весьма удачно. Парень перевозчик, умница! – мой бывший ученик. Всегда поражаюсь, что ребята, которые неважно учились в школе, во взрослом статусе оказываются куда добрее, чем отличники и хорошисты. Думаю, непростая жизнь учит их пониманию и человека, и жизни. Он помог и разгрузиться и загрузиться. Поблагодарила. Заметила, что молодёжь села и соседней деревушки, даже подростки, всегда приветливы, всегда помогают, чего не скажешь о мужиках моего возраста, те в лучшем случае здороваются на равных. А нередко подозрительно косятся. Понимаю: мы конкуренты в тайге. И как пишет Джек Лондон в своих рассказах «Смок Беллью», - золотари, да и охотники, народ специфичный, подозрительный. Сразу думает: «Куда это она намылилась опять?!.. – явно тут что-то нечисто…».

Вещи оставляла тут, под кедрами с апреля, как ходила в апреле в избу. Тогда всё упаковала в целлофановые большие пакеты, а те- в мешки картофельные. Упаковала спальник, часть палатки (брала с собой весной только верх), коврики, запасные перчатки, штаны, рукавицы, котелок, верёвочки и верёвки всяческие, складировала в немалую кучу под кедрами. Сверху прикрыла куском полиэтелена нового, вверх дном уложила рыбацкие пластиковые сани-волокушу, и топор, прижав ими вещи, чтоб не промокало летом в дожди. Ночевала в конце апреле, ухайдаканная, в снегах. Снег ещё не таял тогда. Шла с избы по западу участка на лыжах, по следу снегохода, таща груз в волокуше. Только та за одну ходку прохудилась дном, истёрлась до дыр на сгибах. И всё же – на себе, на своём горбу было б непосильно нести вес под двадцать пять кило, да и мой станковый армейский швейцарский рюкзак рассчитан не на охоту, а на войну, на армию, на перенос оружия. И не вмещает подобный объём барахла всяческого постельного. Лыжи, ухряпанные, лесные, старые, потёртые о наст, со сколами, подбила кусками камуса белого, ибо невозможно без камуса оленьего по насту идти:  разносит на любом невидимом глазу спуске, а на подъём тем паче – геморрой ещё тот! Постоянен риск поломаться.

Так вот, - лыжи вертикально привязала к стволу кедра, примотала зелёным резиновым шнуром. Сказать по делу: замечательная вещь! - Удобная для крепления любого груза в тайге при транспортировке. Верёвки - те, размахрячиваются и поклажа в итоге шатается, а тут - резина тянется, прочно схватывает, и гибка на качке, поворотах, как нарты традиционные оленьи и собачьи. И главное, - не требуется вязать узлы, которые потом в смороженном виде смороженными руками на холоде не развязать. Уставшей, голыми руками не каждый раз удаётся их развязать, и приходится резать, а потом думать, как опять связать воединое целое куски.

Оставляя лыжи, опасалась, что медведи, привлечённые запахом камуса, разгрызут лыжи, однако вышло иначе. - Медведь, естественно, пришёл, заинтересовался всем моим скарбом, разворошил груду моей собственности, осмотрел на свой лад все мешочки и мешки, пораскидал.

Его особое внимание сконцентрировалось на полиуретановом коврике. Тот - тонкий, с одной стороны покрыт теплоотражающим слоем золотинки, блестящей. Коврик мишка погрыз, порвал. Вкус не привлёк, -выбросил. Мешки с палаткой и спальником… - слава Создателю! - Лишь погрыз немного, да и улёгся на них почивать!..- В их окружении, как в берлогу, залёг в естественную ямку, что между корней кедра немолодого, разгребя поглубже, от ветра со всех сторон прикрывшись моими спальными принадлежностями в белых мешках, стволами кедрушек, корнями. А снега лежало ещё метр! Да мороз давил под тридцать отдельными ночами!Лежанку устроил себе классную! Жил вполсотни метрах от трассы, по которой, как в городе в час пик носятся туда- сюда машины и машинки всяческих размеров и видов, пыхтят, дико гремят, что слышно за километры,КрАЗы, гружёные кварцем; снуют снегоходы и триколы, легковушки, всяческие иномарки, а через дорогу стоит изба с охотниками. И никто не ведает, не знает, что все они находятся под постоянным пристальным вниманием медведя, обосновавшегося в окружении запахов вещей человека. Зверь тут чувствовал себя в безопасности и от собратьев по разуму, и от человека.

Он видит всех! О всех всё знает, а о нём никто!.. – чем не разведчик, не партизан исконно российский сибиряк?!.. А спал…- прислонившись к мои охотничьим лыжам, подбитым камусом! Их не трогал. - Вот и удивляйся! Жил тут, как поняла, всё лето. И когда я пришла, то спугнула, - во мху остался свежий след его лап. След ещё не застарел.… Неприятно вот так находится под постоянным вниманием зверя. Подумала об охотниках. Что в избе частенько… Сталкивалась с подобным при работе в поле на Тыкотлова. Там, когда делала магнитку, медведи постоянно наблюдали из кустов…

Боялась, - обязательно придёт к себе домой в ночь, да надумает меня прогнать. Надежда вся на собак. Мишка считает мои вещи уже своими. Плохо обошёлся только с ковриком. Его погрыз. А вытащил с пакета (тот из-под продуктов был) мои штаны, перчатки, рукавицы, варежки, Володин широкий кожаный ремень, - те разбросал. И они крепко замокли, заплесневели. Когда мужнин ремень весной приспособила под пояс для крепления волокуши, он был ещё относительно новьё. Володя купил тот накануне и толком ещё не носил. - Чистая кожа! Широкий, но тяжеленный! Жёсткий! Красивый, но неудобный. А для волокуши - самое то! Так вот, ремень мишка не погрыз, хотя мог бы и съесть, только тот изрядно вымок, не просох, заплесневел, позеленел и теперь пах плесенью.

Разложила вещи сушить,- на сучки повесила, на валежины поклала и спальник, и штаны. Поставила палатку довольно удачно, довольно быстро – дома тренировалась. А вот костёр развести не рискнула – сушь стоит! Если загорится корень какой-нибудь, - не потушить, да и воды нет ни грамма, только в бутылочке польинская, что набрала на переправе через горную Палью на четырнадцатом километре, предвидя подобную ситуацию. - Искать воду на вершине не по силам будет… С Польи позвонила дочери, сообщила, где нахожусь, и что дальше связи не будет до избы; дойду с одной или с двумя ночевыми, - как получится; с избы позвоеню, - не теряйте!

Прозвала мишку лыжником. - Как-никак спал с апреля тут, под моими лыжами, прислонившись к ним, - охранял.

Спускалась с трассы по камням, спускала и велик. Непросто! Спрятала его под кедрами. Вокруг - мох и спеет кистями брусничка. Хотелось наклонится, съесть горсть, только нагруженной рюкзаком – дополнительная работа на мышцы… - не стала собирать. Помню, - Дымка занервничал. Не знала ещё: целы ли вещи?.. Ведь в апреле оставляла, уходя, когда лежал по-пояс снег и мороз… – утренник за двадцать. А спала почти нормально той ночью! Вот подниматься, одеваться и собираться было в мороз сложно. Точнее, - к утру замёрзла! Палатка… -лишь верх. Прямо на снег бросила полиэтилена мелкий кусок, подсыпала с боков снег, чтоб не дуло, тоненький кусок коврика на полиэтилен, несколько хиленьких веток ели, растилила поверх портянки и куртку… - считай, спала прямо на снегу…

Вскипятила вечером чай, разлила в бутылки и бросила их в спальник, прогревать тот. Пока те не остыли, то неплохо грели в ногах. Сверху покрыла себя тонкой золотинкой, как крышу, внутренний слой палатки. Она неплохо удерживала тепло моего тела. Проснулась на рассвете, стала замерзать. Сверху от дыхания кристаллизовался иней, однако спала, полежала прилично, отдохнула. Выползла из спальника, мгновенно развела костёр, - благоразумно с вечера приготовила кедровый сушняк и бересту. Только дров мало заготовила, - лишь согреться хватило, собираясь. Вечером, когда пришла, не до того было, сил не оставалось. Сложно всё упаковывать в холод было…Вещи - в измороси. И руки крепко подстывали на морозе, приходилось непрерывно греть их, оттаивать над огнём, чтоб упаковывать вещи холодные в мешки. Спустилась тогда на трассу по подтаявшему днями согретому южному склону. Благо - снег оказался едва выше колена, да с вечера пробила тропку - колею. Это позволило спустится без лыж и подняться наверх, на дорогу по снегам в целик. А по трассе, на восходящем солнце, рванула вперёд, согреваясь своим теплом на ходьбе. - Шла очень скоренько.

А вот сейчас, - прошло лето, пришла осень, и я опять, как сплошная аномалия, ухожу одна с двумя лайками в тайгу, иду туда, где год назад погиб супруг, такой же обезбашенный таёжник, как его супруга.

– Что меня туда тянет?..- Туда, где меня теперь никто не ждёт?

-  Зачем я иду туда?..

Оправдываю себя тем, что нужно сходить на место гибели мужа, подсобрать косточки, вещи, - если те остались и закопать их. И мучает вопрос: «Почему муж не дошёл до зимовья?.. – что или кто не дал?..».

- Но только ли это меня туда опять несёт? Как себя понять?.. Каждую минуту прекрасно осознаю, что возврата с тайги не всем дано. - Знаю, какие запредельные трудности ожидают. - Готова ли я всё вынести, вернувшись оттуда в жизнь?.. – Не знаю ответа, как и не знаю, почему, для чего уродилась такой. Только я - в пути, и возврата назад уже нет.

Отдыхаю, сидя в спальнике. За тонкой тканью снуют птицы. Очень много в этом году дятлов и множество мелких птах. Орех уродился, ягоды уродились, и впереди стужа, оттого все суетятся, перекликаются, летают, стучат по деревьям, пиликают, чирикают, а собачата возбуждены после долгого сидения дома, нервничают, бегают гавкать на каждую проезжающую мимо машину. Боюсь, чтоб дурак какой-нибудь не стрельнул. А в голове звучит казачья песня:

«Покачнулся я и с коня упал…
Эй, да мой конь, мой вороной!
Эй, да обрез стальной…
Эй, да густой туман…
Эй, ой, - да батька атаман…».



Часть 1. Покачнулся я и с коня упал…

Анонс:
 Поход в северную тайгу. Таёжный экстрим.

Ключевые слова: Тайга, дорога, поход, таёжник, горы, лес, Приполярный Урал, Север, палатка, собаки, медведь, трасса, осень, сентябрь, Западная Сибирь, путешествие, Манья.

Черновой вариант. Название окончательно не дано.

Фотоснимки автора. На фото: Северная тайга Западной Сибири. 6 июля 2017. Манья. У костра в тайге.