Урок немецкого

- Пойдёшь в четвёртый класс, просись в группу английского языка, - советовал мне брат Андрей, а мама утвердительно кивала и тоже наставляла:
- Английский мы оба знаем и поможем тебе в его изучении, ну или, в крайнем случае, иди в немецкую группу - он в чём-то близок к английскому, да и у отца твоего по немецкому была твёрдая четвёрка.
- Или, если уже совсем не получится, сделаем "ход конём": я знаю английский, Гоша, наш двоюродный брат знает немецкий, а ты иди учить французский, будет у нас всё вот так, - Андрей поднял большой палец руки вверх.
Сказано, сделано... Пришло первое сентября 1982 года, я с нетерпением ждал, когда нас поведут на урок английского, но сколь томительно было ожидание, столь неожиданным и глубоким было разочарование - классная обрадовала нас, заявив про наличие у нашего класса только немецкой и французской группы.
Делать нечего - когда нас разводили по классам на урок иностранного языка, я направился во французскую группу.
Первое время, когда всё было интересно и несложно, у меня были одни пятёрки, я расслабился и мне никто не объяснил, что иностранный язык, как любой предмет, любит к себе внимание и, чтобы сносно читать, переводить и говорить, нужно усердие, которое у меня напрочь отсутствовало.
Вскоре я заскучал на уроках французского и скатился едва ли не до двоек.
Елена Николаевна, наша француженка, удивлялась, качала головой и с сожалением говорила:
- У тебя так всё хорошо начиналось, почему ты не хочешь учиться?
"Почему-почему, - думал я, - Потому что мне неинтересно".
И сказать по чести, уроки французского были скучны и напоминали пытку, я только и делал, что смотрел на часы, ожидая звонка.
Но однажды, когда Елена Николаевна была то ли на больничном, то ли уехала на какое-то важное совещание, нам, французской группе, довелось присутствовать на уроке немецкого.
Учительницу звали Анна Ивановна, фамилию её я, к сожалению, не помню, но что это был за урок! Экспрессия! Ни одной минуты не было потеряно и не истрачено даром. Она постоянно вела активную беседу с учениками немецкой группы, а ученики активно отвечали и на русском и, что удивительно, на немецком как на родном! Я сидел с открытым от удивления ртом. У нас на французском такого никогда не было ни до, ни после.
- Какой здесь употребляем артикль? - громко спрашивала Анна Ивановна и глядя в класс говорила: - Кто? Поднимаем руку!
В след за её вопросом вверх поднимался, как тогда было принято говорить "лес рук"...
Тот урок запомнился мне навсегда, а Анна Ивановна запала мне в душу. Я пожалел, что не выбрал в своё время группу немецкого языка.
Анна Ивановна не долго оставалась в нашей школе, видимо обстоятельства вынудили её уволиться. Потом я ещё несколько раз видел её в нашем районе на улице с каким-то мужчиной, как мне показалось они гуляли во время свиданий - женщина она была одинокая и в свои, наверное, сорок пять лет, хотела устроить свою личную жизнь и чтобы у дочки был хотя бы отчим.
Дочка её была старше меня на четыре года и часто пела на праздниках и утренниках в школьном хоре. Наблюдая за ней на одном из таких мероприятий, а именно на концерте, посвящённом Дню победы в Великой отечественной войне, я удивлялся её сходству с Анной Ивановной - такая же фигуристая и сверху и снизу, и с таким же громким голосом. Она стояла в центре среди таких же красавиц, как она, и убедительно пела:
- Должны смеяться дети и в мирном мире жить!...