Про Ромку

Ромка попал в детский дом недавно, и ему там было ещё совсем плохо. Не хуже, конечно, чем в родном доме у истеричной мамаши, но всё равно плохо. В последний раз мамаша его просто выставила за дверь их убогой квартиры, и Роме пришлось целую ночь скитаться по двору, пока его не забрали полицейские в форме.

Здесь, в детском доме, Ромка почти сразу нашёл себе укромное место в углу за шкафом возле окна. Иногда мальчик мысленно благодарил того человека, который не придвинул шкаф вплотную к стене, а оставил небольшое пространство, как раз ровно такое, чтобы Ромка влез туда и мог устроиться поудобнее на ящике, где хранились какие-то тряпки, мочалки и веники.

Ромке сейчас было шесть лет, он ещё не умел ни читать, ни писать, и вообще, как здесь говорили, отставал в развитии. Иногда в детский;дом приходили незнакомые женщины и мужчины, искали себе детей для усыновления.

Почти у всех детдомовских для такого случая имелись в запасе стишки и песенки. Никто из ребят не надеялся, что сможет зацепиться в новой семье надолго, и вправду, забранные дети часто возвращались обратно в детский дом, так и не сумев адаптироваться и привыкнуть к стабильной, семейной жизни.

Но все они были довольны, когда их забирали хотя бы ненадолго. Считалось хорошо получить хоть какое-то разнообразие в жизни, новую одежду, а иногда даже новый мобильный телефон и, что было совсем космическим достижением, планшет или ноутбук.

У Ромки не было в запасе ни песенок, ни стишков. Так спокойнее, никто не дёргает. Всё равно приносить ноутбук в детдом было бесполезно, потому что его отберут старшие ребята. Отобрали же они у Ромки на продажу добротную куртку, которую ему торжественно в самом начале выдал завхоз Иван Иванович.

Потом пришлось идти в слезах к этому Ивану Ивановичу и выпрашивать у него хоть что-нибудь из верхней одежды, потому что холодно гулять на улице в одной толстовке.

Ромка здесь вообще почти ни с кем не разговаривает, если только с бабой Нюрой, уборщицей. Это она однажды нашла его за шкафом, когда пришла сюда за новым веником. Ромка испугался, задёргался.

- Тё… тё… тя… не бей, – заволновался он тогда. - Ну-ну, не бойся, бабой Нюрой меня зови, раз слово тётя плохо тебе даётся, – улыбнулась уборщица, погладила его по голове и подарила конфету.

Ромка долго вертел конфету в руках, жалко было есть подарок. Кормили в детдоме нормально, но подарок – это было нечто особенное, как дом, как мама.

Мама не приходила, и Ромка стал о ней забывать. Даже радовался, если честно, что она не приходит. Растрёпанная, пропахшая чем-то противным, она лупила Ромку и совсем не кормила, даже хлебом, не то что конфетами.

Он пытался её полюбить, прижимался к ней своим худым телом, но мать только орала на него, чтобы не мешался под ногами. Ромка не обижался на неё сейчас, но изо всех сил старался побыстрее забыть жизнь с ней.

Баба Нюра была улыбчивая и тёплая, и Ромка стал за собой замечать, что теперь сидит за шкафом и ждёт, когда придёт баба Нюра и погладит его по голове. Несколько раз баба Нюра забирала его к себе домой на выходные. У неё был небольшой, деревянный дом на окраине города, и она жила там со своей старенькой мамой, которая лежала на кровати и не замечала Ромку.

Баба Нюра тогда угощала Ромку чаем с пирогами. А потом включала старые пластинки на патефоне. В доме у бабы Нюры было тепло, пахло дровами и сушёными яблоками.

- Это мой Витя, покойный муж собирал старинные пластинки, – объясняла баба Нюра и показывала рукой на фото в рамке на стене. На фото – два мужчины, один постарше, а другой – совсем молодой в военной форме. - Муж с сыночком, муж умер год назад от сердца, а сыночек в армии погиб десять лет назад, – объяснила баба Нюра.

Ромка не понял, что значит, умереть от сердца, но кивнул сочувственно, потому что увидел, что бабе Нюре грустно.

Ромка сидел на диване и раскачивался под музыку, она ему очень нравилась. Он даже закрыл глаза и не заметил, как уснул прямо на диване у бабы Нюры в доме.

Сегодня в детском доме после обеда баба Нюра подошла к Ромке и спросила: - Пойдёшь сегодня ко мне опять музыку слушать? Ромка обрадовался, закивал. А баба Нюра вдруг присела рядом с ним, взяла тёплыми ладонями за щёки и внимательно посмотрела в испуганные глаза Ромки.

- А перебирайся-ка ты ко мне навсегда жить, хочешь? – вдруг спросила она.

Ромка как будто ждал этого вопроса, просто не смел надеяться. Мальчик кивнул, улыбнулся и вдруг заплакал. Мелкие слёзы брызнули из его глаз и потекли по щекам тонкими ручьями.

- Ну-ну, не плачь, сынок, не плачь, всё будет хорошо теперь, родной мой, – обняла мальчика баба Нюра и начала укачивать его в своих тёплых, немного шершавых руках.

А потом Ромка переехал жить к бабе Нюре и стал называть её мамой, да и правильно, ведь она была совсем ещё нестарой женщиной.