Дикарка. Осколки разрушенной любви

Ветки больно хлестали ее по лицу, а слезы, словно гигантские капли дождя, катились по щекам прозрачными бриллиантами. Она неслась сквозь заросли колючих растений, а их шипы острыми иглами впивались в тело, покрывая его множественными порезами. Где-то там, метрах в ста позади не смолкала погоня. Кто-то совершенно чужой и смертельно опасный следовал по пятам, неотвратимо настигая.

Силы покидали ее. Внезапно споткнувшись, девушка полетела вперёд. Она падала словно в пропасть, не видя сквозь слезы и дождь конца и края этой бездны. Ей казалось, что вода теперь везде, что она тонет в этом бесконечном потоке отчаяния.

«Теперь меня точно убьют, — словно приговор пронеслось у неё в голове, — Ну что ж, пусть будет так! Я проиграла этот смертельный забег». — сознание уже примирялось с неизбежным.

Упав на землю, девушка закрыла лицо руками и покорно застыла в ожидании удара, но, наперекор ее внутреннему смирению, в голове все отчетливее и отчетливее нарастал шум знакомых голосов: «Еще чуть-чуть, еще немного!» — твердили они все настойчивее, и вот уже знакомые фигуры замаячили на грани воображения и яви. «Быстрее, моя девочка, быстрее!» — ласково повторял ее отец, и мать, роняя слезы, протягивала ей руки, приговаривая: — «Ещё чуть-чуть, моя звездочка, ещё немного!»

Она вновь почувствовала себя пятилетней девочкой, слабой и неуверенной. Воспоминания нахлынули шквалом, и вот она уже мчится наискосок через покрытый алыми цветами луг в своем коротком белом платьице. Её босые стопы путаются в высокой траве, а движения неуклюжи и нерасторопны. На краю поляны в розовом закатном солнце возвышаются смазанные фигуры отца и матери. По их лицам словно проходит зыбкая рябь. Фигуры настойчиво машут руками, кричат и торопят.

Орбитальный шаттл задержался на старте. Ученые давно расселись внутри и, примостившись у своих иллюминаторов, с умилением наблюдают, как пухлая маленькая девочка преодолевает последние сотни метров, разделявших ее и корабль. Этих взрослых восхищает стремление малышки – не опоздать, прибежать вовремя.

Конечно же никто не собирается улетать, бросив ее здесь одну, но разве объяснишь это напуганной девочке, убежденной, что родители могут в любой момент просто исчезнуть, раствориться внутри распахнутой пасти посадочного люка, оставив ее совершенно одну на незнакомой планете. «Мама! Папа! — кричит девочка, захлебываясь от слез. — Подождите!» Ее душу наполняет сомнение и страх. Малышка отчаянно тянет ручки к далеким фигуркам своих родителей.

***

Часом раньше вся группа георазведки была увлечена спешными сборами, поскольку орбитальные наблюдатели настойчиво рекомендовали немедленно покинуть планету. Несмотря на озвученные опасения, на лицах членов экспедиции читалось сосредоточенное спокойствие. Каждый из-них понимал, что напрасные треволнения лишь задержат отправку, да, и вероятность попасть в эпицентре падения метеоров на пространстве в две тысячи километров — ничтожно мала, а, стало быть, предупреждения об опасности — не страшнее прогноза плохой погоды. Но тем не менее все члены группы действовали слаженно и быстро, поскольку прекрасно знали — лишняя осторожность в подобных вопросах не помешает.

Занятые сборами геологи не обращали внимание на забавы дочки руководителей экспедиции, а та, заскучав, отправилась собирать цветы к границе ближайшего леса. Краем уха она слышала предупреждение о аномальной активности метеоров в этом районе, но разве заинтересует подобная болтовня пятилетнюю малышку, когда вокруг столько странного и удивительного.

Когда девочка оказалась одна, то быстро потеряла счёт времени. Увлёкшись букетом, она забрела слишком далеко от места посадки и не сразу услышала, как ее настойчиво окликают взволнованные взрослые. Не на шутку перепугавшись, разбросав во все стороны незаконченный букет, ребенок сломя голову бросился обратно.

Девочка не сразу заметила белые линии на небосводе. Когда же они расчертили все небо, было уже поздно. Предчувствуя беду, малышка лишь беззвучно протянула к родителям свои маленькие ручки, да так и застыла на месте, глядя, как небо и земля сходятся воедино. Сильный удар сотряс поляну и нестерпимое пламя обрушилось на две хрупкие фигурки, маячившие на ее границе. Те мигом вспыхнули, как две зажженные спички, изгибаясь и трепеща в красном мареве, и в мгновение ока тела ее родителей, раскалённые плазмой, рассыпались на мириады осколков разрушенной любви.

Слезы в сто крат сильнее прежних брызнули из глаз, смывая ужасную картину водопадом размытых красок планеты. Задыхаясь, она уже почти ничего не видела. Её ноги подкосились, и, споткнувшись, девочка растянулась всем телом на мягкой подстилке из алых цветов. Внутри, подобно термоядерной бомбе отчаяния, застыл так и не разорвавшийся крик, а снаружи все кипело и кипело обжигающее прикосновение смертоносной плазмы. И тогда в ушах, как застывшая нота ультразвука, замерло последнее «беги», слетевшее с перекошенных уст родителей.

***

Еще секунда раздумий, и, собравшись с последними силами, девушка оттолкнулась ногами от скользкой земли и помчалась дальше. Рывок! Другой! Третий! Наконец она вырвалась из колючего плена, и словно в награду за проявленное упорство, злосчастные заросли расступились, освободив ей дорогу.

Только теперь девушка поняла, что последние метры бежала практически вслепую. Нестерпимая влага и хлещущие по лицу ветки заставили ее полностью сомкнуть глаза.  Она смахнула воду с длинных ресниц, и сквозь опухшие зареванные веки тоненькой полоской проступил окружающий мир. Лишь сейчас, оказавшись на открытой местности, она наконец увидела друга.

Змей лежал посреди поляны. Его огромное чешуйчатое туловище стелилось по траве причудливыми зигзагами, постепенно исчезая в далекой чаще. На фоне слепящего белизной неба возвышалась его треугольная косматая морда. Глаза смотрели прямо на девушку, и во взгляде читалось спокойное удивление.
«Почему ты здесь? — казалось говорили они. — Что случилось? Почему твоя одежда разорвана?»

Но у девушки не хватило сил, чтобы объясниться. Ноги ее предательски подкосились, и она безвольной куклой опустилась на мокрую траву.

Спустя секунду морда зверя насторожилась. Ноздри расширились, а зрачки сузились. Теперь они смотрели в чащу, туда, откуда надвигалась неумолимая угроза. Этот древний гигант наконец понял причину внезапного появления дикарки, он понял, почему ее тело изрезано в кровь, а сама девушка трясётся от страха, словно осенний лист на ветру. Тут же все встало на свои места, и, внемля, растущему возмущению, его кошачьи глаза налились кровью.
«Кто посмел её тронуть! — как бы говорили они. — Защитить! Уничтожить!» — читался в них вызов любому, кто осмелился угрожать этому хрупкому созданию.

Наконец девушка обернулась, как бы указывая защитнику на своих обидчиков, и в то же мгновение на поляне появились двое. «Призраки» выскочили из леса, застыв на краю в обезличенных формах. Фигуры этих странных созданий, как обычно, извивались черно-белыми лентами, разрушались пикселями и струились водопадами визуального мусора. Липкий ужас обуял бы любого смертного при встрече с подобным созданием, но сейчас эти бестелесные воплощения хаоса и беспокойного ужаса были и сами порядком напуганны. Да, и кто-бы не испугался при виде шестидесяти пятиметрового змея, распластанного на поляне.

Прозрачные руки призраков потянулись вперёд, в надежде атаковать зверя первыми. Словно в замедленной перемотке, перемещались их линии конечностей. Но реакция чужаков оказалась не столь молниеносной — зверь среагировал быстрее, окатив раскаленной плазмой пришельцев.

Девушка почувствовала, как в мгновение ока над её головой весь воздух наполнился нестерпимым жаром. Она вновь ощутила себя там, в пятилетнем возрасте, на краю наполненного буйствами красок луга. Пламя ее друга было таким же невыносимым, как и пламя упавшего метеора, в огне которого навсегда исчезли родители и, прячась от жары, она бросилась на землю, вросла в неё, вдавила во влажную почву свою хрупкую фигурку. Уткнувшись лицом в левое плече, она обвила голову обеими руками, в надежде защитить свои роскошные черные волосы от нестерпимого огня. В этот миг тонкие волоски на ее руках опалились, а кожа от локтей и до кончиков пальцев словно покрылась коркой.

Краем глаза девушка видела, как тела ее преследователей стремительно таят в струящемся пламени. И только когда горстка пепла ее обидчиков, разлетелась по ветру, она ощутила столь желанное облегчение. «Спасена!» - прошептала дикарка чуть слышно и потеряла сознание.

***

Худший кошмар ее сбылся. Родители, а вместе с ними, и вся экспедиция сгинули в адском пламени осколка упавшей звезды, а девочка, словно в кошмарном сне, оказалась совершенно одна на забытой богом планете. Очевидно, что у малышки не было ни единого шанса к спасению. Ей было всего-лишь пять, и она бы не выжила здесь, если бы к ней не явился один неожиданный покровитель.

Появлению змея сопутствовала удача. Привлечённый огненным дыханием метеоров, на место катастрофы явился небесный демон Блазар. Он по привычке намеревался погреться на тёплом пепле, оставленном падшей звездой от погребального костра экспедиции, но, обнаружив в сторонке существо слишком хрупкое и полностью не совместимое с суровыми условиями огненной бани, сильно удивился.

Тот день запомнился Блазару надолго и коренным образом изменил его жизнь. Вид хрупкой, всеми брошенной и убитой горем дикарки, размягчил его костяное сердце, и, неожиданным образом, сподвиг на поступок слишком уж необычный для небесного червя. Впечатленное видом беспомощного и необыкновенно красивого человеческого ребенка, древнее чудище из какой-то другой вселенной, вдруг вознамерилось посвятить свою змеиную жизнь заботе и воспитанию этой испуганной малютки. Решение пришло к нему спонтанно, но, как представителю древней расы, олицетворяющему постоянство и гармонию этого мира, ему было не свойственно отступаться от однажды принятых обязательств. Так, неожиданно для себя самого змей превратился в заботливого и преданного воспитателя.

Прежде всего он унес девочку подальше от опасного места. И спрятал там, где с незапамятных дней жил сам — в каменной крепости естественным образом, возникшей внутри давно потухшего вулканического кратера.

На дне кратера покоилось глубоководное озеро, намытое дождями и окружённое зарослями соснового леса. В этом уголке девственной природы обитало множество диковинных зверей и растений невиданных человеком. Здесь же отныне поселилась и маленькая дикарка.

С той поры Блазар постоянно находился рядом, пытаясь восполнить своим заботливым присутствием ее разрушенное детство. В какой-то момент малышка сделалась для него талисманом и смыслом существования, а долина кольцевых гор, куда он возвращался к ней каждый вечер — местом успокоения его суровой души. Он же стал для девочки источником любви и заботы, одновременно отцом, покровителем и лучшим другом.
С годами девочка превратилась в прекрасную девушку, ещё больше размягчив его костяное сердце. Змей был бесстрашным созданием, но теперь и он стал уязвим. Единственное, что боялось это древнее чудовище — потерять свое сокровище, и сегодня призраки чуть не воплотили наяву его страшный сон.

***

«Сегодня мы будем охотится!» — разделавшись с чужаками, сообщил демон девушке. В этот момент он предстал перед ней воплощением гнева, одновременно мечом возмездия и небесной карой. Змей был взбешен дерзостью призраков и хотел отомстить.
Девушка чувствовала его ярость. В подобные минуты она всерьез опасаться за жизнь покровителя. Дикарка знала, что призраки сильнее, чем могут показаться с первого взгляда, и змею стоило б опасаться вторжение в их логово.

«Они в состоянии навредить тебе, мой ласковый другу! — шептала дикарка, вцепившись руками в его шкуру и уткнувшись носом в мохнатую шею, —  Я буду очень-очень за тебя боятся!»

Бусинки слез украсили ее смуглое лицо, но остановить яростные порывы змея она была не в состоянии. Девушка знала, что, если он принимал решение, то всегда притворял его в жизнь. Вот и теперь, Блазар не послушался своей подруги. Он лишь отмахнулся: «Что же ты знаешь о силе, маленькая дикарка, что же ты знаешь о мести!» и пулей взметнулся в небо.

В очередной раз почувствовав себя беспомощной перед надвигающейся опасностью, девушка ещё глубже зарылась в его меховую шаль. Если не обращать внимание на запах звериной шерсти, здесь было тепло и уютно. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Легкой тенью в ее убежище проскочила ручная птицебелка Альбедо. Зверек прижался к хозяйке, пытаясь ее успокоить.

От сильного перепада температуры глаза девушки стали слипаться. В подобных случаях, она оборачивала длинные волосы змея вокруг своей осиной талии и завязывала их крепким узлом, чтобы не вывалиться во сне. Змей чувствовал, когда девушка засыпает и поэтому летел ровно, стараясь не вздрагивать и не тревожить её покой.

***

Во сне ей опять привиделась пятилетняя девочка. Малышка сидела на берегу глубоководного озера, смуглая, с кожей цвета темного Марса. Чуть пухлые губы, то плотно сжимались, когда она жмурилась от жгучего света, то робко растягивались в улыбке, когда та предавались сладким мечтам. Как только ветер начинал шелестеть осенней листвой, черные волосы взъерошивались на голове, образуя причудливые узоры. В такие моменты уши начинали жить своей жизнью. Стараясь уловить откуда исходит опасность, они, как у дикого зверя, слегка шевелились.

Вокруг озера, на берегу которого обитала дикарка, возвышались седые горы. Эти древние исполины надежно защищали малышку от пришельцев извне. Круглый год на их пиках покоились холодные снега. Иногда, заскучав, величественные стражи долины напоминали всему свету о своем могуществе, сбрасывая вниз лавины. Возможно именно поэтому, другие создания внешнего мира обходили стороной эти заповедные места.
Наблюдая за белыми вершинами, девочка думала, что раньше таким же белоснежным, было ее платьице. Сейчас от той ясной белизны остался лишь блеклый намёк. Прикрывавшие ее смуглое тело лоскутки ткани обильно испачкались зелёными оттенками трав, грязными разводами и, красными пятнами цвета засохшей крови.

Маленькими пальчиками дикарка перебирала, цветные прозрачные камушки, поочередно поднося их к своим глазам. Девочка смотрела сквозь них на солнце, пересчитывая отразившиеся в прозрачном стекле лучики света. Когда она подносила к глазам янтарь, ее зрачки начинали переливаться от темного к светло-охристому, перебирая вместе с малышкой теплый свет большой звезды, когда же она всматривалась в холодную глубину сапфира, то радужка наполнялась пронзительной синевой высокогорного озера, а, если ей доводилось играться рубином, то пламя вспыхивало в отражении внимательных глаз. Ожерелье из цветных камней, это все, что осталось у неё на память о прежней жизни.

Очень часто во снах она видела своего отца и мать. Взрослые сидели за большим круглым столом и вели длинные разговоры с коллегами учеными. Девушка смотрела на них зачаровано и слушала разговор, не понимая, как правило, ни единого слова, но вот сами звучания слов, как магические заклинания отпечатались в ее памяти. Сейчас ей казалось, что в их смысле сокрыта какая-то тайна, что-то невероятно важное, стоит лишь разгадать. Но спросить их значение было не у кого. Поэтому ей оставалось лишь верить, что когда-нибудь она отыщет людей, и непременно задаст им свои вопросы. Два человека к которым обращались родители, казались ей особенно важными. Отец и мать называли их чаще прочих, и, чтоб не забыть, дикарка выложила эти слова камешками на прибрежном песке. Надпись гласила: «Дикарка, Блазар и Альбедо — друзья навсегда!» Альбедо она назвала свою птицебелку, змей же был наречен Блазаром. Летя в гриве небесного демона девушка чувствовала сквозь сон, как птицебелка Альбедо копошиться в ее волосах, и сама, в свою очередь, нежно гладила покровителя Блазара голыми пятками.

***

Когда дикарка открыла глаза, вокруг уже пылало нестерпимое пламя. Змей нарезал круги по воздуху над скалистым отрогом, то и дело выпуская в его сторону огненные смерчи. Там, где только что гуляло его огненное дыхание, чёрные пятна спящей земли проступали из-под снега и столбы пара поднимались к небесам, словно вновь открытые месторождение гейзеров. Белые шапки, покрывшие горные склоны, таяли под напором, бившего в них потока неистовой плазмы, и ручьи талой воды срывались журчащими водопадами с горных хребтов, подобно предвестникам ранней весны. Но природа была не готова проснуться. Деревья, лишившись своих снежных одежд, таращились на белый свет корявыми заспанными чудищами. Кое где их ветки обхватило сиротливое пламя, пытавшееся растопить промерзшую древесину.

На вершине отрога гордо возвышалось большое уродливое сооружение. Словно гигантское сетчатое ухо оно невозмутимо вращалось в обволакивающих и струившихся сквозь него потоках плазмы. Со стороны могло показаться, что змей, подобно литературному герою безрезультатно ведет сражение с ветряной мельницей. Раскалённые капли металла стекали, обнажая искрящуюся проводку, но огонь не причинял этому чудищу существенного урона.

Когда змей в очередной раз пролетал над скалой, девушка отпустила его косматую шаль и ловко спрыгнула на землю, ощутив босыми пальцами ног колючий сырой снег. Там же, где он сошел, земля была теплой.

Ловко вскочив на уступ, она вновь увидела призраков. Их тела возбужденно рябили. Призраки целились в змея своими гравитационными ладонями.

Раздалось два легких щелчка и змей с размаху как будто наскочил на невидимую воздушную преграду. Удар был столь ощутим, что по всей его длинной туши прошлись болезненные спазмы. Кровь брызнула из ноздрей, и он, неестественно изогнувшись, раненной птицей рухнул на треугольные пики елей.

Девушка была не в праве более мешкать. Она бросилась на обидчиков своего покровителя. Легкий клинок блеснул в ее руках, и тела беспокойных субстанций осели, расслабились и кажется стали материализоваться. Там, где прошло лезвие, призрачный танец замедлился, плоть проступила, а из разверзнутой раны прыснула алая кровью. В тот же мгновение платье девушки покрылось багровыми пятнами, а медную кожу лица украсили тёмно-коричневые липкие веснушки.

Вытерев лицо тыльной стороной руки и размазав вязкую кровь, она склонилась к своим жертвам. Мельтешение постепенно замирало, как бы оповещая о том, что искра жизни покидает эти загадочные создания. Когда рябь окончательно исчезла и очертания призраков пришли в норму, девушка отпрянула назад. Перед ней в неестественных позах лежали два мертвых тела. Она наклонилась ближе. Призрачный флер окончательно спал и под светоотражающем доспехом проступили обычные комбинезоны. Бледные лица убитых показались дикарки смутно знакомыми. На бейджиках значились имена. Девушка вспомнила, как мать учила ее складывать буквы в слоги, поднапряглась и прочла: служба георазведки Владимир Альбедо и Белла Блазар.