Et si tu n existais pas. Глава один

       Перед дверью в офис она замешкалась, не сразу сообразив, на какую кнопку надо нажать. Дверь запиликала, и она потянула ее на себя. На ресепшн сидел седовласый мужчина в очках. «Надо же, мужчина - офис-менеджер…» – подумала она.
       - Здравствуйте, я на собеседование. – произнесла она уверенным голосом. Мужчина поднялся со стула и пригласил рукой пройти в переговорную. От него исходила такая добрая и безобидная энергетика, что ей сразу стало спокойно. Он проводил ее и исчез. Она поставила сумку на стул и огляделась. Это было большое квадратное помещение, в котором были расставлены тумбы с разнообразным оборудованием, которое ей предстояло изучить, если ее возьмут на работу. Она пришла несколько раньше, поэтому решила обойти комнату и посмотреть на всякие блестящие металлические штуки поближе.
       - Добрый день. – она вздрогнула и оглянулась. Невысокий полноватый молодой человек с открытым улыбчивым лицом стоял перед ней.
       - Здравствуйте.
       - Вы несколько раньше, придется подождать. Хотите чай, кофе, воды?
       - Нет, спасибо. – она покачала головой.
       - Хорошо. Мы скоро начнем. – он развернулся и вышел.
       Собеседование прошло быстро, и, как ей показалось, весьма доброжелательно и позитивно. Уходя, она попрощалась с мужчиной на ресепшн, ее охватило какое-то странное чувство...Чувство спокойствия, которое было чуждо ей уже много месяцев.
       На следующий день раздался звонок, ее взяли на работу в эту компанию.
       В первый день она пришла немного раньше, в офисе еще никого не было. Очевидно, многие не соблюдали четкий график. Первым пришел генеральный директор. Показав ей рабочее место, он повел ее на экскурсию по офису. Периодически пиликала входная дверь, офис наполнялся новоиспеченными коллегами. Обойдя все кабинеты, они дошли до ресепшн. Мужчина, которого она ошибочно приняла за офис-менеджера, оказался инженером техотдела. Странная рассадка была продиктована тогда еще не снятыми запретами по ковиду.
       Когда они подошли, он вскочил со своего рабочего места. «Какой забавно взъерошенный» - почему-то подумала она и улыбнулась про себя. От него исходила очень теплая и легкая аура. На нем была бордовая толстовка, а сверху клетчатая рубашка с коротким рукавом. «Свободен от стереотипов» - промелькнуло у нее в голове.
       - N, отзываюсь также на сокращенное имя — он протянул ей руку. Рукопожатие было мягким и осторожным.
       День пролетел быстро, в делах и заботах она не заметила, что пора идти домой. Завтра намечалось обучение, ей нужно было набраться сил.
       Придя во вторник в офис, она почему-то расстроилась, не увидев его на рабочем месте. Усевшись за свой стол, она с интересом отметила, что с этой точки ей видно всех, кто приходит в офис. Она почему-то слегка волновалась и ждала, что дверь пиликнет и он пройдет на свое место. Но рабочие дела отвлекли ее, сегодня она должна была прослушать маркетолога, которая сидела с ней в одном кабинете. Притащив стул к ее столу, она села спиной к двери и не могла видеть тех, кто приходил. Только слышать. И ощущать. И она странным образом поймала себя на мысли, что почувствовала, как он пришел. Она спиной ощущала его через стенку. «Я подумаю об этом завтра» - сказала она про себя и окунулась в новые знания.
       Третий день проходил уже в почти рабочем режиме, она увлеченно изучала новую конфигурацию 1С, ей нужно было самой все потыкать и понять, как это устроено. «Как конструктор Лего» — подумала она. Сегодня ей предстояло прослушать логиста. Она оказалась довольно приятной, энергичной девушкой. В конце общения та сказала:
       -  Если что-то нужно будет, спроси у N. Он у нас исключительно положительный сотрудник.
       Она усмехнулась про себя, но к сведению приняла. Позже он неожиданно зашел к ней и, нависнув сверху, показал, как заходить на сервер. Ей было непривычно такое стремление помочь, она не любила людей и относилась ко всем настороженно. Но в его действиях было столько искреннего желания подсказать, помочь, что это снова придавало ей какое-то странное чувство спокойствия.
       Он приснился ей, был очень странный сон — как будто она с подругами ходила в клуб, а он с утра поджидал ее, чтобы проводить домой. Почему он ей приснился? И почему в такой роли? Она задумчиво отстукивала какой-то ритм по столешнице, забыв про кофе, который, конечно же, сбежал. Она чертыхнулась и кинулась убирать следы своей задумчивости. Домочадцы всегда ругались, когда кофе заливал плиту.
       Она торопилась на работу, ей безумно нравилось то, что она делала, работа мечты. Но невольно она ловила себя на мысли, что не только поэтому ее так тянуло туда. Открыв дверь, она увидела, что за ресепшн было пусто. Проходя мимо, неосознанно посмотрела — лежит ли ноутбук. Если б его не было, это означало бы, что он сегодня работает из дома. Ноутбука не было. Противная горечь разлилась внутри, она почувствовала себя безумно расстроенной. А впереди еще два выходных.
       Почему ее так огорчил этот факт?
       Утро ворвалось в сон, выжигая солнечными лучами. Она не любила ясную погоду, ей нравился этот город таким — серым, пасмурным и слегка меланхоличным. Он снова приснился ей, сон был еще более странным. Она не могла перестать думать о нем, казалось, что голова начинает разрываться от этих навязчивых мыслей. Все выходные она постоянно смотрела на часы, время тянулось безумно медленно и тягостно. В воскресенье она даже отсчитывала, сколько часов осталось до прихода на работу. Она была рассеяна, невнимательна, практически не слышала того, о чем ее спрашивали. Срывалась по мелочам и продолжала думать о нем.
       Находясь на работе, она начала испытывать постоянную потребность подойти к нему, почувствовать, придумывала поводы, порой глупые и бессмысленные. Но он тоже стал проявлять к ней интерес, по утрам приходил с чашечкой чая, угощал ее то конфеткой, то яблоком. И они общались. Постепенно список тем увеличивался, они стали делиться такими вещами, которыми не стали бы делиться с другими людьми. Это переросло в некий ритуал — рабочий день начинался с разговоров. Однажды он пришел с обеда и ни с того, ни с сего принес ей мороженое. Это настолько поразило ее, никто раньше не делал таких безобидных и бескорыстных поступков.
       И начали приходить стихи...Она давно не писала, вдохновение покинуло ее, да и жила она безэмоциональной жизнью, практически смирившись с ней.

Пенкой кофе стелется туман,
Листьев разметав цветные сны.
Осень вновь свела меня с ума
Светом обескровленной Луны.

Будто резкость вся сошла на нет,
Все плывет который день подряд.
Только твой серебряный браслет
Четко фокусирует мой взгляд.

Вижу - не могу двух слов связать,
Сердце вдруг срывается в пике.
Прокляну зеленые глаза,
Смех, картавость, ямку на щеке.

Шесть недель почти совсем не сплю.
Брежу как девчонка наяву.
Я тебя почти уже...молю
Бога, чтоб ослабил тетиву...

       Она ненавидела выходные, которые разлучали ее с ним, а он жил и не догадывался о том, что она постоянно думает о нем, что это начало превращаться в манию. Она отсчитывала часы до встречи, перестала спать, просыпалась в 3-4 часа утра, бродила по квартире, заваривала чай, писала стихи, ревела. Как будто жизнь без него останавливалась, и только, когда они могли быть рядом, просто общаться, просто сидеть в соседних кабинетах — она чувствовала себя живой. Когда она осознала, что влюбилась, и влюбилась так сильно, что голова совершенно отключалась рядом с ним, она испугалась, решила уволиться. Она написала заявление и уже собиралась идти к директору, как внезапно зашел он, совершенно просто так, поболтать. И она вдруг решила для себя — пусть хоть так, пусть друзья, пусть редко, мало, но он будет. Она без него уже не сможет.

Вечер ворует тебя снова,
Ждать до утра, а в глазах - темень.
Я же сорвусь, только дай повод.
Я отмеряю тобой время.

Дверь заскулит, и шагов звуки
Стрелки часов превратят в герцы.
Мерно начну ощущать стуки:
Ты метроном моего сердца.

Черной дырой засосет вечер,
В небытие провалюсь снова,
Чтобы дождаться с тобой встречи,
Чтобы промолвить хоть полслова.

Изо дня в день Парацельс верил
В силу алхимий с людьми теми,
Кто слепо ждет у входной двери.
Кто отмеряет тобой время.

       Шли дни, недели, месяцы, а она с каждым днем любила его все сильнее, она не думала, что так бывает, что человек становится твоим настроением, что человек способен 24 часа в сутки занимать все мысли, сниться, грезиться наяву. Когда он приближался, у нее учащался пульс, и, кажется, даже повышалось давление. А он был с ней крайне учтив, добр, всегда отзывался на любые просьбы, и готов был поддержать и выслушать в любой ситуации. Они старались избегать некоторых тем, связанных с их семьями, но в остальном делились многим.

Вновь ноябрь опостылел,
Дождь тягучий как смола.
Мы про все с тобой забыли:
Про семью, долги, дела.

Вороньем кружат запреты,
Ждут, когда сорвет с петель.
Мы - про книги, сны, секреты,
Разве что - не про постель.

Не со мной опять ушел ты.
Жгут сомненья, может, зря
Кирпичом мостила желтым
Ту дорожку до тебя?

       Они никогда не уходили с работы в одно время, то она уйдет раньше, то он убежит, но как-то раз она задержалась позже обычного, он шел мимо ее кабинета, и очень удивился, что горит свет. Он через стекло нарочито удивленно посмотрел на висящие на стене часы, затем на нее, поднял руку и жестом показал на свои наручные часы. Она улыбнулась и кивнула. Конечно, это ничего не значило. Она знала, что это единственный выход для нее - не придавать его поступкам, словам, действиям того смысла, который ей очень хотелся. И это помогало, помогало не питать иллюзий и хоть как-то защитить свою хрупкую душу от надежд.
       Он оделся и помахал ей рукой на прощание, она махнула в ответ, дверь пиликнула и закрылась за ним. Она выключила компьютер, натянула куртку, шапку, намотала снуд и тут услышала пиликанье двери и уже ставшие знакомыми до боли шаги. Он зачем-то вернулся. «Не придумывай себе ничего!!» - привычно проговорила она про себя.
       Он зашел к ней с совершенно дурацкой просьбой. Нужно было распечатать какой-то документ. Наверняка, это можно было сделать и завтра. Но она включила компьютер, открыла почтовый сервер и сказала:
       - Вот, печатай, как сделаешь, выключи, пожалуйста. Я пойду.
       Он ответил после небольшой паузы:
       - Хорошо… - показалось, что он слегка расстроился, но она старательно не придавала его словам и интонациям двойного смысла. Она вышла из офиса на дрожащих ногах и медленно побрела к метро, настолько медленно, что он легко бы мог ее догнать, если бы захотел. Но он так и не догнал ее.
       Много позже она как-то ушла пораньше с работы, неспешно брела одна к метро, уже лежал снег, темнело рано, но было еще светло. Она шла в наушниках, погруженная в себя, и тут почувствовала, спиной почувствовала какое-то движение даже не воздуха, а чего необъяснимого. И возникло ощущение, что время останавливается, становится тягучим. И в то же мгновение она ощутила легкое прикосновение к плечу. Как в замедленном кино она повернулась к нему, казалось, что это длится целую вечность, и посмотрела на него. Он был такой забавный в зимней шапке, редкие снежники осели на стеклах очков и рукавах куртки. Он был такой родной и знакомый, и в то же время невыносимо чужой и далекий.
       Иногда они обедали вместе на кухне, она стала замечать, что он подгадывает время, чтобы пообедать с ней. А, может, ей это все казалось, ей хотелось, чтобы так было...Она не могла понять, как. Как можно не замечать ее чувств? Неужели она такая хорошая актриса? Но, возможно, он просто не мог допустить подобной мысли. Однажды она пришла на работу в нарядном синем платье, вечером предстояла поездка в гости. Он как-то по-особенному заинтересованно посмотрел на нее, и тут ж отвел взгляд, как будто осознал, что смотрит слишком пристально. Она улыбнулась про себя, ей нравилось наблюдать за ним, за его реакциями, за мельчайшими переменами в поведении, настроении. Она впитывала его по капельке, стараясь не упустить ни малейшей детали.
       В обед он зашел к ней и сказал:
       - У тебя с собой? У меня нет, лень куда-то идти. Давай закажем суши?
       Это был первый раз, когда он предложил что-то подобное. Возможно, повлияло платье? У нее был обед с собой, но она с радостью приняла его предложение. Он сделал заказ, все разложил на кухне, заварил зеленый чай. Это было похоже на некое ухаживание, и ей было слегка неловко, да и коллеги периодически заглядывали на кухню и как-то странно на них смотрели. И не отпускала мысль, что она все себе придумала. Сама.

Я все себе придумала сама.
На два лица заказанные суши,
Зеленый чай, разлитый неуклюже,
И этот снег, сводивший нас с ума.

Я все себе придумала сама.
Что "для тебя всегда найдется время".
Что "я такой, ты знаешь, не со всеми",
Что "как и ты, я вечно жду письма".

Я все себе придумала сама.
Как убежим в проулок целоваться...
И заговорщически улыбаться,
Под вечер разбредаясь по домам.

Я все себе придумала сама.
Нет никаких ни " Нас", ни "мы влюбились",
Боюсь, что ты бы этого не вынес.
За нас двоих я вынесу сама.

       Их диалоги становились все более откровенными, они могли обсуждать практически любые темы, кроме отношений и секса. Делились событиями, впечатлениями, спрашивали совета. Однажды во время совместного обеда на кухне, он вышел, чтобы ответить на телефонный звонок. Когда он вернулся, она почувствовала легкую тревогу, и он был каким-то взволнованным.
       - С мамой общался…мне…предстоит небольшая операция…
       Все похолодело внутри, но она, как всегда, не торопилась с вопросами, она уже знала, что все, что он захочет, он расскажет сам.
       Через несколько дней он пришел на работу позже обычного, а она уже волновалась, не зная, что с ним, почему его нет. Когда он пришел, ее отпустило. Он поздоровался и направился в кабинет техотдела. Она постаралась отвлечься на работу, но, как назло, возник срочный вопрос к его руководителю. Она зашла в кабинет и услышала, как он говорил, что операция назначена, и он будет отсутствовать несколько дней. Она вышла в смущении, как будто подслушала что-то, что ее не касалось. Рабочий день продолжался, а переживания уже выходили за грани разумного.
       Казалось, прошла целая вечность прежде, чем он зашел к ней в кабинет. Она решилась спросить сама:
       - Я случайно услышала, что операция назначена?
       - Да, через неделю.
       Она не знала, как попросить его сообщить ей после, как все прошло. Но затем решилась, взяла листок и написала на нем свой личный номер.
       - У меня к тебе большая просьба – промолвила она.
       - Да, конечно. – как всегда ответил он.
       - Можешь написать мне, как все прошло? Это - мой личный номер. – и она протянула ему листок.
       Немного помедлив, он взял его. Ей показалось, что он очень удивился, но не подал виду.
       - Конечно, напишу. Но у меня будет с собой и рабочий телефон.
       - Ну, пусть будет и личный на всякий случай.
       Сердце бешено колотилось, она боялась, что перешла невидимые границы, которые они выстроили совместными усилиями.
       Она перепутала день, ей почему-то казалось, что все должно было произойти сегодня. Он ничего не писал, волнение захлестывало, она встала и начала ходить из угла в угол по кабинету. Сами собой приходили строчки...

Жду вестей. Под пытками секунд
Время искажает жизни свойства.
В ребра бьет твердеющий корунд,
Спазмом легких душит беспокойство.

Горло жмет бессилия петля,
Мыслей хаос рушит адекватность.
Истово молюсь не ради. Для.
Будь щедра, слепая вероятность.

Жду вестей. Немеющей рукой
К каждой смс тянусь тревожно.
Ну откуда ж взялся ты такой...
"Все окей".
Дышу.
Спасибо.
Боже.

       Опрометчиво было писать заранее, но она надеялась, что Вселенная услышит ее. Промаявшись до вечера, она решилась набрать: «как все прошло?». Ответ пришел довольно быстро: «пока никак. Перенесли на завтра». Еще один день мучительного ожидания… Ничто не могло ее отвлечь от этих мыслей, а время, как назло, тянулось и тянулось. Она бесконечно повторяла про себя: «все будет хорошо, все будет хорошо.»
       На следующий день она осталась на удаленке, опасаясь, что выражение ее лица может выдать эмоции, которые кипели внутри. Ожидание было настолько невыносимым, что она совершенно не могла ничего делать. Почему-то она чувствовала, когда именно он напишет. В том, что все пройдет успешно, она была  уверена, но все равно волновалась. Ровно в 13.00 он написал: «все сделали». Тиски, сдавливавшие грудь, наконец-то, разжались.
Она набрала: «Фух. Слава Богу. Как ты?».
       «состояние похмелья и глотать больно.»
       «поправляйся.»
       Ей еще много чего хотелось написать, но она не хотела быть навязчивой, да и ему нужно было отдохнуть и восстановить силы. А ей нужно было как-то прожить без него десять дней…