Роман Однажды в гареме 1-25

Полная версия бесплатно на ЛитРес

Лана Эскр
Однажды в гареме
Глава 1.

   – Вы будете получать двадцать тысяч долларов…
   – Всего? Да вы смеетесь! – Джиллиан сморщила нос и расхохоталась собеседнику в лицо, – Что он о себе воображает, этот ваш принц? У меня один шаг стоит триста! Обычный подиум – тридцать метров. Считать умеете?
   -Умение слушать – одна из важнейших добродетелей вообще, а для женщины – самый значимый бриллиант в ее короне. В вашей его нет, насколько могу судить. Извините, что побеспокоил вас, отнял ваше время. Надеюсь, вы не будете в обиде, если от имени своего господина я компенсирую это чеком.
   Мужчина, который представился доверенным лицом принца Джафара, с учтивым поклоном протянул девушке чек, который, судя по всему, уже был заготовлен на случай подобного финала беседы. Джиллиан посмотрела, но не сделала попытки взять его в руки, дождалась, когда мужчина уйдет, оставив чек на столе.
   – Скажи пожалуйста, какие мы гордые! Посмотрим, во что оценивается такой гонор, – Джиллиан приблизила листок к себе, поддев своим изящным коготком, пробежалась по нему глазами. Левая бровь изогнулась, приподнялась, придав ее красивому лицу выражение изумленное и обиженное. Джиллиан покрутила чек в руке, убедилась, что он настоящий и ей не показалось – в нем от руки была проставлена сумма – $100 тысяч.
   – Приятно, конечно, но хотелось бы знать – за что? – девушка подняла голову и посмотрела вслед тому, кто сумел произвести на нее ТАКОЕ впечатление. Джиллиан не обратила внимание, что за несколько столиков от нее сидел человек, который внимательно наблюдал за тем, как проходит встреча. Среди столовых приборов на столе не сразу можно было заметить предмет, похожий на гаджет непонятного назначения, который, однако, был рассчитан на съемку в достаточно высоком разрешении, чтобы считаться превосходным инструментом слежения. Убедившись, что девушка убрала чек к себе в сумочку, мужчина небрежным жестом подозвал метрдотеля, что-то ему сказал, кивая в сторону Джиллиан. Тот выслушал, поклонился и направился к выходу.
   Джиллиан Кистель, яркая и перспективная супермодель, звезда которой взлетела не так давно, но уже довольно уверенно сияла на олимпе фэшн-индустрии, все еще находилась в замешательстве, когда ей преподнесли изысканный букет цветов.
   – От кого? – вопрос – ей ли это, не стоял, она уже привыкла к тому, что ее узнают, внимание принимала, как должное.
   – Господин не представился. Сказал, что все ответы вы найдете в записке. Она там, – вышколенный официант вежливо указал подбородком на букет.
   – Хорошо, оставьте, я потом посмотрю, – проговорила Джиллиан, взглянув недовольно на официанта, который выполнял чужое поручение, но проигнорировал ее решение – прочитать записку позже. Официант не двигался с места.
   – Что еще? Чаевые, полагаю, уже получил! На большее не рассчитывай, – Джиллиан перешла на тон, который использовала не так часто и в тех случаях, когда требовалось кого-то поставить на место.
   – Госпожа, я должен убедиться, что вы взяли записку в руки и взглянули на нее. Насчет чаевых не беспокойтесь, я действительно их уже получил, – официант, стрельнув глазами по сторонам, оттопырил карман своей форменной курточки. Джиллиан с любопытством туда посмотрела – очень уж необычная складывалась ситуация – одна интрига за другой, что же она увидит тут?
   – Однако, – проговорила она, оценив навскидку количество банкнот, – ничего себе, чаевые, тебе столько отвалили за то, что ты принес мне букет? Хотя нет, тебе приказали, чтобы ты меня заставил прочитать записку. А если я откажусь, придется вернуть?
   Официант побледнел.
   – Вы все правильно поняли, мисс. Так и есть. Если вы не сделаете того, что от вас ждут и о чем я вас умоляю, – официант сделал паузу, закашлялся от волнения, – деньги придется отдать. Понимаете, я хочу жениться. На эти деньги я мог бы купить своей невесте красивое кольцо. Мисс, умоляю вас, возьмите эту проклятую записку хотя бы в руки, потом делайте с ней, что хотите.
   Джиллиан посмотрела на несчастного парня, вздохнула:
   – Кольцо для невесты, это важно, ты меня убедил. Но имей ввиду, вернее, нет, тебе-то что, скажи тому, кто тебя послал, что я сделаю, о чем меня просят только ради тебя. Пообещай. Или вали отсюда вместе с букетом.
   – Клянусь, – парень приложил правую руку к груди и покосился в ту сторону, откуда, похоже, велось за ним наблюдение.
   Джиллиан заглянула в букет и увидела там маленькую коробочку. Если была затеяна вся эта канитель с официантом, содержимое ценное. Хотя вручить лично почему-то не захотели. Эта «дистанция» могла ничего не значить или наоборот, выдавала намерение понаблюдать за ней. Джиллиан не торопясь взяла коробочку в руки, осмотрела ее со всех сторон, нажала на едва заметную кнопку, крышечка приподнялась. Джиллиан заглянула вовнутрь.
   -Ты мне на голову не сядь, – строго одернула официанта, который сгорая от любопытства, наклонился тоже – хотел рассмотреть, за что ему отвалили столько денег. Джиллиан ожидала, что увидит кольцо или подвеску, судя по размеру подарочной коробки, но ошиблась.
   На черном бархате лежал камень. Он был ярко-голубого, почти василькового цвета и не блестел, а переливался, будто внутри его подсветили светодиодом, хотя никакого источника света не было.
   – Параиба! – прошептала Джиллиан название одного из самых модных и загадочных драгоценных камней, о котором с придыханием говорили в тех кругах, где она вращалась.
   ***
   Джиллиан в камнях разбиралась неплохо. Этому способствовала недолгая учеба в РГУ нефти и газа имени Губкина. Когда Джиллиан в него поступила, ее звали просто Дина, Дина Иванова. Красивое имя. Оно ей нравилось, потому в своей новой жизни она решила оставить о нем память, сохранив заглавную букву – Д.
   Она была на хорошем счету. Преподаватели считали ее едва ли не самой мотивированной студенткой – Дина мечтала стать геологом, магия природных минералов ее покорила с того самого момента, как она с классом посетила музей Геологии. Рассказ экскурсовода о природе и времени, которые рождали такую красоту, которую она рассматривала под стеклом на витринах в зале музея, определили выбор профессии.
   Но судьба вела ее своим путем – чем бы она не занималась, на ее голове рано или поздно появлялась корона. Сначала детская: которую мама, как и костюм «Снежинки», изготовила и сшила сама, не захотела покупать готовое. Потом наступил перерыв. В школе Дина особой популярностью не пользовалась, были девочки поярче, посмелее. Но на очередной университетском конкурсе красоты на звание «Мисс Кварц», который проводился во время рождественского бала, когда Дина была уже на четвертом курсе, она единогласным решением жюри была признала самой, самой и корона «Мисс Кварц» досталась ей.
   ***
   Для Дины победа в конкурсе красоты была крайне неожиданной – она привыкла быть в тени и вдруг такое внимание. Повесив диадему на гвоздик, она погрузилась в учебу – четвертый курс обязывал, о своем триумфе не вспоминала. Но после конкурса неожиданно начались проблемы во взаимоотношениях с представителями как мужского, так и женского пола. Первые считали своим долгом напомнить ей о звании, которое она считала скорее шуткой и недоразумением, чем признанием каких-то заслуг. Мужчины, которые оказывали ей знаки внимания, считали иначе: рядом с Диной они превращались в «охотников», которым требовалось самоутвердиться. Женская половина, университетского сообщества, заметив это, сплотилась и организовала Дине бойкот – ее игнорировали, отпускали по ее поводу смешки, ее лабораторные работы, как правило, оказывались испорченными, а рефераты терялись. Скандал разгорелся после того, как курсовой доклад Дины выставили на всеобщее обозрение – на титульном листе красовался отпечаток губ, который по цвету и по форме был невероятно похож на Динины. Все понимали, что это не ее «креатив» – Дина до такой глупости никогда бы не додумалась, но приписка под губами почерком, который, опять же, очень напоминал почерк Дины, вызвала шквал насмешек – «Вам, профессор!» Эту фразу Дине шептали вслед, стоило ей пройти мимо знакомых, а потом уже незнакомых студентов. Терпение лопнуло, когда она пришла домой, и родители обнаружили у нее на спине лист, на котором был все тот же злополучный отпечаток помады и приписка про профессора.
   – Дина, тебя ненавидят. Кто мог это сделать? – спросил отец.
   – Кто угодно, – ответила Дина потому, что была уверена – весь университет объединился против нее. Она не понимала одного – за что?
   – Если все из-за этой дурацкой короны, то пусть они подавятся ею! Они сами придумали этот конкурс! Я даже не подавала заявку на участие в нем! Меня вытащили из толпы, папа, ты мне веришь?
   – В тебе не сомневаюсь. Удивлен другим. Ты ехала с этим листком в метро, шла по улице, и никто не сказал, – отец смотрел на дочь задумчиво и печально. – Люди стали злы и завистливы. Я и не заметил, когда все так переменилось. В моей юности было всякое, и бумажки лепили на спины, «Я лох» и в таком духе. Но чтобы вот так троллить девушку только за то, что её сочли самой красивой и умной на празднике? А если бы на твоем месте оказалась другая, над ней бы тоже так подшучивали?
   – Не думаю, – ответила Дина. – У нас этих королев каждый год по три «штуки» – «Мисс Кварц», «Мисс послеЛета» и «Мисс Май». Это шутка!
   – Как видишь, нет. Почему такое странное название, назвали бы «Мисс Алмаз».
   Дина объяснила, что по условиям конкурса каждый год она называется по-разному в зависимости от того, какой минерал предполагается использовать в качестве основной вставки:
   – Так было задумано изначально, не нефтью же с газом награждать королеву. Алмаз – слишком дорого. В мире полно минералов, которые по красоте его превосходят. Ты знаешь мою слабость, отец, если бы не эти камни, выбрала бы другой вуз.
   – Хорошая идея с название, но человеческая зависть портила и не такое. Что думаешь делать?
   – Учиться. Что еще? Не буду реагировать. Постараюсь. Буду поменьше общаться, стану внимательней. Грустно то, что я теперь не знаю, кому там можно доверять? Чёрт бы побрал этот конкурс! Где эта корона?
   Дина собралась выместить на ней всю свою обиду, но взяла корону в руки и задумалась. Диадема была довольно простой по форме – обруч с позолоченной инкрустацией. Главное достоинство заключалось в довольно крупном гидротермальном празиолитовом кварце нежно зеленого цвета, он был огранен и переливался на свету, напоминая Дине утреннее море. Люди называли этот оттенок воды цветом «бутылочного стекла» – классический пример неудачного сравнения. Стоимость копеечная, но Дине диадема понравилась сразу – когда она ее увидела на стенде – корону будущей «мисс» выставили на всеобщее обозрение.
   – «Ты не виновата», – Дина покрутила корону, любуясь камнем и вернула ее на место.

Глава 2.
   Лето прошло, наступила осень, а с ней и начало учебного семестра. Пятый курс. О том, что Дина не посещает занятия, родители узнали не сразу – в конце июня Дина сообщила родителям, что подрабатывала репетиторством, участием в промоакциях и теперь хочет снимать комнату. Никто не возражал – в семье привыкли уважать решения друг друга. Ближе к концу октября с родителями Дины связался староста курса, спросил, все ли с ней в порядке и когда она начнет посещать лекции:
   – Между нами только, у Дины отношения в группе не очень – переписать лекции ей никто не даст, а без них она сессию не сдаст. Она много пропустила.
   – Сколько? – спросил отец.
   – Больше месяца. Э-э, а вы, что, не знали, что она не ходит?
   – Знали. Хотел проверить вас, насколько вы точны, молодой человек, вы, кстати, не представились по имени.
   Связь оборвалась. Отец тут же перезвонил Дине. Разговор получился на редкость простым.
   – Звонили из университета.
   – Понятно. Значит вы все знаете. Я решила, что больше не буду там учиться, – растерянное молчание отца давало возможность выговориться. – Я подала заявку на «Мисс город», еще летом. Меня взяли. Скоро начнутся отборочные туры. Я готовлюсь к ним. Если провалюсь, восстановлюсь в университете или оформлюсь переводом в другой.
   – Переводом уже поздновато, но академический – думаю, это тема. Тебе нужна наша помощь? Может быть денежка? На платье или что там у вас положено надевать…, – единственно верный вариант ответа, который не обрывал связь между близкими людьми, а сделал ее еще прочнее.
   – Не помешало бы, – ответила Дина и едва не заплакала – она готовилась к этому разговору, рисовала себе сцены семейных скандалов с упреками, что «ошиблись в ней», «пустоцвет», «будущий социальный ноль» и т.п., а вместо этого – рука помощи.
   Вторым важным шагом к налаживанию отношений стал переезд Дины назад к родителям. Друзья-приятели решение критиковали, понимая, что теряют вариант свободного «флэта», но Дина объяснила так:
   – Здесь все на расслабоне – мне такое сейчас вредно, я себя знаю.
   Её мать после разговора с мужем, который затянулся до утра, энергию своего шока от новостей направила на активную помощь дочери: нашла портниху, которая согласилась сшить для Дины несколько платьев; оформила на себя аренду ювелирных украшений; взяла кредит и оплатила покупку нескольких пар шикарных туфель.
   – Если не пройдешь, дашь мне поносить, – было единственным условием с ее стороны. Дина не могла сдержать чувств, обняла, хотя раньше почти никогда этого не делала – она была папиной дочкой и маме доставались, как правило, бессонные ночи, когда она подолгу болел ангиной. – Мам, да с такими родителями, как у меня, надо покорять мир, а не прозябать на съемной квартире, охреневая от свободы, которая сведет любую активность к покупке нового «айфона» – шептала Дина ей на ухо.
   ***
   Затем была победа на «Мисс страна», который обеспечил Дину путевкой на «Мисс континент». Вроде все шло неплохо. Оставалось решить – принимать этот вызов судьбы или всё же вернуться на прежний курс – продолжить учебу в университет и делать «офисную» карьеру. Спустя годы, Дина, возвращаясь к этому моменту, думала, что будущее могло быть другим. Иногда ей казалось, что лучше бы родители воспротивились ее затее с конкурсами. В глубине души она отдавала себе отчет, что все дело в травле, устроенной в университете. Пострадало её эго.
   Дина никогда не считала себя «великой красавицей». Победа в университетском конкурсе воспринималась, как шутка, никакого значения событию она не придала, хотя и радовалась диадеме потому, что понравился камень. Нелепая зависть менее удачливых сокурсниц и внимание, которое ей стали оказывать, активировали защитные механизмы в ее душе. Не обладая достаточным опытом, как в таких ситуациях следует себя вести, она решила доказать, что достойна большего, чем корона этого нелепого конкурса, который сделал ее изгоем.
   Дина не стала размениваться на региональные конкурсы и сразу подала заявку на главные, указав в портфолио всего один и ненавистный ей «титул» – «Мисс кварц».
   Среди участниц случился недобор, такое редко, но бывает и кто-то вспомнил про ее портфолио.
   – Она ничего не умеет! – спорили в отборочной комиссии.
   – Зато красивая. И в ней что-то есть. Звоните ей, договаривайтесь!
   – Что с договором? Обычный или на перспективку? – ассистент председателя оргкомитета многозначительно посмотрела на него, ожидая дополнительных распоряжений.
   – Пожалуй, на перспективку, как ты выразилась. В ней определенно что-то есть. Вдруг проскочит.
   ***
   Победа на конкурсе удивила всех троих. Отец хоть и считал свою дочь лучше всех, увидев других участниц, на победу особо не рассчитывал – красивых девушек было много. Все решил шарм, который в сочетании с природной грацией и высоким интеллектом участницы под номером 21, который при жеребьевке достался Дине, оказался непревзойденным.
   У Дины началась новая жизнь, к которой она не готовилась, но с самого начала проявила себя, как боец. Дина знала себе цену и ее поддержала семья. Этого оказалось достаточно для успешного старта в другую реальность.
   Однако вскоре вертикальный взлет стал "ящиком Пандоры", который не просто открылся – распахнулся, угрожая поглотить не только Дину, но и «перемолоть» заодно ее семью, которая неожиданно стала не столько заинтересованной стороной, сколько неприступным бастионом её интересов. Но в плане не финансов, а личной свободы. Администратор приносила ей какие-то листочки, засунутые в файлики, причем, делалось это в момент, когда надо было настроиться на показ и ли во время фотосессии.
   – Диночка, солнышко, подпиши, сделали ребрендинг, поменялось название, все остальное под копирку, как и было, если хочешь, читай. Но надо прямо сейчас, меня шеф порвет, если не отвезу сегодня переделанные документы и отпуск не даст, а я с детьми уже собралась на море…
   Пока ассистент трещала без умолку, Дина подписывала.
   И чем выше она поднималась, тем ощутимее становились обжигающее «дыхание» успеха и славы. Став заметной, Дина начала притягивать к себе не только удачу. Восторженная радость побед и счастье от обладания своими звонкими «титулами» – «Мисс континент», «Мисс космос» омрачалась тем, что называлось издержками профессии. Дину буквально атаковали армии мужчин, жаждущих ее внимания, а некоторые – власти над ней. Судьба свою любимцу начала проверять на прочность.
   Несмотря на обилие конкурсов и рекламных мероприятий, Дина по-прежнему оставалась неопытной в коммерции – всё свое внимание сконцентрировала на приобретении профессиональных навыков. Родители из деликатности помощи в ведении финансов не предлагали. Прозревать начали после того, как стало понятно, что Дина подписала довольно кабальный для себя договор с модельным агентством, которое представляло ее интересы.
   – Никогда не слышала о таком, – удивилась Дина, прочитав незнакомое название. Потом вспомнила, что ассистент говорила о ребрендинге. Но помимо нового названия, появилось несколько новых пунктов в соответствии с ними она должны была не только выступать в модных показах, но и оказывать услуги консумации.
   – Обнаглели, – негодованию Дины не было предела. – Еще в проститутки меня определите!
   Родители успокаивали:
   – Не кипятись. Сначала надо разобраться. Сейчас с этими терминами чёрт ногу сломит, может быть все не так страшно. Никто не заставит тебя делать то, что ты не хочешь. Так не бывает! Иди и все узнай, а потом уже будем думать – воевать нам или посмеяться над своими страхами. Мы же обычная семья, ничего в бизнесе не понимаем, не хотелось бы показаться ортодоксами.
Глава 3.
   Разговор с «начальством» получился тяжелый. Сначала её успокаивали, предлагали кофе-чай с конфетками, потом поступило предложение – продолжить обсуждение в ресторане:
   – Дина, всё это пустяки, мы никогда не сделаем ничего, что могло бы тебе навредить. Если не возражаешь, сходим, пообедаем, на сытый желудок думается позитивнее, – шеф демонстрировал мирный и конструктивный настрой, никакого подвоха Дина не почувствовала и согласилась.
   В ресторане никак не могла перевести беседу на деловой лад – ее перебивали и снова уверяли, что консумация это обычное в рекламной бизнесе дело, не имеет к проституции никакого отношения. Дина задавала уточняющие вопросы, приводила примеры из прессы, поделилась тем, о чем шептались в гримерках.
   – Хотите сказать, что всё это бред? Или мне все же придется оказывать услуги сопровождения или как вы это называете? Скажите прямо, что имеется ввиду. Мне кажется, вы что-то скрываете от меня. Мне…, – Дина хотела сказать, что ей все это кажется крайне подозрительным и потому не нравится. Ее перебили:
   – Я понял. Тебе надо своими словами. Хорошо, тогда слушай – тебе надо будет сопровождать солидных людей, вести умные беседы, а лучше молчать и не открывать рот, чтобы не ляпнуть глупость. Короче, молчи и хлопай выразительно глазами. В этом нет ничего сложного или тебе надо объяснить, как это делается? Это и есть консумация, чтоб ты знала.
   Беседа принимала опасный оборот.
   – Что такое консумация, знаю, что под этим понимаете вы – нет и не уверена, что наши взгляды на предмет совпадают, – Дина отказаться твердо решила отказаться от предложения, которое сочла двусмысленным и предложила убрать из договора этот сомнительный пункт.
   – …, тем более, что его там и не было изначально!
   – Что-то ты рано почувствовала себя звездой, детка, ты еще никто, как выдвинули тебя, так и засунем обратно. Не нравится консумация, станешь текила-герл, слышала о таких?
   Дина о «текильщицах», разумеется, слышала. Многие девушки так подрабатывали, особенно те, кто вынужден был снимать квартиру в Москве. Этот вид услуг тоже не подходил под определение «проституции» – девушка могла пожаловаться на приставания клиентов, а могла уехать к кем-то из них и даже завести серьезные отношения, которые, как правило, заканчивались ничем. Процент от продажи текилы был неплохим, но иногда приходилось доплачивать – если вдруг зазевалась и бутылку банально уводили из-под носа. Хуже всего, что девушки привыкали к легкому заработку и злоупотребляли спиртным, за которое платили клиенты, радуясь, что удалось напоить «прикольную телку». Нескольких скандалов хватало на то, чтобы агентство, которое договаривалось с клубами, расторгало контракт и девушку не пускали на порог заведений, имевших репутацию «приличных», зато «неприличные» распахивали свои двери во всю ширь…
   – Ваш тон говорит о том, что мое предположение верное и мне надо отказаться от вашего предложения, – Дина еще пыталась быть вежливой, хотела уйти. Но не тут-то было. Ей пригрозили штрафами и неустойками.
   – За что?
   – Ты внимательно читала контракт? Не тот, что у тебя дома, а тот, что ты подписала, когда тебе приносили на доработку. Вспомнила? Ну так вот, там сказано, что прежний контракт считать недействительным и в конфликтных ситуациях руководствоваться пунктом, в котором сказано недвусмысленно – «В случае, если сторона «В», то есть ты, будет оспаривать один из пунктов, решение за стороной «А».
   – Я не могла такого подписать! – опешила Дина.
   – Получается, что могла. Кстати, там есть еще один пункт – в случае невыполнения условий контракта, сторона «В» выплачивает неустойку. Не помню цифру, но что-то с шестью нолями. Теперь усекла, матрёха? Доедай, или попрошу завернуть тебе с собой, есть такая услуга, что добру пропадать.
   Мир перевернулся. У Дины все плыло перед глазами. Она с трудом удержалась, чтобы не швырнуть тарелку в улыбающееся наглое лицо шефа, которое изменилось настолько, что она с трудом его узнавала.
   – Вы сволочь.
   – А ты попробуй в нашем деле без этого. Обиделась? Зря. Мы заботимся о том, чтобы наши девочки подзаработали. Заботимся о вас.
   Не дав ей опомниться, шеф окликнул проходившего мимо официанта:
   – Счёт.
   Дина сидела красная, с глазами на мокром месте, но скандалить не решилась – поняла, в чем был смысл пригласить ее сюда – в офисе она бы надела этому пахнущему дорогим парфюмом «говнюку» мусорное ведро на голову.
   ***
   Тогда-то и пригодились связи отца Дины, который большую часть своей жизни проработать в техническом отделе Статкомитета республиканского значения. Он обратился за помощью к знакомым и ему нашли толкового специалиста по подобным делам, адвоката по фамилии Ройзман.
   Морально-этическая сторона конфликта вопросов не вызвала, все было понятно, но адвокат решил уточнить и сказал, что примет решение, браться или нет, после того, как поговорит с девушкой. Дина согласилась.
   Минуту сидели молча. Мужчина средних лет в бабочке, что стало своего рода визиткой в цеху его коллег, адвокатов, прищурившись, рассматривал Дину Иванову, которая пришла на встречу одновременно с ним. То, что она не стала ничего из себя изображать и демонстративно опаздывать, понравилось. Но требовались веские аргументы в пользу того, чтобы оказать адвокатские услуги по минимальным расценкам, как его просили.
   – Считаете меня дурой? Вы правы. Надо было читать, что подписываю. То, что они выбирали моменты, говорит об умысле – знали, что не буду вчитываться, когда меня ждет фотограф или модельер – они тоже считают деньги.
   – Разумные слова и на будущее – хорошо бы вы запомнили этот урок. Спрошу вас прямо – что именно вас не устроило в контракте?
   Ройзман интересовался не просто так. В его практике уже бывало, когда просила изменить условия, он прилагал неимоверные усилия, а потом оказывалось, что клиента все устраивало и таким образом хотели повысить свой процент. Участвовать в очередном «шантаже» под видом защиты оскорбленной добродетели он не хотел.
   – Я не собиралась становиться моделью. Получилось случайно. Мне надо было доказать одним людям, что они были неправы.
   – Неправы в чем, простите?
   – В том, что задели мое достоинство, обвинили в том, что мне не свойственно.
   – Это называется, оклеветать.
   – Возможно.
   – Вы не уверены? Знаете, часто бывает, что люди в порыве раздражения, обиды, преувеличивают…
   – Не в этот раз.
   Дина рассказала про «шуточный листок», с которым проехала через весь город.
   – За такую шутку можно попытаться присудить моральный ущерб.
   – Но сначала надо будет доказать, что он был. Сделать это – признать все, что они обо мне говорили. Это унизительно.
   – И вы пошли другим путем…, – Ройзман чувствовал к Дине симпатию – клиентка отличалась здравомыслием и была незлопамятна. Ее оскорбили. Но она не хотела в качестве компенсации ничьей крови, нашла способ, как отомстить и сделала это убедительно, главное, красиво. Что такое конкурсы красоты, Ройзман хорошо знал и оценил победу Дины высоко – ей пришлось побороться.
   – Подписав первый контракт, я вообще ни о чем не думала, люди произвели на меня хорошее впечатление. Или я не разбираюсь в людях, от слова «совсем».
   – Аферисты – профессионалы, было бы странно ожидать, что они известили бы вас: «Мы бандиты. Бегите от нас».
   – Возможно, дело в моей излишней доверчивости. Как сказал бы папа, «не перестроилась под рыночные отношения», – Дина улыбнулась и окончательно растопила сердце Ройзмана. Он убедился, что перед ним искренняя и неопытная молодая девушка, которой повезло победить на конкурсах красоты, но распорядиться своим успехом она не смогла потому, что сразу попала в руки к «акулам».
   – Я берусь за ваше дело. Но с условием. Вы никогда больше не подпишите ничего, не отдав документ на экспертизу. И второе – вы не будете их бояться. Я очень хороший адвокат. Люди, с которыми вас угораздило связаться, мне знакомы. Они обращались ко мне со своими просьбами.
   – Даже так? – Дина была неприятно удивлена тем, что слышала. – «Нашел, чем хвалиться – помогает таким уродам».
   – Вы не дослушали. Но это будет под номером «три» после того, как я скажу, что отказал им. Я не альтруист, но мне не все равно, как я заработаю свои деньги.
   – А третье?
   – Научитесь дослушивать до конца и не спешите с выводами и тем более, со словами.
   Дина вспыхнула. Этот человек «прочитал» ее мысли и повторил то, о чем отец говорил чуть ли не ежедневно. Но отец, это одно, а тут посторонний человек, в чьей помощи она нуждается. «Проглотив» свое недовольство, Дина пообещала:
   – Думаю, теперь мне будет легче это запомнить. Тем более, что вы правы – «бегу впереди паровоза», так говорит папа. Вы сказали, что я не должна их бояться. Почему?
   – Что, почему? – Ройзман вскинул брови и посмотрел на Дину, как на «туповатую» ученицу.
   – Они мне не угрожали. Если подумать, во всем сама виновата – меня никто не заставлял.
   – Ой ли, вы сами сказали, что они выбирали момент. Обвинить в этом не обвинишь – это приемы, технологии, как получить желаемое. Управление людьми предполагает, что кто-то сумеет навязать непопулярное решение и претензии предъявить, кроме самих людей, которые согласились на условия, будет некому. Другое дело, что в вашей сфере деятельности все чаще переходят границы дозволенного. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
   – Догадываюсь.
   – Потому, что сами столкнулись с этим. Итак…
   Адвокат Ройзман предложил план, который удалось реализовать на сто процентов – агентство расторгло договор, признав его условия невыполнимыми по причине «отсутствия заинтересованности со стороны «А»». Ройзман настаивал на компенсации, но Дина воспротивилась.
   – Проучить бы их хорошо, но не так. Мне эти деньги будут жечь руки. Их можно закрыть?
   – Можно. Но там работает много народу. Они останутся без работы. В наше время это большая проблема.
   Доводы Ройзмана были справедливыми. Договорились ограничиться отказом от взаимных претензий, в том числе и материальных.
   Не успели порадоваться, как в адрес семьи Дины стали поступать угрозы.
Глава 4.
   – …надо позвонить Ройзману, – Дина слышала только часть фразы, но по напряженному голосу матери поняла – что-то случилось.
   Дине только что вернулась из загородного пансионата «Аделин», куда ее отправили родители чуть ли не насильно – перевести дух, настроиться на позитив и подумать о том, что делать дальше. В «Аделин» она познакомилась с парнем, который представился, как Купер.
   – Ваша фамилия?
   – Нет. Зовите меня Купер.
   Он не старался ей понравиться – просто сказал:
   – Если ты здесь одна, предлагаю объединить усилия, чтобы не умереть от скуки. Ты надолго?
   Им хватило трех часов, чтобы понять – близость не испортит отношений, в которых ни одна из сторон не была настроена на продолжение за пределами пансионата. Бурная ночь плавно трансформировалась в романтичный завтрак, после которого они отправились побродить по окрестностям. Вышли на берег озера, разделись до гола и плавали, наслаждаясь странным и неожиданно приятным знакомством.
   – Кто это?
   Дина первой увидела двоих парней. Они появились ниоткуда и спокойно рылись в их вещах.
   – Продержишься минут десять на воде? – спросил Купер.
   – А что? – спросила с тревогой Дина, не представляя, что можно сделать в такой ситуации. Ничем хорошим, если не придет помощь, такой расклад завершиться не мог. – Думаешь через десять минут они уйдут?
   – Нет, не уйдут. Они будут ждать, когда мы устанем и выйдем.
   – Местные гопники, – предположила Дина. – Притащились на нашу голову.
   – Разберемся. Плавай тут, к берегу не приближайся. Поняла? – Купер посмотрел на Дину, она заметила. Как изменилось его лицо. Оно оставалось таким же, как раньше – привлекательным, хотя назвать его красивым в общепринятом смысле слова было бы трудно: короткая стрижка, крупный нос, глубоко посаженные карие глаза, плотно сжатые губы и межбровная складка говорили о постоянном напряжении. Сейчас к этому добавилась жесткость и что-то еще, чему Дина не сразу смогла подобрать определение. Ей показалось, что Купер стал похож на хищника, который вдруг увидел добычу и, несмотря на то, что на нем даже не было плавок, собирался напасть.
   – Что ты хочешь сделать? – шептала она ему в ухо, а сама не сводила глаз в непрошенных гостей.
   – Делай, как я сказал, – голос Купера прозвучал непривычно, он будто отдавал приказ. Дина подчинилась.
   Вода в озере была довольно прохладной.
   – «Только бы не свело ногу», – пришла мысль и в туже секунду правую ступню скрутила судорога. Режущая боль ударила в ногу, притянув из глубин сознания животный страх. Дина хотела позвать Купера, чтобы он вернулся, стала крутить головой, но он исчез. Она ущипнула себя за бедро. Никакой реакции. Боль мешала ей думать, а страх лишал сил и добавлял невидимых килограммов к весу ее тела. Дину потащило вниз.
   – «Какая нелепость, – подумала она. – Поехала отдохнуть… Где же Купер? Сбежал?» – эта мысль добавила к ее рассуждениям тоску, которая могла добить.
   Все сводилось к тому, что ей надо было выбирать между тем, чтобы утонуть или позвать «этих козлов» на помощь и «расплатиться» уже по полной. Дина представила, как ее вытаскивают на берег и набрасываются на нее, как голодные собаки на кость. – «Зато останусь живой», – этот вердикт отодвинул другие аргументы, как невозможные. Надо было на что-то решаться. Дина набрала побольше воздуха в легкие и крикнула:
   – Эй! У меня ногу свело! Помогите.
   Мужчины посмотрели на нее, переглянулись.
   – Где твой хахаль? Утонул или сбежал?
   – Не знаю. Я не хочу утонуть.
   – Умница. Мы тоже не хотим, чтобы ты утонула.
   Мужчины засмеялись, о чем-то переговорили, один из них начал раздеваться. Дину затошнило – она увидела, как «спасатель» снял с себя не только брюки, но и все остальное и демонстрировал ей себя.
   – Видишь, как я хочу тебя спасти!
   Вошел в воду и поплыл к ней.
   До Дины оставалось меньше десяти метров, когда она заметила, как из ближних кустов, которые росли у самой воды, появился Купер. Он крался на полусогнутых к человеку, который стоял у кромки виды и смотрел на Дину, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Подойдя ближе, Купер остановился, сгруппировался и прыгнул. Оба упали, не проронив ни звука. Завязалась борьба. Заметив в глазах Дины странное выражение, мужчина, который плыл к ней, обернулся, выругался и поспешил назад.
   Дина несколько раз ущипнула себя, понимая, что на этот раз уже до крови. Судорога поутихла. Она плавала на одном месте и никак не могла решиться – плыть назад или воспользоваться тем, что сейчас не до нее, доплыть до другого берега. Представила, что она и там будет без одежды, Дина отбросила этот вариант и все свое внимание перключила на то, что происходило на берегу.
   Купер оседлал противника и душил его обеими руками. Второй выкрикнул несколько ругательств и поплыл быстрее, но все равно опоздал. Когда он выскакивал на берег, все уже было кончено, но он все равно набросился на Купера.
   Обратный путь у Дины, которая плавала довольно хорошо благодаря урокам отца, имевшего разряд по плаванию, занял немного времени. Она уже выходила из воды, когда увидела, что тот, кого Купер придушил, очнулся и у него в руках оказался пистолет. Еще секунда и он выстрелит. Дина не стала кричать, сообразив, что только отвлечет Купера, который, кажется, знал, что делал. Пользуясь заварухой, она обошла дерущихся, подняла из старого кострища черный от копоти, увесистый булыжник, замахнулась и ударила мужчину с пистолетом. Человек схватился за голову, покачнулся, пытаясь удержать равновесие. Дина ударила еще раз, попав по руке. Он закричал…
   ***
   Полиция примчалась довольно быстро, Дина даже удивилась такой оперативности, место не самое людное.
   – Все дело в пансионате. Некоторые гости нуждаются в особом внимании. Ты, например.
   Купер улыбнулся, когда Дина отреагировала на его слова с возмущением.
   – По-твоему я притягиваю к себе таких придурков?
   – Ты вообще притягиваешь мужчин, – снова засмеялся Купер, прижимая Дину к себе, чтобы поцеловать. Она отстранилась с недовольным видом и ответила:
   – Намекаешь на мою неразборчивость?
   – Один-один! Язва!
   – На себя посмотри.
   – Ты, кстати, почему не послушалась? Вылезла. А если бы он в меня выстрелил, куда б ты делась?
   – А что мне надо было делать? Телепортироваться?
   – Разумнее всего было добраться до берега и позвать на помощь. Я мог с ними не справиться. Они были вооружены. Нам повезло. Эй, ты обиделась? Что я такого сказал?
   – Ты подумал обо мне плохо.
   – Откуда ты знаешь, ЧТО я о тебе подумал? – воскликнул Купер, чем привлек еще большее внимание – подъехавшие полицейские смотрели на парочку с интересом – похоже, присутствие посторонних не мешало им ссориться.
   – Признаюсь, у меня была такая мысль – бросить тебя и сбежать. Скажу больше – я подумала, что ты так и сделал!
   – Значит, мы в расчете, – Купер отошел от Дины.
   Полицейские переговаривались с судмедэкспертом, опрашивали задержанных. Одному уже сделали перевязку.
   – Кто вас так приложил? – услышала Дина вопрос.
   – Та баба, булыжником! Чокнутая, истеричка! Мы шли мимо, слышим она орет, что тонет!
   – Пистолет чей?
   – Не мой. Тут валялся!
   – Кто б сомневался. Забирайте обоих в машину и увозите, а я еще тут поспрашиваю, – следователь подошел к Дине и Куперу. – Расскажите в двух словах, потом поговорим обстоятельно.
   Рассказ занял не более двух минут.
   – Смелая девушка, можно в спецназ, – следователь переглянулся с Купером так, будто они знакомы. – Какие у вас планы?
   – Вернемся в пансионат. Потом видно будет. Да, Дина?
   Она кивнула в ответ, хотя очень хотела сказать: «Нет, дальше я сама», но сдержалась потому, что решила выяснить – если ей морочат голову, она хочет знать – кто и главное, зачем.
Глава 5.
   Разговор получился непростым, как она и ожидала. Между ней и Купером будто возникла стена. По дороге к пансионату шли молча и так же молча разошлись по своим этажам. Дина сразу отправилась в душ, смыть с себя события дня, которые оставили неприятный осадок. Горячая вода и легкая музыка в душевой кабине помогли снять напряжение, но настроение не улучшилось. Купер ей нравился, и Дина не понимала, почему они вдруг стали чужими, хотя несколько часов назад каждый рисковал ради другого жизнью.
   Раздался стук в дверь. Дина вздрогнула.
   – «Надо возвращаться, дергаюсь от каждого звука, это уже не отдых».
   На пороге стоял Купер и держал в руках бутылку шампанского.
   – Лучшее, что здесь было.
   – Верю.
   Купер вошел.
   – Обиделась или мне кажется?
   – Нет, не кажется. Мне не нравится, когда из меня делают дуру. Я, конечно, не профессор, но держать меня за пустоголовую матрёху точно не стоит.
   Купер хмыкнул.
   – Матрёха! Смешно звучит.
   – Правда? У меня плохие ассоциации с этим словом.
   – Дина, что случилось? – Купер смотрел на нее без улыбки и она поняла, что можно приступать к расспросам.
   – Случилось. Но я не понимаю, что именно. Полицейские тебя знают?
   – А что здесь такого?
   – Ничего…
   Дина замолчала. Остальные вопросы были связаны с этим, но ответ Купера, который не стал ничего отрицать, ее смутил. Она ожидала, что он начнет оправдываться – вранье Дина чувствовала за версту, но он сбил ее с толку и сейчас, казалось, о чем-то думал.
   – Если скажу, что я из полиции, что изменится? Или такое общество не по тебе? Не переживай, у нас разные дороги. Если мы пересеклись, то потому, что тебе понадобилась помощь.
   – Ты о чем?
   – Твои работодатели.
   – Откуда ты знаешь? – Дина вскочила с места и смотрела на Купера, не узнавая его. Даже обращение на «ты» теперь показалось ей неуместным. Мысли толпой вломились и устроили толчею.
   – К нам в отдел поступило анонимное сообщение о том, что готовится покушение. На тебя. Причин мы не знаем, но догадываемся, поскольку тут замешан известный адвокат по фамилии Ройзман. Ты лучше присядь, что стоять, если уж мы начали, надо все прояснить. Не хочу, чтобы мы расстались плохо.
   Дина узнала немногое: помимо того, что был анонимный звонок, за ее бывшими работодателями следили уже некоторое время – их подозревали в торговле людьми. Девушек, с которыми заключали кабальные договора, заставляли «отрабатывать» всеми способами, вплоть до ограбления клиентов, отравленных клофелином. Чем больше Дина слушала, тем больший ужас охватывал ее от мысли, что она тоже попала в ту же ловушку и вырвалась только благодаря помощи родителей.
   – Ройзман тебе помог и поплатился за это. Его тело с огнестрелом в голову нашли два дня назад.
   Дина побледнела. Она вспомнила лицо Валерия Аркадьевича, как он разговаривал с ней, наставлял и просил поумнеть. Получалось, что этого хорошего человека убили из-за нее?
   – Мы следили за тобой. Информатор сообщил, что тебя собирались похитить. Может давай по шампанскому? Вижу, тебе не помешает пара глотков.
   Они расстались под утро и снова встретились через два часа. Купер отвез Дину в город и высадил у подъезда.
   – Войду первым, иди за мной, – попросил он, стараясь не пугать, но тело Дины отреагировало само – ноги стали ватными, и она вцепилась Куперу в рукав.
   – Где же та смелая девчонка, что выскочила из воды голышом и проломила здоровому, вооруженному бандиту голову?
   ***
   Стоя у лифта, Дина спросила:
   – Зайдешь?
   – Нет. Чем быстрее ты забудешь обо всем, что там было, тем лучше. Я мент. Ты супермодель, – Купер улыбнулся, и Дина поняла, что он снова шутит. Перед ней снова был прежний Купер. Раз он так решил, она не станет навязываться. Дина посмотрела ему в глаза, улыбнулась в ответ:
   – Забудешь тут, Тарзан, вышел из кустов в чем мама родила и всех победил.
   Оба засмеялись. Купер привлек Дину к себе и поцеловал. Она ответила, нисколько не сомневаясь в своих чувствах – этот человек ей дорог, но она никогда не унизится перед ним – если хочет уйти, пусть идет вместе со своими отмазками про мента.
   – Береги себя. Постарайся избегать дурных кампаний. Зачем тебе все это? Стала бы учительницей…
   – Я хотела быть геологом. Но, видно, не судьба.
   ***
   – Дина! Почему раньше времени? Тебе там не понравилось? – родители не ожидали увидеть дочь, которая открыла двери своим ключом и слышала, как они собирались звонок Ройзману.
   Оба выглядели взволнованными, но явно не ее возвращением. Кровь молоточками стучала в висках – Дина сбросила кроссовки и, стараясь не потерять самообладание, спросила:
   – Зачем вам понадобился Ройзман? Что-то случилось? Не делайте вид, что ничего не произошло, я вас вижу насквозь – рассказывайте или я обращусь в полицию.
   – Мы сами хотим туда пойти. Вот, – отец протянул Дине конверт. – Это было в нашем почтовом ящике.
   – Мы же туда не заглядываем неделями! – воскликнула Дина.
   – Да, но край торчал снаружи, специально так положили, я сфотографировал.
   Дина поняла, если отец это сделал, значит его что-то насторожило или даже напугало. Выходит, что охотились не только за ней. От мысли, что родители могли пострадать, Дина едва не задохнулась.
   – «Ройзман убит! Меня хотели выкрасть! Теперь они!»
   В конверте был листок с текстом:
   «Или ваша дочка сама придет к нам или мы уговорим ее с вашей помощью. Ройзману привет».
   Дина сложила листок и убрала его в конверт. Ей очень не хватало Купера. К нему можно было прижаться и знать, что ты в безопасности. Она вспомнила, как он уходил вниз по лестнице, не на лифте. Она прислушивалась к его торопливым шагам и старалась заглушить в душе горечь и обиду за то, что он так с ней поступил.
   – «Как так? – спрашивала она себя. – Ожидала, что он станет твоим телохранителем? Кино насмотрелась? В жизни все прозаичнее. Выполнил задание и до свидания. Привыкай, Дина, внимание мужчин чревато последствиями».
   Сообщать родителям о том, что Ройзман убит, она не решилась. Договорились, что обратятся в Следственный Комитет, напишут заявление. В тот день отец звонил Ройзману несколько раз. Номер был вне доступа. Потом Дина услышала:
   – Валерий Аркадьевич, – это был голос отца.
   – «Неужели дозвонился? – она замерла, стараясь не пропустить ни слова. – Купер обманул? Что за идиотские шуточки, сказать, что человека убили! Он ненормальный!»
   -… Ах, извините…, нет, он помог нам в одном деле, мы договорились созвониться, если нам что-то еще понадобится… Да, есть проблема. Но, мы бы хотели обсудить это с ним… Что?… Да… Да, я понял. Пишу адрес…
   Отец вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
   – Нам надо поговорить. Маму не будем пока беспокоить, пусть хоть один день проведет спокойно.
   – Где она?
   – На кухне. Накрывает на стол.
   – С кем ты говорил? Ты же звонил Ройзману.
   – Да. Но ответил другой человек. Представился следователем прокуратуры. Сказал, что Ройзман тяжело болен, находится в больнице и нас просят зайти завтра же в следственное управление. Хотят поговорить.
   Дина выслушала отца. Решение пришло само.
   – Папа, я должна тебе кое-что сказать. Валерий Аркадьевич не в больнице…
   – Где же он? И откуда…
   – В морге. Он в морге, папа. Ройзмана застрелили два дня назад. Я вернулась потому, что в пансионате стало небезопасно. Не знаю, насколько можно верить всему, что я узнала, но меня вроде собирались выкрасть.
   – Что ты говоришь, Дина? Что ты говоришь?
   Дина понимала, что это защитная реакция отца. Он мужчина, но и у него есть предел, особенно, когда говорят, что его дочери угрожает опасность. Только разобрались с этим злополучным договором, новая беда и непонятно, когда эта история закончится. Что, если это только начало?
Глава 6.
   Из Следственного Комитета вернулись с твердым решением, что Дине надо уехать. Вопрос – куда. В тот же день Дине позвонили. Она посмотрела на незнакомый номер и решила, что отвечать не стоит. Вслед за этим пришло смс.
   «Это Купер. Ответь»
   Звонок раздался снова. Дина услышала в трубке знакомый голос.
   – Как у вас дела? Писем больше не было? Никто не звонил?
   – Нет.
   Дина хотела спросить, откуда он знает про письмо, но передумала. Возможно и про визит в СК рассказывать не стоило – Купер, наверняка об этом уже знал.
   – Что думаешь делать?
   Дина невольно пожала плечами, хотя собеседник по телефону этого видеть не мог.
   – Почему ты спрашиваешь? Разве тебе не все равно?
   – Раз спрашиваю, значит не все равно. Не злись. Я рад слышать твой голос.
   – «Я тоже» – помолчала Дина в ответ.
   – Но с еще большим удовольствием посмотрел бы на твое сердитое лицо. Не будешь возражать, если я приглашу тебя, скажем, в театр. Что ты любишь, оперу, балет..
   – «Иди ты знаешь куда!» – Нет, я не возражаю. Люблю музыку и чтобы куча музыкантов.
   – Понятно – консерватория. Возьму на что получится.
   – Хорошо.
   – Запомни этот номер. Но не отвечай, пока не напишу смс, как сегодня.
   И опять она не стала спрашивать, к чему такие предосторожности – они играют в шпионов или ей и правда что-то угрожает?
   Купер позвонил на следующий день. Билеты были на концерт Пьяццолла.
   – Никогда не слышала, – призналась Дина.
   – Я тоже, будет возможность восполнить пробел.
   Купер заехал за ней на такси. Вручил цветы.
   – Это не тебе, твоей маме.
   – Оригинальный кавалер, – засмеялась Дина, не ожидая такого поворота, но не могла отрицать, что такое внимание к родителям было приятным. – Их нет дома. Оставлю букет на столе и напишу записочку, что это от … от кого?
   – Напиши, от тайного друга и по совместительству телохранителя ее дочери.
   -«Все же телохранителя. Значит, это работа. А я-то раскатала губы…Эх, Дина, Дина, ничему тебя жизнь не учит», – Дине хотелось в этот момент разрыдаться, но она собралась, спрятав свои переживания глубоко в душе.
   ***
   Музыка была чудесной. Когда исполнялось танго, Купер взял Дину за руку и не отпускал. Она ждала, когда же он скажет ей, зачем позвал ее сюда, а он все молчал и говорил о всякой ерунде, в том числе и о погоде. Дине все это хождение вокруг да около надоело, она остановилась посреди улицы, заглянула Куперу в глаза и попросила:
   – Может скажешь, наконец? Я же вижу, что ты меня позвал не ради Пяццолла, хотя музыка мне очень понравилась… не мучай меня, пожалуйста. Столько всего произошло… у меня нервы не железные. Боюсь сорваться.
   – Интересно посмотреть на это, мужики обычно напиваются, а женщины что делают?
   – Стригутся налысо! – Дина была готова расплакаться, если он и дальше будет делать вид, что они вместе и все еще может быть. Купер прижал Дину к себе и тихо сказал:
   – Ты права, все рано или поздно кончается и сегодняшняя сказка тоже подходит к концу. Я позвал тебя, чтобы сказать – тебе надо уехать.
   – Снова в пансионат..? – нелепость предположения подчеркнула ее настроение, ей хотелось говорить глупости, лишь бы скрыть боль, которая раздирала ее изнутри. Она поняла, что Купер устроил этот волшебный вечер потому, что пришел прощался с ней.
   – Тебе надо уехать из страны. Только так ты будешь в безопасности. Здесь они рано или поздно доберутся до тебя. Если это случится, я себе этого никогда не прощу.
   – Но ты же мой телохранитель…, – это была секундная слабость и она это знала – чувствовала, что уже все решено.
   – Они убьют нас обоих. Но до этого превратят твою жизнь в ад. То письмо – это предупреждение, что они будут действовать жесткими методами. По идее вам надо уехать всем вместе. Но я не могу решать за вас. Но ты другое дело. Я…
   Дина затаила дыхание. Но Купер больше ничего не сказал.
   ***
   На следующий день произошло еще одно событие, которое определило будущее. Дине предложили контракт. Представитель крупнейшего модельного агентства позвонил и не вдаваясь в подробности сказал по телефону:
   – Мы слышали, что вы сейчас свободны и у вас нет никаких обязательств. Предлагаем партнерство. Контракт эксклюзивный. С условием, что вы выезжаете немедленно. У вас мало опыта, надо подучиться. Скоро пройдет показ, на который мы бы хотели вас заявить. Ответ нужен сегодня.
   Дина была в растерянности. Предложение было идеальным, если не считать того, что так быстро подготовить документы на выезд она не могла и связей по этой части у нее тоже не было. Она поблагодарила, обещала подумать.
   – Что вас смущает?
   Заданный вопрос показался Дине немного фамильярным.
   – С чего вы решили?
   – Меня предупредили, что ваша реакция может быть именно такой.
   – Какой такой!
   – Настороженной. Вам знаком человек по фамилии Купер, впрочем, не уверен, что это фамилия, может быть имя. Он помог нам найти вас и выступил в качестве переговорщика. Он представился вашим личным агентом.
   – Даже так…
   – Это неправда?
   – Нет, если господин Купер так сказал, значит все так и есть. Это меняет дело. Вам стоило начать с того, что вы его знаете.
   – Я уже понял свою оплошность. Но это он попросил меня не говорить о себе, лишь в том случае, если возникнут затруднения или вы будете отказываться.
   – Хорошо. Передайте господину Куперу, что я принимаю предложение и благодарю его за заботу. Но, если честно, я не представляю, как можно успеть подготовить все необходимые документы!
   – Об этом не беспокойтесь. Посыльный уже направляется к вам. При нем все необходимое, включая деньги на мелкие расходы.
   Дина не нашлась, что сказать. Ей казалось, что ее подхватило течение и неумолимо несло прочь. Она хотела одного – поскорее оказаться в самолете и убедиться, что все происходящее не розыгрыш и Купер действительно ее ангел-хранитель, причем, всесильный. Но ей было мало думать, она хотела знать точно, что небезразлична ему и может быть он тогда хотел сказать, что любит ее, но не решился. Если подумать, они знают друг друга несколько дней! И ничего не знают друг о друге.
   ***
   По дороге в аэропорт Дина смотрела по сторонам, надеялась увидеть Купера. Ей представлялось, что он мог быть за рулем одной из машин, которые пристраивались сзади или двигались по соседней полосе. Отец напряженно молчал. Мама плакала. Расставание получилось изматывающим. Дина уже не сдерживала себя, слезы лились ручьем. Если бы она знала, что видит их в последний раз, самолет улетел бы без нее. Но будущее притаилось в норе, как дикий зверь, который уже насытился и ждал, когда проголодается снова, а пока будущие «жертвы» и «охотники» могут свободно идти на водопой…
   ***
   Прошло четыре года. О смерти родителей ей сообщил Купер, написал письмо, которое пришло на ее официальный почтовый ящик. Там был шифр – надо было написать имя композитора. Дина написала «Пьяццолла» и текст письма открылся. Она прочитала, раз, другой. Смысл до нее дошел не сразу.
   «Мне горько тебе это сообщать. Твоих родителей больше нет. Это произошло на даче. Официальная версия – отравились угарным газом. Есть основания думать, что им помогли, ты знаешь, о чем я говорю. НЕ ПРИЕЖЗАЙ. Я все сделаю сам.
   Прощай, Дина, будь счастлива, постарайся. Твои родители хотели бы этого. Оборви с прошлым все нити и живи. Они отыгрались на них от бессилия.
   Я найду их. Обещаю.
   Купер.»
Глава 7.
   Разумеется, Джиллиан знала, что такое параиба. Для кого-то это был просто турмалин. Но для знатоков – чудо природы, которым можно было любоваться бесконечно.
   Нашли параиба относительно недавно. Джиллиан помнила эту историю: еще бы - удача улыбнулась бразильскому старателю-одиночке по имени Хейтору Барбоза.
   Он уже ни на что не надеялся и тихонько копался себе на отработанных приисках. Барбоза заметил необычный зеленоватый блеск минерала, который по виду был похож на турмалин, если бы не загадочное свечение. Рассмотрев камень, Барбоза убедился, что это турмалин, но особенный. Находка Барбозы попала на ювелирную выставку в Аризоне в 1990 году и вызвала настоящее потрясение. Ювелиры и бизнесмены не сговариваясь, назвали камень фаворитом, которому с первого раза удалось потеснить на вершине вершин «алмазного короля».
   Джиллиан считала несправедливым, что Хейтор Барбоза остался за бортом этого великолепного праздника в мире ювелирных редкостей и шедевров. Мало того, что старатель к тому времени, когда открытый им камень завоевал мир, уже умер. Так еще и имя отобрали – «хейтор» показалось неблагозвучным и бразильскому турмалину дали название по провинции, где он был найден – Параиба.
   – Ну уж, благозвучие, нет слов, – Дина возмущалась и коверкала название, меня в нем букву и на е. – Так хотя бы прикольно.
   ***
   Человек за столиком наблюдал за Джиллиан. Он едва заметно улыбался. Именно ему, Мусте Керкмалю, поручили «добыть» эту «драгоценность» – Джиллиан Кистель, которая должна была украсить собой гарем принца Джафара.
   Керкмаль и раньше выполнял для него подобные поручения и всегда добивался успеха. Надо было не просто уговорить девушку – принять предложение, а заключить с ней договор NDA, известное как соглашение о конфиденциальности.
   Документ обязывал стороны держать в тайне все, что будет происходить во время действия договора.
   Несмотря на молодость, претендентки на место в гареме принца чаще всего были довольно опытными и в юридических тонкостях NDA разбирались. Сказывалась практика контрактов, которые с ними заключали рекламные агентства и продюсерские центры. Дорога на самые лучшие подиумы для многих сопровождалась отказом от личной свободы практически во всем, особенно в отношениях с мужчинами – никаких личных симпатий, любви и тем более детей, что могло негативно повлиять на работоспособность модели и ее психологическое состояние.
   Выти за рамки таких контрактов могли себе позволить немногие. Джиллиан Кистель была одной из них. Но старалась не выделяться – если говорила «да», то контракт с ее стороны выполнялся безукоризненно – данное обещание мисс Кистель стоило дорого и все об этом знали.
   ***
   Керкмаль не рассчитывал на то, что с Джиллиан Кистель все пройдет без проблем – он достаточно хорошо изучил ее досье и знал о ней все или почти все, чтобы делать осторожные прогнозы.
   – Сколько она стоит? – спросил Джафар, когда Керкмаль показал ему несколько фотографий девушек на выбор.
   – Думаю, дорого, возможно, очень дорого.
   – Узнай. И сделай так, чтобы она согласилась. «За дорого» на последние деньги не покупают, не занудствуй, отрабатывай свой гонорар, – усмехнулся Джафар и протянул Керкмалю свою чековую книжку, – сумму поставишь.
   ***
   Получив такие наставления, Керкмаль занялся Джиллиан вплотную.
   – Русская, как же я сразу не догадался, – были его первые слова после того, как он пробежался по ее биографической справке. – Порода, такие не могут ее скрыть даже за дешевыми тряпками, пока не начнут себя улучшать. Здесь до этого далеко, все настоящее, – Керкмаль внимательно просмотрел все фотографии и видео с модного показа. – Не удивлен, что хозяин выбрал именно ее. Но повозиться, чувствую, придется. Что ж, так даже интересно – легкая победа теряет в цене, трудная – становится бесценной. Надеюсь, ты принесешь мне удачу. Только смотри, не разочаруй, – Керкмаль щелкнул по фотографии Джиллиан, целясь в нос.
   ***
   Керкмаль оплачивал услуги целого штата помощников, которые были специалистами экстра-класса в нужных ему сферах деятельности, они помогали ему в работе и нередко предлагали удачные идеи. Свою группу Керкмаль называл «гаремный спецназ».
   В условленном месте проходила встреча по случаю подготовки предстоящей операции, которая называлась просто – «Русская».
   «Эксперт по России», в «спецназе» был и такой, сказал сразу, увидев фото:
   – Пошлет, может быть даже вежливо, нужно что-то особенное.
   – Я понял. Какие идеи?
   «Эксперт» пожевал губами, всем своим видом выражая сомнение.
   – Надо исходить из того, что она любит.
   -Что и все девушки ее круга – деньги, внимание. Конкретнее.
   – Я посмотрел досье. Там сказано, что она училась в университете нефти и газа.
   – И что? Думаешь, она любит принимать нефтяные ванны и нюхать газ? – Керкмаль начинал раздражаться, ему нужен был план сегодня – завтра он должен вылететь в Милан. Кистель будет там участвовать в гала-показе «Ночь мировой моды». Времени в обрез.
   – Она могла стать геологом…
   – А станет наложницей в гареме. Ближе к делу!
   – Одна из последних тем ее учебных работ «Турмалины параиба и индиголиты – различия, перспективные месторождения».
   -И..? – Керкмаль сердился, что помощник слишком медленно говорит, а стрелки часов передвигаются слишком быстро.
   – Её хобби – параиба, особый вид турмалинов, замечателен тем, что имеет особый бирюзово-неоновый оттенок.
   – Думаешь, она заинтересуется? С чего ты взял, что он ей понравится? Может лучше, как всегда, бриллианты? Коньячный, черный…
   – Нет, для нее это слишком обыденно, она сама может себе их купить. Другое дело параиба, но и тут есть нюанс – она отреагирует не просто на параиба, добытый в Африке, где открыты его месторождения. Нужен минерал бразильского происхождения.
   – К чему такие сложности? Она же не эксперт, а модель!
   – В том-то и дело. Русские если чему-то учатся и не работают по специальности, это с большой вероятностью станет их хобби. Она почти дипломированный геолог. Ее хобби – путь к ее сердцу, русские ценят такой подход, это в их представлении, уважение.
   – Ближе к делу, – подгонял Керкмаль.
   – Надо найти истинный параиба.
   – О, алла…
   – Идешь на охоту за крупной рыбой, бери с собой гарпун покрепче. Интуиция мне подсказывает, что у нас будет один заход, второго шанса она нам не даст. Надо исходить из того, что она знает – африканские турмалины обрабатывают, чтобы приблизить их по виду к истинным параиба. Неискушенный не заметит. Но наша красавица необычная девушка – она точно знает, что называется «типа параиба», а что «истинный параиба». Не знаю, согласится ли она на ваши условия, но на такой камень отреагирует точно. За это можно зацепиться. Я бы сделал ставку на ее профессиональный интерес. Считайте это моим предложением.
   - Допустим, я приму твой план. Где мы возьмем этот камень?
   - Там, где его нашли – в Бразилии! Сейчас же свяжусь с компанией Антонио Бернандеса, ювелира, который наверняка знает о параиба больше, чем она. С его помощью мы найдем то, что позволит наладить с мисс Кистель доверительный контакт. Во всяком случае, она не уйдет сразу.
   – План принимается, действуем, – подвел итог Керкмаль. – Свяжись с бразильцами немедленно и сообщи мне.
   - Ограничения по смете будут?
   - Нет.
   - Я понял, господин.
   ***
   Беседа с представителями знаменитого бразильского ювелира, который, разумеется, был в курсе, что такое параиба и чем он так знаменит, была содержательной. Керкмалю, который уже не мог слышать о параиба пришлось выслушать подробный отчет, который его позабавил:
   – Еще немного и я сам буду то ли геологом, то ли историком. Зачем мне столько информации?
   – Это же так увлекательно, господин Кермаль! Не каждый раз выпадает такая сложная задача. От рутины устаешь.
   Помощник с упоением поведал историю о том, как Барбоза принес свои камни тому, кто занимался огранкой – Бернандесу. Он сразу понял, что перед ним редкое сокровище. Желая сбить цену, попробовал обмануть Барбозу.
   -Это же турмалин! Ну да, красивый, необычный, но это все же турмалин, а не алмаз.
   Однако, Барбоза хоть и был малообразованным горняком, но толк в камнях понимал.
   – Не держите меня за болвана, уважаемый Бернандес, – сказал он с усмешкой. – На этот камень природа угрохала миллион лет. К тому же его надо было еще найти, а это, сами понимаете, какая лотерея – один шанс и снова на миллион. Так что я знаю, сколько стоит ЭТОТ камень. Его цена сопоставима с изумрудами, рубинами и сапфирами. Не хотите у меня его брать за ту цену, что я прошу? Хорошо. Я пойду к вашим конкурентам, с ними я найду общий язык, не сомневайтесь.
   Последний аргумент оказался самым действенным. Барбоза и Бернандес ударили по рукам. Но сотрудничество этих двух фанатов своего дела не было долгим. Барбоза умер, не дождавшись, когда на него обрушится денежный дождь, а Бернандес «снял все сливки», стал модным бразильским дизайнером ювелирных изделий. Открыл свой бутик в Майями.
   – Жаль этого Барбозу, но мне нужно знать – ты нашел то, что нам надо?
   – О, да!
   Керкмалю показали фотографии камня, обработку которого заканчивали в спешном порядке.
   – Красивый. Будем надеяться, что они успеют к назначенному сроку. Вылетаю в Милан сегодня. Камень надо доставить прямо туда.
   ***
   Налюбовавшись камнем, Джиллиан, закрыла коробочку, поставила ее на стол и осмотрела зал. Она была уверена, что все подстроено заранее и тот, кто всем этим дирижировал, наверняка где-то рядом.
   – «Кроме меня и того типа, в зале никого нет», – Джиллиан прикинула, сколько может стоить такое «спецобслуживание» и поняла, что за нее взялись всерьез. Но она не привыкла к такому напору, хотя и была приятно удивлена вниманием, которое неизвестные проявили, подарив именно параиба.
   Джиллиан поднялась со своего места и направилась к мужчине, который явно имел ко всему отношение, но свою роль пока не демонстрировал. Когда до столика оставалось несколько шагов, он встал, учтиво поклонился и отодвинул стул.
   – Мисс Кистель…
   – Мы знакомы? – вопрос был формальным, у Джиллиан была хорошая память, этого человека она видела впервые. «Симпатяга. Молодой. Но держится с достоинством. Прямо помощник капитана Немо, если это не сам капитан. Хочешь поиграть? Ну что ж, давай, начал неплохо. Но не жди, что я брошусь тебе на шею. Это всего лишь параиба. Приятно. Но мое расположение этим не купить. Заинтересовали. Извините, господа, но это всё. А вы на что рассчитывали?» – внутренний диалог Джиллиан вполне красноречиво отражался на ее лице. Незнакомец посмотрел на нее и улыбнулся. Джиллиан опустила глаза – ей показалось, что он прочитал ее мысли. Это было неприятно.
   – Мы не знакомы, мисс Кистель, но, если вы захотите, это можно исправить.
   – Захотите… Вы и ваш человек именно этого добивался – чтобы я захотела? Привыкли все решать за других и добиваться своего. Цена вас не смущает, – Джиллиан сделала паузу, давая понять, что их уловку оценила и если не услышит что-то в дополнение, уйдет и никакая сила не заставит ее передумать.
   -Керкмаль, мое имя Муста Керкмаль, помощник по особым поручениям одного важного господина.
   – Понятно. Чек на сто тысяч от него?
   Керкмаль кивнул.
   – С чего такая щедрость? Сначала предлагал «гроши». Ставки выросли?
   – Вы не дослушали. Предложение, которое вам сделали, никоим образом не задевало вас, наоборот, оно было вполне достойным вашей красоты и соответствовало вашему статусу.
   – Двадцать тысяч? – Джиллиан усмехнулась.
   – В сутки. Сто тысяч это неполная неделя, которую, вы по идее, должны были посвятить своим обязанностям, если бы согласились.
   Джиллиан хотела что-то сказать, но передумала. Интуиция, как ни странно, ни о чем не сигналила, ни красной лампочки, что надо бежать, ни зеленой – соглашайся. Она решила просто потянуть время – пусть само все складывается, тем более, что от нее не требовалось «расписаться кровью».
Глава 8.
   Керкмаль понимал, что Джиллиан взвинчена до предела, если он немедленно не придумает, как ее усадить за стол, она найдет сто веских причин, чтобы уйти. Судя по тому, как девушка крутила в руках коробочку с драгоценным камнем, было понятно, что и подарок тоже вернет. Это означало, что все усилия насмарку – не первая неудача, которая ставила под вопрос компетентность Керкмаля, как помощника Его высочества принца Джафара.
   Керкмаль поклонился Джиллиан.
   – Простите меня, мисс Кистель. Я отнял ваше время и сожалею об этом.
   – Да уж, странная встреча, умеете вы заморочить голову девушке, – Джиллиан не свойственно было подолгу сердиться, тем более, что мужчина был вежлив и невероятно хорош собой. Развернуться и уйти, оставив подарок на столе, конечно, хотелось, но еще больше одолевало любопытство. Хотелось понять, ради чего в конечном итоге затевалось это шоу. Неужели ради нее? Или эти люди ошиблись в оценке ее личностных особенностей, главным из которых было чувство собственного достоинства и независимость, кстати, финансовая тоже.
   Параиба хорош, но Джиллиан не была одержима драгоценными камнями, она воспринимала их больше, как профессионал – могла полюбоваться, но чтобы выворачивать карманы ради обладания редкостью, точно не про нее. Подарок – другое дело. Но тут вставал вопрос – ее покупали? Допустим – она уже смирилась с тем, что оказалась благодаря своей красоте в числе желанных трофеев. И если до сих пор им не стала, то лишь потому, что сама не хотела – не видела причин. В этой попытке ее удивил размах, но главной зацепкой стал этот молодой мужчина.
   – Вовсе нет, – его улыбка была обаятельной и застенчивой.
   – Что? – Джиллиан не могла не улыбнуться в ответ и, конечно же, выдала себя, но нисколько об этом не сожалела – чувствовала, что симпатия взаимна. Уходить расхотелось, да и поводов для продолжения общения было предостаточно. Но она не могла сказать – «давайте поболтаем» после всего, что уже произошло. Требовалось что-то неординарное, чтобы сохранить паритет и создать условия для продолжения знакомства. Керкмаль с этой задачей справился.
   – Я вёл себя как болван, – сказал он, сделав виноватое лицо, не забывая про искренность. – И готов понести наказание.
   – Снова пытаетесь манипулировать – демонстрируете покладистость, признание вины, которой не было и все такое. Попробуйте сбросить маску – будет легче дышать, – Джиллиан в искренность поверила и почувствовала себя хозяйкой положения: «Мы только поговорим. От меня не убудет».
   – Я восхищен вашим умением за себя постоять. Насчет масок, вы правы – обстоятельства вынуждают их надевать, не замечаешь, когда они прирастают.
   – Понимаю, в моей профессии маски – обычное дело, без них мы похожи на моль, – Джиллиан обвела пальцем лицо, объясняя, что она имела ввиду макияж.
   – Такие маски вызывают восхищение. Это искусство, разве нет? – Керкмаль льстил умело, тонко чувствуя грань. Девушка совершенно не умела прятать свои чувства, все было написано на лице. При этом она оставалась неприступной, вынуждая тщательно продумывать слова и следить за тем, чтобы ни одна нота не выдала двусмысленности. Как ни крути, Керкмаль сюда явился не для того, чтобы с ней флиртовать, а пока все сводилось именно к этому. Неловкость ситуации усугублялась тем, что Керкмаль знал – за ними обоими следят и каждое его слово взвешивается и оценивается с точки зрения преданности. Оставалось уповать на то, что принц Джафар примет во внимание обстоятельства и Керкмаль не утратит доверия, а значит и выгодной работы, которая обеспечивала самого Керкмаля и всю его многочисленную родню.
   Джиллиан ответила лукавой улыбкой.
   – Вот, опять, сто процентная лесть, но мне нечего возразить – я тоже считаю профессиональный мэйкап искусством, даже волшебством, если хотите. Руки мастера творят чудеса. Фокусы «из дурнушки в красавицу» очень популярны в соцсетях.
   – Согласен. Но это не все, что я мог бы сказать на этот счет, хотя сам далек от этой сферы деятельности, я только зритель.
   – Тогда говорите, не думайте, что сможете меня обидеть, у меня нет комплексов, – Джиллиан не скрывала своего интереса, собеседник ей нравился все больше, особенно тем, что находил возможность продолжить разговор там, где уже, казалось и сказать было нечего.
   – Превращение за счет макияжа – это ремесло. Но истинный талант мастера в том, чтобы не испортить более искусного мастера – природу. Подчеркнуть естественную красоту и создать совершенный образ. Такое видишь не часто. Но мне повезло…, – Керкмаль посмотрел на Джиллиан и опустил глаза, проклиная себя за последнюю фразу – можно было обойтись без нее.
   – «Высший пилотаж, – похвалила его Джиллиан, хотя ни капельки не сомневалась, что и это тоже лесть, но высказана в такой изысканной форме, что придраться было не к чему. За такой намёк можно было похвалить, за комплимент – поблагодарить. Надо было определиться с тем, что же это. Керкмаль думал над тем, как можно было бы скрасить впечатление от комплимента, завуалированного под намек. Повисла неловкая пауза. Джиллиан Керкмаля «спасла», что было весьма кстати – никаких идей, как можно было удержать девушку, если она все же решится уйти, у него не было – креативный источник иссяк, не выдержав соревнования с Джиллиан. Она сделала ход, который снова был не по правилам. Не он ей, а она ему предложила:
   – Вы не будете возражать, если я присяду? В моей стране говорят – «В ногах правды нет».
   – Был бы счастлив… Простите меня, мисс Кистель, я не знал, как вы отреагируете и не рискнул снова показаться в ваших глазах невежливым, – Керкмаль не скрывал свою радость и она была искренней – девушка не ушла и его заслуги в этом, как он считал, не было. О причинах, по которым мисс Кистель сменила гнев на милость, он мог бы догадаться, но предпочел выбросить это их головы, искушения в его положении таили смертельную угрозу.
   Конечные цели миссии оставались прежними. Легкая тень сожаления промелькнула и исчезла, растворившись в чувстве долга – Керкмаль знал, что никогда не предаст своего хозяина.
   – «Она необыкновенная, но мне не следует забывать, зачем я здесь».
   Джиллиан отвлеклась на посторонний звук, который доносился из другого зала, перевела вопросительный взгляд на Керкмаля и вздрогнула – перед ней сидел Купер, он выглядел точно так, как в их первую встречу в пансионате «Аделин». Она растерялась.
   – Что с вами? – Керкмаль прикоснулся к руке Джиллиан и удивился, какая она была холодная. На секунду ему показалось, что перед ним не живая девушка, а призрак.
   – Моя очередь извиняться. Простите, не помню вашего имени…
   – Керкмаль. Попросить, чтобы принесли воды?
   – Перестаньте, прошу вас. Не надо изображать из себя принца. Вы уже сказали, что его тут нет, а вы помощник. Сейчас всё пройдет.
   Джиллиан сделал несколько глубоких вдохов- выдохов, в голове прояснилось. Она обвела глазами стол и улыбнулась. Керкмаль молча наблюдал за ней, уже не знаю, о чем спрашивать эту девушку, не рискуя снова остаться без маски.
   – О, не переживайте, я объясню. Призрак прошлого являются без предупреждений.
   – Видимо призрак был добрый. Вы улыбались, хотя ваша рука – она была холодной.
   – Это нормально для меня, я же из холодной России, где медведи пьют водку, когда не играют на балалайках, – Джиллиан уже взяла себя в руки и перевела разговор, снова вынуждая Керкмаля оправдываться, хотя он ни слова не сказал о России. Ему надоело все время «проигрывать», и он ответил молчанием. Джиллиан оценила «защитную комбинацию» и решила зайти с другой стороны.
   – Если увидите того господина, что здесь был – скажите, что он был прав, когда упрекнул меня не в неумении дослушивать.
   Керкмаль откинулся на спинку стула и в упор посмотрел на Джиллиан – кто бы еще смог в такой ситуации проявить благоразумие и красиво выйти из нее.
   -«Такая девушка стоит сотни параиба».
   За все время своего сотрудничества с принцем он не мог вспомнить ни одного случая, когда претендентка вела себя подобным образом.
   – Вы демонстрируете королевское воспитание, мисс Кистель.
   Керкмаль уже не опасался, что Джиллиан нагрубит в ответ на комплимент – оба понимали – признать справедливость упрека было непросто, особенно сейчас, когда просматривалось очевидное желание обидеть и рассердить.
   – Благодарю вас. Но я не сказала ничего особенного, только извинилась.
   – И все же, ваши родители вами бы гордились.
   Брови Джиллиан сошлись к переносице, как от внезапной боли. Она посмотрела на Керкмаля – спокойную доброжелательность сменили настороженность и отчужденность. Такая перемена! Еще пару секунд назад они просто беседовали и обменивались комплиментами!
   -Я что-то не то сказал? – Керкмаль уже ничего не понимал и хотел, чтобы эта встреча закончилась, как можно быстрее, пока он не опозорился и не провалил миссию окончательно.
   – Вы упомянули моих родителей. Почему? Хотите подобраться ко мне через них, может быть хотите шантажировать? – щеки Джиллиан покрылись красными пятнами, она сделала попытку подняться, но Керкмаль схватил ее руку и усадил назад.
   – Вы сведете меня с ума… Мисс Джиллиан, вы все же не умеете дослушивать. С чего вы взяли, что я собрался вас шантажировать? Какие мои слова навели вас на эту нелепую мысль? Я похож на шантажиста?
   Джиллиан была очень взволнована. Она хотела что-то сказать, но вместо этого закрыла лицо руками и разрыдалась. Керкмаль был ошарашен. Такого он точно не ожидал.
Глава 9.
   –«Нет! Не подходите», – Керкмаль показал предупреждающий жест так, чтобы Джиллиан его не заметила. Она бы и не смогла – заплаканные глаза видели только Купера, который снова «вернулся», как приливная волна, пробудившая воспоминания.
   Ресторан и так был пуст. Жест предназначался на случай, если тот, кто вёл скрытое наблюдение, решит, что надо вмешаться. Керкмаль очень этого не хотел. Между ним и девушкой установились доверительные отношения и ее слезы означали, что очередной барьер пройден и заветная цель стала ближе.
   – Мисс Кистель, …Джиллиан, – он назвал девушку по имени и ждал реакции, затаив дыхание.
   – Дина, меня зовут Дина. Джиллиан – псевдоним, – она все еще плакала, с трудом выговаривала слова, но голос уже звучал по иному – в нем не было ничего от небожительницы, которая привыкла к своему пьедесталу и все знаки внимания расценивала, как поклонение.
   – Я вас расстроил. Простите меня. Аллах свидетель – я не хотел. Простите меня! Как я могу загладить свою вину?
   – Да ну вас с вашей виной, – всхлипнула Джиллиан, – на самом деле это я вам весь вечер морочу голову. Привыкла защищаться. Видимо, по-другому я уже не могу общаться с людьми. Ой…, извините, но я опять забыла ваше имя!
   - Муста.
   - Муста… Просто Муста или Мустафа? – волна воспоминаний вызвала внезапные слезы, но разбилась о реальность и откатилась назад, не оставив следа.
   - Мустафа – это другое имя. Я – Муста. Так вы скажете мне, что с вами случилось, почему вы заплакали? И, если позволите, я буду вас звать тем именем, под которым знаю. Дина - это ваше прошлое, я не имею к нему отношения. Изменив имя, вы хотели, видимо, измениться сами. Сейчас вы Джиллиан.
   - Мне все равно, – Джиллиан еще несколько раз всхлипнула, с каждым разом все тише. Муста, не спрашивая, налил в бокал воды и подал. Получилась неловкая заминка: Джиллиан ждала, когда Керкмаль поставит бокал на стол, но он продолжал его держать – ничего не оставалось делать, как взять из его рук самой. Невольное соприкосновение отозвалось волнующей истомой, которая пронеслась по всему телу, как вихрь и замерла возле сердца.
   Джиллиан сделала несколько глотков, отставила бокал в сторону, подняла на Керкмаля глаза. Он не сомневался, что его будут тестировать и подготовился, чтобы Джиллиан увидела только беспокойство за нее.
   – Благодарю.
   – «Она никогда не теряет самообладания, даже когда плачет. Надо иметь это ввиду», – подумал про себя Керкмаль и понял, что о некоторых особенностях девушки не расскажет никому. Наблюдение велось на расстоянии, заметить нюансы, один из которых он для себя открыл только что, было невозможно. Он знал, что ему предстоит подробный отчет, но уже решил, что некоторые детали озвучены не будут. В причинах такого своего поведения Керкмаль решил «покопаться» в более спокойной обстановке – сейчас он наслаждался общением и сам себе напоминал моряка, спасшегося чудесным образом после губительного шторма.
   Он не торопил ее – здесь решала она, о чем рассказать. Наводящие вопросы, явная заинтересованность могли все испортить.
   – Мои родитель, они погибли, мне так сказали. На самом деле их убили, возможно, из-за меня.
   – Сочувствую вам. Лишиться родителей – это, как остаться без крыльев. Приходится ждать, пока отрастут новые. Давно это случилось?
   Керкмаль был неприятно удивлен, что в досье об этом не было никаких подробностей. Предварительный вывод о том, что родители мало значили и учитывать их, как фактор не стоило, оказался ошибочным.
   – Четыре года назад. Такое чувство, что прошла целая жизнь, впрочем, так и есть, столько всего произошло…
   – Вы сказали, что это не был несчастный случай и все случилось из-за вас. Что навело вас на эти мысли?
   Джиллиан хотела ответить, но ее лицо исказила гримаса и Керкмаль понял, что она снова расплачется – воспоминания были болезненными и к ним следовало отнестись со всем вниманием. Он даже забыл о контракте, который должен был подписать, настолько Керкмаль проникся бедой, которая, как оказалось, мучила эту девушку, несмотря на ее независимость и успешность. Красота вызывает зависть, это не новость. Но здесь, судя по всему, дело зашло слишком далеко. Керкмаль уже представлял, как в эту минуту отдается распоряжение – узнать подробности, чтобы понять, с чем предстоит иметь дело и подготовиться, если прошлое девушки вдруг себя проявит, пока она будет находиться в гареме.
   – Подробностей я не знаю. Я не смогла с ними проститься. Последний раз мы виделись в аэропорту, когда я улетала, а по сути, сбегала из России. Мне запретили приезжать. Это опасно.
   – Вам угрожали?
   – Еще как, – Джиллиан коротко рассказала о конфликте с теми, кто под прикрытием модельного агентства зарабатывал на продаже «живого товара». – Внешне все пристойно и даже красиво, но это лишь фасад, за которым творились ужасные вещи. Девушек заставляли…, – Джиллиан не смогла продолжить, это было слишком тяжело даже для нее. Керкмаль заметил, как ее даже передернуло. Он задумался.
   За четыре года могло произойти много чего – он только познакомился с принцем и о Джиллиан Кистель до недавнего времени понятия не имел.
   Она появилась на обложках журналов недавно и сразу стала востребованной. Ее удивительная внешность, немного раскосые глаза, высокие скулы, чувственный рот и особая манера себя преподносить, быстро вывели ее в разряд самых высокооплачиваемых моделей. Керкмаль тоже ожидал увидеть надменную, искушенную и холодную красавицу, а вместо этого сидел сейчас и утешал нежную, ранимую и невероятно красивую русскую девчонку. Джиллиан по документам было 24 года, но сейчас она выглядела не более, чем на 17.
   -«До чего же слезы ей к лицу», – подумал Керкмаль, получая удовольствие и сердясь на Джиллиан от того, что она ему доверяла. – «Глупышка, а если я от тех, кто хотел отомстить ей, а отыгрался на родителях, отложив расправу над ней самой до более удобного случая? Хочу знать, что там произошло. С этими русскими не знаешь, на какую мину наступишь. Только русской мафии не хватало».
   – Мисс Кистель, может быть мы перенесем нашу беседу на другой раз? Я провожу вас в гостиницу. У вас же завтра показ?
   -Да. Но я не хочу в гостиницу. И потом.., я не все еще выяснила. И заберите, наконец, ваш чек. Этих денег я не заработала, а подачки мне нужны.
   -Но вы можете их заработать.
   – Вот когда заработаю, тогда и получу. Я еще ни на что согласия не давала. Да я и предложения не знаю! Но могу предположить, что параиба появился неспроста. Как вы догадались, что этот камень мне понравится? Если бы не официант, который принес букет, я бы ушла. Парень отработал свой аванс, – Джиллиан улыбнулась, дав понять, что она знает о «сделке». – Я записку прочитала и коробочку открывала. Если хотите сделать доброе дело, отдайте чек ему!
   – Он получил хорошие чаевые, – Керкмаль оказался не готов к такому «щедрому предложению» – отдать чек на сто тысяч официанту? Он украдкой посмотрел по сторонам, ожидая хоть какого-то знака со стороны невидимого «куратора».
   Джиллиан погрустнела – поняла, что идея с подарком не прошла, что ж, ничего удивительного – чек на такую сумму… Керкмаль посмотрел на Джиллиан и осторожно тронул ее за руку:
   – Если хотите, вы можете отдать чек сами.
   Она не заметила, когда Керкмаль принял такое решение, ей казалось, что он был крайне недоволен.
   – Но эти деньги не мои!
   – Могут быть ваши, – снова повторил он, чувствуя, что девушка колеблется – это значит, что только по своей глупости он мог упустить шанс окончательно и бесповоротно завоевать ее расположение. К счастью, Дине очень хотелось почувствовать себя феей-дарительницей. Она представила, каким сюрпризом был бы такой чек для простого официанта и его невесты.
   – «Дают – бери!» Что я должна делать? – она решила, что не упустит шанс сделать доброе дело для того, кто не ждет чуда, а лишь надеется на милость. Если так, пусть эта милость будет царская.
   – Надо подписать договор.
   – Ах, да, а что в нем? Назовите самое плохое.
   – В нем нет ничего плохого.
   – Не верю. Если хотите, чтобы мы с вами поладили, скажите, какие в договоре есть подводные камни и я обещаю, что приму решение прямо сейчас. Я доверяю вам.
   Последние слова Джиллиан произносила, глядя Керкмалю в глаза.
   – Вам так хочется сделать кого-то счастливым? – Керкмаль понимал, что это не тот ответ, который был нужен ей, но он был удивлен, что «сработал» не параиба, на который возлагали надежды, а простой официант! Парень со своей «жалостной историей» подвернулся весьма кстати. Этого в «сценарии» не было. Однако, Керкмаль волновался напрасно, вопрос Джиллиан не показался неуместным, она ответила:
   – До сих пор мне такое не удавалось ни разу. Я мечтала, что стану знаменитой и богатой, увезу родителей с собой, представляла, как мы будем жить в домике у моря где-нибудь в Италии. А вместо этого две одинокие могилы, которые мне нельзя навестить.
   – Мне жаль, что ваша мечта не сбылась.
   – Она бы и так не сбылась. Отец никогда бы не уехал из России. Он другой человек. И мама такая же. Они у меня оба советские, если вы понимаете, что это.
   – Не совсем, но, глядя на вас, могу предположить, что это что-то хорошее.
   – Вам виднее, – улыбнулась Джиллиан.
Глава 10.
   Наступал решающий момент встречи с Джиллиан. Керкмаль должен был показать договор и уговорить его подписать при том, что все аргументы в пользу этого оказались несостоятельными. Он посмотрел на Джиллиан и решил, что будет говорить только правду несмотря ни на что.
   – Вы уже знаете, я помощник по особым поручениям, представляю интересы Его высочества принца Джафара.
   -Да, я уже слышала это имя сегодня. Что вашему принцу от меня нужно?
   – Ему нужны вы.
   – Я? В каком качестве? Он хочет устроить у себя во дворце модный показ? В таком случае вам надо обратиться к моему агенту, он оговорит с вами условия. Кстати, сумма намного скромнее, чем та, что в чеке, но приличная. Если хотите, могу сделать скидку, мы с вами вроде как уже немного знакомы, я успела поплакать у вас на плече, – мягкая улыбка и ласковый взгляд уже не могли обмануть Керкмаля.
   – Мисс Кистель, – его голос звучал серьезно и даже строго, он видел настрой Джиллиан и был почти уверен, что она не согласится. – Позвольте сделать вам предложение – стать гостьей принца, скажем, на месяц.
   – Гостить во дворце принца целый месяц? Какие-то странные "гости", вы что-то не договариваете.
   Керкмаль перевел дух – бежать или прыгать по минному полю было бы проще:
   – Вы правы. Прошу вас – не говорите сразу «нет», как минимум выслушаете меня. Обещаете?
   – Хорошо, – ответила Джиллиан, в подсознании всплыло из ее прошлого – "эскорт».
   – "Ох и пошлю же я твоего принца… Давай, выкладывай, красавчик, что твоему хозяину от меня нужно?"
   ***
   Керкмаль молчал уже больше минуты, закончив «речь», которую во многих местах пришлось существенно подредактировать. Джиллиан реагировала мгновенно на «узкие» места, но, помня урок о том, что надо учиться слушать до конца, вопросов не задавала и не возмущалась, во всяком случае вслух. Но этого и не требовалось – у нее все было написано на лице. Керкмалю в какой-то момент показалось, что он теряет время напрасно и деньги, которые уже были потрачены на проект «Русская» вылетят в трубу. Вознаграждение тоже ожидать не стоит. Хорошо бы после такого фиаско удержаться возле принца, а то, как бы он не нашел ему замену. Керкмаль, продолжая «плести свою паутину» и мучился вопросами:
   – «Что с ней не так? Она ничем не отличается от других, разве что образована, но и только. Это хорошо, с ней интересно будет общаться. Но в остальном откуда такие претензии на исключительность? Из нее так и прет гордость, хотя она уже несколько раз продемонстрировала готовность признать себя неправой и даже смогла попросить прощение, когда можно было обойтись и без этого… Как в человеке могут сочетаться сатанинская гордость и ангельская доброта, коварство демона и наивность ребенка?» – Керкмаль недоумевал и подытожил свои переживания тем, что пообещал сам себе:
   – «Если дело выгорит, стану ее другом».
   Это было серьезное обещание. Оно предполагало, что девушка может в будущем рассчитывать на его помощь, если во время пребывания в гареме пойдет не так.
   Мустаф помнил, как однажды ему пришлось оказать некоторые услуги одной из наложниц. Девушку считали русской, хотя она была родом не из России, а из республики, которая откололась от СССР после распада. Она была довольно бойкой и самоуверенной и однажды имела глупость надерзить принцу, оценив его «мужское достоинство» в момент близости. Ничего плохого не сказала, но сам факт.
   – «Кто она такая, чтобы хвалить меня или ругать?» – Джафар был взбешен и выгнал девушку в обнаженном виде на улицу, она успела только схватить простыню, чтобы обмотаться ею и в таком виде простоять перед дверями резиденции целый час, собрав народ, который тыкал в нее пальцами и смеялся.
   – Наверное плохо «подм-хнула» или не тому, кому следует, – глумились над ней люди. Особенно усердствовали в постыдных сравнениях и оскорбительных эпитетах, женщины. Мужчины больше отмалчивались и просто рассматривали несчастную красотку, пользуясь моментом. Девушка была исключительной красоты, но увы, не слишком умна.
   Самое интересное, что ее не изгнали из гарема, но предупредили, что в первоначальный контракт внесут изменения. Девушка решила, что отделалась малым, свое стояние на улице вспоминала, как недоразумение – главное, что не выгнали. Сама уходить она не хотела, хотя контракт этого, как раз и не запрещал. Но в этом случае она потеряла бы наиболее значимые подарки, полученные во время пребывания в гареме и лишилась бы обещанного содержания сроком на год после того, как действие контракта закончится. Надеяться на продление контракта было абсурдом.
   Вскоре ей назначили встречу с адвокатом, который ознакомил ее с новым пунктом. Ей предписывалось заниматься подготовкой других наложниц к встречам с принцем. Помимо этого её могли обязать присутствовать во время самой встречи в качестве прислуги и находиться за ширмой на случай, если принцу что-то понадобится.
   Слухи просочились. Дядя принца Джафара пытался всё уладить, но перегнул с терминами, назвав «наказание» дремучим средневековьем, которое противоречит имиджу правящей династии.
   Встречи принца с девушками проходили без свидетелей, а тут такое новшество. Что он хотел этим сказать, все поняли – это был урок всему гарему – наложница должна усвоить – ее место – ПОД принцем, даже если поза предписывала другое положение. То, что находится СНИЗУ, имело право только лежать или стоять в той позе, в какой поставили или положили. Открывать рот дозволялось исключительно по команде будь на это воля господина, которого наложница ублажала.
   Отныне роль девушки сводилась к тому, что она становилась либо служанкой, либо пассивной наблюдательницей интимной близости.
   Изучив унизительные предложения, она все подписала и началось то, что Керкмаль назвал «издевательством над женской психикой».
   Девушка видела, какими роскошными подарками принц одаривал наложниц, ласкал, а на нее даже не смотрел. В другое время она работала наравне с прислугой, которая по негласному приказу всячески ее третировала. Однажды она попыталась за себя постоять и нагрубила в ответ. Ее за это наказали, как рядовую служанку – высекли плетьми. Она прибежала жаловаться Керкмалю.
   Он с сочувствием покачал головой и показал ей договор, в котором было сказано, что в своем новом качестве она утрачивала привилегии наложницы в главном – в неприкосновенности и соответственно могла подвергнуться физическому наказанию за провинность, нарушение устава гарема, за нарушение конфиденциальности и т.д. и т.п.
   – Я что, рабыня? – возмутилась девушка.
   – Почти, – ответил Керкмаль, думая о том, чем можно ей помочь. Если так пойдет и дальше, она будет бита каждый день – прислуга найдет способ придраться – они и так ненавидели наложниц, считая их выскочками и при каждом удобном случае, мстили. Другое дело, что возможностей для этого было не так много – Керкмаль следил за ними и, если замечал, что прислуга пристрастна, делал «первое» предупреждение. Второго уже не требовалось – помимо физического наказания следовало «изгнание из рая» – прислуга получала хорошее вознаграждение и девушки могли кормить в прямом и переносном смысле свои семьи. Потерять такое место из-за желания насолить той, что объективно была более красивой, было трагедией. Такое не прощалось –семьи жестоко расправлялись с теми, кто не оправдал их надежд. Попасть в гарем мечтали все, понятно, что не в качестве наложницы – этих отбирали по особым критериям.
   – Что же мне делать, – девушка рыдала, говорила, что не хочет вылететь из дворца с позором.
   Керкмаль пожалел ее, но попросил:
   – Попробую тебе помочь. Но, с этой минуты ты будешь слушаться меня во всем. Я помогу закрыть контракт с минимальными потерями. Если и дальше будешь показывать характер, не получишь ни-че-го. Сама виновата, не стоило думать, что наложница – это друг высокочтимой особы. Тебе же платили! Значит приняли на работу! Если вам дарят подарки, это не значит, что условия контракта изменились и статус поменялся. Или ты возомнила себя его женой? У принца есть любимый пес. Он ему дарит подарки – красивые попонки, ошейники, украшенные бриллиантами. Но от этого пес не становится кем-то другим. Он остается тем, кем был – его псом. В своем качестве он не меняется! Понимаешь? Ты вообразила, что наложница – это будущая жена или равная ей? Вижу по глазам, так и думала. У тебя был шанс стать «любимым псом», но у тебя не хватило терпения.
   – Я согласна. Засуну язык в одно место и пусть эти твари хоть вырвут мне волосы..
   Керкмаль остановил ее.
   – Я понял. Тебе обидно, ты злишься, но вини во всем не законы гарема, а себя. Но мне нравится твой настрой. Это поможет пережить унижение. Скажу еще кое-что. Если тебя выгонят из дворца, тебе из страны не выбраться. Принц у себя дома, за дверями дворца только розы в саду выглядят безобидными. Это враждебная среда. Тебя скорее всего похитят, до аэропорта не доедешь. Ты очень красивая.
   – Апокалипсис какой-то, – пробормотала девушка.
   – Вижу, начинаешь понимать, что восток и запад – это суть разное. Ваш менталитет никогда не сделает вас "своей". Попав в гарем, вы могли хорошо монетизировать свои природные данные. Так сделайте же это, не будьте глупой блон..
   -Блондинкой, – закончила фразу девушка и улыбнулась. – Банально, пошло, но вы правы, я такая и есть, вернее, повела себя так. Будем исправлять ситуацию. Не знаю, сколько я продержусь. Можно как-то сократить контракт? Я даже не помню, какая там проставлена дата.
   Керкмаль рассмеялся, не смог удержаться – девушка демонстрировала полное неумение контролировать свою судьбу.
   – Как? Вы даже не обратили внимание, что на месте даты окончания контракта стоит прочерк?
   – Я доверяла своему агенту.. И, что это значит?
   – Можно вписать что угодно.
   – Боже…– прошептала девушка, – Я попала. Это рабство! Бред… вот я вляпалась! Помогите мне! Я хочу домой!
   – Теперь твой дом здесь. Тебе надо выжить. Ничего не обещаю, но попробую тебе помочь.
Глава 11.
   Керкмаль уговорил принца продать девушку ему. Сначала просил подарить, но Джафар понял, что это уловка и сказал:
   – Хочешь быть хорошим для нее больше, чем для меня?
   – Не говорите так, мой господин, – проговорил Керкмаль, опустив голову. – Я вам предан всем сердцем.
   – Не совсем, если пожалел эту су…, – принц редко выражался подобным образом, видимо, девушка действительно разозлила его. Керкмаль молчал, понимая, что теперь все решает Джафар.
   – До этого у меня не было к тебе претензий. На первый раз прощаю. Но запомни, я везде и всегда на первом месте. Это простая формула поможет тебе при выборе решений. Не ошибайся больше. Я тебе ее не подарю, а продам и ты заплатишь за нее столько, сколько за нее заплатил я. Будем считать, что я вернул товар.
   Керкмаль согласился.
   Чтобы расплатиться, ему пришлось снять со своего счета все накопления за год. Это было болезненно, неприятно и обидно. Но Керкмаль пошел на это, что бы сохранить остатки самолюбия и место работы – его утрата была бы самой существенной и невосполнимой потерей. А так можно было наверстать.
   К слову сказать, несмотря на высокие расходы с Джиллиан Кистель, Керкмаль получал солидную премию, равную трети его годового дохода, немалого самого по себе.
   Выкупив строптивую наложницу, Керкмаль почувствовал себя дураком. Ухмылка принца, когда он вручал ему договор, по которому девушка переходила в собственность Керкмаля, была весьма красноречивой.
   Оставшись со своим «приобретением» наедине, Керкмаль, не говоря ни слова, сорвал с нее одежду и взял силой. Девушка сначала пыталась сопротивляться, кусалась и царапалась. Керкмаль вышел из себя и ударил ее по щекам. Девушка сообразила, что шутить и сюсюкаться с ней сейчас никто не будет и принялась «отрабатывать» свое спасение. Несмотря на ее старания, все закончилось быстро потому, что Керкмаль уже сожалел обо всем – о том, что ударил и что лишился всех своих сбережений.
   – Одевайся и уходи, что б я тебя больше не видел.
   Девушка изменила положение, но осталась лежать на прежнем месте. Керкмаль посмотрел в ее сторону и понял, что она плачет. Он понимал, что совершает очередную ошибку, но не мог изгнать из своей души жалость к ней. Она была, как прекрасная бабочка, залетевшая на свет из другого мира
   – Хватит. Ты и так из меня сделала дурака.
   – Простите…
   – Ты знаешь, сколько я за тебя отдал? Лучше тебе этого не знать. Перестать рыдать. Я не такой монстр, как ты думаешь.
   Керкмаль помолчал немного и добавил:
   – Ты женщина, какой с тебя спрос. Я вел себя недостойно. Давай расстанемся по-хорошему. Ты забудешь все, чем я тебя обидел. А а в ближайшее время отправлю тебя в Европу.
   Керкмаль почувствовал на своей руке нежное прикосновения.
   – Что ты делаешь?
   Вместо ответа пальчики побежали по его телу и не спрашивая разрешения задержались там, где жар еще не утих и кажется, готовился вспыхнуть снова. Прикосновения были приятными, волнующими. Керкмаль закусил губу, чтобы не застонать от удовольствия, но не сдержался. Схватив девушку обеими руками, он прижал ее к себе и растворился в водопаде наслаждения, который обрушился на них в тот же миг.
   ***
   После всего они лежали, уставшие и довольные друг другом. Керкмаль не возражал, что девушка играла его волосами, наматывая прядь на пальчик, ему нравилось. Девушка была выше всяких похвал.
   – «Чем она не угодила принцу? Что можно было такое сказать, что он так рассвирепел после такой шикарной "близости" с ней?»
   К непомерным тратам Керкмаль получил неожиданный и приятный бонус в виде искренней благодарности за спасение.
   – Этого не обязательно было делать, – сказал он, понимая, что девушка чувствует свою вину.
   – Я сама захотела.
   На том и порешили. Уже в аэропорту он ее спросил:
   – Через минуту мы с тобой расстанемся. Скажи, из-за чего все произошло? За что Джафар так на тебя обиделся?
   – В тот раз, когда я его похвалила, секса почти не было, вернее был, но, как бы это поприличнее сказать – твой принц был несколько не в форме. Мне следовало промолчать, конечно…
   – Да уж. Тебе следовало промолчать, – Керкмаль не позволил себе даже улыбки, но он очень старался. Он попрощался с девушкой и у него стало легко на душе – он впервые в своей жизни понял, что с женщиной можно дружить – до этого он видел в каждой либо кандидатуру в прислуги, либо в наложницы.
   – Спасибо тебе, – сказал он напоследок, имея ввиду именно это новое чувство, которое было приятным, как внезапное добро.
   – За что? Ты меня спас! Я еще легко отделалась. У тебя есть мой номер, будешь в Европе, позвони, буду рада встретиться с тобой.
   – "Однако – не дружба. Прыткая и хваткая. Могла бы дождаться, когда я сам ей это предложу…"
   – Надеюсь к тому времени ты будешь уже замужем, – пожелал Керкмаль, ставя точку в их отношениях – он сделал доброе дело и получил за него "плату", большего в системе понятий, по которым он жил, не предполагалось.
   ***
   Джиллиан сидела, опустив голову. Керкмаль наблюдал за ней и гадал – что же она скажет. Воспоминания вернули его в прошлое, когда его отношения с принцем едва не закончились потому, что он имел неосторожность пожалеть одну из наложниц. История закончилась благополучно, многому его научила, но оставила в душе неприятный осадок. Он искренне хотел, чтобы на этот раз осечки не было и девушка, в которую уже было вложено немало средств и нервов, не оказалась "пустышкой". Хотя все пока говорило об обратном – Джиллиан демонстрировала хорошее воспитание, была отходчива, что важно, учитывая обстановку в гареме.
   – «Интересно, как она себя поведет, когда за нее возьмется Эстель?»
   Керкмаль вспомнил о ней не просто так. Она была одним из последних приобретений и, несмотря на то, что поиск новых девушек продолжался, в настоящее время переживала свой звездный час.
   Его высочество принц Джафар пропадал на ее половине днями. Ради нее пришлось произвести реконструкцию внутренних покоев дворца и соединить комнаты, в которых Эстель обустроили отдельно от других девушке, с покоями принца. Они могли проходить друг к другу, минуя общие коридоры и комнаты.
   Никто не видел, когда они встречались. Но зато все были в курсе – что они делали – во дворце, как и на всем востоке, глаза и уши есть даже у камней – любимая поговорка Мусты Керкмаля, о которой он сам никогда не забывал.
   Трогательная наивность и открытость Джиллиан растопили сердце Керкмаля настолько, что он ощутил не вынужденную, а осмысленную потребность – защитить эту девушку от жизненных обстоятельств, которые за внешним блеском скрывали весьма неприглядные вещи – ему ли не знать об этом.
   Мутную историю с ее родителями надо было проверить и выяснить все, что там произошло. Если большая часть трагедии ее семьи не вошла в досье, значит кому-то хотелось, чтобы проблем у принца стало больше, чем удовольствий. Керкмаль никогда не был в России, но знал – все, что оттуда, даже если это всего лишь ветер, может оказаться не тем, чем кажется: ветер станет бурей, которая переломает кости, если не сотрет в пыль. Это Керкмаль усвоил за время работы в аналитическом отделе ведомства, которое занималось развитием внешнеполитических связей со странами бывшего СССР. Несколько раз ему «грозила» командировка в регион, чтобы оценить перспективы сотрудничества на месте. Каждый раз что-то мешало. Керкмаль не уточнял, тем самым дистанцируясь от интриг, подковерной, а значит и клановой борьбы. Ситуация накалялась и Керкмаль уже подумывал о том. что сменить род деятельности. Предложение стать помощником Его высочества принца Джафара оказалось своевременным. Керкмаль его принял, променяв карьеру государственного чиновника на другую жизнь, став тенью принца.
Глава 12.
   Принц Джафар до того, как их представили друг другу, ничего о Керкмале не знал. Его ему сосватал дядя Борад, родной брат короля Радияра III. Принц всецело доверял своему родственнику, от которого зависело его благосостояние и свобода – при всей относительности, она гарантировала широкие возможности. В распоряжении принца был дворец и не один, солидная доля в гостиничном бизнесе, который курировал Борад и множество других привилегий, положенных члену королевской семьи. Свобода передвижения ограничивалась здравым смыслом и отсутствием помыслов у принца Джафара – отказаться от договоренностей, которые были достигнуты после многолетней борьбы за сферы влияния в государстве, где правила королевская династия. Отказ принца Джафара от престолонаследия позволил стабилизировать обстановку, снизить накал борьбы и выстроить систему противовесов, которая оказалась на редкость устойчивой.
   Борад давно подыскивал подходящую кандидатуру личного секретаря принца Джафара. Керкмаль подвернулся очень кстати. Став частью «государства в государстве», он быстро сообразил, что такая удача выпадает не каждому и старался изо всех сил, чтобы не разочаровать принца Джафара и его высокородного дядю, который несмотря на невзрачную внешность был самым настоящим «серым кардиналом» при короле
   Переживания и риски, с которыми Керкмаль сталкивался, по его мнению, были адекватной платой за комфорт и материальный достаток. Надо сказать, что и принц Джафар за все время ни разу не пожалел о том, что взял Керкмаля на службу, да еще приблизил к себе. О тайнах принца, которые неизменно сопровождали его семейную жизнь и дела гарема, больше Керкмаля, не знал никто. Джафар, прежде чем довериться Керкмалю окончательно, организовал несколько проверок, которые Муста прошел, не запятнав себя ни малейшими подозрениями.
   – Его проще убить, чем выведать что-то обо мне, – отозвался о Керкмале принц Джафар, когда Борад поинтересовался мнением о своем протеже.
   – Смотрю, ты очарован им. К людям быстро привыкаешь.
   Борад был опытным интриганом. Пристраивая Керкмаля, он рассчитывал прежде всего на то, что обретет в его лице глаза и уши, который будут присматривать за племянником день и ночь. Преданность, которая так восхитила Джафара, могла помешать его планам.
   – «Надо бы побеседовать с Керкмалем, напомнить, благодаря кому он получил такое теплое место», – решил Борад, а сам потрепал племянника за плечо и сказал, что рад за него: – В наше время люди, которым можно доверять, бесценны. Но не стоит забывать, что у каждого есть своя цена. Это мудрость, Джафар, не дай себя обмануть, держи свое сердце и душу на замке. Имей ввиду, если ты захочешь, я найду тебе другого секретаря, только скажи.
   – Нет, дядя, пусть будет он, мне этот парень нравится. Если бы я был обычным человеком, то хотел бы иметь такого друга.
   – Это хорошо, Джафар, что ты осознаешь – быть членом королевской семьи – это прежде всего ответственность. Как бы тебе Керкмаль не нравился, никогда не доверяй ему полностью. Особенно, если речь о женщинах.
   Джафар недоверчиво посмотрел на Борада:
   – Женщинах..? Хочешь сказать, что этот парень может быть настолько глуп, что рискнет своей головой ради «…»? – принц использовал слово, которое обозначало орган, определяющий принадлежность к женскому полу, тем самым дав понять свое отношение к проблеме вообще. Борад замахал руками и усмехнулся.
   – О, нет! Что ты такое говоришь, племянник? Ты еще слишком молод, если рассуждаешь подобным образом. Одна из этих, как ты выразился «…», однажды сведет тебя с ума. Я бы не хотел, чтобы и Керкмалю понравилась та же. Вот о чем я сказал. Давай пока на этом остановимся. Если будет случай, когда тебе поведение Керкмаля покажется странным, скажи мне об этом, не стесняйся, я вмешаюсь и ты не лишишься хорошего помощника, а Керкмаль – головы. Он достойный слуга и свои деньги отрабатывает сполна, особенно, если дело касается деликатных поручений. А тебе как раз нужен именно такой, насколько я понял, – Борад заговорщицки подмигнул и Джафар понял, что дядя прекрасно осведомлен о делах гарема, одна надежда, что информацию он все же получал не от Керкмаля. Но как узнать? Оставалось довериться интуиции, которая подсказывала, что Керкмаль предан ему и несмотря на то, что его рекомендовал Борад, пачкать свою совесть, чтобы сохранить место, не будет.
   ***
   С наложницей, которую принц Джафар перепродал Керкмалю, его помощник прошел по лезвию бритвы и уцелел только потому, что дяде удалось переключить внимание вспыльчивого племянника на другую тему и напомнить о дефиците доверенных и проверенных людей.
   Чувствуя себя уязвленным, Джафар попросил у дяди аудиенции и рассказал о том, что случилось в гареме и как повел себя Керкмаль.
   – Дорогой племянник, задам тебе вопрос – что именно рассердило тебя в поведении твоего верного, как ты сам утверждал, секретаря? Что изменилось? Ты перестал ему доверять?
   – Нет! – Джафар уже жалел, что пришел сюда. Дядя задает неудобные вопросы, на которые он не хочет отвечать потому, что знает ответы – все дело в задетом мужском самолюбии. Керкмаль повел себя достойно, даже благородно в том время как он, Джафар позволил себе накинуться на несчастную наложницу так, будто она государственная преступница.
   В тот день Джафар заявился к ней в несколько утомленном состоянии – весь день накануне он провел в другой постели, для разнообразия, как делал уже не раз и хотел сохранить это в тайне даже от Керкмаля. Ему надо было отказаться от встречи с наложницей, но он себя переоценил – девушка ему нравилась. Она только пыталась быть вежливой…И вот, что их этого вышло. Непростительная ошибка, недостойное поведение. Джафар злился сам на себя, а страдать должен быть другой…
   Борад все эти нюансы ситуации понял не сразу – наводящие вопросы и собственная информация помогли разобраться.
   – Будь мудрым, Джафар, – сказал он. – Сохрани свое лицо и дай Керкмалю возможность реабилитироваться перед тобой. Я знаю ту девушку. Вспомни, когда ты отобрал ее фото в качестве кандидатуры для гарема, я твое решение не одобрил. Помнишь – почему.
   – Ты сказал, что, судя по ее досье, она не всегда адекватно воспринимает ситуацию и никогда не читает контракты. Я помню. Именно поэтому она не ломалась, а согласилась сразу. Все было превосходно, пока она не открыла рот.
   – Не будем вдаваться в подробности, что она там вовремя не открыла, дорогой племянник, это гарем, всякое может быть, интриги – это сущность гарема, без них он был бы лишен специй и стал тебе скучен! Надо было сдержать свой гнев, проучить девушку как-то иначе. Но дело сделано. Зато ты теперь знаешь, что Керкмаль способен на сострадание. Может это и неплохо. Мы часто переступаем через чью-то жизнь, судьбу и не замечаем этого. Аллах все видит. И ничего не забывает.
   – Я не хочу больше вспоминать эту историю. Но знаю точно – этот урок мне на пользу. Иначе мне придется отказаться от гарема и объявить себя приверженцем европейской культуры. Оставлю себе одну жену и буду ее воспитывать.
   – Или она тебя, – Борад не хотел заканчивать разговор на такой грустной ноте. Гарем для мужчины – это его статус. – Дорогой племянник, ты витаешь в облаках. Спустись поближе к земле. Это нисколько не умалит твоего достоинства, наоборот, ты почувствуешь себя увереннее. Про метод кнута и пряника помнишь? Универсальный способ управлять людьми – и мужчинами и женщинами. Используй, не ленись проявлять великодушие там, где можешь произвести впечатление на своих подданых. Они берут с тебя пример. Но и ты можешь поучиться у них тому, что сделает тебя более человечным. А с женщинами будь великодушным, щедрым и суровым, когда почувствуешь, что они садятся тебе на шею.
   Джафар, которому уже надоело слушать эти отвлеченные нравоучения, вспомнил об Эстель.
   – «Как бы я уже хотел сделать то, о чем вы говорите, дорогой дядя… Но этот нежный цветок ждет моих прикосновений, как и я – ее. Можно я уже пойду… производить впечатление на своих подданых и начну с нее?»
   – Я вижу, ты меня не слушаешь, – дядя обнял племянника, и они расстались, каждый думая о своем.
Глава 13.
   – Можно мне посмотреть эти бумаги? – Джиллиан вывела Керкмаля из задумчивого ожидания, в которое он погрузился, предоставив все судьбе – как будет, так и будет, уговаривать дальше эту девушку смысла не видел и так сделал больше, чем для других.
   – Конечно, вот они, – Керкмаль протянул Джиллиан папку, которая лежала все это время рядом на столе – прикрывая портативную видеокамеру – он положил папку сверху, когда увидел, что Джиллиан направляется к нему.
   Джиллиан взяла в руки бумаги, начала читать. Керкмаль пододвинул камеру ближе к себе, развернув в сторону Джиллиан.
   -«Пусть Джафар видит, сколько мне пришлось с ней возиться»
   Джиллиан читала, закусив нижнюю губу. Было видно, что она старается вникнуть в текст. Керкмаль был спокоен – все составлено так, что «наиболее тонкие места» закамуфлированы определениями – «обстоятельства», «новые факторы», «обоюдное желание» и т.д. Складывалось впечатление, что девушка подписывала вполне лояльный и взвешенный контракт, который не упоминал никаких неустоек, штрафов, наказаний. Все это было замаскировано под фразами «устав гарема», «внутренний этикет», «традиционный уклад» и т.п.
   Как и что можно трактовать, разумеется, пояснений не было – иначе контракт превратился бы в многотомный фолиант, который не стала бы читать ни одна девушка. Передавать контракт третьим лицам по условиям договора, было нельзя. На вопрос – почему, ответ был простой:
   – Это NDA. Конфиденциальность превыше всего. В отношениях между принцем и вами не должно быть третьих лиц.
   Последнее имело самое двусмысленное содержание и могло трактоваться в соответствии с «уставом гарема», «традициями», «обоюдным желанием», «обстоятельствами» и «факторами», как угодно.
   – Вам все понятно? – спросил на всякий случай Керкмаль.
   – Нет, непонятно, не понимаю абсолютно ничего. Что такое «устав гарема», можно на него взглянуть?
   Керкмаль приуныл.
   – «Началось…», – надо было импровизировать.
   – Устава гарема, как такого, не существует. Имею ввиду, на бумажном носителе. Это свод негласных правил, которым все следуют, чтобы жизнь в гареме была приятной и безопасной.
   – Я вам не верю, Муста. К тому же весь мир посмотрел «Великолепный век», знаете ли, это такая «школа коммунизма», которую все женское население планеты прошло заочно. Вы так не считаете?
   Керкмаль покосился на камеру, представил лицо принца и рассмеялся.
   – Почему вы смеетесь? Разве я не права?
   – Нет, конечно! «Великолепный век» – превосходная иллюстрация того, что было в Османской империи несколько сотен лет назад. Мы с вами современные люди. Вас смутили термины, ну что ж, вычеркивайте их, если они вас пугают.
   Готовность внести коррективы в текст контракта произвело нужное впечатление. Расчет оказался верным:
   – Нет, исправлять ничего не будут. Вот здесь, – Джиллиан показала на предпоследний пункт, – сказано, что контракт действителен на срок, определенный сторонами. Я могу своей рукой вписать цифру или как вы себе это видите? Когда и кто будет вписывать цифры? Здесь сказано о взаимном согласии…
   – Сколько времени вы сами бы согласились погостить во дворце принца Джафара?
   – Вообще-то гостят пару дней.
   – Нет, это просто визит. Для этого заключать контракт не стоит.
   – Так может с него и начнем?
   – С визита? – Керкмаль переспросил потому, что не ожидал такого поворота. – Я не могу такое решение взять на себя. – проговорил он, расстроенный и раздосадованный до предела.
   Керкмаль увидел, что к их столу направляется метрдотель. Одетый в черный фрак, торжественный и неприступный, он поклонился и вручил Керкмалю листок бумаги. Муста его развернул, увидел размашистый почерк Джафара, который находился поблизости и все слышал.
   «Соглашайся. Начнем с визита».
   – «Тем лучше, – подумал Керкмаль, – не придется стоять перед принцем с повинным видом и говорить о том, что девушка выставила свои условия, а он не смог настоять на своих».
   Джиллиан вопросительно смотрела то на Керкмаля, то на на записку.
   – Что-то важное? Вам надо уходить?
   – О, нет, пустяки. Мисс Джиллиан, такой красавице, как вы, невозможно отказать. Ваше условие принимается.
   – Я не ставила никаких условий! Просто предложила, если вам мое предложение кажется некорректным…
   – Нет, так даже лучше. Чтобы вы не думали, что вас заманивают в ловушку, – улыбнулся Керкмаль.
   – В ловушку девушки попадают сами, – ответила на улыбку Джиллиан, – особенно, когда сами хотят в нее попасть.
   – Вы, судя по всему, предпочитаете быть осторожной?
   – Меня жизнь научила, что лучше так. А если как-то иначе, могут быть неприятности. Не забывайте, откуда я и с чего началась моя карьера в модельном бизнесе.
   – Я помню. И понимаю вас. Что мы решим?
   – Знаете, – Джиллиан посмотрела на Керкмаля, – Я передумала. Если бы вы хотели мне зла, то повели бы себя как-то иначе. У вас есть, чем подписать?
   Керкмаль опешил. Он не ожидал такого резкого поворота и был не рад, что Джиллиан передумала. Чем больше ему нравилась девушка, тем меньше он хотел, чтобы она подписала предлагаемый ей контакт. Записка Джафара означала, что девушка тоже ему очень понравилась и ответственность за ее будущее в этом случае Джафар разделял с Керкмалем в той степени, в какой вмешался в процесс «уговора». Если что, всегда можно было сказать, что все шло по плану и Джафар напрасно побеспокоился, а так придется составлять новый контракт или участвовать в объяснениях, в частности, что такое «устав гарема» и все остальное. Раньше Джафар никогда так не делал, отдавая Керкмалю на откуп все дело от и до.
   – Что-то опять не так? – Джиллиан смотрела на Керкмаля, не понимая, почему он принял вдруг такой озабоченный вид. Керкмаль вздохнул, улыбнулся и протянул Джиллиан ручку, которую вытащил из внутреннего кармана жилета, надетого поверх шелковой рубашки.
   – «В конце концов, Джафар – хозяин, а я его слуга. Кто я такой, чтобы быть чем-то недовольным? Ко мне претензий в данном случае никаких. Девушка сама согласилась подписать контракт, в котором не проставлена цифра, впрочем, она еще закончила…"
   Джиллиан в графе "количество дней", в течение которых действует контракт, нерешительно вывела цифру – 13.
   – Мисс Джиллиан, я хотел бы сказать два слова насчет того, что такое NDA.
   – Не стоит, я в курсе. Я умею хранить чужие секреты, надеюсь, что и принц, как благородный человек, ответит мне взаимностью.
   – Мисс Джиллиан! – у Керкмаля чуть было не сорвалось с языка – «Как вы можете подписывать договор, который сделает вас наложницей постороннего для вас человека? Не важно, на какой срок!» – Керкмаль впервые озадачился таким вопросом, хотя он всегда был краеугольным. Он не задумывался над тем, что двигало другими девушками, предпочитая не вникать в сложности женской психологии. «Раз соглашаются, значит им это надо».
   Но спросить об этом Джиллиан ему захотелось. Однако, помня о том, что Джафар все слышит, благоразумно промолчал. Но если бы и спросил, ответ Джиллиан его озадачил бы еще больше, чем ее согласие.
   Джиллиан подкупил именно Керкмаль – тем, как с ней говорил, как на нее смотрел. Он ни к чему не принуждал. Но в нем чувствовалась внутренняя сила и преданность человеку, для которого он старался.
   – «Если у этого принца такой помощник, он не может быть негодяем. С параиба он показал себя не только щедрым», – решила для себя Джиллиан.
   Особенности пресловутого восточного менталитета, традиции – иметь гарем, если позволяло материальное состояние и статус, не было для нее чем-то особенным. Нет, наверное, ни одной женщины, которая однажды не представила бы себя в качестве наложницы в гареме султана. Джиллиан ничем не отличалась от остальных. Возможность окунуться в восточную сказку, «поиграть» в «наложницу» ее по своему волновала. Свою роль сыграл, конечно и великолепный параиба, о котором она вспомнила.
   Джиллиан повернулась к своему столику, где лежала коробочка с драгоценностью.
   – Я бы хотела поблагодарить того, от чьего имени мне сделали такой подарок. Не понимаю, как он угадал, что мне это нравится?
   Керкмаль опустил глаза, чтобы не выдать себя.
   – Я рад, что вы приняли подарок.
   – Если подписала контракт, то да, камень возьму тоже, – непосредственность, с какой Джиллиан говорила о подобных вещах, Керкмаля очаровывала. Она прямо сказала о том, о чем думала, не оставляя места для домыслов о ее «алчности», жадности и т.п.
   - Но чек не возьму, если только его нельзя отдать этому парню в качестве подарка на свадьбу, как и предлагала. Я, право, не знаю, могу ли я так поступить.
Глава 14.
   Керкмаль надеялся, что Джафар все слышит и поймет, что ответить по-другому было бы уже глупо.
   – Как вы сами решите, мисс Джиллиан.
   – Тогда вы поможете мне. Позовите его, пожалуйста, а то я не знаю, как все сделать так, чтобы он не обиделся.
   – Джиллиан, вы просто чудо, – воскликнул Керкмаль. – Где вы видели человека, который бы обиделся на чек в сто тысяч долларов?
   – Такой человек перед вами.
   Улыбка сползла с лица Керкмаля. Он взял руку Джиллиан и прикоснулся к ее пальцам губами.
   – Вы очаровательны. А я … болван. Простите мне мою бестактность, мисс Джиллиан. Вот чек, вручите его сами, почувствуйте, как это приятно – делать такие подарки тому, кто был бы счастлив тем, что имел и никогда ни о чем не просил. Уверен, эти двое будут благословлять вас всю свою жизнь.
   Метрдотель позвал официанта, который приносил Джиллиан цветы, коробочку с камнем и уговаривал ее открыть ее, хотя она и не собиралась это делать. Джиллиан с серьезным лицом протянула растерянному парню чек:
   – Это подарок от меня и еще от одного очень щедрого и очень благородного человека, пусть его имя останется для вас в тайне, а красота его поступка – будет подарком на вашу свадьбу. И цветы заберите! Отнесите их своей невесте.
   Парень взял чек, но не посмотрел в него. Он стоял и растеряно переводил взгляд с Джиллиан на Керкмаля. Тот улыбнулся и развел руками – раз она так говорит, значит так и есть, бери! Парень оглянулся на метрдотеля. Тот царственно кивнул головой – разрешаю. Прижав чек в груди, парень хотел поблагодарить, но слова путались и он не смог произнести ничего внятного. Джиллиан засмеялась.
   – Ладно, я принимаю вашу благодарность. Не смущайтесь. Чудеса в жизни бывают, я в это верю. Теперь и вы верьте.
   Керкмаль подал Джиллиан руку и они направились к выходу. За спиной послышался шум. Они обернулись и увидели, что официант лежит возле стола – ему стало плохо, когда он увидел сумму в чеке. Джиллиан ахнула, но Керкмаль не дал ей вернуться, настойчиво повел дальше к выходу.
   – Не беспокойтесь, о нем позаботятся, а нас ждут во дворце. Хочу поскорее обрадовать принца, что вы оказались столь любезны, что приняли его предложение. Кстати, почему именно 13? Это же несчастливое число, вы не суеверны?
   – Я бы не сказала, но у нас в России многое наоборот, совмещается то, чего нельзя совместить. Суеверие и вера в бога из этой серии. Когда я увижу принца Джафара?
   Джиллиан посмотрела на Керкмаля вопросительно, но он ничего не ответил, только сделал неопределенный жест рукой – Керкмаль заметил за стеной в виде огромного аквариума, который разделял общий зал на отдельные уютные залы, принца Джафара. Увидев, что Керкмаль его обнаружил, Джафар показал большим палец вверх, давая понять, что доволен всем и особенно тем, что лично стал свидетелем волнующего марафона по «приручению этой прекрасной русской кобылицы». Он и не представлял, что у Керкмаля такая трудная работа, но он справился и Джафар уже изнывал от предвкушения ощущений, которые должны были заглушить неприятные воспоминания от истории , которая едва его не рассорила с Керкмалем.
   ***
   На следующий день на модном показе в Милане все только и говорили, что о Джиллиан Кистель. Не столько о ней, сколько о ее подарке на свадьбу какому-то официанту.
   – Вы точно знаете? 100 тысяч долларов?
   – И десяти было бы достаточно, чтобы о тебе трещали везде, где знают толк в подобных историях и обожают такие сказки. Пиар! Хотя довольно оригинальный. А кто об этом рассказал? Сами вы откуда об этом узнали?
   Вопрос повисал в воздухе, поскольку ответ предполагал близкое знакомство с известной моделью русского происхождения, а таких было немного. Однако, новость распространялась, как капля марганца – сначала частицы вещества погрузилась на дно, потом невидимая «заботливая» рука слегка встряхнула «среду» и вскоре все было окрашено в густой малиново-фиолетовый цвет неординарной новости.
   Сначала уточняли – правда ли это, потом пытались узнать, верна ли сумма и наконец, с какой стати она это сделала. Официант и его невеста давали одно интервью за другим, но сказать толком ничего не могли, кроме того, что:
   – Она такая.. красивая, она как фея! Не знаем, чем мы заслужили такой подарок.
   – Она была одна? С ней кто-нибудь был? – журналисты знали, за какие нити следует тянуть, чтобы распутать клубок тайны, которая их волновала. Но в данном случае все нити обрывались сразу:
   – Мисс была одна. Сначала сидела вон за тем столиком, потом подозвала меня. Дальше вы знаете.
   – Нет, рассказывай!
   – Протянула мне чек. Я взял.
   – Ты за кого нас держишь? – негодовали «акулы пера и повара сенсаций», но официант только улыбался, по-доброму и с надеждой, что допрос скоро закончится и он сможет насладиться с невестой и всей семьей подарками. Временами натыкался на взгляд мужчины, который был среди журналистов – ни о чем не спрашивал, только смотрел на него и от этого взгляда официанта прошибал холодный пот.
   ***
   Во время выхода Джиллиан, в зал набивалось такое количество желающих на «фею» посмотреть, что организаторы переживали – не снесут ли подиум и можно ли будет продолжать программу в соответствии со сценарием.
   Финальный выход стал триумфом Джиллиан.
   За сутки до этого между ней и Керкмалем, который взялся ее опекать, пока они не покинут Милан, состоялся разговор:
   – Мисс Джиллиан, у меня будет необычная просьба.
   – Муста, давайте уже без «мисс». Когда рядом посторонние, ладно, но, когда мы одни, можно обойтись без этого.
   – Ваше желание для меня закон, м.., Джиллин. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Я постараюсь, чтобы не огорчать вас. Обещаю.
   Джиллиан прищурилась с улыбкой:
   – Ох, смотрите, наобещаете мне в три короба, половину забудете!
   Керкмаль опустил глаза, пытаясь скрыть свою растерянность.
   – Нет, нет, только не обижайтесь!
   – Мисс Джиллиан, простите, Джиллиан, что вы хотите от меня получить в трех коробках? Что в них должно быть? Это ваше условие нашего сотрудничества? Я правильно понял?
   – Боже мой, какая нелепость! Как можно было так вывернуть простую шутку! Вы уникум, Муста! Ваш господин такой же?
   Муста окончательно растерялся.
   – Принц Джафар единственный в своем роде. Я его слуга и я счастлив, что могу служить ему.
   – Муста! Прекратите же! Или я передумаю и разорву наш контракт. Так нельзя! У меня такое впечатление, что мы с вами с разных планет!
   Керкмаль посмотрел на Джиллиан:
   – Так и есть.
   Джиллиан больше не улыбалась. Время вдруг остановилось. Оба смотрели друг на друга настороженно, будто видели впервые.
   – Вы хотели меня о чем-то попросить.., – напомнила Джиллиан, не желая снова оказаться за стеклянной стеной, которую придется прошибать лбом – без глубоких порезов такое не обходится. К счастью и Керкмаль с радостью ухватился за возможность вернуть общение в прежнее русло:
   – Да! Простите, отвлекся на свои нелепые предположения.
   – Не знаю, не знаю, – с сомнением проговорила Джиллиан. – Мне ваши предположения показались обоснованными. Вы не поняли моей шутки. Да и мне не стоило так шутить. Прошу меня извинить.
   – Джиллиан, мы с вами знакомы всего несколько часов в общей сложности, а уже успели извиниться друг перед другом по несколько раз. Со мной такого прежде не было.
   – Не привыкли просить прощение?
   – Не привык к ситуациям, когда самоконтроля оказывается недостаточно в общении с красивой, умной и тонко чувствующей женщиной, такой, как вы. Ловлю себя на мысли, что вы мне не понятны. Делаю вид или думаю, что понял вас, а на самом деле в итоге ничего не остается, как снова извиниться за своё тугодумие. Я вижу ваши эмоции, слушаю вас, а вместе ничего не могу сложить! Но…
   – Но..?
   – Но мне с вами интересно и, как ни странно, легко! Вы уникальны, Джиллиан! Вы знаете об этом?
   Джиллиан густо покраснела. Похвала была настолько прямолинейна, что не могла завуалировать явное преувеличение. И все равно, слышать такое из уст загадочного, определенно незаурядного и симпатичного молодого мужчины было приятно. Однако и на этот раз Джиллиан отреагировала в своем духе:
   – Моя уникальность, надо полагать, заключается в том, что я представляю некоторый интерес для вашего хозяина. Муста, я уже дала вам понять, что со мной лучше играть в открытую. Ваши эти «восточные штучки» для меня, как гадание цыганки на базаре.
   – Цыганки..? На базаре..? – Керкмаль снова уставился на Джиллиан.
   – Всё! Забудьте! – Джиллиан поняла, если она попытается объяснить аналогию между тактикой по ее «охмурению» и манипуляциями цыган, которые в России обычно промышляют возле вокзалов или рынков, история примет форму гангстерского соглашения о совместной афере с ее участием. С одной стороны все так и было. С другой – всегда есть элемент неожиданности, когда человеческий фактор сводит прагматизм и расчет на нет, когда стороны заговорят на языке эмоций. – Мне из вас приходится вытягивать клещами.., ой, простите, заставлять вас договорить наконец – что за просьба ко мне? Или это была преамбула к тому, что я должна буду принять, как данность, а вы хотите все обставить как можно вежливее?
   Керкмаль захохотал в голос, поднял обе руки вверх.
   – Сдаюсь. Эта женщина все видит насквозь и знает все наперед. Вы ведьма?
   – Все женщины ведьмы, – поддержала шутку Джиллиан, – Но не все этим пользуются. Стесняются.
   – Вы – нет.
   – Я? – Джиллиан пожала плечами. – Знали бы вы, сколько раз меня облапошивали в этой жизни, вы бы так не говорили. Но я не научилась видеть во всех и каждом потенциального афериста, обманщика, лжеца.
   С каждым словом Керкмаль становился все более серьезным. Но, взяв себя в руки, сказал:
   – Мне незачем вас обманывать. Вы сами сказали о том, что мы с разных планет, в том плане, что многое понимаем по-разному. Может быть и обман не так однозначен? А хотел сказать вот о чем: вы могли бы показать мне комплект украшений, в которых выйдете на подиум?
   – Зачем? В них нет ничего особенного, это штрихи к образу, не более того. Бывают, конечно, эксклюзивные вещи. Но не в этот раз. Бижутерия.
   – Можно взглянуть?
   – Да.
   Керкмаль посмотрел всего один раз на россыпь сверкающих стразов. На его лице не отразилось ничего.
   – Я же говорила, ничего особенного.
   – Вы не будете против, если я это сфотографирую?
   – После показа я вам их подарю!
   – Вы неправильно меня поняли, Джиллиан, – улыбнулся Муста, – Я не ценитель бижутерии, не понимаю для чего она. Если нет возможности купить настоящие украшения, не стоит их подделывать. Женская красота ценна сама по себе. Бижутерия подчеркнет стесненность в средствах.
   – Не согласна! – Джиллиан собралась спорить, но передумала. – А знаете, в чем-то вы правы, а в чем-то ошибаетесь. Есть произведения искусства, сделанные из недорогих материалов. Это как живопись. Стоимость набора красок и готового полотна – вот вам пример того, о чем я хотела сказать. Не знаю, насколько вы меня поймете. Пусть каждый останется при своем мнении. На вашей планете все настоящее, на моей ценится то, что нравится! А нравится может все, что угодно и цена в данном случае не так важна, как цвет, форма, эмоции и т.д.
   Керкмаль внимательно слушал, не забывая поправлять пишущее устройство, чтобы Джафар тоже мог все слышать. Пересказать то, о чем говорила Джиллиан, было невозможно, считал Муста, и Джафар, после первой встречи с Джиллиан, которую наблюдал из-за кулис, с ним согласился. Более того, всякий раз, едва Керкмаль возвращался к себе в гостиницу, Джафар уже был там и просил прокомментировать тот или иной фрагмент беседы.
   – «Что такое «гадание цыган на базаре»? К чему она это сказала? Про обещания и сундуки – я посмотрел, как это можно трактовать – она говорила о том, что ты слишком много обещаешь, сомневается, запомнишь ли.
   Керкмаль хотел ответить, но принц его жестом остановил:
   – Не оправдывайся, я сам в таком же положении. Благодаря тебе, имею возможность подготовиться к встрече с нашей «русской кобылкой».
   Сравнение Керкмаля покоробило, но он не подал виду, хотя и не улыбнулся, как прежде. Джафар не заметил необычной реакции своего слуги – он был весь во внимании, прослушивая состоявшийся диалог с участием Джиллиан.
   – Вот нахалка, попробовала бы мне сказать такое! Высек бы ее за такую дерзость! – Муста не стал уточнять, что вызвало такую реакцию Джафара, но при этом снова постарался не смотреть собеседнику в глаза.
Глава 15.
   За час до показа посыльный передал от Керкмаля для Джиллиан коробку.
   – Потом посмотрю, – отмахнулась Джиллиан. В ту же секунду пришел сигнал, что есть входящий звонок. Джиллиан посмотрела, кто.
   – «Муста? Что ему надо? Знает же, что я занята. Или это уже проявление собственничества? Быстро они, однако, набрасывают хомут и еще быстрее хотят погонять», – Джиллиан придумала бы другое сравнение, если бы услышала, как ее называет принц…
   – Слушаю, – она не стала называть имени вслух, они так договорились с Керкмалем, чтобы не было лишних разговоров.
   – Джиллиан, коробка для тебя. Это к твоему показу. Открой ее. Если то, что в ней тебе не понравится, раздаришь. Но сначала просто открой.
   – Хорошо. А сейчас, извини, мне надо готовиться. Пока, пока.
   – Все доброго, – попрощался Керкмаль.
   Несколько минут Джиллиан смотрела на коробку, решая, как поступить. Ей хотелось посмотреть, что там. Но выполнять приказы она была не готова, не считала нужным. Но, поскольку никто все равно не видел, что она делает, смысла мучать себя, тоже не было и Джиллиан протянула руку к замочку. Он «вкусно и деликатно» щелкнул, крышка откинулась и Джиллиан увидела нечто прекрасное: это была на первый взгляд все та же бижутерия, которую она собиралась надеть в последнюю очередь. И в то же время содержимое не оставляло сомнения, что это не бижутерия, а настоящие драгоценности. Они не были скопированы точь в точь. Мастер и не один, судя по количеству предметов и времени, отведенному на их изготовление, создал похожие версии, но использовал только натуральные камни, золото и платину. Но больше всего Джиллиан понравился аксессуар, который лежал отдельно. Такого предмета в коллекции не было – пояс – его основу составляла разноцветная парча, прошитая золотыми нитями и по всей длине самого пояса были разбросаны драгоценные камни в тон ткани – на сиреневом – александриты, на зеленом – топазы, бериллы, цитрины, на красном – турмалины и гранаты. Края пояса снизу и сверху украшала россыпь бриллиантов.
   – Боже мой, что это.., – Джиллиан принялась осторожно перебирать украшения, прикладывать к себе и смотреться в отражение. Сверкание натуральных камней отличалось от бижутерии тем, что было не столь ярким, но более сложным и в то же время органичным по композиции, оттенкам и общему сочетанию цветовых нюансов. Натуральные бриллианты можно было сымитировать только муассанитами. Но Джиллиан была уверена, что это настоящие бриллианты. Александриты, турмалины, бериллы и другие камни Джиллиан определила сразу – наметанный глаз геммолога, кем она себя считала после мечты стать настоящим старателем – геологом ошибиться в таком не мог.
   ***
   Появившись на подиуме во всем этом, Джиллиан стала сенсацией и шоком. Критики обсуждали не столько коллекцию одежды, сколько невероятные украшения Джиллиан Кирстен и подаренный официанту чек. Джиллиан не успевала анализировать свои эмоции. Ее захватило космическим вихрем и несло в глубины необъятного космоса. За этим "полетом валькирии» наблюдали, не отводя глаз, двое мужчин, которые дали ей ее новые крылья – принц Джафар и Керкмаль. Были и другие, кого интересовали метаморфозы Джиллиан. Трансляцию показа тщательно изучали во дворце.
   – Узнать о ней все, – приказал Борад, дядя принца Джафара. – И нечего собирать сплетни по интернету. Отправьте человека в Россию. Мне нужно знать о ней все, даже то, чего она сама о себе не знает. Джафар наверняка захочет отправить туда Керкмаля или постарается найти доверенного человека, чтобы все узнать. Надо опередить, чтобы вместе с моим любезным и любвеобильным племянником не вылететь из этой бешенной колесницы.
   Беспокойство по поводу Джафара объяснялось тем, что он, хоть и отказался от притязаний на трон, все еще был одним из претендентов на него, хотел он этого или нет. А раз так, то упускать такие моменты личной жизни представителя правящей династии, дядя, который был «серым кардиналом» двора, разумеется не собирался. Борада настораживала увлеченность девушкой, о которой было известно слишком мало, учитывая то, какое она произвела впечатление на Джафара и кажется, вскружила ему голову.
   ***
   После показала Джиллиан с трудом пробиралась сквозь толпу поклонников и журналистов, чтобы добраться до лимузина, который ждал ее у входа. Тонированные окна не давали возможности рассмотреть, кто внутри.
   Когда она подошла вплотную, дверь открылась и мужская рука буквально втащила ее внутрь. Журналисты усиленно щелками затворами, надеясь, что вспышка высветит того, кто сидел на заднем сидении, но все произошло так быстро, что успели заснять только фигуру Джиллиан, да и то, в таком ракурсе, что ни одно издание не заинтересовалось им.
   – Надеюсь, я вас не раздавила, господин Керкмаль, – шутила Джиллиан по поводу своего неловкого приземления на сиденье. – Вы сами виноваты, так дернули меня, думала, останусь без руки!
   – Я испугался, – с притворно виноватым видом ответил Керкмаль. – Вокруг вас были не люди, а демоны. Они хотели вас испепелить. Я вас спас.
   – Вы проявили смелость и находчивость. Ваш принц просто обязан вас за это наградить.
   Напоминание о принце Джафаре не оставило от беззаботного веселья даже следа – они почувствовали это оба, хотя Джиллиан не хотела разрушать иллюзию, которая доставляла своей мимолетностью – она отдавала себе отчет в том, что никаких отношений с Керкмалем, кроме условно дружеских у нее теперь быть не могло. Но если бы не желание принца заполучить ее в качестве гостьи, она бы о Керкмале никогда бы не узнала.
   – «Что за жизнь», – подумала про себя Джиллиан и заговорила о другом. – Я не стала ничего раздаривать. Драгоценности прекрасны. Пусть останутся на память. Не знаю, куда это можно будет надеть, разве что на бал в Версале.
   – Вы правильно сделали, что оставили их себе. Во дворце принца все женщины носят такие украшения каждый день, в этом нет ничего особенного. Другое дело, что не у каждой они есть.
   – Вы же не просто так мне это сейчас сказали?
   – Вообще-то просто так, – Керкмаль был искренен, – Но, если вы хотите, чтобы я сказал что-то еще на этот счет, могу добавить. Если позволите..
   – Да уж ладно, валяйте..
   – Э…
   – Продолжайте, Муста! Заведите себе блокнотик и записывайте в него словечки, сленг, иначе мне придется все время себя контролировать, общаясь с вами, а это мука. Одно дело, говорить на русском, другое, на английском. Не понимаю, как вы обходитесь без сленга? Это как волны без брызг и пены.
   – Брызги на английском и фарси будут звучать по-разному. А пена не всегда уместна и говорит о том, что вода имеет примеси.
   – Вот, – засмеялась Джиллиан, вы меня подкололи, один – ноль!
   – Я рад, что вы не обиделись, – снисходительно хмыкнул Муста, бросив на девушку оценивающий взгляд, – «Знала бы, с кем играешь, так бы не резвилась..»
   – Куда мы едем?
   – Летим. Принц Джафар любезно предоставил нам свой самолет.
   – Хм, королевская любезность, однако. Принц не только щедр, но и внимателен. Идеальная складывается картина и это меня беспокоит.
   – Идеальных людей не бывает. Не отказывайте мужчинам права на человечность, – отшутился Керкмаль, не горя желанием развивать тему.
   – Может быть ваш принц исключение!
   Керкмаль ничего не ответил.
   Усаживая Джиллиан поудобнее в кресло авиалайнера, Муста посматривал по сторонам, чувствуя, что и его ждет сюрприз. Интуиция не подвела опытного придворного. В динамике раздался голос Джафара:
   – Старший пилот авиалайнера приветствует дорогую гостью на борту и желает ей приятного полета.
   Керкмаль улыбнулся. Джафар решил лично доставить свой трофей к себе во дворец и не придумал ничего лучше, как занять кресло пилота.
   – Взлет будет немного резким, не бойтесь, я знаю этого пилота. Ему нравится летать на боевых истребителях.
   – Он военный летчик?
   – Нет, это его хобби.
   Джиллиан не успела ничего ответить потому, что самолет, вырулив на взлетную полосу, после недолгого разгона пошел на взлет и ее придавило к спинке кресла. Увидела, что Керкмаль отвернулся и смотрит в иллюминатор, она перекрестилась, потом вцепилась в ручки кресла и закрыла глаза, положившись на судьбу. Если бы Джиллиан была более внимательна, то увидела бы, что Керкмаль наблюдает за ней в отражение и улыбается.
   – Возьмите леденец, он в боковом кармашке, – она услышала голос Керкмаля, который прорвался к ней сквозь гул двигателей. – Самолет набирает высоту довольно быстро, леденец не помешает, иначе будет закладывать уши!
   Совет был своевременным – Джиллиан посмотрела в окно и ничего не увидела. Она догадалась, что это облака и уже смотрела в иллюминатор не отрываясь, чтобы не пропустить момент, когда самолет поднимется еще выше и она, наконец, снова увидит солнце.
Глава 16.
   Самолет коснулся взлетной полосы и Джиллиан, которая с детства боялась летать, по традиции, заведенной у многих пассажиров, зааплодировала.
   - Зачем вы это сделали? – спросил Керкмаль тоном, который сразу дал понять, что считает ее поступок неуместным. Джиллиан удивилась.
   - Хотела поблагодарить пилота! За благополучную посадку. Все так делают!
   - Нет, только те, кто не знает, что большая часть авиакатастроф случается во время посадки и на взлете.
   - Да? И что? - Джиллиан неловко пыталась скрыть досаду от того, что ее снова отчитывают. – Или вы хотели сказать, что такое поведение для пассажиров бизнес-класса моветон?
   - Только не это, - Керкмаль не особенно старался, чтобы его объяснение прозвучало дружелюбно. Он со своей работой справился и мог расслабиться, а не просеивать каждое слово сквозь сито вежливости. Усталость давала себя знать. - «Если обидится, извинюсь потом». – Предположение насчет бизнес-класса еще более нелепое, чем аплодисменты. Это мое мнение, мисс Джиллиан, оно может вам не понравиться, могу больше ничего не говорить, если мои замечания вас раздражают.
   - Нет, отчего же. Мне уже интересно. Мнение того, кто привык летать на частных самолетах чаще, чем другие ездят на метро, заслуживает внимания, вдруг узнаю что-то новое.
   - Хорошо, - Керкмаль сделал вид что не заметил сарказма, но в долгу не остался. - При условии, что вы не примите это на свой счет.
   - Один-один, но мне правда, интересно. И не вынуждайте меня все время оправдываться.
   - Простите. Наверное, это получается само собой, я не привык к такому общению. Разница менталитета дает себя знать. Думаю, это пройдет.
   Сказанное шло вразрез с тем, о чем Керкмаль думал. Он чувствовал, что между ним и Джиллиан протянулась незримая и весьма чувствительная нить. В этом не было смысла. Никакого узнавания друг друга в будущем не предполагалось и эту связь надо было рвать как можно быстрее. Будь его воля, он бы предпочел лететь другим рейсом. Про Джиллиан вообще невозможно было сказать – отдает ли она себе отчет в том, что происходит или это тоже кажется ей игрой и незначительным приключением, которое должно было на 13 дней избавить ее от скуки?
   - Разница менталитета – это условность, разве нет? Библейские истины универсальны. В этом самолете мы с вами ближе к небу, а значит и к истине. Вы согласны?
   Керкмалю понравилось, как Джиллиан деликатно облагородила тему спора.
   - Вы правы, мисс Джиллиан, здесь мы в одной лодке, как и все пассажиры авиалайнеров - парашютов нет ни у кого и это ключевой момент истины. А вовсе не деньги. Парашюты - единственное, что могло стать оправданием разницы в стоимости билетов. Комфорт на время полета… Это как игра в «русскую рулетку, сидя на удобном диване или на обычном стуле – принципиальной разницы нет. Вам, например, не все равно, каким классом вы летите, если будете знать знаете, что погибнете, как и несчастное существо, которое летит в собачьей клетке в багажном отделении? Утрирую, но мысль, думаю, понятна.
   - Более чем. Но почему нельзя благодарить пилота за мастерство?
   - Можно благодарить, но адекватно – например, на сайте компании, оставить отзыв или покупать билеты только в этой компании потому, что она имеет контракт с таким замечательным пилотом. А вы сводите все к эмоции, которая близка по своему «весу» к чаевым. Только еще «дешевле» - там хоть копейка официанту попадет, а тут, как собаку за ухом потрепали.
   Керкмаль увидел, как вспыхнуло лицо Джиллиан – она снова все приняла на свой счет, хотя он ее просил этого не делать, раскраснелась от негодования, раздражение мешало вникнуть в смысл сказанного. Джиллиан была так занята своей обидой на Керкмаля, что не заметила, как дверь в кабину пилота приоткрылась. За ними подсматривали, несмотря на то, что пилот и так имел возможность слышать и наблюдать за всем, что происходило в салоне через монитор.
   - Вижу по вам, что менталитет все же значение имеет, – Керкмаль мог бы сказать больше, например, о том, какие последствия будет иметь на востоке необдуманный комплимент или жалость, которые воспримут, как слабость.
   - Хорошо, - Джиллиан согласилась после недолгого раздумья, - Но мне кажется, надо быть снисходительными к гостю и не приплетать менталитет туда, где есть невежество, глупость или злой умысел. Мы разные, но верим в одно.
   - А во что верите вы, мисс Джиллиан?
   - В судьбу. Пожалуй, это единственное, во что я верю после всего, что было в моей жизни. Иной раз мне кажптся, что от меня ничего не зависит. Как сейчас - моя жизнь зависит от умения пилота, которого я в глаза не видела.

   - "Как она мыслит..", - подумал Керкмаль и ничего не ответил.
   Динамик ожил и известил о том, что самолет идет на посадку. Джиллиан уже не стала дожидаться советов – пристегнулась ремнем и запаслась леденцами.
   Сели за считанные минуты.
    - Ух, - воскликнула Джиллиан и перекрестилась. – Это можно? Никого не шокирует? Керкмаль только улыбнулся – он думал о том, как все сложится после посадки, они так и не успели переговорить с Джафаром и он не предупреждал о том, что собирается пилотировать самолет сам.
   Керкмаль знал, что он неплохой пилот, но предпочел бы не такого статусного, но опытного. Настрой Джафара не предполагал другого толкования кроме одного – он увлечен. Керкмаль решил, что это у него от скуки. Да, в общении забавная, не такая, как все. Открытая. Временами искренняя. Но от этого со временем устаешь не меньше, чем от стандартного набора - «красота + алчность, эгоизм, расчет или глупость». Джиллиан, безусловно, обладала интеллектом, но не спешила его демонстрировать. А если бы и стала, это могло не понравиться Джафару. Если он не увидит в Джиллиан то, что почувствовал в ней он, Керкмаль, она ему надоест сразу, как только он получит свое. И случится ли это? Он бы не удивился, если через 13 дней Джиллиан так и не дождется ТАКОГО внимания со стороны Его высочества, который был мастером заморочить голову и оставить наложницу «голодной». Керкмаль считал такое поведение ребячеством.
   – Спасибо, Муста, что вы терпеливы со мной. Я знаю, что у меня характер не сахар, но вы же видите, во мне нет коварства.
   Керкмаль мог бы продолжить список пороков, несвойственных ей, а еще больше времени заняло бы перечисление достоинств. Но теперь это уже была не его забота.
   - Представляю, как бы мои аплодисменты воспринял принц, будь он рядом. Опозорилась бы.
   - Он деликатный, - успокоил Керкмаль девушку, сдерживая смех.
   - Насколько?
   - Настолько, что стал бы аплодировать вместе с вами. Вы готовы?
   - К чему?
   - К перемене климата. Там зима, тут жарко. Но шуба, которая при вас, не пригодиться. Оставьте ее здесь, вам ее привезут во дворец.
   - Боже, как это звучит – будто я принцесса, - Джиллиан, привыкшая к подиуму и вниманию, ощутила приятное волнение, она понимала, что ее ждут новые яркие впечатления, но стало немного грустно. Она поняла, что Керкмаль скоро уйдет и ей предстоит знакомство, ради которого, возможно, он и был с ней так обходителен - без нюансов правда могла выглядеть и так.
   - «Точно не принцесса», - подумал про себя Керкмаль, понимая, что «вымещает» на Джиллиан недовольство собой за то, что не смог порвать ту самую нить. Один раз он уже обжегся, когда пожалел наложницу. Неужели тот урок не пошел ему на пользу, и он оставил у себя за пазухой мину, которая имела все шансы оставить его на этот раз без головы?
   Он подал ей руку и повел по проходу между креслами. Сойдя с трапа, Керкмаль обернулся. Джафар с самым невозмутимым видом смотрел на них сверху вниз. Керкмаль поклонился. Джиллиан с удивлением проследила за его взглядом, но никого уже не увидела.
   - Кланяетесь самолету? – поддела Джиллиан.
   - Благодарю Всевышнего за то, что моя миссия окончена, - ответил Кермаль, как можно громче, надеясь, что Джафар перестанет «валять дурака», скрываться и спустится к ним. Но принц, судя по всему, выходить не собирался. Пауза у трапа затягивалась. Керкмаль сердился, но виду не показывал, делал вид, что так и должно быть – стоял возле Джиллиан и смотрел вдаль.
   - Мы расстаемся надолго? – Джиллиан надоело молчание, которое по идее должно было что-то значить, но что именно – от нее скрывали, возможно, делали это намеренно, чтобы проверить ее выдержку. Стоять невозмутимо в свете софитов и ждать трэк, который не желал звучать, Джиллиан уже приходилось. Ее все равно фотографировали. Возможно и сейчас за ней пристально наблюдали.
   - Да, мисс Джиллиан, у меня свои обязанности, мне нельзя ими пренебрегать. – Стеклянная стена возникла из ниоткуда и разделила их. - У вас будут свои помощники. Они помогут с мелочами. А с главным вы справитесь, я в этом уверен.
   - Вы тоже отлично справились, господин Керкмаль. Надеюсь, и вы получите причитающуюся вам награду. Или она будет зависеть от моего поведения? Не ссорьтесь со мной, - Джиллиан шутила, хотя это была шутка с долей шутки, причем, довольно двусмысленная и даже оскорбительная для Керкмаля, который все это время старательно изображал из себя джентльмена. Керкмаль в долгу не остался.
   - Принц щедр и великодушен. Надеюсь, он не будет разочарован. Мой вам совет напоследок – расслабьтесь и получайте удовольствие. И будьте благоразумны.
   - … получайте удовольствие… у нас так говорят девушкам легкого поведения или жертвам изнасилования.
   Это уже больше напоминало ссору…
   - Все зависит от вас, - ответил Керкмаль, пожал Джиллиан кончики ее пальцев и демонстративно повернулся к трапу, дожидаться Джафара.
   Показался лимузин, который плавно подъехал к ним. Керкмаль пару секунд выждал, потом открыл дверь, приглашая Джиллиан сесть. Она поблагодарила его достаточно холодно - не ожидала такой резкой перемены в его манерах, которые внешне оставались безупречными. Лимузин тронулся с места. Она повернула голову и увидела, как по трапу спустился молодой мужчина в форме пилота и Керкмаль опять поклонился.
   - Кто это с господином Керкмалем? – спросила она шофера. Тот встретился с ней глазами в зеркале и не ответил.
   ***
   Джафар встретился с Керкмалем, они поздоровались.
   Не снимая, темных очков, которые скрывали его глаза, Джафар, сказал, что хочет побыть один.
   - Потом поговорим. Устал. Давно не сидел за штурвалом, видимо, отвык.
   Они разъехались. Спросить о том, куда повезли Джиллиан, Керкмаль просто не посмел и направился к себе на квартиру, которую снимал неподалеку от резиденции принца.
   Джафар подошел к другой машине, попросил водителя уступить ему место, сел за руль и уехал, не сказав, куда. Покружив около часа бесцельно по городу, поехал к себе во дворец. Выйдя из автомобиля, не стал смотреть, как обычно, на верхние окна, где располагался гарем, хотя знал - с него не сводят глаз, сияющих и полных надежд. Наложницы. Официальные жены такое поведение для себя считали предосудительным и дожидались принца каждая в своих покоях.
   Эстель тоже стояла у окна, но так, чтобы ее не было видно. То, что принц даже не глянул на окна гарема, сказало ей о многом – она успела изучить своего господина и такое невнимание не сулило ничего хорошего никому. Насчет себя она предпочитала не домысливать, а делать выводы исходя из реальности, которая касалась только ее.
   Она еще раз подошла к зеркалу, осмотрела себя с головы до кончиков пальцев, убедилась, что все в порядке и направилась в галерею, которая соединяла ее покои и половину принца. Дойдя до двери, которая вела внутрь покоев Джафара, остановилась и стала ждать.
   Эстель услышала шаги. Улыбка осветила ее лицо, напряженную маску сменил лик, полный любви и ожидания близости. Свою мимикрию Эстель считала самообладанием, а не лицемерием.
   Шаги у двери стихли. Эстель казалось, что она слышит дыхание принца. Она положила ладонь на дверь, готовая ее толкнуть, как только услышит щелчок электронного замка и оцепенела – вместо комбинации шифра раздался сигнал блокировки.
   Со стороны покоев принца был установлен монитор, который передавал сигнал с видеокамеры, находившейся по ту сторону дверей. Джафар видел, как Эстель подбежала, стояла, прислушиваясь, потом подняла руку. Джафар думал, что она постучит и даже поморщился, но затем с облегчением перевел дух, кога Эстель опустила руку, повернулась и пошла назад. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока озадаченная девушка не скрылась на своей половине.
   - Умница, Эстель. Мне сейчас не до тебя.
   Джафар не видел, как изменилось лицо Эстель - оно оставалось все таким же прекраксным, но его выражение напоминало разъяренную демоницу, а не влюбленную женщину, какой она всегда хотела казаться и сама верила в искренность своих чувств. Сейчас Эстель была полна не любви, но ненависти, которая вспыхнула в ней, причиняя физическую боль такой силы, что у нее потемнело в глазах.

Глава 17.
   Джафар пребывал в состоянии ленивой грусти, как всегда, когда он чего-то добивался. Вскоре это чувство сменилось другим ощущением, что он к намеченной цели не продвинулся, а наоборот, создал дополнительные проблемы, которые нарушали установившийся порядок. Например, с Эстель. Она самолюбива и чувствительна, кто знает, какие черты характера проявит в ответ на такое пренебрежение собой.
   Но разве он не хотел разнообразия, когда выбирал девушку с целым ворохом пробелов в информации о ее прошлом? Что могло скрываться под этими темными пятнами, одному Аллаху известно.
   За гибелью родителей Джиллиан, о чём Джафар узнал, прослушивая ее беседу с верным и преданным ему Керкмалем, могла стоять пресловутая русская мафия, которая подмяла под себя модельный бизнес и «опекала» конкурсы красоты не только в России. С одной из девушек, подобранных Керкмалем на конкурсе красоты пришлось расстаться как раз по этой причине. У нее обнаружились покровители, которые таким образом в дальнейшем намеревались шантажировать королевскую семью. Об этом узнали случайно. Принца Джафара вместе с ней и наложницами пригласили на приватную вечеринку, где в качестве "изюминки" организаторы устроили сеанс гипноза. Девушка была новенькой и Джафар приказал выйти ей, рассчитывая на то, что она еще ничего не знает и можно не опасаться, что она выдаст какой-то секрет гарема. Девушку погрузили в сон и буквально через несколько наводящих вопросов она рассказала, что ее младшую сестру держат в заложницах "нехорошие" люди.
   - Что это за люди? И почему они нехорошие? - начал уточнять гипнотизёр, с беспокойством посматривая в сторону хозяина вечеринки. Но тот отвлекся на беседу с другим гостем и не заметил. Джафар слушал внимательно, но сеанс не остановил, только подошел ближе, чтобы не пропустить ни слова. Из под прикрытых ресниц выкатилось несколько слезинок. Девушка явно опасалась отвечать на заданный вопрос. Наконец заговорила.
   - Они сказали, что если я откажусь, мою сестру продадут и она попадет в плохое место.
   - Что за место?
   - Там клиенты... они предпочитают необычные услуги. Если моя сестра к ним попадет, она умрет. Так мне сказали.
   - Тебя могли разыграть. Почему ты поверила им?
   - Они показали мне видео. Там была девочка...
   - Стой, - Джафар прекратил сеанс. Девушка открыла глаза и смотрела на всех с недоумением.
   - Что случилось, мой господин?
   - Ничего. Слава Аллаху. Мы уходим.
   В тот же день контракт с ней был расторгнут. Ей выплатили приличную сумму в счет компенсации и выпроводили из дворца. Девушка исчезла. Официальная версия: - перед вылетом у нее оставалось несколько часов и она отправилась на прогулку с небольшой группой туристов полюбоваться руинами древнего Касль-аль-Фарида. Группа вернулась без нее. Никто не заметил, куда она делась и решили, что вернулась с другой группой, перепутала. Больше девушку никто не видел. Пустыня стерла все следы.

   Судя по тому, что Джиллиан удалось выскользнуть из опасных сетей таких же "нехороших людей", у нее нашлись помощники, которые смогли противопоставить ее врагам высокий уровень организации и связей. И эти люди будут посерьезнее, чем бандиты, которые отыгрались за неудачу на беззащитных родственниках несговорчивой "мисс". У красотки определенно имелись мощные покровители. Кто знает, возможно согласие на 13-тидневный контракт могло быть обусловлено её желанием скрыться хотя бы на время в том числе и от них.
   Принц Джафар был достаточно информированным человеком и отдавал себе отчет в том, что присутствие ТАКОЙ дамы в его гареме могло повлечь за собой непредсказуемые последствия. В отличие от той наложницы, которая проговорилась о том, что ее "держат на крючке", Джиллиан таких слабых мест не имела - она была сиротой и других родственников, кто бы мог её интересовать, не выявили. Идеальный вариант. Но беспокойство не покидало Джафара, который несколько раз порывался приказать Керкмалю – закончить общение и уйти, оставив в качестве отступных все, что она захотела бы – чек и камень.
   Переломным моментом стал отказ Джиллиан от чека. В этом не было игры, жеманства, желания набить себе цену – она легко подарила чек другому человеку, который, по ее мнению, в нем нуждался.
   Отдавая распоряжение Керкмалю – довести начатое до конца, Джафар так и не пришел к четкому пониманию - зачем Джиллиан Кистель в итоге подписала контракт. Этот вопрос поселился в его подсознании и ждал достаточно аргументированных объяснений, чтобы он смог наконец расслабиться и заняться ею вплотную, не опасаясь "сюрпризов". Ее можно было бы, как и остальных проверить с помощью гипноза. Но Джафар был уверен, что Джиллиан на такую проверку не согласится, во всяком случае, на данном этапе отношений. Она выглядела очень уверенной в себе и в случае подозрений в свой адрес могла с гордостью предложить просто разорвать контракт. Восстановить после этого доверие, которого и так по сути дела не было, уже никто бы не смог, даже Керкмаль. У Джафара имелось подозрение, что, возможно, Керкмаль ей и понравился и согласием он обязан в некоторой степени и ему. Не самое приятное предположение и только. Джафар был очарован, но не влюблен, потому эта мысль не вызвала особого волнения. Скорее наоборот, стала стимулом в «охоте»:
   - Посмотрим, что она скажет, когда я измотаю ее в ожидании. А пока понаблюдаем за ней, - Джафар был уверен, что его метод «изнурения жертвы» даст желаемый результат.
   Азарт охотника, встретившего «добычу», которая находилась в клетке и даже там демонстрировала независимость, возбуждал. Некоторых своих наложниц он «доводил» тем, что они могли ждать его появления у себя в постели годами, но так и не дождаться. При этом он дарил подарки, брал их с собой на встречи, демонстрируя свой гарем, как престижную «коллекцию красоты». Некоторых девушек принц просто подарил.
   - Этого не было в контракте, - возмущались они. На что Керкмаль, который должен был успокоить недовольную девушку, предлагал проконсультироваться с адвокатом. Её убеждали не поднимать шум, а воспользоваться возможностью покинуть гарем без скандала и с деньгами.
   В противном случае девушка могла плохо кончить. По поводу исчезнувших, поговаривали, что кого-то из них продали в турецкий бордель. Но это могли быть слухи, чтобы девушки предпочли благоразумное поведение протесту или открытому бунту. Такое поведение считалось безумием и «болезнь» лечили либо плетьми, либо терапией в «нелегальной секс-индустрии». Там «гонорары» были копеечными, а шансы вырваться равны нулю. «Страшные слухи» постоянно подогревались, делая свое дело – гарем оставался территорией стабильного спокойствия при том, что поводов для недовольства и конфликтов было немало, а доказательств «жестоких расправ над строптивыми», кроме эпизодов с выставлением на улицу одной и внезапным прекращение контракта другой девушки, не было.
   Молодой принц не хотел признаваться в очевидном – он изнывал от скуки и при этом хотел любви, не заметив, как стал заложником своих широких возможностей «пробовать сразу несколько блюд». Это лишало его возможности выделить самое «вкусное». Девушки в гареме в восприятии Джафара со временем стали отличаться только ценой. Исключением стала Эстель, в которой определенно был «перчик», но и он утрачивал свою остроту. Появление нового увлечения лсьавалось вопросом времени.
   Джафар закрывал глаза на сложности с Джиллиан в надежде, что она его расшевелит и сумеет пробудить то, что люди называют любовью - не обладанием, а желанием отдаться этому чувству без остатка. Это скрытое обстоятельство давало Джиллиан преференции - принц радовался «приобретению», как ребенок и не скрывал своих эмоций, когда наконец приказал позвать Керкмаля к себе.
   - Как она наивна! – восклицал он, слушая запись, которую тот сделал. Изображение с видеокамеры местами было испорчено – Керкмалю приходилось прикрывать камеру из опасений, что Джиллиан могла ее заметить. Записи, которая велась в салоне самолета вполне хватало. Не говоря о том, что Джафар лично присутствовал на показе и видел Джиллиан во всем ее блеске, оставаясь неузнанным – несколько уловок помогли сохранить инкогнито.
   – Не глупая, а именно, что наивна. Надо будет присматривать за ней в гареме, чтобы наши ястребицы не выклевали ей глаза.
   - Опасения напрасны, мой господин, если только вас не беспокоят глаза ваших наложниц – эта девушка может сама выдрать их кому угодно, я это понял. Она отчаянная, если ее загнать в угол, будет защищаться и уж точно не станет унижаться. Ее нельзя купить.
   - Не верю, - ответил принц, - купить можно всех, вопрос, что ты предложишь в качестве платы. Чек, от которого она отказалась, говорит о ее презрении к деньгам. Но параиба ей понравился. Не подумай, я не собираюсь завоевывать ее расположение, засыпая уникальными минералами, в которых она разбирается. Хотя и буду использовать, у меня есть идеи на этот счет. Она же любит приключения? Ну вот с них и начнем.
   - Вы что-то задумали, принц?
   - Да, кое-что, но тебе не скажу. И никому не скажу. Хотя, уверен, что ты догадаешься.
   - Это небезопасно?
   - Это опасно, даже очень. Но для сближения с ней нужна особая атмосфера.
   ***
   На следующий день ближе к вечеру Джиллиан принесли костюм для верховой езды и попросили надеть.
   - Я не езжу верхом!
   - Вам надо это надеть. Приказ господина.
   Джиллиан фыркнула, но начала облачаться в непривычную для себя одежду - насчет того, что она не занималась верховой ездой, за исключением пары раз для эффектных съемок, она не шутила.
   - Придется, видимо, помучаться, - ворчала она тихонько. – Очень романтично, но пешком было бы не хуже. Хорошо, что не верблюд или слон или на чем тут они покоряют пустыню...
   Она вышла во двор. Ей подвели скакуна. На другой лошади, которая стояла на некотором удалении, уже сидел молодой, судя по посадке и фигуре, наездник. Лицо было замотано платком. Открытыми оставались одни глаза, и они показались Джиллиан знакомыми. Она уже встречала этот взгляд, но ни за что бы не вспомнила, что это произошло во время последнего дефиле. Джафар сам не ожидал - Джиллиан смотрела поверх голов, но, сделав изящный разворот, вдруг посмотрела в зал, их взгляды пересеклись на одно мгновение. Подсознание зафиксировало лишь момент, но ничего, кроме смутного ощущения дежавю, это не дало.
   Наездник спешился и помог Джиллиан забраться на лошадь, дал несколько советов, как сидеть в седле и управлять лошадью, которая оказалась на редкость послушной, потом вскочил в седло и направился к воротам, которые обычно были плотно закрыты, а сейчас распахнуты настежь. Колючий ветер пустыни врывался через них, бросая горсти песка в лицо. Джиллиан поморщилась, потом слегка сжала коленями бока лошади, и она послушно зашагала вслед за всадником.
   Оазис быстро кончился. Пустыня простиралась вдаль, как бескрайнее море. День клонился к вечеру и солнце опускалось за горизонт, окрашивая песок в нежно-розовые тона.
   - Разве для прогулки по пустыне верблюды не лучше бы подошли? – спросила Джиллиан, надеясь, что сможет разговорить спутника и узнать о дальнейших планах. Закат прекрасен, но не настолько, чтобы ей захотелось продолжить путешествие в ночи, когда ничего, кроме звезд над головой видно не будет. Перспектива оказаться посреди бесконечного мрака немного пугала.
   - Так захотел господин.
   - Понятно, ему виднее, - Джиллиан постаралась, что ее тон не выдал страха перед ночной пустыней, которая все больше казалась ей таинственным зверем – притаился и ждал, когда они отъедут достаточно далеко. Она несколько раз обернулась, любуясь дворцом, который утопал в зелени и был похож на оазис, отделявший город от пустыни. Белоснежные строения из мрамора прятались от рыжего вечернего солнца в изумрудном облаке из множества экзотических растений. Там в саду все цвело и источало аромат, который даже сейчас доносил до них ветер. Как же ей хотелось услышать, что планы меняются и они поворачивают назад.
   - Красиво, - с грустью проговорила Джиллиан.
   - Да, - односложный ответ дал понять – с ней говорить явно не хотели или не было позволено.
   Джиллиан вздохнула и погрузилась в раздумья.
   - «Зачем я согласилась на эту авантюру с гаремом? Захотелось приключения? - ругала она себя. Успокаивало одно – надо было потерпеть всего тринадцать дней и первый уже подходил к концу.
   Очередной порыв ветра швырнул в нее приличную горсть песка. Лицо прикрывала прозрачная накидка, но песчинки все равно больно царапнули кожу сквозь тонкую ткань. Порывы явно усиливались.
   - Долго еще? – спросила она. Вопрос остался без ответа, но она обратила внимание на то, как ее спутник несколько раз посмотрел в сторону пока еще далекого, но подозрительно мрачного на вид облака – оно сливалось с пустыней на горизонте, будто «пожирало» ее. Молчаливое волнение всадника передалось Джиллиан, она пришпорила свою лошадь, чтобы держаться к нему поближе.

Глава 18.
   Песчаная буря обрушилась внезапно с такой силой, что Джиллиан сразу утратила желание заниматься самокопанием, а еще больше – разговорить своего спутника, разве что прокричать ему вопрос:
   – «Какого хрена тут у вас творится?».
   Но и это было невозможно потому, что песок, который вдруг стал живым, норовил забиться в рот и глаза, вынуждая плотно «захлопнуть» и то и другое. К тому же сквозь вой и гул, который теперь заполнял пространство вокруг них, невозможно было расслышать даже взрыв бомбы, случись такое в дополнение ко всему. Хотелось одного – чтобы вселенский ужас поскорей кончился и беснующийся хаос вновь превратился в застывшее море песка. Лошадь Джиллиан заметалась, едва не сбросив ее в «кипящую пучину». Она чудом удержалась. Спутник подъехал к ней вплотную, схватил поводья, знаком показал, чтобы она держалась как можно крепче и погнал обеих лошадей вскачь.
   Ветр крепчал, песчаный шторм неумолимо набирал силу. Песчаные валы вздымались повсюду, убивая всякую надежду на возможное спасение. Лошади оставались единственным шансом избежать гибели в этом аду.
   Лошадь Джиллиан вырвалась и понесла. Она попыталась нащупать поводья, а когда поняла, что это невозможно, намертво вцепилась обеими руками в гриву, прижавшись к шее лошади. Джиллиан ничего не оставалось, как довериться инстинкту животного, которое спасало не ее, а себя.
   -«Лошадка, я не хочу умирать! Ты тоже! Ты сильная, тут твой дом, спаси нас!»
   Лошадь медленно, но тем не менее уверенно пробивалась сквозь бурю, которая уже достигла своего пика и вскоре должна была начать стихать. Наконец впереди показались едва различимые очертания каких-то строений. Лошадь направлялась к ним.
   Джиллиан ничего не видела, только чувствовала, что лошадь вдруг остановилась. Приоткрыв глаза, она рассмотрела силуэт человека. Он подбежал к лошади, схватил собрал и повел к воротам, которые открылись, и, впустив их, сомкнулись снова.
   Девушка попыталась открыть глаза, но резкая боль в веках вынудила отказаться от второй попытки. Она вскрикнула, схватилась руками за лицо. Ей хотелось потереть веки, но едва она прикоснулась к ним, невыносимая жгучая боль повторилась.
   - Боже мой, еще и ослепну! Слава богу, что хотя бы живая! – причитала Джиллиан, еще не веря своему спасению.
   Она услышала голос. Судя по интонации, ее о чем-то спросили. Она не поняла ни слова. До ее плеча дотронулись. Она подняла голову и откинула остатки платка, но открыть глаз так и не смогла – резь уже была непрерывной.
   Джиллиан услышала приятный, но сердитый голос – мужчина кого-то отчитывал.
   - «Надеюсь, не меня, - подумала Джиллиан. – Или все меня за то, что поперлась на прогулку с сумасшедшим, который не знает, что такое прогноз погоды».
   Она снова хотела закрыть руками лицо, но ей не позволили.
   - Потерпите, сейчас станет легче, - тот же голос уже говорил на английском. Она вздрогнула от прикосновения к многострадальным векам и приготовилась терпеть, но почувствовала, как приятная прохлада выпроваживает боль, как незваного гостя – деликатно и настойчиво. Джиллиан догадалась, что хозяин убежища делал ей примочки. Резь утихала. Радость спасения, благодарность и облегчение вызвали непроизвольную реакцию - Джиллиан расплакалась. Слезы оказались очень кстати – они промывали глаза естественным образом, ускорив «выздоровление».
   - «Чёрт бы вас побрал с вашей пустыней», - ворчала про себя Джиллиан, выпуская пар и наслаждаясь тем, что «пытка» с глазами заканчивалась. Сквозь узкую щель она уже могла рассмотреть помещение.
   Стены, сложенные из крупных каменных блоков, ковры и, что самое приятное - ни ветра, ни песка, а лишь приятная прохлада и тихая музыка, которая, как и забота о ней, успокаивала и возвращала к жизни.
   Джиллиан наконец сумела открыть глаза и увидела, что сидит на удобном диване посреди комнаты с высокими каменными стенами. За счет особой кладки, они имели плавный изгиб, делая помещение круглым.
   - «Похоже на гигантский колодец», - подумала Джиллиан.
   Сравнение было весьма условным, учитывая размеры – скорее, бассейн глубиной не меньше полутора метров. Так мог выглядеть подземный резервуар для пресной воды. По краю центральной части помещения шла прозрачная перегородка. Она доходила до верхней части купола, на котором Джиллиан успела заметить роспись, напоминающую те, что видела в музее, где экспонировались артефакты древних восточных цивилизаций, исчезнувших тысячелетия назад. В одном месте прозрачная панель прерывалась. Оттуда вниз вели ступени, по ним Джиллиан помогли спустить.
   Она заметила, что одна из каменных стен наверху пришла в движение.
   - «Ворота, через который нас сюда завели. Где моя лошадь? Неужели ее выгнали обратно?» - Джиллиан ругала себя, что не поинтересовалась об этом раньше.
   Ворота открылись медленно и не дойдя до конца, остановились. Сквозь открывшийся проем ворвался шум и ветер - пустыня все еще была неспокойна, но «представление» уже шло к завершению. Хозяин убежища не стал выходить наружу, стоял и явно кого-то ждал. Въехал всадник. Джиллиан узнала своего спутника.
   - Слава богу, живой! – воскликнула она и помахала ему рукой. В ответ ей только кивнули. Джиллиан покоробила такая сдержанность. Будь ее воля, она бы кинулась на шею: как-никак вместе пережили смертельную опасность и выжили – это ли не повод сблизиться или хотя поздравить друг друга с чудесным спасением? – Ах вот как? Учтём-с, - успокоила себя Джиллиан, не давая обиде и смущению уменьшить её собственную радости от этой встречи.
   Он спешился и повел лошадь по верхней галерее, потом остановился и стал ждать. Стена, которая отличалась тем, что имела в этом месте другой цвет, вдруг открылась и Джиллиан увидела сверкающую комнату. Она поняла, что это зеркала лифта, отражавшие свет ламп внутри. Мужчина завел туда лошадь и двери закрылись.
   - «Восьмизвездочный подземный отель для заблудившихся путников – в таком обязательно должны быть лифты для лошадей», - но это было самое малое, чему Джиллиан, которая все больше осваивалась и проявляла естественное любопытство, предстояло удивиться.
   - Вам уже лучше, мисс Кистель, - она услышала знакомый ей голос и посмотрела в ту сторону. Мужчину смотрел на нее сверху вниз, но было видно, что его беспокоит ее состояние. Джиллиан решила не придавать значения этому аспекту в общении:
   – «Возможно, я обижаюсь на то, что для них в порядке вещей, чужой монастырь».
   – Как ваши глаза? Ваши веки пострадали, но это скоро пройдет. Принести зеркало?
   - Да, если можно, хотела бы взглянуть, - ответила она, предвкушая живописную картину, но увиденное ее потрясло…
   Зеркало появилось через пару минут. Гостеприимный хозяин или управляющий, с этим она так и не определилась, поднес его к лицу Джиллиан - на нее смотрела существо с багровыми вспухшими водянистыми шишками на месте глаз. Ресниц, казалось, не было вовсе. Сами глаза едва просматривались сквозь узкую щель.
   - О, боже! – Джиллиан хотел закрыться снова, но. мужчина убержал ее руки.
   - Нет, - приказал он, - не трогайте, будет хуже. Успокойтесь, я же сказал, что все пройдет. Это воспаление. Нужно продолжать примочки.
   - Я похожа на чудовище! Не смотрите на меня, – Джиллиан прикрыла лицо рукой, не дотрагиваясь – поняла, что его советы были более адекватными, чем ее поступки в данный момент – все равно, что комплексовать и стесняться своего лечащего врача.
   - Вы прекрасны, - ответил он с улыбкой.
   - Не надо так шутить, прошу вас, мне плохо и мое жалкое состояние не повод делать его еще хуже, - Джиллиан помолчала и добавила, - Благодарю вас за спасение. Не понимаю, как вы догадались, что мы здесь.
   - Ничего особенного, мисс Кистель, повсюду следящие устройства, буря для них не помеха. Я увидел вас задолго до того, как вы приблизились к границам Касль-аль-Фарида – так называется то место, где мы находимся.
   - Понятно, - Джиллиан не ожидала ничего подобного, но ее интересовало еще кое-что, о чем она, отбросив смущение, спросила. – Надеюсь, с моей лошадью все хорошо? Как ее глаза? – Джиллиан улыбнулась, заранее полагая, что ее вопрос сочтут наивным и даже глупым.
   - Лошади во многом более приспособлены к жизни в природе, чем мы. Ваше беспокойство о том, кто вас спас, достойно, не надо стесняться. Ее веки, конечно, пострадали, но не так сильно, как ваши. Если бы вы сразу закрыли глаза...
   - Как же она шла?
   - Ее вел внутренний голос, - наконец, улыбнулся мужчина и направился к лестнице, сделав ей знак рукой – Джиллиан догадалась, что ее приглашают идти следом. Она встала и поняла, что с трудом держится на ногах – сказывалась непривычная езда верхом и пережитый стресс. Мужчина ее подхватил, не давая упасть – его рука была сильной, уверенной и нежной.
   - Благодарю вас, - проговорила Джиллиан, надеясь, что покрасневшее от ее неловкости лицо не стало еще ужаснее. Незнакомец был намного старше нее, но его седые волосы были густыми и длинными и взгляд взрослого и уверенного в себе мужчины не мог не волновать. Он уже проявил свою деликатность тем, что старался на нее не смотреть, но это ничего не меняло – Джиллиан переживала до слез, что ее видят в таком неприглядном образе - с глазами, как у рака. В конце концов она бы не удивилась, если бы этот незнакомец и был тем самым принцем Джафаром. Почему бы и нет – свое знакомство с ней обставил максимально эффектно и сразу дал понять, кто тут хозяин, а кто - то ли гость, то ли пленник.
   - Хотите, я дам вам очки? – предложил он.
   - «Этого еще не хватало» - всполошилась Джиллиан тем, что незнакомец, похоже, читал ее мысли. – Нет, не надо, а хотя, ладно, давайте, не буду пугать вас своей «красотой».
   - Да, не пугайте меня, - мужчина засмеялся и протянул Джиллиан очки.
   Она взяла их, покрутила в руках, размышляя - надевать или не стоит. Подсознательно не оставляла мысль, что ситуация, которая шокировала с самого начала, с какой стороны не посмотри, выглядела так, будто это «тест» и ее проверяли на прочность. Догадка пробудила раздражение, которое усиливалось по мере того, как она осознавала свое полное бессилие.
   - «Неужели, чтобы меня узнать, надо было уродовать?»
   Джиллиан вернула очки.
   - Кроме нас с вами, тут только один гость и лошади, как я понимаю. А вы меня и так уже видели, так что это лишнее, в помещении я буду выглядеть в них глупо. Придется вам потерпеть, пока мое лицо не примет свой привычный вид – вы обещали, - последнее она добавила не просто так. Джиллиан уловила специфику менталитета и намеренно уколола туда, где обычно прятали самолюбие – напоминание о данном обещании предполагало, что им могли пренебречь или забыть – это было уже почти оскорбление.
   - Как хотите, - услышала она в ответ и, отметив секундную паузу, поняла, что цель достигнута. Вслед за этими словами в дальний угол полетели очки - мужчина небрежно швырнул их, хотя Джиллиан отметила, что это был дорогой аксессуар. С невинным недоумением она посмотрела на собеседника.
   - Думаете, я принц Джафар? – вдруг спросил он и усмехнулся. - В нашей стране, богатой нефтью и алмазами, очками за тысячу долларов швыряются не только принцы.
   - А кто еще? – спросила она, не меняя тон, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от сказанных слов, в которых ничуть не раскаивалась потому, что была уверена в праве хотя бы на такую защиту своего достоинства.
   - Я.
   Джиллиан выругалась про себя, но виду, что она обескуражена своим положением, не подала - какой смысл, если вокруг стены, а за ними бескрайняя и безжизненная пустыня, в которой она не продержится и получаса.
Глава 19.
   Чего-чего, а здравого рассудка Дине было не занимать, она в свое время послушалась совета и уехала из России, хотя видела заплаканные глаза матери и грустные лицо отца и готова была выбросить билет и сказать:
   –«Остаюсь! Будь, что будет!»
   Долго бы она прожила после этого, если родители погибли при таких обстоятельствах, что и разбираться никто не стал?
   Родители приходили к ней во снах, всегда радостные и даже счастливые. Для Джиллиан это был знак, что она все сделала правильно, хотя сожаления о том, что прошлое нельзя изменить, мучали, набрасывая на сверкающий мир, в котором она жила после бегства из России, вуаль непроходящей печали.
   Признаться окончательно, что вляпалась в сомнительную историю по собственной глупости, jyf пока не могла b все еще пыталась романтизировать свое желание изменить налаженную жизнь, хотя для этого не было никаких видимых причин – у нее и так все было, от добра добра не ищут. Но что-то же руководило ею, когда она подписывала этот тринадцатидневный контракт? Возможно, она думала, что дни пролетят незаметно, а впечатления от пребывания в гареме принца дадут опыт, который, как минимум, внесет разнообразие в ее жизнь. Признаться самой себе, что это был очередной побег, она не могла. На этот раз, это была попытка избавиться от пустоты в душе, которую после расставания с Купером, она так и не смогла заполнить ничем столь же значимым.
   - «Понесла меня нелегкая…», - Джиллиан изводила себя уроками, пытаясь понять, кто за всем этим стоял и ничего кроме того, что «этим несусветным безобразием» руководил принц Джафар, не придумала.
   С трудом преодолев ступени, Джиллиан со своим спутником подошла к уже знакомым дверям лифта. Внутри часть стен была зеркальной, сквозь остальные можно было видеть каменную кладку, затем скальную породу и детали конструкции. В одном месте стена была прозрачной – Джиллиан не поверила своим глазам, не удержалась и спросила:
   - Что это?
   - То, что вы видите, вода.
   - Да, но откуда…
   - Подземное озеро.
   Кабина двигалась не очень быстро. Путешествие заняло не больше тридцати секунд. Наконец лифт остановился. Двери раскрылись, но Джиллиан не торопилась выйти – мысль о том, что у нее над головой не меньше десяти метров песка и скального грунта, подавляла. Нужно было время, чтобы адаптироваться. Спутник заметил ее нерешительность и подал руку. Она заметила улыбку, которую он не очень-то прятал в своих усах.
   - «Ну уж нет, такого удовольствия я тебе не доставлю», - Джиллиан поблагодарила и добавила:
   - Дальше я сама.
   Мужчина пожал плечами и прошел вперед.
   - Здесь будет ваша комната, мисс Кистель. Надеюсь, вас все устроит.
   Помещение, в которое их доставила сверкающая капсула, судя по всему, располагалось под тем круглым залом, где Джиллиан провела первые часы. Окинув комнату взглядом, Джиллиан решила, что она похожа на декорации к сказке о «Сорока разбойниках» и пещере, в которой они прятали награбленные сокровища.
   Все помещение было уставлено стеллажами, витринами, в которых стояли, лежали и валялись всевозможные ценности – украшения, драгоценная посуда, оружие, старинные монеты, картины, некоторые в тубусах. Джиллиан присмотрелась к одной этикетке, которая поясняла, что там хранится и не поверила своим глазам.
   - Моне?
   - Да. Забавная история. Полиция была уверена, что мать одного из грабителей сожгла чемодан с картинами, чтобы избавиться от улик и спасти своего сына от подозрений. Картины сгорели, но не все. Этот Моне чудом уцелел. Теперь он здесь, надежно защищен от посягательств.
   - Какой смысл хранить эти сокровища? Их же никто никогда не увидит!
   - Почему вы так решили? Многое отсюда возвращается в музеи в виде подарков. Что-то продается и на вырученные средства строятся больницы, школы там, где другими способами профинансировать строительство невозможно.
   - «Хочет поразить меня благородными намерения, ну-ну, посмотрим..». Это похвально, но полагаю, что оружие на эти средства покупается тоже? – Джиллиан давала понять, что держать ее за совсем уже наивную дурочку, опрометчиво. Если она попала в эту ситуацию, то не по своей воле – ей помогли. Благодарность за ее спасение организаторы «квеста» уже заслужили, но не ее доверие. Выразительные глаза ее спутника слегка прищурились. Джиллиан уже приготовилась к тому, что услышит отрицание или оправдание.
   - И оружие, - мужчина проговорил это, не добавив ни одной эмоции – констатировал факт, не более того. Что она по этому поводу думает, его явно не интересовало. - Одно другому не мешает. Могу я предложить вам лимонад, сок?
   - Воды, если можно.
   - Согласен с вашим выбором, это настоящее сокровище в пустыне, вода дороже всего, что тут есть. Идемте, я вам еще кое-что покажу.
   Незнакомец, как его называла про себя Джиллиан, поскольку он так и не представился, хотя сам обращался к ней по имени, снова повел Джиллиан к лифту. Они вошли. Кабина опустился еще ниже. Теперь это было не жилое помещение, а естественная пещера. Неровные каменные стены покрывал мох и сочилась вода, которая стекала струйками в чашу скорее всего природного происхождения. Подсветка давала возможность убедиться, что вода была кристально чистой, прозрачной. Если бы не рябь по ее поверхности, могло показаться, что чаша пуста.
   - Здесь жили наши предки, много веков назад, а может и больше. Если внимательно посмотрите, то увидите остатки выдолбленных в скале рисунков. После одной из бурь, пески сместились и обнажили части разрушенных строений. Археологи обнаружили на этом месте древний город. Раскопки велись не один год и продолжаются до сих пор. Во время изысканий выяснилось, что помимо верхних ярусов есть еще целая сеть пещер, таких, как эта. Вы видите один из природных резервуаров с водой, он полон и сейчас.
   - А верхняя комната, тот зал, где вы оказывали мне помощь, тоже бассейн? Мне так показалось.
   Скепсис и раздражение Джиллиан уступали место профессиональному интересу – не каждому повезет оказаться в таком удивительном месте.
   - Вы наблюдательны. Это и был бассейн. Во всяком случае, так решили после осмотра того, что от этого места оставила природа. Чем выше к поверхности, тем сильнее ее разрушительное влияние. Здесь время остановилось. Мои далекие предки во время набегов или бурь, прятались тут и были недосягаемы для врага. Потом город разрастался, возникла потребность в постройке специальных сооружений, куда вода поступала отсюда. Из того бассейна пил город, который построили в пустыне, превратив ее в цветущий оазис.
   Джиллиан показалось, что голос рассказчика слегка дрожал, видимо, воспоминания, которыми он делился с ней, были ему особенно дороги. Маленький шаг к взаимному доверию был сделан.
   - Сейчас тут обитаю я… и редкие гости, вроде вас.
   Джиллиан хотела спросить – «Кто я?», но не успела, незнакомец продолжил:
   - Идемте, я покажу вам еще кое-что. Вы разбираетесь в минералах, насколько мне известно. Уверен, впечатлений вам хватит на всю жизнь.
   - Да, я уже впечатлена, - ответила Джиллиан, не спрашивая, откуда такая информированность. Она с азартом исследователя рассматривала стены, трогала рукой вкрапления минералов, которые были повсюду. – У вас целая коллекция, а это что? - Джиллиан наклонилась и подняла полупрозрачный кусок желтоватого минерала, на который чуть не наступила. - Это то, что я думаю? – она посмотрела на своего гида, надеясь заодно узнать – такой ли он всезнайка, каким хочет казаться или все же дикарь, который не осознает, какие сокровища у него валяются под ногами.
   - Ливийское стекло, вы же видите.
   - Да, вижу, - Джиллиан с досадой вздохнула. - Но как оно попало сюда?
    На самом деле Джиллан была потрясена. Найти вот так под ногами то, что ценили даже фараоны - из ливийского стекла была вырезана фигурка скарабея, чтобы стать главным сокровищем в тотемном ожерелье Тутанхамона.


   - Так же, как и все остальное. Столики в комнате, приготовленной для вас, тоже не из простого дерева.
   - А..? – Джиллиан признала свое поражение – про красивые столешницы она и не подумала – дерево, как дерево. Если сейчас намеренно обратили ее внимание на них, это могло означать одно – для изготовления столешниц использовалось окаменелое дерево и ему миллионы лет. Джиллиан в таком варианте эту редкость видела впервые. Одно дело – сувенирные поделки и украшения из него – другое дело – вот так целиков в виде столика! Невообразимая роскошь. Немыслимо.
   - Пещеры Али-Бабы, - засмеялась она. – Вы не шутите? Это все настоящее?
   - Какой смысл в подделке? Вот вы, например, вы уникальны, вас подделать невозможно. Вы понимаете, к чему я вам этот говорю?
   - Честно говоря, нет, я же не экспонат в коллекции.
   - Вы сокровище, потому вы здесь.
   Джиллиан повернулась к собеседнику и посмотрела ему прямо в глаза.
   - Вы принц Джафар? – ее вопрос прозвучал резко, но больше ходить вокруг да около после ТАКИХ намеков она не собиралась.
   Над ней издевались, хотя и обставляли все по-особому.
   – Признайтесь, это и есть ваша восточная изюминка – убедить подписать контракт, затащить в это место и морочить голову всеми этими сокровищами? Не могли найти кого-то попроще?
   Незнакомец не рассердился, но смотрел на Джиллиан без улыбки:
   - «Это место», как вы выразились, представляет интерес для того, кто во всем этом разбирается. Здесь не ювелирный бутик, куда водят девушек, чтобы произвести на них впечатление. Согласитесь, выбор места говорит о многом. Вы сделали такой пошлый вывод, я даже удивлен. Отбросьте предрассудки, мисс Кистель, и страхи, посмотрите на все так, как это умеете только вы – Джиллиан или Дина – кем быть, решать вам.
   - Не переводите стрелки.
   - Какие стрелки? - собеседник ее не понял и искренне удивился.
   - Такие, - Джиллиан «закусила удила». Ей надоело играть в вежливую покладистую девушку. – Вы сейчас же признаетесь и скажете – вы – принц Джафар?
   - А если не признаюсь? Или скажу – «да», а сам обману? Какой смысл в моем ответе? Что он решит? Или вы хотите сказать, что намерены поступать в соответствии с контрактом и для этого вам нужен именно принц? Но там ничего не сказано насчет того, как ваш хозяин выглядит.
   - Хозяин? – Джиллиан даже задохнулась от возмущения.
   - Да. На 13 дней вы согласились быть его собственностью.
   - Вы издеваетесь надо мной?
   - Каким же образом? Тем, что спас вас, а сейчас развлекаю?
   - Тем, что не отвечаете на мой прямой вопрос!
   - Я вам ответил, но вы не поняли. На сегодня все, мисс Кистель. Вы раздражены, а в таком виде вы не интересны. Вас вернут во дворец, когда будет возможность.
   Незнакомец повернулся и пошел по направлению к лифту. Джиллиан поняла - еще немного и он уйдет, бросит тут одну. Она побежала за ним.
   - Стойте! Да стойте же, наконец, чёрт бы вас побрал! - ругательство вырвалось само собой, но это было меньшее из того набора, который крутился на языке.

Глава 20.
   Фаворитка гарема, наложница по имени Эстель, начала подозревать, что внезапные исчезновения Джафара – это не просто так.
   Первым делом Эстель попыталась получить информацию у своей служанки, Набу, которая появилась у нее и обслуживала персонально после жалобы принцу - что его любовь оставляет приятные следы на ее теле, но она не хочет, чтобы об этом знали в гареме.
   - Ерунда. Тебе будут завидовать, - пробовал отшутиться Джафар, но Эстель настаивала на своем.
   - Должна же я хоть чем-то отличаться от остальных? Мне нужна моя личная служанка.
   Джафару идея с личной служанкой показалась чрезмерной. Эстель была фавориткой, но это не навсегда – закреплять обособленный статус – значило подать плохой пример другим. К тому же все мысли принца последнее время занимала история с Джиллиан, которую Керкмаль с большими трудностями пытался склонить к подписанию контракта.
   Наблюдательная Эстель отстраненность Джафара истолковала, как безразличие и решила, что ее подозрения насчет соперницы обоснованы. Узнать больше возможности не было и она, одарив принца чарующей улыбкой, промурлыкала:
   - Мой принц, твои поцелуи расцветают на моей коже алыми маками и напоминают о любимых губах. К тому же я стыдлива и не хочу, чтобы эти свидетельства страсти видел кто-то еще. Одну служанку я еще потерплю и смогу контролировать. Будь великодушен к моей просьбе, прошу всем сердцем.
   Сказано было витиевато для европейки, но Эстель давно усвоила правила игры и приобрела нужные манеры.
   Принцу Джафару такая чепуха в стиле «султан Сулейман и Хюрем» нравились, так почему бы не порадовать его такой малостью - лишь бы верил, что ее похвала и стенания искренны. Эстель старалась изо всех сил, надеясь, что ее контракт будет продлен на неопределенное время. Но, несмотря на это, принц на ее половине появлялся у нее все реже, а потом и вовсе не впустил ее к себе, причем сделал это после того, как его не было во дворце несколько дней, а группа рабочих ни с того ни с сего вдруг занялась обустройством так называемого малого дворца. Небольшое по размеру здание с фасадом из белоснежного мрамора входило в общий дворцовый комплекс, но располагалось в стороне. В свое время малый дворец предназначался для особого уединения королевских особ с женами или наложницами. Со временем надобность в доме отпала и долгое время он был под замком.
   Впрочем, появление самой Эстель в гареме трудно было назвать традиционным. Можно сказать, что к принцу Джафару она попала случайно.
   Как и многие молодые девушки, она мечтала о принце на белом коне, но возможности встретить такого у нее были весьма ограниченными. Эстель со своей семьей жила в пригороде, почти в деревне и видела настоящую жизнь, как она считала, только по телевизору или в интернете. Просчитав варианты, она взялась за реализацию своего плана. Эстель понимала, что вытащить ее из «Трансильванского болота» мог человек со связями, богатый, кто мог себе позволить содержать не только жену, но и «девушку для наслаждения» – определение Эстель. Чтобы обратить на себя внимание, ей пришлось немало постараться.
   Сначала она поработала над своим телом – занималась всем, чем могла, чтобы придать фигуре не просто стройность, которая и так была от природы. Она не поддалась расхожему мнению, что в гаремах предпочитают девушек с модельной внешностью, сделала ставку на атлетизм и угадала. Богатые традиции Румынии в гимнастике, способствовали тому, что спортивная школы были по всей стране. В одну из них поступила Эстель. Добилась определенных успехов и вскоре вошла в десятку лучших спортсменок среди юниоров.
   Ее лицо и фигура замелькали на обложках спортивных журналов. Но настоящая удача улыбнулась на очередном этапе международного Кубка по спортивной гимнастике, который проходил у нее дома, в Румынии.
   Перед тем, как выйти на помост в индивидуальном многоборье, Эстель обратилась шепотом к своему духовному покровителю, с которым она наладила доверительный контакт с тех пор, как ее стали одолевать мысли о том, что судьба к ней несправедлива и она достойна большего.
   - О владыка мой, граф Цепеш, прошу тебя – помоги быть лучшей, а моих соперниц – сделай слабее. Клянусь, что никому не позволю сказать о тебе плохое слово. Для меня ты герой, а никакой не кровожадный монстр – это все выдумки тех, кто слаб и недостоин тебя.
   Эстель нисколько не смущало то, что репутация у «владыки» была, мягко говоря, не самая хорошая, а дела, которыми он «прославился», вызывали у людей дрожь при одном упоминании его имени. Именно эти особенности ее и привлекали. Эстель сетовала, что родилась не в свое время и теперь вынуждена подстраиваться и искать возможности для самореализации личных качеств, которые роднили ее с кумиром. Девушка была красива, умна и напрочь лишена чувства эмпатии. «Платиновое правило» - ставить себя на место другого, чтобы понять и прочувствовать человека, Эстель трактовала по-своему:
   - Представь себя на месте другого и поймешь – на каком месте тебе не следует быть, чтобы тебя не жалели. Пусть лучше ненавидят и боятся.
   Она долго искала для себя духовного наставника и нашла. О Владе Цепеше Эстель знала всё и была его неистовой поклонницей. В доме родителей в своей комнате она соорудила целый иконостас, украсила репродукциями с его изображением, пила с ним по утрам чай, а вечерами делилась новостями и просила наставлений.
   Перед теми соревнованиями Эстель провела обряд пробуждения духа Цепеша – пол ночи просидела перед зеркалом с расставленными вокруг свечами. Ничего не дождалась – так она думала. Дуновение ветра, которое растрепало ей волосы и задуло свечи, приняла за сквозняк. Эстель встала, чтобы прикрыть дверь, и заметила, как уголки губ Влада Цепеша на центральной «иконе» дрогнули в улыбке. С этого момента у нее установилась прочная связь с потусторонним миром, откуда она черпала вдохновение и силы, чтобы жить и добиваться своего.
   ***
   В итоговой турнирной таблице она была всего лишь восьмой, но на банкете в честь окончания турнира к ней подошел незнакомый молодой мужчина в дорогом костюме. Своей манерой держаться с достоинством и легким пренебрежением он обращал на себя внимание. Эстель не сводила с него глаз.
   - Вас можно поздравить?
   - С восьмым местом? Шутите?
   - Я похож на шута?
   Эстель насторожилась – не отпугнуть бы.
   - Простите, я не хотела вас обидеть. Вы журналист? – спросила она, думая, что ее хотят «развести» на эмоции.
   Незнакомец рассмеялся.
   - Нет уж, тогда лучше шут! И все же, повторю свое поздравление. Восьмое место на этапе мирового первенства - это не мало. Вы к себе несправедливы.
   Эстель похвала была приятно, но она пожала плечами, настаивая, что ее достижения – ерунда.
   - Это скромность? – улыбнулся мужчина и посмотрел на нее так, что Эстель растерялась. Она не поняла – над ней надсмехаются или делают комплимент? Эстель стояла, раскрыв рот и выглядела совершенно нелепо. Однако ее реакция была искренней, это придало ей шарм.
   - Я так и подумал, вы скромны и непосредственны, - незнакомец решил, что оказался прав.
   Вывод был нелепым настолько, что Эстель даже поперхнулась шампанским, которое ей поднесли. Она пригубила его опять, чтобы занять себя чем-то и не выдать своего состояния, не хмыкнуть.
   -«Нашел скромницу. Надо же, какое я произвожу впечатление. Кто б подумал», - Эстель удивилась и не знала, как этим воспользоваться потому, что толком так и не поняла, чего от нее хотели.
   - Благодарю вас за такую оценку моих успехов, - проговорила она, закусив губу, чтобы не улыбнуться.
   - Позвольте представиться, - мужчина смотрел Эстель в глаза. - Меня зовут Муста Керкмаль и я представляю здесь интересы влиятельной особы. Этот господин, чье имя я пока не могу назвать, вами заинтересовался.
   - Эстель, - проговорила она, пытаясь вспомнить, как полагается себя вести по правилам этикета. Ничего не вспомнив, ограничилась именем и тем, что поправила выбившийся локон.
   - Вы позволите?
   Эстель увидела, что мужчина протягивает ей руку, но не здороваться, а как-то по-другому. Не дождавшись ответной реакции, Керкмаль сам взял руку Эстель и поднес к губам.
   - О! – только и смогла сказать она, запутываясь еще больше в предположениях – кто перед ней и как с такими мужчинами следует себя вести, чтобы не отпугнуть и не продешевить. Выходит она напрасно обижалась на своего «покровителя» за то, что он не помог ей занять первое место?
   Керкмаль счел, что для начала достаточно. Нежно пожав пальцы девушки, отпустил ее.
   - Очень рад знакомству с вами, дорогая Эстель.
   - «Ого, я уже дорогая?» - изумилась и обрадовалась она, находясь под впечатлением от внешности Керкмаля, и того, как от него пахло. – «Что за парфюм? Я сейчас умру…»
   Знакомство с Эстель отличалось от сценария, который был осуществлен с Джиллиан. Несмотря на долю импровизации, пришлось немало поработать - «помедитировать» над биографией гимнастки, чтобы подобрать нужный тон. С Джиллиан все было в тысячи раз сложнее.
   - Моя визитка, - он протянул ей пластиковую карточку с золотым напылением. В центре визитки герб правящей династии, украшенный россыпью бриллиантов.
   Эстель взяла карточку в руки и снова приоткрыла рот от изумления.
   - Это стразы?
   Керкмаль приобнял девушку и прошептал на ухо:
   - Обижаете. На гербе моего господина не может быть ничего, кроме бриллиантов.
   - "Йес! Свершилось!" - Эстель, не отстранилась на всякий случай, но и не стала прижиматься, просто замерла, подняла голову и посмотрела на мужчину снизу вверх.
   - Вы кто? – прошептала она.
   - Я уже сказал.
   - Но, зачем вы здесь? Что вам от меня надо?
   -Я пришел за тобой, Эстель.
   Если бы Керкмаль не придерживал ее, она бы упала прямо там с бокалом шампанского в одной руке и со сверкающей визиткой в другой.
   - Держи себя в руках, - приказал Керкмаль, заметив, что на них уже посматривают с интересом. Особенно изнывали от любопытства девушки из группы победительниц, которые заняли первые три места. Среди них была одна очень привлекательная. Керкмаль встретился с ней глазами и вздохнул – Джафар выбрал не её…
   Эстель перевела дух, немного успокоилась.
   - «О владыка, благодарю тебя!» - первым делом поблагодарила «покровителя», который – она не сомневалась - имел самое непосредственное отношение к тому, что происходило.
   Проходя мимо своих недавних соперниц, не поворачивая головы, показала им средний палец.
   - «Кому медальки, а кому бриллиантовые визитки!»
Глава 21.
   Керкмаль отвез Эстель домой на своем лимузине. Она утонула в его уютном салоне и всю дорогу «наслаждалась» тихой, деликатной музыкой – играло что-то классическое. Эстель ничего не понимала в музыке, но сделала вид, что ей нравится. Керкмаль прекрасно знал, что Эстель терпеть не могла классику, посматривал на нее с интересом, пытаясь понять – на какое еще притворство способна эта девушка.
   ***
   Отчитываясь перед Джафаром о том, как все прошло, сказал:
   - Все по плану, она подпишет контракт хоть завтра. Но я не знаю, право, мой господин, эта девушка слишком хитра.
   - Они все такие, - усмехнулся Джафар.
   - Да. Но ее способность к мимикрии - это нечто особенное. Не уверен, что о всех её сюрпризах можно догадаться. Может быть вы обратите свое внимание на другую девушку? Я вам показывал ее фотографию. Она тоже выдающаяся гимнастка, заняла второе место...
   - Мне не нужна чемпионка, Муста, сам знаешь. В ней сидит дьявол и мне это нравится.
   - Господин, - Керкмаль хотел добавить еще что-то, но принц его перебил.
   - Я тебе плачу не для того, чтобы ты рассказывал мне сказки про нечистую силу. Для этого у меня есть мой духовный наставник, он разбирается в этом лучше тебя. А ты хорошо понимаешь в девушках и в том, как с ними ладить. Муста, доводи это дело до конца и привози ее сюда. Хочу попробовать это сочетание красоты, хитрости и физической силы. Говоришь, она опасна?
   - Она немного сумасшедшая. Молится графу Дракуле, - Керкмаль долго не решался произнести это вслух.
   - В каком смысле, - удивился Джафар.
   - В прямом, мой господин. Он у нее вроде духовного наставника.
   - Довольно необычно для наложницы.
   - Согласен с вами, мой господин. Не смею советовать, но слышал, что такие женщины могут быть непредсказуемыми. Если сочтете нужным, могу её заменить.
   - Не надо. Привози её. Я разберусь. Немного разнообразия в гареме не помешает. Если не приживется, мы от нее избавимся – подарим вместе с Дракулой!
   Принц Джафар рассмеялся своей же шутке, Керкмаль только улыбнулся и подумал, что такие подарки чреваты последствиями, если «подарок» заартачится или вздумает отомстить.
   ***
   Прибытие Эстель во дворец знаменовало собой новый этап жизни в этом своеобразном обществе, где все поклонялись одному, а он выбирал себе одну из них. Хотя и другие при этом не были обделены вниманием, но не принца, а его друзей и просто нужных людей, которым нравилось проводить время в столь изысканной компании. Если девушка гостю нравилась, Керкмаль заключал новую сделку и перепродавал ее, на этот раз с лихвой компенсируя все понесенные расходы. Девушку пристраивали в заботливые руки и забывали о ней навсегда.
   Гарем пожирал уйму денег, но себя окупал и помогал Джафару скрашивать свое одиночество, о чем догадывался Керкмаль, хотя на эту тему они никогда не откровенничали – отношения между ними были сугубо деловые и в соответствии с этикетом.
   Эстель в особенностях гарема разобралась довольно быстро и принялась потихоньку менять правила.
   Первым делом она добилась отдельных комнат для себя, куда мог войти далеко не каждый и только перед принцем Джафаром двери распахивались в любое время суток. Складывалось впечатление, что Эстель караулила его с утра до вечера и даже ночью – ложилась спать и надевала роскошное бельё, делала специальный макияж и прическу.
   Вскоре все заметили, что Джафар и правда зачастил в ее покои и покидал их с загадочной улыбкой на губах. Что ему так в новой наложнице понравилось, не говорил даже Керкмалю. Как-то раз тот попробовал спросить:
   - Господин, вы довольны новой наложницей?
   - Вполне, - ответил Джафар.
   - Я счастлив, что угодил вам. Если бы вы подсказали мне, на что обращать внимание, когда буду подбирать для вас новую…
   - Нет, все, как обычно. У тебя хорошо получается.
   Секрет Эстель остался нераскрытым по простой причине. Джафар не мог рассказать, что соблазнился на игру, которую она ему предложила. Новая обитательница гарема сделала это с такой прямотой, что он сначала подумал – не провокация ли это, чтобы посмеяться над ним. Но предположение не было подкреплено ничем - Эстель на самом деле хотела угодить своему хозяину и лезла из кожи вон, чтобы произвести впечатление.
   Игра заключалась в следующем. При появлении принца она принимала одну из гимнастических поз, делая все медленно и настолько красиво, что Джафар, как и любой мужчина, не мог не реагировать должным образом.
   Одежда Эстель давала возможность показать все, что скрывали обычные наряды, ей даже не надо было для этого раздеваться. Принц, доведенный до предела, жадно приступал к своей любовной «трапезе» и «вкушал» каждый раз новое изысканное «блюдо». Казалось, что фантазии Эстель и выносливости ее тела не было предела.
   После всего, отдыхая в нежных объятиях своей неутомимой наложницы, Джафар с наслаждением ласкал ее мускулистое тело, удивляясь рельефу мышц и нежности кожи.
   - Как тебе это удается? – однажды спросил он ее.
   - Это колдовство, - ответила Эстель без улыбки.
   - Колдовство? – переспросил принц. – Какое? Кто тебя ему научил? Ты же просто гимнастка.
   - Гимнасток много. Как и балерин, мой господин. Чтобы угодить вам, этого мало.
   - Я тебя об этом и спрашиваю! Ответь! Приказываю, - принц начал сердиться.
   - Мой господин, - ответила Эстель, глядя принцу в глаза. - Я ответила на вопрос. Это правда. Но волшебство хрупкое.
   Принцу надоело, что его мистифицируют. К тому же надо было уходить. Он не стал церемониться в выборе выражений.
   - А что может случиться? Ногу сломаешь? – и сам рассмеялся своей шутке.
   - Волшебство исчезнет, если в него не верить.
   Лицо Эстель при этом было настолько печальным, что Джафар пожалел о своей выходке. Он потрепал Эстель по щеке, но не удержался и шлепнул её по заду.
   - Не выдумывай. Ты великолепна. Скажу Керкмалю, он выдаст тебе дополнительное вознаграждение, чтобы ты купила себе что-нибудь. Разрешаю тебе отлучиться из дворца. Он тебя проводит. Береги свои ножки, моя гурия, ни одно волшебство не поможет тебе отрастить новые.
   И ушел.
   Эстель откинулась на подушки и захохотала. Она не представляла, что все окажется настолько просто – все ее мечты сбылись – она в гареме и она так окрутила принца, что ни у кого нет сомнения в том, кто в гареме номер один – конечно же она! Жены не в счет. Их дело рожать ему детей. Её – доставлять принцу наслаждение и получать от него подарки.
   Сколько продлится эта идиллия, Эстель не знала, но не меньше трех лет – так думала она. Все шло превосходно, пока однажды Эстель не поняла, что принц Джафар слишком давно не появлялся у нее, а потом и вовсе пропал. Она еще не знала о том, что у нее появилась соперница.
   - У меня есть в запасе кое-что, - успокаивала себя Эстель, размышляя, где можно оборудовать шест - она собиралась побаловать принца изысканным зрелищем, которое наверняка сведет его с ума. ***
   Джафару доложили о поручениях Эстель - установить в ее покоях пилон.
   - Любопытно, - улыбнулся он, думая, что было бы неплохо навестить эту неугомонную. Но как только встретился с Керкмалем, который стал докладывать последние новости о Джиллиан, о своем намерении забыл. Эстель напрасно репетировала целыми днями свое шоу - принц так и не пришел.
   Рискуя многим, она решила допросить свою служанку, Набу. Та сначала отказывалась, плакала, умоляла не заставлять ее ничего рассказывать. Но Эстель толкнула девушку в грудь, та упала, и она вмиг оседлала ее, сжав коленями горло несчастной испуганной девушки. Эстель смотрела ей в глаза и хладнокровно сдавливала горло все сильнее. Девушка захрипела. Эстель ослабила хватку, наклонилась и прошептала:
   - Даю еще одну попытку и аут, моя дорогая, с помоста тебя унесут вперед ногами, скажу, что ты сама на себя наложила руки потому, что испугалась разоблачения. Ты же воровка!
   Набу испугано замотала головой.
   - Как нет? А это что?
   Эстель ловким движение вытащила из кармана платья служанки один из своих браслетов, который перед этим туда сама же и засунула.
   - Браслет будет твоим, если расскажешь, - усмехнулась Эстель, шлепнув служанку по щекам, чтобы та скорее пришла в чувство. – Ну ты и тупая, фу, сколько можно? Давай уже, рассказывай! Все девочки сплетницы и должны друг другу помогать, - Эстель сменила тактику, что окончательно запутало служанку – она не знала, чему верить, но уже понимала, что рассказать придется.
   - В гареме новая наложница, - прошептала Набу.
   - Знаю. Дальше.
   - Ее зовут Джиллиан.
   - Что еще?
   - Она из России.
   - Откуда?
   - Из России. Она русская.
   - Точно знаешь? В России много национальностей? Почему ты решила, что она русская?
   - Все об этом говорят.
   - Что еще говорят?
   - Что она знаменитая модель.
   - Джиллиан Кистель? – Эстель сама назвала полное имя Джиллиан и отстранилась от служанки в раздумье. Та воспользовалась моментом, вскочила и выбежала из комнаты.
   - Вернись, тварь! Куда рванула?
   Но Набу и след простыл.
   - Попробуй расскажи кому-нибудь, - прошипела вслед Эстель, расхаживая по комнате.
   Интуиция подсказывала ей, что грядут перемены. Но какие именно, могло показать лишь время. Для этого Эстель следовало набраться терпения и возможно, она бы дождалась, что принц снова посетит ее. Но в нее уже вцепился бес ревности – худший враг отношений и смертельно опасный, если союз двоих скреплен документом, который она подписала, как и Джиллиан.

Глава 22.
   Джиллиан так и не успела схватить за рукав предполагаемого принца Джафара, как совсем рядом послышалось рычание, негромкое, но от этих звуков у Джиллиан сердце ушло в пятки – она собак не боялась, но так на нее никто и никогда еще не рычал. Она замерла с вытянутой рукой. Услышав эти звуки, «принц Джафар» резко обернулся и выкрикнул команду. Рычание стало тише, но не прекратилось. Он повторил команду снова – наконец, подействовало.
   - Вы с ума сошли! – он быстрым шагом подошел вплотную к Джиллиан, окинул ее с ног до головы. – Вы не пострадали?
   - Как видите, нет, цела. Что это было? Вернее, кто тут?
   «Принц» произнес другое слово и из-под старинного гобелена, который, как оказалось, скрывал глубокую нишу в стене, показалась голова. Это был пес, но очень большой, даже огромный. Джиллиан видела такую породу только на фото, вживую собака выглядела еще более внушительно – таких не бывает.
   Зверь выходил неторопливо, будто нарочно хотел произвести впечатление своими размерами. Ему это удалось.
   - Боже, какое чудовище, - прошептала Джиллиан. – Что оно тут делает?
   - Охраняет.
   - Вас?
   - Если будет надо, то и вас.
   У Джиллиан вырвался нервный смешок:
   - Вы уверены? Мне показалось, она хотела на меня напасть.
   - Мисс Кистель, - в голосе «принца» снова зазвучали приветливые нотки гостеприимного хозяина, который тем не менее перешел на официальное обращение к ней не просто так. Ситуация, которая только что едва не закончилась трагедией, была чревата неприятностями уже для него – участника «представления», затеянного Джафаром. Он, как и другие, кто в этом участвовал, умело «морочил голову» гостье, чтобы она подумала будто он и есть принц. Ему это удалось – Джиллиан сама себя убедила в том, что он и есть принц. О собаке, которая несла свою службу в подземном «замке», «смотритель подземного замка» не подумал – тот вел себя тихо, видимо, тоже присматривался и принюхивался к гостье, а когда она захотела его схватить за руку, поступил как охранник – и к счастью не накинулся сразу, а только предупредил. Джиллиан очень повезло - если бы она-таки коснулась, то собака ее бы покалечила. Мужчина побледнел, представив последствия, которых чудом удалось избежать.
   - Что с вами? – Джиллиан заметила произошедшие перемены, но не находила им объяснение, как и всему остальному, что тут происходило. – Может быть позвать на помощь? Да не молчите же, вы меня пугаете!
   - Идемте! Я провожу вас.
   - «Так-то лучше», - подумала про себя Джиллиан, довольная хотя бы тем, что ей не придется торчать тут одной. Впрочем, нет, теперь уже ясно – ее одиночество было бы условным с такой охраной – «В общем, все очень весело – я и этот собако-мегалодон…». - Джиллиан покосилась на гобелен, куда удалился пёс по команде после своего эффектного появления. Ничто не выдавало его присутствие, кроме едва слышного ворчания, будто зверь выражал свое недовольство – не дали «поработать» и продемонстрировать, на что он способен.
   - Цербер останется тут? – спросила она, когда двери лифта распахнулись, приглашая войти в сверкающую капсулу – страх уже прошел, но Джиллиан не вошла, а вбежала, с трудом обуздав желание - обернуться.
   - Цербер останется здесь. Это его дом. Вы, кстати, угадали, его так и зовут.
   Кабина поднялась наверх и остановилась на промежуточном этаже, там, где располагались комнаты, отведенные Джиллиан. Она вышла одна.
   - Бросаете меня? Все еще обижаетесь?
   - Госпожа, вы подобрали неверное слово – слуги принца Джафара не обижаются на тех, кто ему принадлежит на правах собственности. Это как обидеться на стул, за то, что споткнулся об его ножку.
   Увидев, как окаменело лицо Джиллиан, мужчина едва заметно улыбнулся – он все же поставил эту «самоуверенную языкатую нахалку» на место, при этом она цела и невредима. Ответить ему Джиллиан не успела – двери лифта закрылись, и она осталась одна.
   ***
   Едва служанка Набу вырвалась из далеко не сестринских объятий своей госпожи, тут же побежала себя спасать. В гареме это можно было сделать одним способом – рассказать все Керкмалю и только ему. После случая, как он с сочувствием отнесся к провинившейся наложнице, за ним закрепилась репутация понимающего, великодушного и достаточно влиятельного заступника.
   Керкмаль ее внимательно слушал. Набу, как и другая прислуга, имела соответствующую подготовку и могла за себя постоять. Если бы Эстель была обычной девушкой, ей бы не поздоровилось.
   Конфликты в гареме периодически случались, но как правило, ограничивались взаимными оскорблениями. Расцарапывать лицо, вырывать волосы строго-настрого запрещалось – это уже было бы покушением на собственность принца и каралось соответственно.
   Набу знала, что Эстель бывает странной, ее об этом предупредили и пообещали хорошую прибавку за терпение. Учитывая вздорный характер своей госпожи, до последнего времени она хорошо справлялась - это было первое ее обращение к Керкмалю.
   По взволнованному виду служанки, он понял, что на этот раз произошло нечто особенное и не ошибся. Подробности говорили о многом. Прежде всего о том, что Эстель переступила грань, позволив себе подобную выходку. Но это было не самое тревожное: если верить рассказу Набу, Эстель занималась сбором информации и, судя по ее настрою, могла перейти рамки дозволенного. Чего еще от нее можно ожидать, можно было догадываться. Надо сказать, что и Набу в долгу не осталась – нашла способ отомстить и сделала это, соблюдая устав и не нарушив взятые на себя обязательства. Она обвинила Эстель в неадекватном поведении – такая формулировка напрашивалась сама собой. Керкмаль заметил на губах Набу улыбку, но она так быстро промелькнула, что он приписал ее своему воображению – служанка выглядела напуганной, с чего бы ей улыбаться.
   - «Только этого мне не хватало», - чертыхнулся про себя Керкмаль. – С этими девушками не расслабишься. С виду покорные лани, а из мести или ревности превращаются в ведьм».
   Керкмаль думал с чего начать и первым делом решил переговорить с дядей принца Джафара, Борадом. Он был в курсе нюансов насчет Эстель. Увлечение «импозантным мифическим земляком», как он деликатно называл графа Дракулу, Борада беспокоило уже тогда.
   - Пусть она крутит перед моим племянником хвостом, пока ему нравится, а там видно будет, – сказал он, когда они с Керкмалем обсуждали дела гарема пол года назад. - Если станет неуправляема, подумаем, куда ее деть. Появится новая девушка, и он переключится на нее. Я Джафара знаю, сам такой был в молодости.
   - Эстель хитра и умела в науке обольщения, - Керкмаль снова подчеркнул некоторые особенности Эстель, хотя Борад дал понять, что разговор о гареме закончен. Он это сделал не просто так - Керкмаль опасался, что с неуравновешенной Эстель могут быть проблемы. Поскольку девушкой занимался он, крайним быть не хотелось. Потому он предусмотрительно делегировал часть ответственности за нее на высокопоставленного родственника принца Джафара. Борад все понял.
   - Я понимаю, почему ты беспокоишься, Муста, но могу тебя успокоить – не только ты озабочен безопасностью Джафара. Он все еще в числе наследников, хоть и отказался от трона. Если придется спасать династию и никого, кроме него на тот момент под рукой не окажется, никуда ему не деться. Мы за его судьбой следим. Ты правильно делаешь, что заостряешь мое внимание на том, что тебя волнует. Есть тайны, которые одному хранить крайне опасно, а молчание может оказаться преступным. Ты все сделал правильно, не побоялся, что я сочту тебя перестраховщиком. Я это запомню. ***
   Обдумав все, Керкмаль пришел к выводу, что торопиться с докладом Бораду не стоит. Несмотря на то, что он был его ставленником и тот на него рассчитывал, Керкмаль счел, что принц Джафар если не выше, то ближе, наверняка. К тому же он учитывал то, что Эстель Джафару очень нравилась.
   Керкмаль относился к принцу не только как к господину – он был примерно одного с ним возраста и понимал его с полу слова. Одиночество Джафара было для него очевидным. Керкмаль осознавал, что их отношения намного сложнее и чувствовал себя в какой-то степени его другом, если у принца могли быть друзья в принципе. Джафар ему доверял, одаривал и более чем щедро вознаграждал за услуги – Керкмалю не на что было жаловаться.
   Он еще раз расспросил Набу и убедился, что ни одна деталь не ускользнула от его внимания, приказал ей обо всем молчать и направился к Эстель. Та как раз разминалась перед очередной тренировкой на своем пилоне.
Глава 23.
   Эстель услышала щелчок дверного замка и по ее разочарованному и сердитому взгляду Керкмаль понял, что она ждала, но не его.
   - Принц занят, - с порога проговорил Керкмаль, чтобы эту тему исключить сразу. Лицо Эстель вытянулось. Она ухватилась за пилон – ее сильное и гибкое тело сделало сложный пируэт вокруг шеста.
   - «Хороша», - подумал Керкмаль.
   Он отлично понимал, что Эстель не станет слушать его, потупив глазки и решил дождаться окончания этого маленького шоу, которое предназначалось ему, хотя он и не претендовал на такое зрелище. Но его и не спрашивали. Керкмаль был спокоен – он вошел открыто, днем и дверь за собой предусмотрительно не закрыл.
   Эстель продемонстрировала акробатический этюд, который ему понравился тем, что она сумела передать не только красоту своего тела, но и чувства.
   - Ты напрасно сердишься, - сказал Керкмаль, когда Эстель замерла в финальной позе, которую можно было истолковать однозначно – отчаяние и одиночество после взрыва эмоций, олицетворявших ее "страдания". - Эстель, если ты чем-то недовольна, можешь прервать контракт в любой момент. Тебя что-то тяготит? Так избавь себя от этого. Всё просто.
   Керкмаль был уверен, что Эстель откажется, но он хотя бы попытался…
   - Я и хочу это сделать. Ты мне поможешь? – оживилась Эстель, которая эти слова истолковала по-своему и уверила себя, что Керкмаль намекает ей на свою помощь.
   - Конечно, - глаза Мусты сузились, он чувствовал в этой девушке нездоровое возбуждение и заключение Набу, что «госпожа ведет себя неадекватно» получило подтверждение. Как ей могло прийти в голову, что ради ее ног он пойдет на предательство? Только сумасшедшая или одерживая могла додуматься до такой нелепости. Керкмаль понял, что с Эстель следует вести себя осторожно, не провоцировать. А еще лучше, постараться узнать, что у нее на уме. Ожидать, что Джафар немедленно от своей «чокнутой гимнастки» откажется, конечно не стоило.
   - Эстель, скажи – какой именно ты ждешь от меня помощи? Я подумаю, смогу ли, сама понимаешь, не все в моих силах, хоть я и не последний человек в гареме, - Керкмаль провоцировал ее, зная, что сможет потом оправдаться за лишние слова – так надо было. Завоевать доверие Эстель непросто. Хитрая бестия.
   - Ты влиятельный и красивый мужчина, - Эстель подошла к дивану, который стоял напротив Керкмаля и разлеглась перед ним, ассоциируя себя с пантерой, которая собиралась то ли поохотиться, то ли соблазнить. – Ради такого мужчины многие женщины готовы стать покорными и искусными.
   Керкмаль, несмотря на меры предосторожности, которые должны были защитить от необоснованных подозрений, все же чувствовал беспокойство и решил подкрепить свою репутацию словами:
   - Не глупи, женщина. Прими подобающий вид, пока не приказал тебя высечь. Ты в гареме принца Джафара! Чего тебе еще не хватает?
   Эстель не обиделась на жесткий тон, даже обрадовалась, что могла наконец выкрикнуть это:
   - Любви! Мне очень не хватает любви, дорогой Керкмаль и не делай вид, что не понимаешь, о чем это я. Ты ближе всех к Джафару и читаешь в его сердце. Меня там больше нет? Скажи! Кто занял мое место? Кто она?
   Беседа принимала весьма опасный оборот, теперь приходилось обдумывать каждое слово. Керкмаль слегка смягчил тон, но оставался по-прежнему строг:
   - Может быть ты её понимаешь не так, как мы? В этом все дело? – он не позволил себе произнести слово «любовь» вслух из осторожности, чтобы речь нельзя было даже перемонтировать.
   - Раньше господин был у меня каждый день, не говорю про ночи. Он засыпал и просыпался в моей постели! А теперь? Я знаю, кто его интересует – эта Кистель! Белобрысая, тощая швабра.
   Керкмаль поднялся. Продолжать в том же духе было небезопасно – Эстель уже завелась настолько, что у нее изо рта летели слюни. Керкмаля передёрнуло от отвращения - никогда раньше Эстель так себя не вела.

   - «Пусть Джафар посмотрит, может поймет, что её уже пора сажать на цепь», - подумал он, надеясь, что все камеры исправны и не придется подбирать слова, чтобы описать увиденное.
   Он уже дошел до дверей, но остановился – возможно, стоило попытаться достучаться до этого воспаленного разума еще раз - Керкмаль чувствовал свою ответственность за то, что происходило и не хотел, чтобы все осложнилось еще больше или вышло из под его контроля.
   - Если ты не успокоишься, я приглашу врача и тебя успокоят. И не советую злоупотреблять их услугами. Эстель - ты играешь с огнем и рискуешь потеряешь своего господина навсегда. Больные ему не нужны, даже такие красивые и талантливые в обольщении, как ты. Побереги себя для одного. Я лишь тень и могу позволить себе то, что позволит мне господин. Он разрешал тебе показывать мне приватный танец? Ты допустила ошибку. Остановись.
   - Ты сам явился! Я тебя не звала.
   - Да, но я пришел побеседовать с тобой, а не смотреть, как ты танцуешь – повторяю, это зрелище не для меня.
   - Закрыл бы глаза…, - Эстель засмеялась, понимая, что попытка сблизиться с Керкмалем, провалилась – он все понял правильно - она его соблазняла, хотя и не собиралась идти до конца.
   - Не шути так, Эстель. Твое поведение становится опасным.
   Это заявление было уже серьезным намеком. В гареме не должно быть ничего опасного. Эстель побледнела.
   - Не выдумывай. Я здорова, даже очень. Это ты подвергаешь меня опасности тем, что пугаешь своими словами. Это вредно для ребенка.
   - Что ты сказала?
   - То, что слышал, уходи. Не желаю больше с тобой говорить. И эту гадину-доносчицу, Набу, ко мне больше не присылай. Я буду говорить только с господином. Если он обо мне забыл, то я не против, он хозяин гарема, я тут всего лишь наложница и свое место знаю. Буду ждать его хоть целую вечность. Благо мне теперь будет чем занять себя.
   - О каком ребенке ты говоришь? Ты понимаешь, что это легко проверить? Если выяснится, что ты солгала, тебя выкинут отсюда и ты не получишь ни копейки. Эстель, ты красивая, умная, не лишай себя будущего! Гарем не навсегда в твоей жизни! Одумайся и скажи, что это была шутка.
   - Уходи. Я все тебе сказала. А твое желание - высечь меня - тебе припомню. Не ошибись, верный пес принца, нюх иногда подводит.

Глава 24.
   Джиллиан, раздосадованная тем, как закончился разговор, решила осмотреться, чтобы хоть как-то себя занять и не думать о том чудовище, что обитало внизу. Но, чем больше она думала о Цербере, тем больше его жалела. - «Бедный. Надо спросить – они его выпускают или он тут навечно? Неудивительно, что он чуть не откусил мне руку – одичаешь от такой жизни, - Джиллиан неверно трактовала произошедшее – пёс нес службу и делал то, чему его научили – но она это делала намеренно, чтобы пробудить в себе неприязнь к тем, кто так «жесток» с животными. - Чего еще ждать от таких людей?» Несмотря на обилие ценных вещей, которые стояли, висели и просто лежали на полу в упакованном виде буквально повсюду, помещение было довольно комфортным в плане быта. Джиллиан насчитала условно три «жилые зоны», которые объединялись в одно помещение с помощью мобильных конструкций, наделенных функцией хамелеона – менять цвет, а также становиться прозрачными или непроницаемыми. С этим Джиллиан разобралась сразу – нечто подобное она уже видела в одном из самых дорогих и престижных отелей Норвегии. За счет такого ноухау владельцам гостиницы удалось восполнить недостаток эмоций от довольно однообразного пейзажа за панорамными окнами апартаментов. Здесь, глубоко под пустыней технология «живого пространства» тоже нашла свое применение. Однако, именно это обстоятельство Джиллиан насторожило – она не собиралась провести тут все 13 дней, а то и больше, если сторона «А» вдруг решит продлить контракт в одностороннем виде и «забудет» с ней это согласовать. Такие мысли посещали ее с тех пор, как она поняла – с ней ничего и никто согласовывать не собирается – ее уже усадили на лошадь и отправили в бурю с проводником, который сам едва не остался в песках, как и она. В следующий раз будет верблюд..? Чтобы отвлечь себя, Джиллиан решила заняться планировкой. В итоге получилось довольно уютно - «спальня», «гостиная» и «комната для медитаций», где одну стену занимал огромный аквариум. Потратив на это более двух часов, Джиллиан сумела поднять себе настроение, но «заряда» хватило ненадолго - несмотря на обилие светильников, отсутствие окон действовало на психику угнетающе. - «Ну, «и»? Ты мечтала о приключениях? Теперь получай удовольствие, как тебе советовали. Только вот совета, как расслабиться перед этим, не дали. Прояви креативность, крошка Цахес, если так и не научилась думать прежде, чем что-то делать или подписывать», - «крошкой Цахес» она называла себя, когда попадала в затруднительные ситуации, которых легко можно было избежать. Когда ей в детстве читали сказку Гофмана о нем, она жалела крошку Цахеса и спрашивала: – Почему фея не могла просто дать то, что он хотел? Зачем надо было колдовать и всех обманывать? Взрослые не могли толком ничего ответить потому, что сами не знали – почему фея так поступила – это же Гофман. С тех пор, когда она вдруг обнаруживала, что не заметила в траве очередную «мину», Дина успокаивала себя, что крошке Цахесу было хуже – в его проблемах были виноваты другие, а в ее – она сама. В последний раз Дина так себя назвала, когда узнала, что подписала нечто, из чего удалось выпутаться благодаря чуду. Но цена спасения оказалась такой, что Дина решила – она и есть «крошка Цахес», если в ее жизни случаются такие подарки «феи» по имени Судьба. - «Можно же было как-то иначе…?» - Дина мысленно обращалась к убийцам родителей, предполагая, что они где-то есть и, возможно, тоже интересуются ею, следят, чтобы добраться до нее. До сих пор ответа на этот вопрос она не получила. К этому затаившемуся прошлому добавилась новая «комбинация» нелепостей, которые едва не похоронили ее в пустыне, а потом едва не сделали ее калекой. Чего еще ждать? Резь в веках прошла. - «Хоть что-то позитивное, - подбодрила себя Джиллиан и подошла к зеркалу. - Как все изыскано, аквариум размером с бассейн, стены «хамелеон», даже зеркало старинное. Стоило так заморачиваться? Или деньги некуда девать? Восточные понты…» Она еще некоторое время рассматривала себя в отражении и вдруг заметила, что на нее тоже смотрят – позади кто-то стоял. Джиллиан вздрогнула от неожиданности, но не обернулась и тоже стала рассматривала мужчину, который появился ниоткуда – кабина лифта не открывалась, она бы это услышала. Или просто не заметила, погруженная в свои раздумья? Лицо незнакомца прикрывал то ли платок, то ли маска в пол лица. Он был одет в соответствии с местными обычаями, как она уже заметила – мужчины предпочитали именно такую одежду свободного кроя. – «Не поймешь, то ли слуга, то ли принц так нарядился перед тем, как собрался спать», – Джиллиан старалась скрыть волнение и не показывать, что такое бесцеремонное вторжение на ее территорию, уж коли на то пошло, её напрягало. Мужчина не двигался с места и молча наблюдал за ней. Когда «игра в молчанку» затянулась, в его глазах промелькнуло что-то, похожее на улыбку. Джиллиан, которая уже устала от всех нелепостей, произошедших с ней за последние часы, решила: – «Как же вы меня достали… но есть средство вывести из себя кого угодно, уверена, такого ты точно не ждешь. Пожалуешься на меня хозяину или решишь, что я тут сбесилась от одиночества?» Она уставилась на незнакомца, собираясь повторять его движения – «зеркалить» - так поступают, чтобы уйти от неудобных вопросов и дать понять, что «игры в одни ворота» точно не будет. Для удобства Джиллиан присела на банкетку. - «А ты стой. О, вижу по глазам, ты в недоумении. Так-то…» Только «зеркалить» было нечего – «гость» стоял без движения. Менялось выражение глаз, но «зеркалить» это было довольно непросто и Джиллиан просто смотрела ему в глаза. Ей показалось, что она уже видела этот взгляд, но где именно, так и не вспомнила. Постояв так минут пять-шесть незнакомец молча повернулся и направился к дверям лифта, которые тут же открылись, хотя Джиллиан не заметила, чтобы он на что-нибудь нажимал. - «Датчик движения. А на меня среагирует?» - Джиллиан постаралась запомнить место, где мужчина стоял перед тем, как дверь открылась. Когда двери закрылись, она подбежала и прислушалась, хотела понять, куда пошел лифт – наверх или вниз? Но лифт двигался бесшумно. Джиллиан с досадой ударила ладонью по закрытым дверям, некоторое время подождала – не откроются ли двери потому, что она стоит примерно в том же месте. Но ничего не произошло. Если бы Джиллиан могла хоть одним глазком увидеть то, что происходило ярусом ниже, где хозяйничал Цербер, она бы застала интересное собрание. Главным в этой компании был принц Джафар, так и не узнанный ею. Он был одет в свободную рубаху и штаны – такие же, как те, что были на ее «госте». Он снял платок, который закрывал лицо и встал перед диваном, на котором уже нахально развалился Цербер. Принц не стал его сгонять, покачал головой, с трудом подвинул и устроился рядом. Потрепав пса за холку, засмеялся. - Обнаглел… Хитрец, чувствует, что хозяин в хорошем настроении и пользуется – как мои женщины в гареме. Скучаешь без меня? – Рука Джафара утонула в густом подшерстке. Пес слушал, но глаз не открывал, делал вид, что спит. - Она тебе тоже понравилась? Ты поэтому не откусил ей руку? Тот, кто заботился о Джиллиан с момента, как ее с лошадью засекла система слежения и кого Джиллиан перепутала с принцем, тоже был здесь, он стоял, опустив голову. - Господин, я допустил оплошность, - чувствовалось, что он торопился оправдаться, но, похоже, с этим он уже опоздал – Джафар обо всем знал и так. - Не волнуйся, получилось неплохо, Бадави. Твоя часть была почти провалена, но на последнем акте нашего небольшого спектакля ты был великолепен. Она так на тебя смотрела! Могла бы – убила бы взглядом! Как ты себя, кстати, чувствуешь, флюиды ее ненависти нигде не жгут? - О, нет, господин, я доволен тем, что вы сочли мои слова достойными похвалы, - все это доверенный слуга принца, который присматривал за Касль-аль-Фарид, произносил учтивым голосом, а про себя думал совсем другое: – «Ее флюиды будут жечь тебя, подожди еще, она и до тебя доберется, уже вижу, как ты на нее смотришь. С другими ты так не старался». Принц не стал слушать, прервал извинения взмахом руки. - Кажется, я понял, почему на нее запал Керкмаль. Передайте ему – все идет лучше, чем надо – охота еще не началась, а я уже получил удовольствие. Эта женщина способна на многое. Вот и узнаем, на что, а потом посмотрим, как ее наградить. Джафар смотрел на Джиллиан, как на очередное приобретение - её не обманывали. Для принца было не важно, что контракт подписан сроком на 13 дней. Надо будет, контракт продлят настолько насколько будет нужно ему. Видимость свободы при заключении таких документов была необходима, чтобы претендентки соглашались. Прозрение наступало после. Несмотря на жестокость «испытания» для Джиллиан, сам факт его организации «в её честь» говорил о том, что отношение к этой девушке особенное. - Ты хорошо притворялся, она подумала, что принц – это ты! А меня не узнала ни в своем спутнике, ни сейчас. Я стоял перед ней, а она сидела, забавно. У неё есть выдержка. Она сердится потому, что уже начинает понимать, что поторопилась с контрактом. Не стоило европейской девушке доверять красивой истории о восточном принце. Одно могу сказать, Бадави, это приключение она запомнит на всю жизнь. Но с Цербером все же будь осторожен – он ее не знает. Я устал. Расскажешь все потом. А сейчас иди. Цербер будет со мной. Я по нему соскучился тоже. Ты его выпускал? - Ежедневно, мой господин. Неделю назад он привел с собой раненного аддакса (разновидность антилопы, живущей в пустыне). - Ты мне не рассказывал! - Не хотел беспокоить ваше высочество. - И где же она? Что с ней случилось? - Судя по ее ранам, это гепард. Его спугнул Цербер. Я ее немного подлечил и передал местным крестьянам, чтобы они о ней позаботились и выпустили. - Проверь. Или нет, я придумал кое-что получше. Скажи мне, где они, я сам проверю. - Так и сделаю, мой господин. Джафару захотелось остаться одному. Он отпустил Бадави, сбросил часть подушек, вытянулся на диване, положив голову Церберу на живот и вспоминал о том, как прошла его встреча с Джиллиан. - «Не спросила кто я. Интересно, почему? Решила, что я не похож на принца? А почтенный Бадави похож? Она думает, что я старик? Какие у нее представления о принцах? Я и без одежды буду принцем, а она в любом наряде и без него – моей наложницей. Наше положение делает нас особенными. Она тоже не простая девушка, многого добилась, хотя ее красота от природы – это лотерея, в которой она выиграла. Но успех – тоже лотерея! Выходит, что ей повезло дважды. А я родился с «серебряной ложкой во рту», - Джафар повторил расхожую фразу, принятую в отношение тех, кто появился на свет в именитых, богатых и просто богатых «домах», которые закрепили свое влияние в мире благодаря предприимчивости предков. Ничего нового в этих рассуждениях не было – Джафар таким образом «медитировал», пытаясь выстроить события в логическую цепочку и понять, что они значат, заодно, спланировать дальнейшее. «Испытание» для Джиллиан он придумал затем, чтобы лучше ее узнать. Была и другая причина: Джафару наскучило то, что происходило в гареме и не только, вся его жизнь, налаженная и благополучная, как, впрочем, и у Джиллиан, начала раздражать тем, что в ней не было адреналина. Тот, который можно было получить за штурвалом самолета, уже не устраивал. Как и для Джиллиан – выходы на подиум напоминали одно непрерывное дефиле – менялась только одежда, которая чаще всего её ужасала своей несуразностью. Кризис идей и отсутствие истинной радости в жизни стали всеобщей проблемой.
   -«Я мог бы прийти к ней прямо сейчас и получить то, на что она подписалась. Но, нет. Если она оставит на моей спине следы от своих ноготков, мне этого будет мало…»

Глава 25.
   Джафар не хотел признаться себе, что Джиллиан покорила его сердце с первого взгляда. Такого понятия для него не существовало в принципе.
   В Англии, где он изучал в университете западную литературу, Джафар читал Шекспира в подлиннике, буквально прорывался сквозь свои «почему». Одним из таких было неприятие момента, когда Ромео увидел Джульетту. К том, что девушка понравилась с первого взгляда, претензий у Джафара не было. Но вот то, что она понравилась ему ТАК, он понять не мог.
   - «Она «околдовала» его? Но любое «колдовство» со временем утрачивает свою силу. Может быть Ромео стоило подождать, чтобы убедиться в этом?»
   Размышляя о том, «что же там увидел Ромео», Джафар пришел к выводу, что юношу возбудила не сама «охота», а желание «поохотиться» там, где было нельзя. Но вот прошло не так много времени после его возвращения из Европы и он столкнулся с похожей загадкой - Джафар сам не понимал – почему так себя ведет с Джиллиан.
   Ему вдруг стало не все равно, что она о нем думает. Формально, он навязывал ей свою волю, а на самом деле следовал за ней тенью, из которой не решался выйти потому, что не был уверен, что она не оттолкнет его, не оценит или оценит не так, ошибется.
   Джафар подсознательно жаждал общения и искал того, кто мог увидеть его настоящего, принять и полюбить. Он не верил в искренность Ромео, считал историю надуманной, и сам при этом мечтал о таком же бушующем пламени внутри себя. Чего уж там, во время молитв он давно уже просил не стабильного благополучия для правящей династии, а - послать ему ту, кто разбудил бы в нем такое чудо любви. Он бы отдал все, чтобы Джиллиан оказалась ею, потому и придумывал эти возможно нелепые «испытания». Наблюдая за Джиллиан, он все больше убеждал себя в том, что его молитвы услышаны, но не решался выйти из тени – только обозначал себя, действуя через своих верных помощников, Бадави и Керкмаля.
   Эпизод с официантом тронул Джафара. В дополнение к подарку Джиллиан, он захотел присовокупить кое-что от себя – невесте и всем женщинам в семьях жениха и невесты, там набралось порядка шести разного возраста, распорядился подарить по роскошной шубе. Керкмаль выбор подарка не одобрил. Джафар даже обиделся.
   - Какой еще чемодан с подарками? Ты думаешь, это достойно подарка принца? Шуба или украшения.
   - Господин, если вы не хотите, чтобы Джиллиан потом открестилась от вашего участия в этом мероприятии, замените натуральные меха на что-то другое. Вы не заметили, что ни на одном показе она не демонстрировала их. В своих интервью она об этом говорила. Могу процитировать на память: «Шубы, на законных основаниях, носят только животные – их одела в это природа. Все остальные – презренные воры».
   Джафар покраснел:
   - У нее есть шуба.
   - Вы правы. Её шуба выглядит, как натуральная, но она была подарена ей в качестве рекламы известного французского бренда изделий из экомеха «Sheridan». Джиллиан Кистель ее носит и тем самым участвует во всемирной акции защиты дикой природы.
   Керкмалю пришлось пережить несколько неприятных минут, пока его господин переварил сказанное и не стал примерять к себе «обвинение» в «презренном воровстве». Джафар принял объяснение, хотя это было не просто – он решил, что Керкмаль таким образом хотел его задеть. Но помощник оказался прав и Джафар был благодарен ему за настойчивость – не каждый посмел бы ему возразить.
   Откладывая на неопределенное время свое знакомство с Джиллиан, Джафар не отдавал себе отчета в том, что уже влюблён. Он, как и Керкмаль, чувствовал необычность происходящего, но признаться в том. что речь шла о любви, было равнозначно тому, как отказаться от титула. От короны он уже отказался. От титула его могла избавить только могила или официальное признание, что он больше не является членом семьи. Оснований для таких заявлений у Джафара не было и быть не могло – перестав быть принцем, он стал бы нищим, да еще изгоем, которому никогда бы не простили такого неуважения. Вот почему признание в своих чувствах Джафар считал чем-то абсурдным, как и сами чувства. Но Джиллиан была реальна, и он всем сердцем стремился к ней.
   ***
   Оставшись после ухода «гостя» в одиночестве, Джиллиан убедилась, что вызвать лифт по своему желанию не сможет – датчик на нее не реагировал.
   - Понятно. Все же тюрьма… Что дальше?
   Джиллиан топнула ногой – недовольство собой и раздражение требовали выхода.
   - Стоп. На кого ты злишься? – спросила она сама себя и собственный голос в этом помещении среди ковров прозвучал нелепо и даже жалко. Джиллиан снова топнула ногой, еще раз и еще, а потом упала на пушистый ковер, который начинался сразу от дверей, которые ей не повиновались, уткнулась в него и разрыдалась. Приступ длился недолго. Она села, подобрала под себя ноги и начала раскачиваться, как маленький будда.
   - Почему я такая глупая, - ругала она себя вслух, забыв о том, что помещение скорее всего прослушивается, впрочем, ей уже было все равно – пусть знают, что она о них думает. – Заблудилась в пустыне, выжила, не ослепла, меня не сожрало это чудовище, а я еще расстраиваюсь. На что я обиделась? Что этот козел назвал меня собственностью принца? Сама же подписала этот дурацкий контракт! Конечно, мне неприятно такая трактовка, но суть того, что предлагалось, просматривалась, пусть и не явно. Признайся, Дина, ты сама этого хотела. Теперь получай удовольствие, - новый приступ рыданий прервали этот самоуничижительный монолог.
   После трагедии, которая завершила «российский» этап ее жизни, Джиллиан так называла период детства и юности вплоть до своего отъезда из России, казалось бы - началась светлая полоса. Деньги обеспечили и долгожданную стабильность. Джиллиан, которая купалась в роскоши, внимании, уже не различала тона окружающего мира – все поглощал блеск драгоценностей и сверкание фотовспышек. Если другой мог такому только радоваться, её стало скучно. Если бы период благополучия продлился еще год-два, она могла бы бросить подиум и вернуться назад в Россию – если там ее поджидала беда, то она устала от нее прятаться. Если ей суждено умереть от рук тех же бандитов, то пусть это произойдет и все кончится. Предложение Керкмаля внесло свои коррективы в эти опасные планы, которые, как и многое в ее жизни, было следствием импульсивных решений.
   Джиллиан глубоко вздохнула, смахнула последние слезы, закрыла глаза.
   - Поскорее бы уже познакомиться с принцем. Какой смысл торчать тут в одиночестве? Кто же он, как выглядит? Хорошо бы помоложе…, - было последнее, о чем она подумала перед тем, как заснуть.
   Принц Джафар, который внимательно слушал и наблюдал за Джиллиан через монитор, хотел последовать её примеру, но не смог. Сон убегал, а мысли, как он не старался их отогнать, возвращались к ней, к Джиллиан.
   Джафару надоело это самоистязание, он поднялся с дивана. Цербер приоткрыл глаза и вопросительно посмотрел на хозяина. Джафар приказал жестом «лежать», а сам подошел к лифту. Двери открылись. Он стоял и не решался войти, потом все же зашел внутрь и прикоснулся к светящемуся обозначению этажа, который он не так давно покинул. Джафар наконец решил познакомиться с Джиллиан.
   ***
   Двери распахнулись бесшумно. Джафар неслышно подошел к Джиллиан, опустился на ковер рядом и стал ее рассматривать.
   - «Ну и выдержка! Я заснуть не смог…», - в груди кольнуло - эта девушка, мысли о ней стали причиной его бессонницы. Сейчас она спала, видимо, потому, что ее никакие мысли не тревожили. Эгоистичное и нелогичное объяснение Джафара было одним из проявлений его специфического состояния влюбленности, которую он в себе отрицал.
   Девушка спала и видела во сне принца, таким, каким себе представляла.
   Сон Джиллиан.
   Она шла, шла по темному подземелью и заблудилась. Вместо коридоров, увешанных гобеленами, ее окружали стены, поросшие густым бурым мхом. Повсюду из щелей высовывались змеиные мордочки или мелькали их хвосты – они охотились за ящерицами. Джиллиан захотела пить. Она подошла к стене и хотела припасть к ней губами.
   - Нет, не делай этого, - раздался за спиной голос. Она обернулась и увидела принца Джафара. Она была уверена, что это он, хотя на нем были обычные джинсы и майка.
   - Почему? – спросила она. – Я хочу пить.
   - Надо потерпеть и пройти еще немного, там воды много.
   - Мне не надо много, - возразила она потому, что ей показалось, что ею командовали. – Хочу сейчас!
   - А я сказал, что эту воду пить нельзя. Если вы не понимаете моих слов, придется вам объяснить иначе.
   - Как? – с вызовом спросила Джиллиан.
   - Очень просто, - в руке мужчины оказалась плеть. Короткий взмах. Раздался щелчок. Плеть коснулась стены и в том месте показалась глубокая борозда. Капли воды со всех сторон устремились к ней. Она Ручеёк на глазах превращался в поток воды, которая была уже повсюду.
   - Бежим! – принц схватил её за руку, - Видите, что вы наделали своими капризами?
   - Причем тут я? Это вы свей плетью! – возмутилась она, но принц сдавил ей руку и потащил за собой.
   Джиллиан услышала голос:
   - Ты его вынудила так поступить.
   Она посмотрела на принца, но не поняла – он слышал это или ей показалось и это была ее мысль?
   Они бежали по подземному коридору, но вода наполняла его быстрее. Потом поток подхватил их и понес в темноту. Впереди слышался гул.
   - Подземный водопад, - принц кричал Джиллиан в ухо, - Когда мы будем падать, затаи дыхание! Ничего не бойся!
   Джиллиан растерялась, хотела переспросить, но едва открыла рот, как вода заполнила его и ее швырнуло вниз. Она начала захлебываться. Джиллиан не понимала, где верх, а где низ. Она чувствовала только, как чья-то рука крепко ее держит. Сознание уплывало, но страха при этом почему-то не было. Она чувствовала, как принц обхватил ее обеими руками, прижал к себе и зашептал – она ничего не слышала, но видела его губы и читала по ним.
   - Дыши. Ты не умрешь. Я тебя спасу.
   Все звуки вдруг исчезли. Тело Джиллиан стало безвольным, она уже не боролась. Сделав попытку вздохнуть, она поняла, что все напрасно – это смерть. Она увидела перед собой лицо принца. Он смотрел ей в глаза. Последнее, что она помнила, это его поцелуй, легкий, как прикосновение ветра.
   - Как жаль, - подумала она, - встретила принца, а уже надо умирать.
   Сознание отключилось и она проснулась.
   Джиллиан снова плакала. Мысль о том, что кошмар ей приснился и она жива, пробивалась с трудом.