Повесть о Моисее. Часть4. Их не встретили цветами

Начало повести  http://proza.ru/2023/07/17/1139

                "...Россия, где мне аплодируют,
                Где мой отец и брат убит.
                Здесь мне подонки вслед скандируют
                Знакомое до боли: «жид!!!»
                И знаю, как стихотворение,
                Где есть смертельная строфа,
                Анкету, где, как преступление,
                Маячит пятая графа..."
                (Валентин Гафт 2021 г)

Война для меня закончилась в Вене. Заехав за женой и сыном в Казахстан, где они были в эвакуации, я вернулся в Ленинград. Родители умерли во время блокады города. У меня была возможность их эвакуировать на большую землю вместе с моей женой и сыном, но родители, не веря в то, что война будет долгой, отказались уезжать. Квартира наша была занята семьёй какого-то очень важного партийца. И как сказал мне один толстомордый из исполкома:
- Ну, а нет квартиры, значит, не будет вам, товарищ Вамзер, ленинградской прописки. Стало быть, покиньте наш город Герой в такой-то срок.

И плевать ему было, что у меня вся грудь в орденах. Да, не просто было сдержаться, чтобы не дать ему в морду. Похожая история произошла и с Соломоном из моего отряда. Его дом разбомбили, и он хотел прописаться к своей сестре, чтобы встать на очередь на жильё, как родившийся и живший до войны в Ленинграде. Но ему, не объяснив причины, просто отказали. Пока моя семья ютилась у знакомых, мне пришлось поехать в Москву и обратиться к самому Маршалу Жукову. Попросив адъютанта маршала, сообщить Георгию Константиновичу моё имя, и если он не имеет времени меня принять лично, передать ему моё письмо. В письме я коротко изложил проблему мою и Соломона. Квартиру нам вернули. Соломона прописали.

Как я уже писал, в 1948 году меня арестовали. Случилось это, когда в СССР, после провозглашения независимости Израиля, приехал посол этой новой страны, Голда Меир. В составе посольства оказалась моя сестра Мирка, которая пропала ещё в 30-е годы.  Официальной причиной моего ареста послужило то, что я не сообщил о имеющейся заграницей  родственнице. Мои заверения, что, о её местонахождении я ничего не знал, не принимались. Я был обвинён в шпионаже на иностранное государство. Слава Богу, через месяц был отпущен на свободу, но уволен из армии. Тогда я освоил мирную профессию. Стал реставратором антикварной мебели и работал в Эрмитаже.

Но однажды, уже в шестидесятилетнем возрасте, мне всё-таки понадобились мои боевые навыки. А было это так...

Я гулял со своей пятилетней внучкой в парке. Народа в тот час там почти не было. Я сидел на одной из свободных скамеек, наблюдая, как моя Маринка рисовала что-то мелом на асфальтовой дорожке. Рядом со мной, на скамью, сели два мужичка. На вид им было лет по тридцать, трезвые. Они достали бутылку водки и приготовились тут же её распить. А мне то что, пусть пьют, меня-то это не трогает. Но тут один из них, довольно громко произнёс, обращаясь ко второму:
- Тебя не стошнит пить, когда рядом сидит жид?

Я смолчал.

Второй, уже обращаясь ко мне:
- Ну, что расселся тут, забирай своего жидёнка и вали. Видишь, люди отдыхать пришли.
- Разве я вам мешаю? И зачем же вы при ребёнке так?
- Вали сказали, пархатый. Или тебе физически объяснить?
- Хорошо. Я согласен. Объясните мне физически. Только я отведу внучку на детскую площадку и вернусь. Чтобы вы не подумали, что я вас обману и не приду, оставляю вам в залог свои часы, – я снял с руки часы и положил на скамью.

Я отвёл Маринку на детскую площадку и попросил знакомую женщину за ней присмотреть. Сам же вернулся, подойдя к сидящим на скамье моим обидчикам, со стороны газона. Все навыки беззвучного хождения вернулись мгновенно. Оказавшись за их спинами, я громко выкрикнул:
- Смирно!

Те, от неожиданности, вскочили, при этом опрокинув бутылку с водкой. Это ужасно разозлило их, да оно и понятно. Мужики-то оказались ростом, как минимум, на голову выше меня. Я объяснил, что если бы они просто оскорбили меня, то их бы простил, но они это сделали при ребёнке.

- Иди сюда, мы тебя, жидовская морда, сейчас уроем! – зарычал один из хулиганов.
- Не возражаю, но давайте вы уйдёте с асфальта на траву, чтобы легче было меня урывать.

Один замахнулся на меня кулаком, но я успел перехватить его руку, ухватив за кисть, заученным когда-то движением, взял его кисть на излом. Второй двинулся вперёд, приближаясь ко мне. И тут я, не отпуская первого, сделал, как уж смог, выпад, которому меня когда-то обучил Пафнутий Егоров из моего отряда. Я подбил ногу нападавшего под щиколотку. Но за годы, сохранив навык не в полной мере, сделал это слишком энергично, и противник, развернувшись ко мне спиной, взвыв от боли между ног, встал почти на шпагат. Тут завопил и другой, прося пощады, умоляя отпустить его руку.
Что я и сделал. Добавив на словах, что если инцидент исчерпан, то попрошу вернуть мне мои часы...
Я зашёл на детскую площадку за внучкой, и мы отправились с ней есть мороженое.

П.С.
Захваченным во время войны немцам - «языкам», я задавал один и тот же вопрос – зачем вы напали на чужую страну?
Отвечали по-разному, но смысл всех ответов был один – "Фюрер послал освобождать вас от коммунистов. Он сказал, что мы за несколько дней дойдём до Москвы, и что нам будут здесь рады и встречать с цветами."