Белое платье

НОВЕЛЛА

Пробило восемь часов утра. Возле столба с расписанием автобусов стоял молодой парень в потёртых джинсах, с мольбертом за спиной. Со стороны  одиноко стоящего шестиэтажного дома шла к остановке девушка в белом длинном платье. Светлые волосы ложились  на плечи и вились очаровательными кольцами. На красивом одухотворённом лице сияла улыбка. Увидев приближающуюся незнакомку, любитель утреннего пленэра тоже улыбнулся и сделал несколько шагов к ней навстречу.
-В такой ранний час и уже при параде? И куда это вы направляетесь, красавица? – приветливо сказал он.
Девушка промолчала, улыбка исчезла с её прелестного лица, и она, пройдя мимо озадаченного художника, подошла к столбу и стала изучать расписание.
-Скажите, пожалуйста, какая молчунья! – снова заговорил молодой человек, подойдя к ней почти вплотную. Он уже принял решение – обязательно познакомиться с этой девушкой.  Незнакомка  строго посмотрела на ухажёра, поморщилась и проговорила:
-Да, сегодня я ещё ни с кем не разговаривала. Вы будете первым.
Её ядовитый тон не только не отпугнул нашего героя, но и вселил некоторые надежды.
-Позвольте представиться, живописец- портретист Василий Скворцов, - проговорил он и галантно наклонил свою густогривую голову.
-Очень приятно, - произнесла девушка, не отвлекаясь от своего занятия. 
-Так куда же вы направляетесь, если не секрет?
-Секрет, - проговорила девушка, затем посмотрела художнику в глаза и выпалила:
-Вы, что – следователь? Прямо допрашиваете, как в прокуратуре или милиции.
-А вы бывали в прокуратуре, и вас там допрашивали?
-Конечно, и не раз.
-Как интересно! Там к вам применяли пытки инквизиции?
-Какую ерунду вы несёте! А ещё художник!
- А вот и наш транспорт! – радостно воскликнул Василий, кивая в сторону подъезжающего автобуса.  Через  две минуты они уже ехали к центру города. Кроме девушки и художника было ещё несколько человек. Скворцов ни на минуту не умолкал. Он говорил и, кажется, этому словесному потоку не будет конца.
-Да, кстати, как вас зовут? А то я всё говорю и говорю, кажется, без умолку.
-Калерия, - произнесла девушка и улыбнулась.
-Калерия? Лера? Какое чудное имя и, главное, редкое. Мне уже нравится. Это имя, как прекрасная незабываемая песня.
-Мне тоже нравится…
Так, незаметно, они подъехали к центру города.
-Слушайте, Лерочка, давайте я ваш портрет напишу. Я – серьёзно. Соглашайтесь. Войдёте в историю. Этак, через лет двести он будет висеть в Третьяковской галерее или в Эрмитаже.
Девушка засмеялась и, немного поколебавшись, согласилась. Ей понравился этот немного чудаковатый парень. Художник он или нет – это другое дело. Прославиться ей не хотелось, тем более лет через двести. Просто, понравился парень, и точка.
И вот они в мастерской Василия. Пока наша героиня рассматривала картины, наброски, листала альбомы с репродукциями великих полотен художников разных эпох, Скворцов готовился к работе. Конечно, он влюбился в её весёлые лучистые глаза, стройную фигуру и весёлый нрав. Кроме того, его просто сжигало желание запечатлеть эти милые черты на полотне. Он готовил холст, мыл кисти, изредка поглядывая на предмет своего обожания. Наконец, всё было готово.
Вдруг девушка встрепенулась, посмотрела на часы и воскликнула:
-Ой, извините, Василий, мне нужно  идти. Я договорилась встретиться с  подругой, совсем вылетело  из головы. А вы знаете, как плохо, когда опаздывают на встречу.
-Лерочка,  вы меня обманываете. Я всё пойму. Скорей всего, у нас встреча не с подругой, а с другом или женихом.
-Нет! Я бы сказала. Ей Богу, правда.
Девушка быстро подошла к сникшему художнику и проговорила:
Вы хороший человек, но сейчас я должна уйти. Обещаю, я вернусь!
-Как жаль. А как же ваш портрет?
-Я позвоню, - она решительно направилась к двери.
- Вот возьмите мой номер телефона, - с этими словами художник протянул ей маленький листок бумаги. Девушка торопливо взяла её и спрятала в сумочку.
-Лерочка! – вдруг вскричал художник, - позвольте, буквально отнять у вас ещё несколько мгновений. Присядьте, я набросаю ваш силуэт на бумаге, - он силой усадил девушку на стул, отбежал к мольберту и стал лихорадочно рисовать карандашом её  лицо. 
-Ой! – внезапно вскрикнула она, - моё платье!
Вскочив, она увидела, большое красное пятно слева на подоле. У стула стояла открытая банка с краской.
-О, чёрт побери, - вскричал Василий, - простите меня, пожалуйста, простите.
Он быстро стал шарить по ящикам в поисках растворителя.
Калерия вытерла навернувшиеся слёзы, -Это же моё  выходное платье. О, Боже! Вы испортили его. Что же делать?
Найдя растворитель, художник намочил им небольшой кусок материи и, встав на одно колено, стал осторожно стирать краску. Через минуту краска почти исчезла, осталось только большое пятно лилового цвета.
-Боже мой! Моё новое  платье, - всё время повторяла девушка, горестно вздыхая.
- Я думаю, когда ацетон высохнет, пятна уже не будет, - успокаивал её Скворцов, гладя по плечам, стараясь прижать к себе. Это выходило у него естественно, и совсем не вызвало подозрений у девушки.
-Да. Я тоже на это надеюсь. Ну, что ж, до свидания. Я обещала.
-Лера, ещё раз, прошу вас, простите меня. Дайте номер вашего телефона.
Нет, номер телефона я вам не дам, а адрес скажу: тот многоэтажный дом возле автобусной остановки, первый подъезд, третий этаж, вторая дверь направо, номер двадцать, запомнили?
С этими словами девушка  открыла дверь и быстро вышла  и скрылась за поворотом.
Оставшись один, художник несколько секунд стоял неподвижно и смотрел ей вслед. Затем глубоко вздохнул, подошёл к старому буфету, порылся, достал  распечатанную бутылку вина, зубами вынул пробку. Хотел, было идти за стаканом, но потом передумал и, закрыв бутылку, поставил её на место.
-Что-то пить в одиночестве расхотелось, проворчал он, - ох, Калерия!
Василий вздохнул и вновь  принялся за работу. Он работал весь день.
 Наступил вечер, но портрет всё ещё не был готов. Василий всё писал и писал, исправлял и снова писал. Около десяти вечера  включил свет. Немного передохнув, Скворцов снова принялся за работу. И вот, наконец, портрет был готов. Художник устало посмотрел на часы.
-Ох, уже три часа ночи. Всё, ночую здесь. Надо же! Самое главное, ее портрет готов.
И, не раздеваясь, наш герой рухнул на диван. Перед тем как заснуть, посмотрел на холст. На него смотрела Калерия в белом длинном платье с замытым пятном. Светлые распущенные волосы ложились на плечи и вились очаровательными кольцами. Она улыбалась.
И снился Скворцову сон. Он выходит на автобусной остановке, неподалеку от одиноко стоящего шестиэтажного дома. На скамейке у подъезда сидят три старушенции, одетые соответственно в чёрное, красное и белое и играют увлечённо в карты. Скворцов уверенно входит в тёмный подъезд, поднимается на третий этаж. Нажимает кнопку звонка. Однако вместо привычной трели -  колокольный звон. Дверь сама отворяется, и Василий несмело входит в тёмный коридор, на ощупь движется по нему, вытянув вперёд одну руку, другой судорожно сжимая картину. Вот он нащупал вторую дверь, рывком открывает её и входит.  За столом, в гостиной, за накрытым столом, сидят человек десять, все почему-то в чёрном и тихо беседуют между собой. Никто не замечает вошедшего. В это время, один из присутствующих встаёт и произносит:
-Сегодня сорок дней, как нет с нами нашей всеобщей любимицы, дорогой Лерочки. Она ушла из жизни в расцвете сил и лет. Пусть ей земля будет пухом. Аминь.
Все встают и выпивают наполненные до краёв рюмки. Когда Василий услышал эти слова, он вздрогнул и чуть не выронил картину.
-Позвольте, господа! – закричал он, -  то есть, как Калерия умерла? Какие сорок дней назад? Вчера утром я с ней познакомился на остановке, возле этого дома. Она была у меня в мастерской, и ещё платье своё, белое до пят, в краске испачкала. Я её портрет написал, вот, смотрите!
В подтверждении своих слов Василий судорожно развязал пакет, вынул картину и поднял над головой. Появление художника, особенно его слова, были подобны разорвавшейся бомбе. Все застыли в тягостном молчании. Вдруг из-за стола вышла седая женщина, подошла к художнику, внимательно посмотрела ему в глаза, затем, взглянув на портрет, сказала:
-Юноша! Этого не может быть. Вы определённо больны, идите, пожалуйста, домой.
Затем крикнув:  «Пожалейте мать несчастной девочки»! – разрыдалась. За столом наступила абсолютная тишина, все присутствующие сидели в полной прострации.
Через непродолжительное время пожилой мужчина, сидевший неподалёку, вероятно, отец девушки, встал и печально произнес:
-Молодой человек, это -  правда. Калерия умерла сорок дней назад. Все присутствующие были на её похоронах. Если вы не знаете – это ваша беда. Садитесь, помянем нашу девочку.
С этими словами он указал на свободное место и, не торопясь, сел.
-Но я действительно познакомился с ней вчера, - заговорил снова художник, продолжая стоять. Он снова поднял холст над головой.
-Вы думаете, что Калерия встала из гроба и разгуливает по городу и соблазняет таких вот парней? – гневно заговорил один из мужчин, - убирайся отсюда, иначе я сейчас вызову милицию, а до её приезда вышибу тебе мозги.
Наш герой никак не отреагировал на эту угрозу. Он продолжал стоять с высоко поднятым портретом над головой.
-Господа! – вновь заговорил Скворцов, - вы не считайте меня сумасшедшим. Это – чистая правда. У меня есть доказательства. Находясь в моей мастерской, она вымазала краской своё белое платье. Правда, я почти удалил краску, но разводы остались.
Тут же поднялся такой невообразимый шум, что ничего нельзя было понять. Мать Калерии упала в обморок, отец – пытался привести её в чувство, потом бросился к телефону, стал вызывать «скорую помощь». Все остальные  - стали шумно обсуждать эту новость. Один из гостей вскочил, подошёл к художнику и стал его выпроваживать, сопровождая свои действия отборной бранью. Это продолжалось несколько минут.
 Через некоторое время женщине стало лучше, она пришла в себя и вызывать «Скорую помощь» надобность отпала. Когда шум стих, все стали рассматривать картину.   
 После ещё нескольких часов споров решили: надо идти в прокуратуру за разрешением на эксгумацию тела. Сколько они потратили усилий на это разрешение – одному Богу известно. Но всё-таки добились.
И вот, кладбище. Три часа дня. Идёт мелкий дождь. Над разрытой могилой Калерии стоят друзья, подруги  и родственники девушки, в том числе и наш художник. Все застыли в немом ожидании, кто – в страхе, кто – с состраданием, а кто – с интересом, несмотря на мрачность момента. Дежурным голосом помощник прокурора зачитал постановление об эксгумации тела. Несколько рабочих разрывают могилу и  достают гроб. Один из них открывает крышку. Калерия – прекрасная Калерия,  лежит, скрестив руки на груди. Капли дождя падают на её лицо, руки, платье.
-Приступайте! – донёсся, как будто издалека, голос представителя власти. Скворцов и мать Калерии стали, не спеша, осматривать платье девушки. Вдруг художник сильно побледнел.
-Вот, - прошептал он и показал присутствующим конец платья. На нём были отчётливо видно лиловое пятно. Все ахнули.
 Внезапно девушка пошевелилась, открыла глаза, а затем закрыла их. Мать Калерии, увидев это, потеряла сознание и осела наземь.
-Пятно! Пятно! Она жива! – запричитали стоявшие вокруг могилы родственники и бросились врассыпную. Отшатнувшись, художник тоже бросился прочь. Он бежал, не разбирая дороги.
-А я живая, Вася, - донёсся до него голос Калерии. Ха-ха-ха. Подожди меня, дорогой! Покажи мой портрет, покажи!
Когда Василий проснулся, был уже день. Он никак не мог прийти в себя после этого кошмара. Голова гудела. Художник с усилием встал и огляделся.
О, Боже, какой кошмар мне приснился! – вслух сказал он. Затем подошёл к мольберту. Портрет девушки был  готов и очень даже хорошо получился. Василий отметил это. Затем умылся, наспех перекусил, запаковал его в картон и отправился по адресу, который сказала ему Калерия. Возле подъезда на скамейке сидели две старушки и о чём-то тихо разговаривали. Он почти бегом поднялся на третий этаж. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Позвонил. Дверь открыла маленькая девочка.
-Вам кого, дядя? - грустно спросила она.
-Калерия дома? – выдавил художник.
-Сегодня сорок один день, как она умерла, дядя, - выдавила из себя девочка и тихо закрыла дверь.