Чёрные мозоли

Даже длительный межзвёздный перелёт и соседство с глубоким космосом за бортом звездолёта не могли ничего сделать с молодецким задором гвардейцев Тюдорской Пятой Штурмовой дивизии. Повсюду в жилых отсеках, где разместились солдаты, слышался весёлый смех, зачастую переходящий в конское ржание. Молодые жеребцы с Тюдора были полны сил и желания прославить свои имена, отпечатать их большим жирным шрифтом в долгой и неспокойной, но героической и славной летописи Империума Человечества.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


Прощай мой дорогой читатель. Ибо читать написанную на этих страницах хренотень ты, безусловно, не будешь. Да и не больно-то и хотелось. Проваливай на все четыре стороны. Я завёл этот дневник чтобы занять себя на время долгого перелёта к планете Хдонь, на которой нам предстоит навести порядок. Никто из наших не знает наверняка, что там стряслось. Даже высшее военное начальство не знает, хотя виду не подаёт, чтобы солдаты не смели усомниться в своих командирах. То ли на Хдони часть местных смутьянов взбунтовалась против Империума и взялась за оружие, то ли провокаторы из внешних миров посеяли смуту среди местного населения, толкая их на беспорядки и неповиновение Империуму. Ну да ничего, мы там быстро наведём порядок, клянусь Богом-Императором.


---

Тюдор присоединился к Империуму недавно. А всё потому, что двадцать тысячелетий тому назад переселенцам, будущим тюдорцам, удалось забраться слишком далеко от сердца человеческой цивилизации -- Терры. В эпоху Раздора люди разучились пересекать Варп и Тюдор оказался на долгое время отрезан от остального Человечества. Тюдорцы давно потеряли всякую надежду встретить других людей, поэтому их радости и ликованию не было предела, когда к ним прилетел корабль Империума. Они не задумываясь присоединились к Империуму и объявили свою лояльность Богу-Императору. В те времена тюдорцы с лёгкостью закрыли глаза на антинаучный религиозный культ Бога-Императора -- главное, что они наконец-то снова вместе с Человечеством.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


У меня имеется отдельная каюта -- привилегия офицерского состава. Даже за долгие месяцы перелёта я так и не смог привыкнуть к её внутреннему убранству. Как и всё на этом старом имперском корабле, она выполнена в готическом стиле. Для меня остаётся загадкой, как так случилось, что люди на Терре откатились в эстетическую архаику, ведь готический стиль был популярен сорок тысячелетий назад. Но я готов закрыть на это глаза, самое главное, что Человечество снова вместе, и объединила всех вместе Терра. А то, что я каждое утро содрогаюсь от вида своей комнаты, открывая со сна глаза, так это недостойная упоминания мелочь.


---

Согласно официальному отчёту, прохождение флотилии через Варп прошло в штатном режиме. На самом же деле при прохождении погибли пять солдат. Об этом знали: высшее армейское руководство, один апотекарий, один проверенный сержант и его отделение. Ни в коем случае подробности смерти пятерых солдат не должны были распространиться среди солдат, дабы предотвратить ненужные настроения, неположенные солдату по уставу. Те пятеро сошли с ума, они потеряли разум и человеческий вид. Их тела претерпели невероятные преобразования, превратив бывших солдат в ужасные исчадия Хаоса. Когда сержант и его отделение ветеранов уничтожали эту нечисть на борту, то их выворачивало от гнилостного болотного запаха, исходящего от тел их бывших однополчан. Сержант приказал своим бойцам разрезать искажённые Хаосом создания цепными пилами и выбросить разрезанные части наружу через вакуумный шлюз. Когда сержант наблюдал через иллюминатор, он видел, как разрубленные части тел шевелились, отлетая от корабля, пальцы на отрубленных руках и ногах сжимались и разжимались, рты кривились в беззвучных проклятиях. Сержант наблюдал и волосы на его голове становились седыми.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


Не смею никому в этом признаться, но переход через Варп сопровождался для меня жуткими кошмарами и видениями. С тех пор меня не оставляет головная боль и перед глазами часто возникают фантомные видения. Меня посещают пять привидений, пять солдат, одетых в форму тюдорских гвардейцев. От них воняет болотной гнилью. После их ухода тошнотворный запах остаётся в каюте ещё какое-то время. При своём появлении они всегда садятся на краешек моей койки и начинают мерно раскачиваться вперёд и назад. Не знаю, что делают другие приведения, а эти любят раскачиваться. Это их раскачивание ужасно действует на мои нервы, уж лучше бы они что-то другое делали. Но это монотонное раскачивание сводит меня с ума, как пытка, когда капельки воды беспрерывно капают в одно место на бритом черепе жертвы.


Апотекарию я из страха ничего про своих привидений на рассказал, только попросил у него сильных снотворных. Когда ко мне приходят пятеро солдат, я с невозмутимым видом смешиваю выдержанное тюдорское виски со снотворными и мой мозг отключается. Не знаю, что при этом происходит с привидениями, остаются ли они сидеть и раскачиваться на краю моей койки, или исчезают, будучи не чем иным, как порождением моего воображения. И всё-таки мне страшно, что кто-нибудь узнает про мой недуг и меня выгонят из армии. И ещё мне страшно думать, что количество привидений будет расти, и при выходе на пенсию меня уже будет сопровождать целый полк привидений.


---

Прилетев на Хдонь, армия высадилась на планету подле небольшого провинциального города. Оставив солдат под присмотром военных инженеров обустраивать лагерь, командиры отправились в город чтобы встретиться с представителями местной власти и попробовать разобраться, кто с кем воюет и какова общая обстановка. Местная власть в лице Народного Совета во главе с Председателем, размещалась в пятиэтажном здании, небрежно собранным из панельного бетона. Под самой крышей здания висел большой плакат с надписью: "Дорога в счастливое будущее лежит через упорный труд!" На плакате были нарисованы мужчина и женщина, взявшись за руки они с суровыми, решительными лицами шли в счастливое будущее. Глядя на них, хотелось верить, что после столетий упорного труда, когда они доберутся до счастливого будущего, суровые складки на их лицах разгладятся, чтобы своим видом никому не портить счастливого настроения.


Сидячих мест для всех в помещении не хватило, Браженский остался стоять в конце зала у стенки. Первым взял слово Председатель. Он приветствовал посланцев Империума и горячо заверял присутствующих, что теперь-то они совместными усилиями смогут закончить Специальную Ратную Кампанию, предназначенную привести к ответу враждебные силы. Председатель долго объяснял прибывшим про враждебные силы, но как ни силился, Браженский не мог понять, кто же всё-таки является главным врагом. Со слов Председателя следовало, что враги делятся на внутренних и внешних. Внутренние враги кормятся с руки внешних врагов и всеми силами пытаются дискредитировать власть в лице Народного Совета в глазах граждан. С особым проплаченным рвением внутренние враги дискредитировали Специальную Ратную Кампанию, которую Председатель сокращённо называл СРаК. Кем был главный внешний враг, Браженский не понимал, он поймал себя на том, что, понимая каждое отдельное сказанное Председателем слово, общий смысл сказанного от него ускользает. От мысленного напряжения у лейтенанта нестерпимо разболелись голова и он решил выйти на улицу.


Выйдя на улицу и глотнув свежего воздуха, ему захотелось немного размять ноги и побродить по городу. Браженский с любопытством наблюдал за горожанами. Их лица были на удивление напряжёнными и подозрительными, словно они каждую минуту ждали от жизни какой-то гадости. Цвет кожи на лицах горожан был в тон начавшемуся серому дождику с серого неба. Внимание лейтенанта привлёк человек в потрёпанной одежде, задрав на встречу мелкому моросящему дождю своё лицо с бельмами незрячих глаз, он декламировал стихи. Браженский остановился, околдованный стихами.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


В городе я встретил удивительного человека. Он читал стихи. Совершенно неожиданно, ведь местное население не обладает душевным изяществом. Хдонийцы производят впечатление людей душевно чёрствых, неспособных на высокие чувства. Они мне напоминают вытесанных грубым топором оживших деревянных истуканов. Даже дети у них ходят с насупленным выражением лица. Тем более было удивительным повстречать среди них поэта.


Кроме меня, никто его не слушал. Но, видя во мне чужака, один остановившийся прохожий объяснил, что этот слепец когда-то был уважаемым учёным, но встал на скользкую дорожку предательства, дискредитировал СРаК и стал агентом враждебных сил. За что и был наказан. Всё его имущество было изъято, а сам он был прилюдно ослеплён калёной иглой в глаза. После чего сошёл с ума и стал юродивым. Добрый народ его простил и разрешает ходить и спать на улицах города.


Вот несколько строк, которые мне удалось запомнить, да и то неточно.


Ты звени, гуди, сердце под тельняшкою.
Второпях -- врассыпную вороны.
Эй! Наливай самогон с простоквашкаю,
И рванёт сердце в стороны.
Загремим, засвистим, защёлкаем!
Проберёт до костей, до кончиков.
Век жуём матюги с молитвами,
Век живём -- хоть шары нам выколи.
Спим да пьём. Сутками и литрами.
Не поём. Петь уже отвыкли мы.
Звонари чёрными мозолями
Раскачали любовь до ненависти.


Во сне ко мне пришли пятеро солдат. Они не раскачивались, как наяву, вместо этого они читали мне какие-то страшные стихи. Как это обычно бывает со снами, при пробуждении я не помнил этих стихов, осталось лишь ощущение жуткого страха.


---

В качестве проводника подразделению лейтенанта Адама Браженского выделили пожилую женщину из местных, со странным для тюдорского уха именем Эфигения. По непонятной ему причине, взгляд лейтенанта всё время останавливался на высоких резиновых сапогах ярко жёлтого цвета на ногах этой женщины. Остальное одеяние Эфигении тоже пестрело яркими цветами. Браженский смеялся про себя, что их проводника из-за яркой одежды можно разглядеть даже с орбиты, где всё ещё находятся доставившие их сюда корабли.


Смеялся Браженский недолго. Когда отряд добрался до кромки болота сразу за городом, Эфигения неожиданно плашмя рухнула в болотную жижу. Когда она поднялась, то налипшая на неё грязь превратила одежду в идеальный камуфляж. Даже ярко жёлтые сапоги теперь выглядели как две заросшие рыжей травой болотные кочки. В изумлении Браженский потёр глаза, но картина от этого ничуть не изменилась -- их проводник идеально сливался с болотом, словно надел на себя высокотехнологичный маскировочный халат.


Женщина шла молча. Лишь изредка она останавливалась чтобы упасть в болото или приложиться к металлической фляге, в которой плескался дурно пахнущий алкоголь. Лейтенат шёл рядом с ней впереди всей колонны, растянувшейся гусеницей по болоту. Иногда, сделав из фляги добрый глоток, проводник могла негромким сиплым голосом произнести малопонятную для Браженского фразу. Один раз, показав на растущие на болотном мху яркие красные ягоды, Эфигения сказала, что у пробегавшей по болоту Матери-Лосихи была течка. Лейтенант кивнул ей в ответ, но ничего спрашивать не стал. Кто он такой, чтобы спрашивать, если и сам видит привидения. Главное, чтобы его пять привидений не решили прокатиться на Матери-Лосихи, тогда он точно сойдёт с ума, и его солдаты останутся без командира.


---

Болотные испарения плохо действовали на Браженского и его солдат. Воспользоваться дыхательными масками они догадались слишком поздно. Голова у лейтенанта кружилась, мысли путались, его то бросало в жар, то пробивал озноб. Липкий пот неприятно облепил всё тело. У многих в отряде начались галлюцинации и видения. Теперь и пять привидений лейтенанта шли с ним рядом, раскачиваясь на ходу взад и вперёд. В какой-то момент Эфигения с недовольством посмотрела сначала на пять привидений, а потом на Бражеского, словно обвиняя того, что его привидения не умеют тихо ходить по болоту. Браженский лишь криво устало улыбнулся ей в ответ. На большее у него просто не было сил, его голова по ощущениям раздулась в несколько раз и в ней что-то булькало, лениво переливаясь из стороны в сторону с каждым шагом. В ушах стучал большой барабан, заглушая все другие звуки.


Единственное, что хотелось лейтенанту, так это упасть в болото и умереть. Но ответственность перед своими людьми не давала ему это сделать. Он оглядел солдат. Ничто в них более не напоминало ему тех весёлых и полных задора людей, которые летели с ним на корабле, дабы навести на этой планете порядок. Сейчас они походили на зачарованных мороком несчастных, обречённо бредущих к своей погибели.


---

Вечером тюдорские гвардейцы объединились с большим отрядом местного ополчения, появившегося в закатных сумерках будто ниоткуда, словно вынырнувшего из болотной трясины. Вместе они встали лагерем на ночёвку, чтобы завтра вместе двинуться на разведку в сторону предполагаемого противника. Но противник их опередил, напав на их лагерь в предрассветный час.


Случившееся обернулось катастрофой для тюдорских солдат -- они не могли отличить дружественных ополченцев от нападавших. Шинели у них были одинаковые и никаких особых знаков различий ни у тех, ни у других не имелось. Когда в лагере завязалась кровавая рукопашная драка, то тюдорцы в нерешительности топтались, не зная в кого стрелять.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


Драка на болоте являлась безумием, выходящим за границы человеческого воображения. На наших глазах хдонийцы не просто убивали друг друга, они отправляли некий кровавый обряд во имя неизвестного мне бога войны. Дерущиеся походили на демонов, пришедших из-за Кромки. Я видел хдонийского солдата, разрезающего живот ещё живому поверженному врагу; затем он извлёк из живота врага тёплые кишки и стал бить поверженного по лицу его же собственными кишками. Когда поверженный окончательно испустил дух, солдат вцепился в кишки зубами. Никто ему не мешал, ни свои, ни чужие. Будто уважая его право на свершение этого кровавого обряда. Неподалёку от него другой солдат выкладывал на земле сложный рисунок из окровавленных кусочков человеческих костей и мозгов. Ему тоже никто не мешал, хотя вокруг шла ожесточённая драка. Кровь и плоть поверженных смешалась с болотной грязью, и земля под ногами превратилась в кровавый суп.
От увиденного мои солдаты и сами обезумели. Они принялись стрелять во все стороны, убивая и своих, и чужих, убивая своих братьев с Тюдора. Я не смог их остановить, охватившее их безумие было слишком сильным. Я не знаю, как мне самому удалось выжить в этом кошмаре. Но я точно знаю, что лучше бы мне было умереть. Жить с воспоминаниями о том дне мне будет невозможно.


---

Не различая дороги Адам Браженский брёл по болоту. На фоне перепачканной грязью и кровью одежды его зелёные глаза светились двумя тусклыми светлячками. Он был так страшен, что даже болотная мошка его больше не кусала. Ему же самому казалось, что его жизнь закончилась, он умер в этом болоте, а сейчас вместо него по болоту бредёт мертвяк. Этот мертвяк может брести бесконечно долго, потому что и времени больше нет, оно превратилось во всхлипывания болотной жижи под ногами.
И всё же тело его ещё было телом живого человека, поскольку раны на его теле сильно болели и кровоточили. Пока что умерла только душа. Умерла вместе с честью и достоинством тюдорской гвардии, заработанными долгими тысячелетиями славных сражений. Сегодня тюдорские солдаты убивали всех вокруг и друг друга подобно бешеным зверям. Несмываемый позор. История элитной тюдорской гвардии позорно закончилась на облепленном болотной грязью шарике под названием Хдонь.


Адам сел на относительно сухую болотную кочку, закрыл глаза и собрался умереть. Жить не хотелось, да и не зачем уже было жить. С низкого серого неба опять заморосил гаденький дождик. Дождь на этой планете сопровождал и рождение новой жизни и смерть. Равнодушный к судьбе насекомых в почве под ногами, бог поливал свои грядки из огромной лейки, поливал исправно, не ленился.
Где-то далеко послышались звуки примитивного музыкального инструмента, простенькой дудочки. Адам с трудом встал и поковылял в ту сторону. Зачем? Он и сам не знал, из упрямства, наверное.


---

Из дневника лейтенанта Браженского.


На болоте я встретил того слепца, которого я повстречал когда-то в городе. Стихи которого меня тогда так поразили. Он играл на тростниковой дудочке. Не здороваясь, я сел рядом с ним на землю. Я сидел в полусне, а он рассказывал мне истории. А может, он их рассказывал не мне, а кому-то другому. Тому, кого видели его слепые глаза. Из этих историй я узнал, что первые переселенцы подвергли эту планету терраформированию. Но планета сопротивлялась и вскоре поверхность планеты опять превратилась в одно большое болото. По словам слепого поэта, внутри планеты жила порча. Она портит всё живое, превращает всё в гнилое болото. Она испортила переселенцев. Под человеческой внешностью теперь прячутся болотные упыри. Вскорости порча поглотит и прилетевших на больших кораблях солдат из другого мира.


Я плакал, подняв лицо к небу, а небо плакало на меня в ответ бледным мелким дождём.