Мечты-кораблики

                Мечты – кораблики бумажные, пущенные в  свободное плаванье бурных ручейков жизни. И не каждый доплывет до желанных берегов, а те  которые доплывут,  не каждый станет грозным линкором, а  размякнут, раскиснут  и будут не в состоянии совершать подвиг задуманных свершений.   
                Мои берега в  раннем детстве, наверное,  как и у многих мальчишек и девчонок, были  туманны и расплывчаты.  Я много читал, библиотека стала мои вторым домом.  Книги восхищали меня, их запах и бархат  страниц  умиляли. Видимо,  в  то самое время,  во мне происходили те  самые генетические изменения, которые  впоследствии,  дали тягу к сочинительству. Нет,  я не представлял себя писателем, меня просто магнетически тянуло к чтению, к тому  загадочному берегу,  дающему пищу для ума,  фантазиям и творениям слова.  Я путешествовал с героями Жюль Верна,  учился хорошим поступкам у Аркадия Гайдара и Валентина  Катаева и  благородством характеров у Вениамина Каверина, а  произведения  о героях войны  восхищали и бередили душу. И  именно они,  уже в старших классах  направили  мой кораблик  к  тем берегам,  которые сделали из  меня военного человека. Но это уже другая история!
                Да и стихи. Ритмичность и краткость,  мгновенья чувств и яркость вспышек  образов   резали по живому.  И я сломался.  Период взросления дал толчок к  воспроизведению первых рифм, глупых и не смелых, подражаемых,    как под копирку великим поэтам.  И были первые тетради  в клеточку,  в которых ровным, почти каллиграфическим почерком я выводил первые строки своих стихов. В то время,  мы жили в сельской местности,  поэтому мест для уединений и размышлений было много,  и я прятался и «творил». 
                Фейерверком моего  тогдашнего творения было первое сочинение,  заданное на уроке русского языка.  И я был немыслимо горд, когда учительница читала перед классом  мое первое публичное творение. Первое признание и первые взгляды одноклассников, с одной стороны, осуждающие, что я не такой как все,  а  с другой  редкие и умильные, и улыбающиеся.
                А кораблик плыл, иногда намокал,  иногда он попадал в круговорот событий и перипетий стихий. Мне кажется и он и до сих пор плывет, побитый, истерзанный, но гордый  увиденными берегами. 
                Эх берега, берега…. Подольше бы это плаванье, даже пусть кругосветное, но  задуманное и  даже невыполнимое!