Церковь и Гражданская война 1918-1920

Церковь и Советское государство во время революции и Гражданской войны (1917-1920 гг.)
“Изнемогает наша Родина в тяжких муках и нет врача, исцеляющего ее. Грех помрачил наш народный разум, вызвал сатану из бездны, воздвигающего открытое гонение на Церковь. Русский народ, неужели ты не возродишься духовно!”
Послание св. патриарха Тихона от 8 августа 1918 г.
“Все религии есть органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманиванию рабочего класса. Марксизм есть материализм, в качестве такового он беспощадно враждебен религии. Мы должны бороться с религией”
В. И. Ленин.
 
1.1. Общее положение России и Русской Православной Церкви в 1917 г.
РПЦ вступила в период революционных потрясений внешне мощной организацией. По данным на 1914 г. в ней насчитывалось 1025 монастырей (550 мужских и 450 женских), в которых состояло 94 629 монашествующих мужчин и 73 299 женщин). Церквей, часовен и молитвенных домов было 78 488, из них 50 тысяч приходов. В составе приходского духовенства насчитывалось 51 105 священников и 15 035 диаконов, а также 46 489 церковнослужителей. В 67 епархиях РПЦ было 130 архиереев. Православными считалось 120 млн. человек или 70 % населения России.
К сожалению, сила и непоколебимость авторитета Церкви в русском народе оказалась иллюзией. Отечественные и зарубежные ученые единодушно утверждают, что к 1917 году авторитет Церкви среди широких народных масс и в высших слоях общества значительно упал. В связи с этим можно выделить объективную и субъективную причину отхода общества от Церкви.
Объективная сторона состоит в общем ходе исторического пути человечества. В новое и новейшее время люди в погоне за временными земными благами стали готовы поставить блага вечные небесные на второй план или даже вовсе отказаться от них. Ведь если человек живет для вечности, то никакие земные скорби не заставят его отказаться от своей веры. Этот процесс особенно ускорился во всем мире в XX веке. С этой стороны ответственность за революцию в России полностью возлагается на сам народ.
Субъективная сторона. Вместе с тем в дореволюционной России был целый комплекс субъективных причин, способствовавших падению религиозности общества.
Во-первых, в результате капиталистических преобразований массы рабочих, - бывших крестьян, - оказались оторваны от традиционной религиозной культуры и в целом отошли от Церкви. Под влиянием антицерковной пропаганды, осуществляемой радикальной интеллигенцией через воскресные и земские школы, разваливалось и традиционное “бытовое” благочестие крестьянства. Интеллигенция, в огромном большинстве, под влиянием атеистических идей, пришедших с Запада, была также нецерковна. Высшее чиновничество и генералитет в основной массе равнодушно относилось к Церкви.
Во-вторых, важным фактором падения авторитета РПЦ являлась синодальная система, при которой Церковь была полностью подчинена государству и в значительной степени оторвана от общества. Все стороны церковной жизни, вплоть до рукоположения духовенства и тем для проповедей, жестко контролировались государством. Церковь не имела возможности высказывать свое мнение по острым социальным проблемам, таким как:
-крепостное право (по сути дела рабство, сохранившееся в формально православном государстве до 1861 года),
-телесные наказания (окончательно отменены лишь в 1905 году),
-жестокая эксплуатация низших слоев общества (в начале XX века рабочий день на многих предприятиях составлял 12-14 и даже 16(!) часов)
По всем этим проблемам Церковь сохраняла почти полное молчание вплоть до самой революции. Хотя пастыри “на местах” и выступали иногда в защиту обездоленных, соборного голоса Церкви не было слышно.
Здесь же следует отметить и общее падение нравственности и в собственно церковной среде. К сожалению, многие представители приходского духовенства не соответствовали высокому званию пастыря. На приходах широкое распространение получили такие печальные явления как маловерие и неверие, отсутствие благоговения перед святыней, требоисполнительство и сребролюбие, формальное отношение к своему служению, равнодушие к нуждам паствы. Материальное положение духовенства было сложным: наряду с богатыми городскими приходами существовала масса бедных сельских храмов. Большинство клириков жило очень скромно, даже бедно и было вынуждено в первую очередь изыскивать средства на пропитание, а уже затем думать о религиозном воспитании паствы. Ради куска хлеба духовенству часто приходилось унижаться перед состоятельными прихожанами. Данные обстоятельства приводили к тому, что многие выходцы из священнической среды стремились порвать с духовным сословием, уйти “от мелкой, безыдейной и фальшивой поддельной жизни”. В связи с этим большинство учащихся духовных школ не хотели принимать священнический сан и стремились устроиться на более высокооплачиваемую светскую работу. Из 2148 выпускников семинарий 1911 года только 574 приняли сан к 1913 году. Благовещенская семинария за 10 лет не выпустила ни одного священника!
В многочисленных монастырях также не было должного благочестия. Люди часто шли в них не из-за любви к Богу, а из-за житейских неурядиц или материальной неустроенности, что не способствовало духовной жизни. В результате, по воспоминаниям одного из монашествующих того времени: “лишь некоторые из монастырей: Троице-Сергиева Лавра, Оптина Пустынь и еще несколько соответствовали своему высокому предназначению. В остальных под видом благочестия процветало настоящее нечестие”. Священномученик Серафим (Чичагов), выступая на Поместном Соборе, так охарактеризовал современное ему монашество: “Никто не влетает в обители с неба, но все приходит из грешного мира и приносят с собой пороки и дурные привычки. Упадок нравственности в монахах есть последствие упадка религии и нравственности в мирянах. Ныне ослабевшее население приготовляет монахов слабых, больных духом и телом. Извращенный мир изменил монашескую жизнь, многие обители перестали соответствовать своему назначению”
К сожалению, даже епископат РПЦ в целом находился на невысоком духовном уровне. Вот что писал об этом в своих мемуарах известный церковный деятель протопресвитер Георгий Щавельской: “У нас, как ни в одной другой Православной Церкви вся жизнь епископа были обставлены особенным величием, пышностью и торжественностью. Эта пышность у нас неразумными ревнителями владычного сана с одной стороны и самими славолюбивыми владыками с другой часто доводилась до абсурда и полного извращения епископского служения. Они делали наших владык похожими на самых изнеженных и избалованных барынь, которые спать любят на мягком, есть нежное и сладкое, одеваться в шелковое и пышное, ездить непременно в каретах. Внешний блеск и величие часто скрывали от толпы духовное убожество носителя высшего священного сана, но компенсировать его не могли. В конце концов жестоко страдала от этого Церковь” При этом Г. Щавельской делает следующую оговорку: “имел наш епископат, конечно, и достойных представителей”
Примерно так же оценивает нравственность русского дореволюционного епископата и будущий митрополит, а тогда еще совсем молодой епископ Антоний (Храповицкий): “В 1899 году на юбилей киевского митрополита съехалось более 20 архиереев. О чем же они говорили, собравшись после службы на трапезу? Не было сказано ни одной живой мысли, ни одного горячего слова о положении Церкви, упадке веры”. Но зато рассказчик, самый молодой из собравшихся, “был поражен, с какой опытностью и знанием дела велись рассуждения о курсе железнодорожных акций, о наиболее верном помещении капиталов”. Разумеется, такое положение не способствовало повышению авторитета епископата среди низшего духовенства и мирян.
Общий итог рассуждениям о печальном духовном положении духовенства и мирян РПЦ перед революцией подводит митр. Вениамин (Федченков): “Духовная жизнь и религиозное горение к тому времени начали слабеть. Вера становилась лишь долгом и традицией. Огня не было в нас и в окружающих”.
Все эти обстоятельства резко понизили авторитет РПЦ среди российского общества и не позволили ей выступить в качестве консолидирующей силы во время революционных потрясений. Вместо этого в разгар революции Церковь была вынуждена заняться внутренним реформированием. Но было уже слишком поздно.
В-третьих, не подлежит сомнению, что революции в России не было бы, если бы не первая Мировая война. Самый надежный оплот монархии, - кадровая армия, и лучшие сыны России, пополнявшие ее, были убиты, ранены или попали в плен. Общие потери России в войне составили 1 миллион 800 тысяч человек убитыми и 2 миллиона 500 тысяч человек пленными. К 1917 году войска были укомплектованы в основном крестьянами, которые устали от бедствий военного времени и стали легкой добычей для различного рода революционеров, воспользовавшихся тяжелым положением страны для дестабилизации обстановки с целью захвата власти. Большинство солдат отошли от Церкви. Генерал Деникин рассказывает, как один из русских офицеров расположил своих солдат на постой в храме, причем устроил отхожее место прямо в алтаре, - и ни один из сотен формально православных людей не возмутился этим святотатством! Если еще в 1916 году к Святой Чаше регулярно подходили почти все православные солдаты, то после отмены в 1917 году обязательного причащения в армии, 90% солдат перестали причащаться.
Следует отметить, что своеобразная “революционная ситуация” сложилась к 1917 г. внутри самой Церкви. С 1905 г. значительная часть духовенства, в том числе епископата, проявляла недовольство системой синодального управления. Развивалось движение за реформирование церковной организации, создавались многочисленные кружки и общества, в которых шли дискуссии о необходимых переменах. Хотя иногда сторонники реформ выдвигали неоправданные претензии по отношению к священноначалию, в целом это было положительное явление. Но в рамках синодальной системы РПЦ так и не успела оздоровиться.
После Февральской революции к власти в стране пришло Временное правительство, осознаваемое в обществе как переходное от монархии к буржуазной республике. Предполагалось, что оно будет править до созыва Учредительного Собрания, - всенародного законодательного органа, который был должен собраться в конце 1917 года и решить дальнейшую судьбу России. Временное Правительство предприняло ряд мероприятий, направленных на решение самых актуальных проблем, назревших в стране. К сожалению, и во Временном Правительстве никому и в голову не пришло предоставить РПЦ хотя бы некоторую свободу и оно продолжало руководить церковной жизнью административными методами.
Новая власть провела ряд мер по секуляризации общества. 20 марта 1917 г. были отменены национальные и вероисповедные ограничения. Теперь для занятия важных государственных должностей и для коммерческой деятельности не требовалось принадлежать к православной вере. 14 июля был принят закон о свободе совести, в котором впервые в российской истории предусматривалось и вневероисповедальное состояние. Это было нормальное буржуазное законодательство, однако оно свидетельствовало о глубокой секуляризации в обществе. 25 июля Временное правительство наконец-то отменило синодальную систему управления. Однако, вместо нее было создано министерство по делам религий, в подчинении которому продолжала оставаться Церковь. И все же, несмотря на все эти издержки, РПЦ получила по сравнению с Синодальным периодом гораздо большую самостоятельность и смогла организовать созыв Собора.
Следует отметить, что своеобразная “революционная ситуация” сложилась к 1917 г. внутри самой Церкви. С 1905 г. значительная часть духовенства, в том числе епископата, проявляла недовольство системой синодального управления. Развивалось движение за реформирование церковной организации, создавались многочисленные кружки и общества, в которых шли дискуссии о необходимых переменах. В целом это было положительное явление, однако, иногда опьяненные свободой представители церковной общественности “перегибали палку”, огульно отвергая все, связанное со старым строем. Во многих местах звучали призывы к радикальным реформам, похожие на лозунги, которые несколько позднее стали выдвигать обновленцы: введение белого епископата и доже отмена монашества. Впрочем, это были крайности, большинство предложений были вполне разумными и даже необходимыми.
В ходе внутрицерковных реформ в епархиях образовывались исполнительные епархиальные комитеты, ограничивавшие власть епископата, вводился выборный порядок замещения духовных и административных должностей. Таким образом, в жизнь Церкви вводилось соборное начало, при чем происходило это по инициативе “снизу”. Если в царское время соборы не собирались более 200 лет, то теперь на организацию собора ушло всего несколько месяцев. Но состоявшийся вскоре приход к власти большевиков остановил церковное возрождение.
Несмотря на откровенно антирелигиозный характер Советской власти, следует признать, что значительную часть ответственности за ее появление несет царское правительство, осуществлявшее по отношению к церкви неправильную политику. Вполне возможно, что здравая религиозная политика царской России могла бы предотвратить появление богоборческой власти.
1.2. Антицерковное законодательство Советской власти и Поместный собор Русской Православной Церкви (1917-1918 гг.)
Поместный собор РПЦ 1917-1918 годов открылся в праздник Успения Пресвятой Богородицы 29 августа 1917 года в Успенском соборе Кремля. Всего в Соборе принимало участие 564 депутата, либо избранных, либо назначенных по должности. Интересно, что большинство на Соборе имели миряне, тогда как представителей духовенства было сравнительно немного: 80 архиереев, 20 монашествующих, 129 священников, 10 диаконов и 27 псаломщиков.
Собор проходил в три сессии:
1-я сессия: 15 августа – 9 декабря 1917 г.
2-я сессия: 20 января – 20 апреля 1918 г.
3-я сессия: 2 июля – оборвана 20 сентября 1918 г., когда Собор был разогнан большевиками.
Участникам Собора пришлось пережить много испытаний. Так во время боев, происходивших в Москве между сторонниками большевиков и верными правительству войсками, коммунисты подвергли варварскому артиллерийскому обстрелу Кремль, где держали оборону части юнкеров. В результате общероссийские святыни получили тяжелые повреждения. Несмотря на очевидную опасность, депутаты Собора не прекратили заседаний и решительно осудили этот обстрел. И впоследствии участники Собора неоднократно проявляли подлинное мужество, выступая против богоборческих действий Советской власти.
На Соборе были приняты важнейшие постановления по возвращению к соборному началу в жизни Церкви и восстановлению патриаршества, а также по реформированию жизни РПЦ в связи с давно назревшей необходимостью внутрицерковных преобразований в связи со стремительным изменением ситуации в стране.
Важнейшим деянием Собора, осуществленном в самом начале его деятельности, было восстановление патриаршества, совершенно необходимое для нормального функционирования Церкви. После продолжительных дискуссий 10 ноября 1917 Собор принял историческое решение о необходимости избрания патриарха. После четырех туров голосования Собор избрал кандидатами на первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония (Храповицкого), архиепископа Новгородского Арсения (Стадницкого) и митрополита Московского Тихона (Белавина). Как говорили в народе, это были “самый умный, самый строгий и самый добрый из иерархов Русской Церкви”. 18 ноября жребий патриаршества выпал на св. Тихона.
Св. патриарх Тихон (1865 – 1925) – в миру Василий Иванович Белавин, родился в городе Торопце Псковской губернии в семье священника. Закончив Торопецкое духовное училище и Псковскую духовную семинарию Василий Белавин поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую успешно закончил в 1888 году. Уже в молодости будущий патриарх отличался искренней любовью к Богу и людям, удивительной кротостью и незлобием, готовностью отдать всего себя на служение Церкви. Неудивительно, что в 1891 году Василий Белавин был пострижен в монашество с именем Тихон (в честь св. Тихона Задонского) и в то же году стал иеромонахом. После успешного выполнения ряда церковных послушаний, в 1897 году св. Тихон был хиротонисан в сан епископа. С 1898 по 1907 год святитель был правящим архиереем Алеутским и Аляскинским в США. На этом поприще св. Тихон добился огромных успехов, по сути дела, заложив основы для полноценного функционирования Православной Церкви в Северной Америке. В 1907 - 1913 гг. святитель занимал Ярославскую, в 1914 – 1915 годах Виленскую, а в 1917 году был избран на сначала на Московскую кафедру, а потом и на первосвятительский престол. Архипастырь пользовался всеобщим уважением и любовью за свои высокие нравственные качества и имел несомненные организаторские способности. Вместе с тем Патриарх был известен своей аполитичностью, поэтому христиане надеялись, что он сможет вести диалог с новой властью в новых условиях. Бесспорно, в избрании Патриарха отчетливо проявился Промысел Божий и св. Тихон был наилучшей кандидатурой на патриарший престол.
Другим важнейшим деянием Собора была организация Высшего Церковного Управления (ВЦУ), которое должно было управлять Церковью в сложнейшее время революционных потрясений. И эта задача была успешно решена. Высшей властью в РПЦ был объявлен Поместный Собор. В промежутках между соборами должны были действовать два органа соборного управления: Священный Синод и Высший Церковный Совет (ВЦС). Синод состоял из председателя (патриарха) и 12 архиереев: семи постоянных и пяти временных членов. В состав ВЦС входили патриарх (председатель) и 15 членов: три иерарха и один монах по избранию Синода, пять клириков из белого духовенства и шесть мирян по избранию Собора. Синод решал дела вероучения, богослужения, церковной дисциплины и управления, духовного просвещения. В ведении ВЦС находились церковно-административные и хозяйственные дела. Важнейшие вопросы должны были решаться на совместных заседаниях. Это была весьма разумная и надежная система управления и не случайно впоследствии коммунисты в первую очередь стремились разрушить именно центральное управление РПЦ.
В самый разгар деятельности Собора произошло самое трагическое событие в истории России – 7 ноября (25 октября) осуществился государственный переворот, в результате которого власть в стране захватила партия большевиков во главе с В.И. Лениным. В соответствии с марксисткой идеологией, которую исповедовала эта партия, новая власть попыталась осуществить совершенно утопическую авантюру: создать совершенное бесклассовое общество. Так как в основе марксизма лежит богоборческий атеизм, отрицающий бытие Бога и утверждающий возможность построения “рая на земле” исключительно человеческими силами, то, естественно, новая власть начала бескомпромиссную борьбу с религией. Эта борьба с самого начала носила принципиальный характер, так как само существование Церкви в советском обществе опровергало идеологию большевиков.
С точки зрения коммунистов РПЦ являлась орудием управления и господства эксплуататорских классов над трудящимися классами. В соответствии с таким подходом Советская власть ставила перед собой задачу как можно быстрее ослабить влияние РПЦ на общество и полностью уничтожить ее. В соответствии с классическим марксизмом, они рассматривали церковь как духовную надстройку на материальном базисе. Стоит убрать этот базис – и надстройка исчезнет сама собой. В то время большевики считали, что очень скоро добьются победы в борьбе с Церковью. Следует отметить, что власть декларативно отвергала прямую борьбу с религией, заявляя о невмешательстве во внутрицерковную жизнь, но на практике это постоянно нарушалось всю историю Советского режима.
Следуя программным установкам своей партии, большевики с первых же дней своей власти повели решительное наступление на позиции Церкви в обществе. Уже 2 ноября была обнародована так называемая “Декларация прав народов России”, подписанная Лениным и Сталиным, в соответствии с которой Церковь отторгалась от всех сфер гражданской и общественной жизни. Полностью отменялись все религиозные привилегии и ограничения. Общество восприняло этот документ как направленный прежде всего против РПЦ - религии большинства, имевшей при старой власти огромные привилегии.
11 декабря 1917 г. декретом наркома просвещения, подписанного и Лениным, у РПЦ конфисковались все учебные заведения, а их имущество переходило государству. Таким образом по РПЦ был нанесен страшный удар – она лишалась возможности осуществлять религиозно-нравственное образование и воспитание народа, готовить образованные кадры духовенства. Система духовного просвещения в России была уничтожена одним росчерком пера.
17-18 декабря были приняты декреты по брачному законодательству. В соответствии с ними, юридическую силу получал лишь гражданский брак. Регистрация рождений, браков, разводов и смертей осуществлялась теперь только государственными органами. Церковный брак отныне становился “частным делом брачующихся”. Интересно, что при этом процедура заключения браков и разводов максимально упрощалась. Это привело к общему падению нравственности и в значительной мере обусловило появление беспризорных детей.
16 января 1918 г. новым декретом был ликвидирован институт духовников в вооруженных силах. Таким образом, Церковь последовательно вытеснялась из всех сфер общественной жизни. Представители духовенства выбрасывались на обочину жизни, часто оставаясь без средств к существованию.
23 января 1918 г. был опубликован декрет “О свободе совести”, в котором последовательно проводился принцип отделения Церкви от государства и школы от Церкви. В соответствии с этим документом, РПЦ теряла свой привилегированный статус. Провозглашалась свобода совести, отменялись преимущества или привилегии на основания вероисповедания. Граждане могли исповедывать любую религию или не исповедывать никакой, никто не мог, ссылаясь на свои религиозные воззрения уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей (в том числе и службы в армии). Школа отделялась от Церкви, преподавание религиозных вероучений в государственных, общественных и частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы, было запрещено. Обучать и обучаться религии можно было только частным образом. Все религиозные общества стали относиться в глазах государства к частным обществам и союзам и подчинялись соответствующему законодательству.
В основном эти нормы соответствовали конституционным основам светских государств новейшего времени. Принципиальная новизна заключалась в последних параграфах декрета: “Никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью, прав юридического лица они не имеют. Все имущества Церквей и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для религиозных целей, отдаются “…” властью в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ”
Следующие постановления Советской власти еще более усугубили дискриминацию РПЦ. 10 июля 1918 г. появилась первая советская конституция, которая объявила духовенство и монашествующих лишенными избирательных прав. Многих прав лишались и дети духовенства (в частности, им запрещалось поступление в высшие учебные заведения). 24 августа 1918 г. инструкцией к декрету от 23 января ответственность за приходскую жизнь возлагалась на группу мирян из 20 человек (“двадцатка”), чем подрывалась власть настоятеля. Более того, настоятель теперь был поставлен под контроль мирян, на которых, как надеялись большевики, им будет легче воздействовать.
Эти постановления подвели первые итоги большевистского законодательства в области религии и определили позицию коммунистического государства по отношению к РПЦ вплоть до падения Советской власти. Следует отметить, что даже это дискриминационное законодательство постоянно не выполнялось.
После опубликования этих документов, советское правительство решило образовать специальное учреждение, которое непосредственно занималось бы решением связанных с Церковью вопросов или, точнее говоря, осуществляло бы руководство в борьбе с ней.
19 апреля 1918 г. была создана специальная “ликвидационная” комиссия при народном комиссариате юстиции для проведения в жизнь декрета от 23 января. Из названия этого отдела видно, что большевики рассчитывали на быстрое отмирание религии в новом обществе.
В 1917 – начале 1918 года Патриарх и Собор с тревогой наблюдали за действиями большевиков, явно направленными против Церкви. Вначале им казалось, что новая власть долго не продержится, когда же этого не произошло, они приняли вызов антицерковной власти. После того, как стало известно о вакханалии беззаконий, убийств и насилий, чинимых новой властью, после известий о начале гонений на Церковь и гибели первомучеников (подробнее смотри ниже), Патриарх обратился к народу письменно, начав этим свою знаменитую серию посланий, вышедших во время Гражданской войны.
Первое послание Патриарха Тихона периода Гражданской войны вышло 19 января 1918 года как его личное обращение к обществу. Собор, ознакомившись с этим текстом, нашел его содержание отражающим соборную позицию Церкви и 22 января придал ему статус соборного документа. В послании Патриарх охарактеризовал происходившие события как гонение на Церковь, которое “воздвигли на истину Христову явные и тайные враги ее”. С сердечной болью Первосвятитель писал о зверствах, творимых безбожниками: “забыты и попраны заповеди Христовы “…” ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем неповинных людей “…” с беспощадной жестокостью, без суда, с попранием всякого права и законности”.
“Остановитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы, все, что творите вы “…” поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы геенне огненной в жизни будущей и страшному проклятию потомства в жизни настоящей” - смело обличала преступников Церковь устами Патриарха. После этого св. Тихон предал анафеме “всех христиан или хотя бы по рождению таковых”, которые творили насилие над невинными людьми или принимали участие в гонениях, направленных против РПЦ.
Далее Патриарх призвал русский народ “противостать врагам Церкви силою властного всенародного вопля, который покажет безумцам, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага, так как действуют прямо противно совести народной”. Православные христиане должны “встать в ряды духовных борцов “…” не вступать с извергами рода человеческого в общение”, а в случае необходимости “и пострадать за дело Христово” - завершает свое послание святитель.
Следует отметить, что в этом соборном послании нет ни слова о большевиках и Советской власти и поэтому нельзя сказать, что послание анафематствует именно эту власть. Здесь анафематствуются все, совершающие беззаконие, к какой бы партии они не относились. Другое дело, что послание имело отношение к ряду видных большевиков: Ленину, Сталину, а также к огромному количеству формально православных людей, ставших пособниками Советской власти в ее злодеяниях. Разумеется, вероятность покаяния главарей большевиков была ничтожно мала, - Патриарх и Собор прекрасно это понимали. Послание это было направлено как раз к широким народным массам, который пошли за коммунистами, но, возможно, еще сохранили в душе остатки веры и были способны к покаянию.
К сожалению, обезумевший народ не прислушался к голосу Церкви. Послание вызвало огромное раздражение большевиков, справедливо принявших анафему на свой счет. Уже после выхода в свет этого послания, они стали видеть в св. Тихоне одного из своих главных и самых опасных противников.
25 января 1918 г. Собор принял постановление, угрожавшее анафемой всем, кто принял бы участие в реализации декрета от 23 января, так как этот декрет есть “акт открытого против Церкви гонения”.
25 января 1918 г., в день мученической кончины митрополита Владимира, Собор принял (и впоследствии доработал) еще одно важнейшее постановление о преемстве Церковной власти. Уже тогда Собору стало ясно, что Советская власть попытается уничтожить Церковь, не считаясь ни с какими законами. Исходя из опыта гонений на другие Поместные Церкви, было ясно, что первый удар обрушится на предстоятеля. В связи с этим было необходимо определить правила выбора преемника патриарха, на случай неожиданного устранения властями патриарха. Собор принял постановление, по которому патриарху предоставлялось право самостоятельно и тайно избрать себе преемника с полнотой патриарших прав. При этом преемников могло быть несколько, и имена их могли до времени сохраняться в секрете. С канонической точки зрения предоставление патриарху таких широких полномочий было спорным, но в той ситуации оно было совершенно необходимым и оправданным средством для сохранения целостности РПЦ. В 20-е – 30-е гг. это решение спасло наше Высшее Церковное Управление от разрушения канонического преемства, к чему очень стремились коммунисты.
28 февраля 1918 г. Собор принял постановление, направленное на предотвращение грабежа церковного имущества. В соответствии с ним на местах для этой цели предлагалось создать союзы из прихожан. Разумеется, защита осуществлялась мирными средствами и в условиях беззакония была неэффективна.
Одновременно с государственными мероприятиями законодательного характера, по стране проходили массовые репрессии против РПЦ, санкционированные властью. В связи с этим 26 марта 1918 г. постановлением Собора была создана Комиссия “для выяснения истинных масштабов террора, развязанного против членов Церкви”. Предполагалось вести учет репрессированным и помогать их семьям, что на практике оказалось неосуществимым. 18 апреля Собор решил осуществлять поминовение новомучеников в храмах за богослужением и установить их ежегодное поминовение 25 января. В той ситуации это было открытое осуждение гонений богоборческой власти.
19 апреля Собор принял постановление о мероприятиях по “прекращению нестроений церковной жизни”. В соответствии с ним церковным наказаниям подвергались те члены Церкви, которые не повинуются священноначалию и идут на сотрудничество с богоборческой властью (к сожалению, были и такие).
Наряду с посильным противодействиям гонениям, Собор весной и летом 1918 г. тщетно пытался начать с Советской властью нормальный диалог, пытаясь добиться хоть какой-то стабилизации в отношениях Церкви и государства. Однако, большевики не хотели этого диалога и не желали идти на какой-либо компромисс, ожидая скорой гибели РПЦ. Власти даже официально не отреагировали на обличительное второе послание Патриарха по поводу Брестского мира, появившееся в марте 1918 года. Действия Церкви беспощадно критиковались в советской печати, которая совершенно необоснованно обвиняла ее в пособии “врагам революции”.
8 мая 1918 года при наркомате юстиции был создан 8-й (позднее 5-й) отдел по проведению в жизнь декрета об отделении Церкви от государства во главе с П. А. Красиковым, юристом по образованию. На местах создавались соответствующие низовые структуры. А 30 августа 1918 года постановлением наркомата юстиции РПЦ официально лишалась прав юридического лица, у нее отбиралось все не богослужебное имущество, в церковной жизни вводился ряд ограничений.
Несмотря на все более ухудшающуюся обстановку в стране: начало Гражданской войны, уничтожение коммунистами всех демократических свобод, преследование ими инакомыслящих, Собор смело пытался продолжать свою деятельность, принимая важнейшие решения, обличавшие преступления коммунистов, а также позволявшие хоть как-то противостоять гонениям. Одним из наиболее мужественных поступков Собора и Патриарха было принятие решения от 19 июля о служении панихид по расстрелянному Императору (о гибели всей Царской Семьи тогда еще не было известно)
15 августа было принято определение о недействительности лишения сана по политическим мотивам. 21 августа Собор постановил, что в связи с повсеместными закрытиями храмов службы, в том числе и Литургия, могут совершаться в частных домах. Эти решения сыграли огромную роль в сохранении литургической жизни Церкви в период самых жестоких гонений. Но дни Собора были уже сочтены. Советская власть не желала иметь ни малейшего противодействия своим беззакониям. Большевики, раздраженные активностью и независимостью Собора, 20 сентября 1918 года разогнали его.
Третье послание патриарха Тихона вышло в свет 26 июля (8 августа) в связи с наступающим Успенским постом. Патриарх призвал христиан ко всеобщему покаянию, указывая на то, что попытка построения рая на земле” без Бога привела Россию к страшным бедствиям. Послание написано в скорбном тоне, скорбит же Патриарх о продолжающейся нераскаянности народа.
 
1.3. Репрессии Советской власти против Русской Православной Церкви в годы Гражданской войны (1917-1920 гг.)
Необходимо четко уяснить, что гонения на Церковь стали возможны лишь благодаря согласию на это большинства народа. Антицерковная политика Советской власти нашла поддержку у широких слоев общества. Так уже в 1917 года, еще до прихода к власти большевиков, по стране прокатилась волна убийств священнослужителей, грабежей храмов, святотатств, при чем осуществляли это не сознательные атеисты, а хулиганы, одобряемые большинством населения. В ноябре 1917 года Собор с сожалением констатировал: “во множестве приходов крестьяне насильственно забрали себе церковную землю, запахивали причтовое поле, вырубали причтовый лес. Той же участи подверглись и некоторые монастыри “…” В начале сентября в одном селе под Орлом был зверски убит уважаемый священник Григорий Рождественский со своим юношей-племянником на глазах жены; заграбив деньги разбойники бежали, а собравшиеся прихожане, увидев плавающего в крови пастыря, принялись растаскивать оставшееся имущество на глазах осиротевшей матушки. Отсюда видно, что не одни только отщепенцы, но чуть ли не целые деревни могут превращаться в злодеев”. Немного позднее, 10 декабря 1917 года, накануне реквизиции представителями Советской власти имущества Белогорской пустыни в Курской губернии, местные жители организовали стражу, чтобы не допустить вывоза монахами ценностей. Подобные настроения были повсеместны.
В зарубежной историографии есть тенденция к недооценке антиклерикализма широких слоев населения России того времени. Так прот. Иоанн Мейендорф полагал, что в России существовали расцерковленные верхи, интеллигенция, а народные массы были преданы Церкви. Об этом же пишет и А. Солженицын. Но факты свидетельствуют об обратном.
Воспользовавшись равнодушием и даже враждебностью к Церкви большей части общества, Советская власть стала вести ярко выраженную антирелигиозную политику. Коммунистам казалось, что победить РПЦ будет легко, ведь по учению Маркса религия есть лишь идеологическая надстройка общества и должна рухнуть вскоре после свержения “эксплуататорского строя”
Буквально с первых дней существования Советской власти ею были созданы карательные органы, задачей которых было беспощадное уничтожение всех инакомыслящих. Уже 8 декабря 1918 года возник печально знаменитый НКВД РСФСР, - Народный Комиссариат Внутренних Дел, а 20 декабря при нем был образован ЧК или Чрезвычайный Комитет, непосредственно истреблявший всех недовольных. В 1932 году при НКВД было создано ГПУ, - Государственное Политическое Управление, занимавшееся исключительно политическими репрессиями. В 1934 образовался НКВД СССР, который после ряда реформ стал именоваться в 1953 году МВД. В 1954 году при МВД возник КГБ. Такова была эволюция наименований карательных органов Советской власти, истребивших за свою кровавую историю десятки миллионов невинных людей.
Буквально с первых дней Советской власти началось активное закрытие монастырей и приходских храмов. В 1918-1920 гг. в административном порядке было закрыто 673 монастыря из 1025 дореволюционных обителей. Так закрыли Оптину пустынь, Соловецкий монастырь, “сердце России” - Троице-Сергиеву Лавру. Закрыто были также несколько тысяч приходских храмов Многочисленные протесты монахов и населения не принимались в расчет.
В 1917 г., впервые за всю историю РПЦ, наступил период массового мученичества за веру. Первомучеником российского духовенства стал прот. Иоанн Кочуров, убитый большевиками после отступления отряда ген. Краснова из Царского Села только за то, что попытался обратиться к народу со словами мира и утешения во время крестного хода об установлении мира. Другой новомученик, прот. Петр Скипетров, был убит 19 января 1928 года, когда он пытался успокоить толпу красногвардейцев, пытавшихся закрыть Александро-Невскую Лавру.
25 января 1918 года группой революционных солдат в Киеве был убит Владимир, митр. Киевский, первый архиерей, принявший мученическую кончину при Советской власти. Обстоятельства его убийства показали, к сожалению, что и среди части церковного общества нет должного нравственного уровня и мужества перед гонителями. Так как митрополит Владимир был противником украинской автокефалии, братия была настроена против него и, по сути дела, выдала его на расправу ворвавшейся банде революционных солдат. Монахи Киево-Печерской Лавры, где проживал святитель, не сделали ни малейшей попытки защитить своего архипастыря, хотя их было во много раз больше, чем солдат, вторгшихся в Лавру. Опасаясь новой власти, братия даже не хотела устроить своему архиерею торжественное погребение в Лавре, собираясь тайно предать его тело земле в одном из отдаленных монастырей. Лишь после того, как большевики издали указ, в котором пытались снять с себя ответственность за преступление, Митрополит был погребен с подобающей честью. Однако в Лавре не был даже отслужен сорокоуст по убиенному Владыке!
Когда Собор и Патриарх стали получать сведения о начавшихся гонениях, ими была выработана программа действий по защите своих чад. Церковь прибегла к трем доступным ей формам протеста.
Во-первых, Патриарх и Собор публично осудили действия Советской власти, направленные против Церкви. В посланиях Патриарха и в Соборных постановлениях, опубликованных в церковной печати и провозглашаемых в храмах во время проповедей, власть призывалась к справедливости, а народ к покаянию. Но народ оказался глух к голосу Церкви, а власть просто игнорировала этот призыв.
Во-вторых, для противодействия гонениям Собор 25 января 1918 г. постановил устраивать крестные ходы для вразумления народа. В январе - феврале прошли крестные ходы в Москве, Петрограде и в других годах. Это произвело большое впечатление на народ, и обеспокоенные власти приняли меры: крестные ходы стали расстреливать. Так 15 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Туле, при чем погибло 13 человек, и был ранен епископ Корнилий.
В-третьих, решением Собора от 28 февраля, как было сказано выше, создавались союзы из прихожан для защиты церковного достояния. Власти использовали вооруженную силу, игнорируя возмущение христиан.
Для того, чтобы добиться от Советского правительства хоть какой-то справедливости еще в начале 1918 года была создана специальная делегация от лица Собора и Патриарха, в обязанности которой входила защита прав РПЦ перед высшими органами власти. Члены делегации добивались приема у высших советских чиновников и излагали им жалобы Церкви. Несмотря на то, что в ряде случаев делегации удавалось добиться успеха, в целом власть оставалась глуха к голосу Церкви.
Тем временем волна гонений нарастала. Летом 1918 года погибло еще несколько архиереев. 16 июня был расстрелян архиеп. Тобольский Гермоген (Долганев) Причиной расправы было то, что архипастырь активно поддерживал находившуюся в заключении Семью. В то же время были умерщвлены архиеп. Андроник Пермский и еп. Феофан Соликамский за то, что смело обличили злодеяния Советской власти. Собор послал комиссию для расследования этих убийств, но большевики арестовали ее членов и тоже расстреляли их. Повсюду происходили убийства священно- и церковнослужителей. Справедливости ради следует отметить, что иногда расправы происходили без прямого приказа власти и осуществлялись толпами озверевших красноармейцев или распропагандированных крестьян.
Вследствие утопической экономической политики новой власти (уничтожение частной собственности) и в результате ужасающих злодеяний революционеров, в 1918 году началось вооруженное сопротивление большевикам. Повсюду вспыхивали восстания и формировались отряды. Уже летом власть большевиков висела на волоске. С юга коммунистам угрожала Белая армия генерала Деникина, на западе Украина была в руках Центральной Рады, на востоке восстал Чехословацкий корпус. В районах, остававшихся под контролем большевиков, вспыхивали крестьянские бунты, вызванные грабежами крестьян новой властью. К антисоветским выступлениям примкнули и широкие массы рабочих, убедившихся в том, что новая власть лишь декларирует себя как рабоче-крестьянскую, а на самом деле ведет антинародную политику.
Истинное отношение Советской власти к своему народу видно из следующей телеграммы Ленина от 11 июля 1918 года, направленной местным властям в Пензу, где вспыхнуло восстание: “Восстание пяти волостей кулачья повести к беспощадному подавлению “…” Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц, кулаков”. Выполняя приказы своего главаря, коммунисты уничтожали своих врагов с неслыханной жестокостью. Уже летом 1918 года по обвинению в контрреволюционных действиях были расстреляны тысячи людей. Возникли институт заложничества и концлагеря.
30 августа 1918 года студент Л. Каннегисер убил главу Петроградской ЧК Урицкого, отличавшегося особой жестокостью даже на фоне остальных большевиков, а в Москве произошло покушение на Ленина. В ответ Советская власть объявила о начале проведения политики “красного террора”, то есть о начале массового уничтожения представителей “враждебных классов” в качестве меры устрашения своих противников. Был введен институт заложничества, когда в ответ на сопротивление властям арестовывались ни в чем не повинные люди, имевшие несчастье оказаться бывшими дворянами, купцами и т.п., которые подвергались казни в случае антисоветских выступлений или даже без всякого повода. За несколько дней лишь в Петрограде было расстреляно 512 заложников, только за то, что они были представителями бывших эксплуататорских классов. Всего же в период 1918 -1920 годов чекистами было умерщвлено не менее нескольких десятков тысяч заложников во всех концах Советской России. Однако, эти цифры жертв неполны, поскольку в советских застенках того времени многие тысячи людей умерщвлялись без суда и следствия.
Жестокие репрессии обрушились и на духовенство. Так как священнослужители, по учению Маркса, относились к эксплуататорским классам, то и их в первую очередь брали в заложники. В ходе Гражданской войны в застенках ЧК были уничтожены тысячи клириков и мирян. Так в Москве был расстрелян знаменитый на всю Россию миссионер прот. Иоанн Восторгов, до последнего момента исповедовавший заключенных, пока его самого не повели на смерть. В Петрограде вместе со своими сыновьями был казнен известный священник прот. Философ Орнатский, которого не спасло заступничество самого наркома просвещения Луначарского. Воспользовавшись удобным поводом, власти ликвидировали братства приходских советов и закрыли большинство еще сохранившихся органов церковной печати.
Четвертое послание патриарха Тихона вышло в свет 13 (26) октября 1918 года, в годовщину прихода к власти большевиков. Прямой причиной написания послания были были ужасающие преступления большевиков против России и Церкви. Послание это было не только самым жестким из посланий Патриарха, но и вообще самым обличительным заявлением священноначалия РПЦ по отношению к власти, когда-либо выходившем в свет. Обращено послание к Совету Народных Комиссаров.
В нем Патриарх обличил злодеяния Советской власти, которая ввергла Россию в разруху и голод, подписала с врагом позорный мир, ведет политику террора, истребляя ни в чем не повинных людей, разрушила нравственные устои общества. “Реками прилитая вами кровь братьев наших, убитых по вашему призыву, вопиет к небу. Захватывая власть какие обещания давали вы народу и как исполнили их? Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7. 9-10). Наша великая Родина завоевана, умалена, расчленена. Любовь Христову вы заменили ненавистью и искусственно разожгли классовую вражду. Никто не чувствует себя в безопасности, все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию, часто даже без вашего упрощенного суда. Казнят заведомо невиновных людей, взятых в качестве “заложников”, этих несчастных убивают отместку за преступления, совершенные лицами не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками. Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем невинных, а просто по огульному обвинению в расплывчатой контрреволюции” - бесстрашно говорит Первосвятитель обезумевшим от пролитой крови преступникам.
“Вы толкнули народ на открытый и беззастенчивый грабеж. Вы отуманили совесть темного и невежественного народа возможностью безнаказанной наживы, вы заглушили в нем сознание греха, но какими бы названиями ни прикрывалось злодеяние – убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении грехами.
Вы обещали свободу, но ваша свобода заключается во всяческом потворстве низменным страстям толпы, в безнаказанности убийств и грабежей. Все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы подавлены вами беспощадно” - раскрывает подлинную сущность Советской власти Первосвятитель.
Далее Патриарх описывает чудовищное разорение страны вследствие абсурдной экономической политики большевиков, голод, холод, болезни, свирепствующие в России указывает, что причина этих невзгод, - безбожная власть.
Но даже сейчас Патриарх не призывает к борьбе против новой власти, даже сейчас принципиально не хочет ввергать Церковь в пучину политической борьбы. Он лишь призывает большевиков: “отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры “…” а иначе взыщется от вас всякая кровь праведная и от меча погибнете вы, взявшие меч” (Мф. 26, 52)
Очень важным было то, что еще летом 1918 г. Патриарх отказался благословить Белое движение, чтобы избежать вовлечения Церкви в политическую борьбу. Для Церкви все, и красные и белые, оставались ее детьми (пусть даже и заблудшими) и Первосвятитель ни при каких обстоятельствах не желал благословлять братоубийственную войну. Это еще раз опровергает клевету советских авторов о том, что якобы Патриарх активно поддерживал белое движение и подстрекал народ к “черносотенству и контрреволюционности”
В ноябре 1918 - январе 1919 года Патриарх находился под домашним арестом. Однако большевики тогда всё же не решились расправиться с Патриархом, - слишком велик был его авторитет. Поэтому Святитель, после ряда допросов и многочисленных угроз был выпущен на свободу.
На 7 съезде РКП (б) в марте 1919 г. коммунисты сделали ставку на полное и быстрое отмирание Церкви, что и было отражено в принятой программе партии. Считалась, что “целенаправленной системой воспитания”, а также “революционным воздействием” (под которым подразумевались и репрессии) Церковь скоро будет уничтожена. В советской атеистической литературе этот период борьбы с Церковью получил название “бури и натиска”.
А террор тем временем продолжался. Особенно много жертв было в местах, где шли боевые действия. Так в одном из городков центральной России красные расстреляли архиерея и нескольких священников только за то, что они якобы встречали белых колокольным звоном (на самом деле звонили к заутрене). Расстреливали священно- и церковнослужителей часто даже без суда, для устрашения населения.
Людей Церкви уничтожали с неслыханной жестокостью. В рамках данной работы невозможно хотя бы вкратце описать тысячи зверских убийств православных христиан во время Гражданской войны. Приведем лишь некоторые данные, позволяющие получить представление о размахе и беспощадности гонений.
14 января 1919 года был зверски убит епископ Ревельский Платон вместе с двумя протоиереями. 23 мая 1919 года в Астрахани были арестованы и 23 июня расстреляны архиепископ Митрофан (Краснопольский) и его викарий епископ Енотаевский Леонтий (барон Вимпфен). Приказ об этом отдал Киров. В одной Харьковской епархии за 6 месяцев с декабря 1918 по июнь 1919 года погибло 70 священников. В Воронежской епархии после оставления её белыми в декабре 1919 года красные расстреляли 160 священников. За короткое время в Кубанской епархии убили 43 священника. В Пермской епархии за 1919 год было уничтожено около 100 представителей духовенства, из них 3 епископа, 51 священник, 5 диаконов, 37 монахов, 4 псаломщика. Казни часто сопровождались изощрёнными пытками, чему можно привести множество примеров. Например, по данным “Союза духовенства и мирян” г. Архангельска, “в Архангельской губернии свящ. Шангин был убит, а тело разрублено на куски, свящ. Сурцов много дней подвергался издевательствам, после чего был расстрелян, свящ. Распутин убит, а тело отдано на съедение собакам”. В Шацком уезде Тамбовской губернии было расстреляно шествие крестьян, среди которых были женщины, старики и дети, которые лишь хотели, чтобы освободили их священника и вернули похищенную властями Вышинскую икону Богоматери. Массовые казни совершались часто без суда и следствия, без соблюдения даже собственных советских законов.
Пятое послание патриарха Тихона вышло 3(21) июля 1919 года и обращено оно было ко всем чадам Церкви. Выход послания был связан с успешным наступлением на Москву армии генерала Деникина. Летом - осенью 1919 года казалось, что большевистская власть вот-вот рухнет под тяжестью своих преступлений. По этому поводу Патриарх счел необходимым высказаться. Описав испытания, обрушившиеся на РПЦ, Патриарх призвал народ к милосердию по отношению к поверженному противнику. Дело заключалось в том, что летом 1919 года армия Деникина подходила к Москве, и, казалось, скоро власть большевиков падет, поэтому-то Патриарх и призвал белогвардейцев, большинство из которых были люди религиозные, не допускать возможных эксцессов. Это послание опровергает все измышления советских историков о ненависти, которую испытывала Церковь по отношению к своим врагам – “революционным массам” и говорит как раз о подлинной христианской любви Церкви к своим заблудшим чадам. Здесь нас снова поражает высочайшая нравственность Патриарха, который даже в тех тяжелейших условиях думал только о спасении своей заблудшей паствы. К сожалению, нравственное одичание большевиков зашло уже так далеко, что они не смогли оценить эту чадолюбивую позицию Церкви, которая в данном случае отстаивала уже их собственные интересы! Гонения продолжались.
Шестое послание Патриарха вышло 25 сентября (8 октября) 1919 года и обращено оно было ко всем архипастырям. В тот момент наступление белых уже выдохлось и, по сути дела, стало ясно, что красные сумели удержать власть. Теперь перед Церковью встала тяжелая задача: как наладить долговременные отношения с безбожной властью, как оградить Поместную Русскую Церковь от уничтожения? Поэтому Патриарх заявляет о лояльном отношении Церкви к Советской власти, так как “Церковь не связывает себя ни с каким определённым образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение”, служители же Церкви должны “стоять выше и вне всяких политических интересов”. Патриарх призвал подчиняться велениям Советской власти “поскольку они не противоречат вере и благочестию” Таким образом, Первоиерарх уже тогда сумел найти тот единственно возможный путь, при котором РПЦ могла существовать и при Советской власти. Святитель напомнил своим клиру и пастве многими позабытую истину, что главной задачей Церкви является не политическая борьба, а спасение душ.
Тем временем власть принимала всё новые законы против Церкви, рассчитывая разрушить внутрицерковную жизнь. 20 февраля (4 марта) 1919 года было издано разъяснение 5 (бывшего 8) ликвидационного отдела наркомюста о недопустимости со стороны иерархии перемещения духовенства и закрытия храмов против воли верующих. Так власть священника на приходе ещё более уменьшалась: власти предполагали, что рядовые верующие должны бороться с духовенством как с “эксплуататорами” и “помогали” первым.
26 марта (5 апреля) 1920 г. новым разъяснением духовные лица привлекались к всеобщей трудовой повинности, также запрещалось богослужение при его совпадении по времени с общественно-полезными работами. А 1 (14) апреля следующим разъяснением служители культа потеряли право пользоваться полными гражданскими правами как лица, живущие на нетрудовые доходы. Разумеется, эти постановления не соответствовали даже собственным законам Советской власти.
ВЦУ предпринимало все, чтобы облегчить для духовенства и мирян жизнь во время гонений и Гражданской войны. Чтобы осуществлять управление отрезанными от ВЦУ епархиями, на территориях, занятых белыми, стали образовываться Временные Высшие Церковные Управления (ВВЦУ) на юге (ноябрь 1919 года, решение Ставропольского Церковного Собора) и на востоке (начало 1919 года). Под давлением неумолимых обстоятельств, Патриарх признал их законность, хотя это и противоречило идее твёрдой патриаршей власти.
5(18) мая 1920 года Синод под председательством Патриарха принял постановление о предоставлении епархиальным архиереям права решать на местах все церковные дела (даже входящие в компетенцию Синода, если прекращалась связь с ВЦУ). Ещё раньше, в1918 г., Собор упразднил общеобязательную церковную политику, предоставив членам Церкви право самим определять свои политические интересы, “поскольку это не вредит Церкви и не ведётся от её имени”. Таким образом священноначалие даже в тех тяжелейших условиях сумело осуществить реформу церковного управления.
В октябре 1920 года Гражданская война на европейской части России в целом была завершена эвакуацией разбитой армии Врангеля. Одержав победу, коммунисты устроили кровавую бойню, безжалостно истребив большинство попавших к ним в руки белогвардейцев, их сторонников, а также множество невинных людей, заподозренных в нелояльности к Советской власти. Однако, с конца 1920 года, можно говорить о некотором спаде в интенсивности гонений на инакомыслящих, в том числе и на Церковь. Первый этап гонений завершился.
Седьмое и последнее послание Патриарха периода Гражданской войны вышло в свет 28 августа (10 сентября) 1920 года. Оно было посвящено закрытию национальной русской святыни - Троице-Сергиевой Лавры. В нём Патриарх, опечаленный равнодушием народа к гонениям на Церковь, заявил, что “мы только носим имя, что живы, а на самом деле мертвы” и призвал народ к покаянию. Но народ не услышал своего Первосвятителя, поэтому и власти игнорировали его протесты.
Оставалось, впрочем, “малое стадо”, не предавшее свою веру. Даже частные победы тогда удавалось одерживать. По жалобам верующих в высшие инстанции было возможно отсрочить закрытие монастыря, вызволить из тюрьмы иерарха или священника, обуздать произвол представителей местных властей. Так в 1919 г., благодаря многочисленным протестам православных христиан, дошедших до самого Ленина, из застенков ВЧК удалось освободить Михея, еп. Калужского и Константина, архиеп. Могилевского. В то время коммунисты еще старались внешне держаться в рамках законности.
До сих пор достаточно сложно определить общую цифру уничтоженных коммунистами священнослужителей и мирян в годы Гражданской войны. Так С. П. Мельгунов приводит данные о 28 архиереях и 1219 священниках, убитых в гражданскую войну, впрочем, тут же указывая, что это приблизительные сведения. Прот. М. Польский перечисляет 23 епископа, умерщвлённых большевиками в 1918-1921 годах. Д. Поспеловский считает, что в течение 1918 -1920-х гг. погибло не менее 28 епископов и 12 тысяч мирян, защищавших интересы Церкви и заплативших за это жизнью. М. Г. Нечаев приводит “современные данные”, по которым репрессированных священнослужителей и монашествующих насчитывалось от 8 000 до 21000 человек, из них 70 архиереев, - 3/4 всего епископата. Но здесь имеются в виду все пострадавшие, а не обязательно умерщвлённые, многие из них остались в живых. Составители сборника “РПЦ и коммунистическое государство” считают, что общее число жертв среди духовенства и мирян в 1917-1921 гг. составляет более 10 000 человек, не считая погибших в белой армии священников. Пожалуй, наиболее достоверные цифры называет прот. Георгий Митрофанов: “с 1918 по 1921 год погибло 23 архиерея и более 10 000 духовенства”. По-видимому, число убитых мирян составляет около 10 000-12 000 тысяч человек (данные Д. Поспеловского). Такова ужасающая статистика жертв РПЦ в первые годы Советской власти.

https://textarchive.ru/c-2160824-p21.html