Хороший ритор мистер Рабиновик

Хороший ритор мистер Рабиновик
---------------------------------------------------------
Стоял на светофоре  на углу Коламбус и 125 стрит.  Белый очкастый штымп с портфелем, которого Рабинович подобрал двумя блоками выше, нервничал.   Какой-то проходящий  шварц плюнул на  лобовое стекло  кэба пенисто и обильно.  Рабинович  хмыкнул, любуясь тем, как слюна  растекается  по стеклу.  «Как мыслию по древу»   
 Белый чувак, который сидел  у него за спиной на пассажирском сидении задергался. Рабинович таксистским инстинктом понял,  что тот сейчас наблюет,  смыл слюну брызгалкой и стер дворником. Пассажир  облегченно вздохнул и сказал благодарно:
— Thank You. 
   Рабинович  понял,  что завоевал  расположение.  Это добавило ему смелости и он спросил на своем, состоявшем из трехсот английских слов,  языке:
— Что вы - интеллигентный белый человек - делаете в этом районе, сэр?
 — Я преподаю в Коламбус юниверсити, — сказал профессор. — Социальную психологию.
У профессора был хороший преподавательский английский,  и Рабинович, к своей радости понимал  все, что говорил профессор.   Это его окрылило,  и он  завел с  пассажиром беседу:
— Вот скажите, профессор, почему черные переходят улицу  так, как будто они не просто переходят, а отстаивают права черных пешеходов в Америке? — спросил он.
— Африкан-американ обиженные дети, — сказал со вздохом профессор.
Они остановились на светофоре, Рабинович обернулся и  доверительно, как белый человек белому человеку, сказал:
— Сколько можно обижаться, уже столько лет прошло, да и на кого.  Кто виноват?   Я вообще, им ничего не должен, мой дедушка, который жил в беларуском городе Рогачеве,  не имел черных рабов.
— Если вы работаете в такси, значит  в стране легально.  Либо у вас статус гринкард либо вы ситезен. В любом случае, сэр, вы как бы подписали общественный договор.  Значит разделяете  вину всего общества  перед африкан-американ, — сказал профессор.
— Кто решил, что мы виноваты перед черными и что-то им должны. Это очень опасно, профессор,  когда в основу регулирования правил общественной жизни кладется расовый фактор.
 — Это решение американского демократического общества.
Рабинович сказал бы это по английски без всяких затруднений, но сказал по-русски:
— Заебали вы уже своей демократией. 
Они въехали  в непонятной природы траффик.   Рабинович отвлекся от дискуссии с профессором, пытаясь разгадать причину затора  и выбрать правильную тактику. Понял, что испортился светофор - во все стороны одновременно показывает красный свет. На всех перекрестках стоят машины,  в которых сидят правильные покрытые двойной страховкой американцы и боятся ехать.  По краю, по автобусной полосе он обошел  столпотворение, быстро, всегда готовый увернуться от такого же как он смельчака,  пересек улицу и  красиво вошел в обычный  уличный поток  вниз по Бродвею.
— Вы хороший драйвер, сказал профессор, оценив таксистский маневр. 
—  Спасибо сэр, — сказал Рабинович.  И, вдохновленный похвалой его водительскому таланту, сказал:
Вот, к примеру, возьмем  два случая неисправности  светофора. Светофор, который во все стороны показывает красный свет и светофор, который во все стороны показывает зеленый свет. Какой из них социально опаснее?
— Разумеется, тот который показывает во все стороны зеленый, — ответил профессор.
— А вы говорите свобода, демократия, — сказал Рабинович.
Профессор расхохотался и сказал:
— Мистер Рабиновик, кроме того, что вы хороший драйвер, вы -  хороший  ритор.