Повесть о Моисее. Часть1. Гл. 2. Коллективизация

Начало повести  http://proza.ru/2023/07/17/1139

                "Чистое небо, повсюду сады.
                Вроде, не ждали крестьяне беды.
                Бедным- отрепье. богатым- харчи,
                Но появились партийцы в ночи..."
                (Вера Зима - "Коллективизация")

После моего отъезда из Забытовки прошло 11 лет. Я приехал домой в отпуск уже красным командиром. И был это 1929 год – начало коллективизации.
Приехали в наш район представители из центра, привезли с собой городского человека, который должен был стать во главе нашего коллективного хозяйства. В центре решили, что в будущий колхоз войдут, кроме наших евреев из Забытовки, ещё и жители польского села Урода, русской деревни Покровка, да украинского села Волынька.

На базарной площади, что находилась между теми сёлами, собрали общее собрание. Прежде выступил представитель из центра, потом высказываться должен был народ.

Первым закричал Сбигнев Посовский из польского села:
- Я с жидами объединяться не стану!

Посовского подержали выкриками украинцы и русские.
Представитель ответил им, что теперь у нас жидов нет, и все национальности в свободной России равны. И он предлагает на место председателя колхоза вот этого товарища – и председательствующий показал на толстого дядьку, которого они привезли с собой.

Тут за всех ответил, уважаемый людьми, пожилой поляк, Криштоф Добжинский:
- Ну, раз по иному, без колхоза, нам нельзя, и нас принуждаете объединяться, то хотим главным сделать человека из наших мест.
И тут со всех сторон, не сговариваясь, все стали кричать:
«Пусть председателем будет Раввин - Аарон Михелзон».

Представитель из центра, понимая, что собрание пошло не так, как нужно большевистской партии, взывая к народу, прокричал:
- Опомнитесь, люди, вы же только что не хотели с этими вообще объединяться!

Ну, в общем, стал наш колхоз называться «Дружба». Как сегодняшний плавленый сырок.

Я приехал на Украину, чтобы забрать моих родителей, братьев и сестёр с собой в Ленинград, поскольку мне, как окончившему курсы командиров, предоставили там комнату. Мама, папа и три сестрички поехали со мной, а старший брат и одна сестра, которая была уже замужем за местным парнем, остались в Забытовке. Брат выучился на агронома и работал в нашем колхозе «Дружба».

Колхоз, под руководством Аарона Михелзона, начал набирать силу. Председатель поставил на все важные руководящие посты людей умных, не ленивых. А кто такими были? В основном зажиточные в прошлом крестьяне. Эти назначения, естественно, вызвали недовольство бедноты. А Ванька по кличке Пердун, создал, как теперь говорят, оппозицию. Работа пастуха его не устраивала, он объединил вокруг себя таких же бездельников. В его команду вошёл и дурачок из польского села, Нута Подольский.

Но как-то, председателю колхоза удавалось и с ними ладить. Удавалось до того случая, когда Ванька Пердун написал донос в ВЧК. Там он сообщал, что Мехелзон собрал вокруг себя банду недобитой контры. И в колхозе есть неучтенный скот, который он прячет от заготовителей. И т.д.

Приехали чекисты, потребовали предъявить неучтенную скотину. На что председатель колхоза Мехелзон, пояснил, что да, такое у него имеется нарушение. Год назад он завёл кроликов, которые у него убежали, нарыли себе нор по всей округе Забытовки и стали размножаться со страшной скоростью. Сколько их точно, он не знает, поскольку кролики всё время либо бегают, либо прячутся в норках. Но он сегодня же поручит пересчитать всех их Ивану Острову, нашему пастуху. Он же и будет теперь их пасти.  Проверяльщики уехали ни с чем. А перед отъездом главный чекист сказал по секрету председателю колхоза:
- Товарищ Мехелзон, этот Пердун, тебе не даст всё равно покоя. Но я тебе ничего не говорил.

Аарон Михельзон объяснял тем, кто над ним насмехался из-за кроликов:
- Рожь и пшеница родятся хорошо не каждый год, а эти зверьки рожают независимо от погодных условий. Считайте их «живыми консервами».
Надо сказать, что те кролики Михелзона, действительно спасли жизни нашим колхозникам во время страшного голода на Украине 1932-1933 годов.

После отъезда чекистов собрали общее собрание колхоза. Повестка дня - 1) Отчёт Михелзона о проделанной работе.
2) Разное.

Аарон Михельзон, выйдя на трибуну, сказал:
- Товарищи колхозники, предлагаю начать сразу с «Разного», тогда может первый пункт и вообще не понадобится.

И так, дорогие мои товарищи, я, по причине преклонного возраста и отъезда из этих мест, прошу меня переизбрать с поста председателя колхоза.

Народ загудел возмущённо, и лишь лентяи, из команды Ваньки Острова – Пердуна, одобрительно захлопали.

А на свой пост предлагаю Ивана Острова.
Народ затих. Затихли от неожиданности даже Пердуновцы.

Михелзон продолжил:
- Товарищи, вы не спешите, обдумайте всё и соберёмся через неделю. На следующее собрание приедут представители района. Там и поставим точку в этом вопросе.

Вечером к председателю пришёл бригадир  Криштоф Добжинский, которому когда-то, тот помог сохранить его зерно от продотрядников.
- Скажи председатель, что это за манёвр? Народ тебе верит, но не понимает, зачем это? Вот и послали меня, чтобы разузнать.
- Пан Добжинский, - Аарон Михелзон так его называл по старинке, когда они оставались вдвоём – Вам я скажу правду, но о ней должны знать только Вы.
Пердун не успокоится. В его кляузе есть такие слова, что я пригрел у себя врагов трудового крестьянства. То, что вас сейчас не тронули, это дело временное. Он будет писать такие письма всё время, и за вами, уж поверь мне, обязательно приедут. Я пошёл на этот шаг, чтобы уберечь вас, хороших людей, от этого идиота.
Сейчас дело выглядит так, что я пригрел врагов, а потом, когда Ванька возглавит колхоз, то получится, что он пригрел. Это, и только это, уберёжёт вас здесь. Но не меня – сказал Аарон Михельзон, и глубоко вздохнул. Поэтому я уезжаю отсюда. Не спрашивайте пан Добжинский, куда? Мест хороших на земле много.  Я не могу Вам советовать последовать моему примеру, но задуматься об этом Вы можете.
Да, Ванька убьёт колхоз, и тогда его снимут с председателей. Но через это, к сожалению, вы должны будете пройти.

Тогда же, с Аароном Михелзоном, уехала и моя старшая сестра Мирка, с мужем и сыном. И от неё долгие годы не было никаких вестей. Но Мирка, не желая того, круто поменяла мою судьбу...

Было это уже после войны, в 1948 году, когда в СССР после провозглашения независимости Израиля, приехал посол этой новой страны, Голда Меир. В честь открытия посольства, состоялся праздничный обед, на который были приглашены и журналисты из разных стран. Когда российский корреспондент сделал комплимент одной из секретарш посольства, что та прекрасно говорит по-русски, женщина сказала, что она родом из СССР и похвасталась, что её брат, с которым она не виделась много лет и мечтает о встречи с ним, живёт в Ленинграде.

Всё это я узнал от следователя, который меня допрашивал в тюрьме. Мне ставили в вину связь с иностранцами и то, что я, будучи полковником советской армии, утаил то, что имею родственников за границей. На все мои заверения, что я этого просто не знал, был один ответ: "Ты изменник Родины".
Но надо сказать, что в тюрьме меня почти не били и не заставляли ничего подписывать. Но страшна была неизвестность за моё будущее и будущее моей семьи.

Через месяц меня выпустили. Что послужила тому причиной, можно только догадываться. Скорее всего, это гуманное отношение самого Сталина к его, по сути, детищу - Израилю. А может предпринятые какие-то действия моей сестры Мирки. Да, я был отпущен на свободу, но изгнан навсегда из армии. Из партии не исключили и награды мои военные все оставили при мне. Тогда-то я и пошёл учиться на реставратора мебели, поскольку с детства увлекался вырезанием фигурок из дерева.

1941 год. Началась война. Украину захватили оккупанты. Пердун первым пришёл к немцам и рассказал, что специально стал председателем колхоза, чтобы всё им портить. Но чтобы стать председателем, вынужден был вступить в их партию. И он тут же, на глазах немцев, разорвал свой партийный билет. Затем Иван сообщил новой власти, кто из колхозников прячет у себя евреев.
Выдал он и моего брата, которого расстреляли в тот же день вместе с русской женщиной, его прятавшей.

Но уже вечер, и о том, как я воевал в финскую и ВОВ, напишу уже в другой раз.

П.С.
Когда бабушка прочитала записки соседа, то сказала мне твёрдым голосом:
- Писать сочинение ты, внучек, будешь про Павлика Морозова.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/07/19/1302