Анна Никки. Дотянуться до солнца. Глава 17

Дотянуться до солнца
Автор: Анна Никки

Глава 17

Абиссинец снял трубку. Несколько минут он внимательно слушал собеседника, время от времени вставляя «Да, это интересно» или «Не знаю, смогу ли». А, положив трубку, мужчина загадочно улыбнулся.

- Что там? Новое задание?

Самуил нахмурился. Только вчера он вернулся из Бразилии и планировал отсыпаться, как минимум, дня три. И вот опять.

- Через пятнадцать минут жду всех в зеленой комнате… - Абиссинец многозначительно посмотрел на Самуила. – Всех!

- Да понял я, понял. – Парень козырнул и поспешно вышел из красной комнаты.

- Что-то случилось? – Во взгляде Единорога читалось беспокойство.

- Через пятнадцать минут.

Абиссинец тоже вышел, оставив свою команду в замешательстве. Зеленая комната на их памяти использовалась за все время пребывания в этом месте лишь пару раз в экстренных случаях.  Их снова обнаружили?


Он проследовал в рабочую комнату и сел за стол. Ему было, над чем поразмыслить после этого неожиданного звонка.

«Элис? Это правда, она? Кто бы мог подумать… Ловушка? Что задумала эта девочка?»

Абиссинец задумчиво откинулся на спинку кресла.

Вот уже четыре года он работал с теми, кому некуда возвращаться, и считался их лидером и наставником. Люди, утратившие доверие и право жить в «нормальном» обществе, работали с ним в одной команде, помогая собирать информацию о Далматинце.

Он обвел глазами свой кабинет и тяжело вздохнул.

Их убежище снова раскрыли. А, значит, придется в который раз убегать и прятаться?

«Пять лет… Все это время я только этим и занимаюсь… А ощущение, что не сдвинулся ни с места… Как какая-то крыса… То происшествие в лаборатории… но до сих пор ничего… И вдруг через пять лет… Это шанс? Или ловушка? Но выяснить хоть что-то… Моя жизнь еще значима в этом мире?»

После инцидента в лаборатории Далматинца первый год он пытался только выжить. Люди ученого всегда находили его, и каждый раз упорно пытались избавиться. Через год Абиссинцу, наконец, удалось инсценировать собственную смерть, и про него на некоторое время забыли. Именно тогда ему и пришла мысль о создании собственной команды.

За несколько месяцев бывшему координатору тренировок кандидатов удалось найти таких же отверженных и приговоренных к смерти, как и он сам. Его люди буквально по крупицам начали собирать информацию на Далматинца, параллельно находя себе работу, которую могли выполнить только невидимки, несуществующие для всего остального мира. Ему нужно было выжить. И он выживал, как мог.

Никто в его группе не знал друг о друге личной информации. Абиссинец установил жесткие правила, и все беспрекословно выполняли его приказы. Это было первым условием для присоединения к команде. Он преследовал свои цели, но не желал, чтобы кто-то пострадал по его вине. Цена за голову координатора была слишком высока, чтобы он рисковал кем-то, кроме себя. Его авторитет для каждого в группе являлся беспрекословным. Только он знал о них все. Они же не знали о нем ничего, касаясь только той рабочей области, которую он им отвел.

На его лице не было ни единой морщины, но волосы покрывала седина. Абиссинец никогда не повышал голос, но одним взглядом мог запугать до смерти любого. Его способности, казалось, превышали потенциал обычного человека, столько всего он знал и умел. Он сам планировал все их задания и всегда предугадывал нештатные ситуации, случавшиеся во время выполнения работы Единорогом и Самуилом.

Никто в его команде не обращался друг к другу по имени. И это было вторым правилом Абиссинца. Этот мужчина всегда знал, что происходит в их маленьком мирке, спрятавшемся в горах, умудряясь, когда нужно появляться и незаметно исчезать, создавая впечатление, что он призрак.

Всю выездную работу в его команде выполняли только два человека – Единорог и Самуил. Первый, высокий крепкий блондин, считался его заместителем. Когда Абиссинец покидал дом, все рабочие вопросы решал именно он. Он появился в их группе около двух лет назад и сразу стал его правой рукой. Лидер привел его сразу после поездки в Германию в ужасном состоянии. На человеке не осталось живого места, ребра и правое бедро были сломаны, а сам мужчина находился в полуобморочном состоянии. На восстановление его организма потребовалось несколько месяцев, но благодаря заботам всей группы Единорог смог встать на ноги. Его немногословность и апатичность поначалу вызывали в команде подозрительность и осторожность, но сейчас без него не мог обойтись никто. Заместитель помогал любому, кто обращался к нему за помощью.

Поэтому, когда наступало время тренировок, все, кто был свободен, обязательно приходил посмотреть на их спарринги. Люди делились на группы поддержки, отдыхая и, проводя весело, малый, но такой требуемый при их образе жизни, час-другой.

В таких тренировках мог участвовать любой, хотя обычно это были трое. Единорог проигрывал только Абиссинцу и иногда Самуилу, чтобы потешить самолюбие парня. Но, кроме драки, бойцы лидера могли похвастаться также и отличным владением оружием. Единорог использовал три ножа, которые мог запустить по цели почти одновременно. Его прозвище привязалось к нему благодаря им. Мужчина называл их «единорогами» и называл «друзьями по несчастью».

Самуил являлся третьим по старшинству в их группе. В отличие от остальных, его имя знали все. Потому что прозвище этого парня было напрямую связано с настоящим именем. Сам Му Ёль. Кореец по происхождению. Двадцати восьми лет отроду. Худощавого, но крепкого телосложения, невысокого роста, с косой челкой, прикрывавшей половину красивого лица. В темных глазах Самуила всегда искрились смешинки. Что бы ни происходило, этот парень мог придумать выход из ситуации, не прекращая при этом шутить. Его оружием был меч. На тренировках, когда он оттачивал мастерство, всем казалось, что оружие и человек, держащий его – одно целое. И если для Единорога ножи являлись друзьями, то для Самуила меч был продолжением его самого.

Все трое звались самим Абиссинцем членами боевой группы, занимающейся сбором информации для последующего подрыва деятельности ученого под прозвищем Далматинец и людей, связанных с генетическими экспериментами над людьми.

Команда отверженных ни на кого не работала и находилась вне закона. Многих из них разыскивали как преступников или предателей, приговоренных к смертной казни, и те, кому они, в принципе, часто помогали, и те, на кого они охотились.

Это было их собственным выбором. У каждого из них имелось свое прошлое, которое однажды было похоронено вместе с ними. У каждого из них имелось настоящее, которым они жили здесь и сейчас. И у каждого из них не существовало будущего, о котором можно было бы погрустить перед сном.
Именно поэтому сейчас перед Абиссинцем стоял сложный выбор – поверить и выслушать телохранителя кандидата, подвергнув своих людей смертельной опасности, либо срочно собирать вещи и искать новое убежище для команды.

«В тот день им пришлось несладко? Но меня там не было… не было… Что же произошло тогда?»

Судьба всех его людей сейчас зависела от этих пятнадцати минут.


Ровно через пятнадцать минут Абиссинец вошел в зеленую комнату. Вся группа была в сборе. Кроме Единорога и Самуила здесь находилось еще двенадцать человек – команда поддержки. Они обеспечивали связь, прикрытие, лечение и моральную поддержку бойцов во время их вылазок в «логово врага» и являлись такими же «отверженными», как и эти трое.
 
Лидер прошел в центр комнаты и медленно обвел всех взглядом, одного за другим. В его глазах читалась озабоченность. Он, как наставник, все еще решал трудную для себя задачу, не в силах убедить себя, что уже принятое решение не является эгоистичным отголоском собственного прошлого. Видя его таким, Самуил смущенно отвел взгляд, понимая, что дело серьезное. Никто за эти несколько секунд не произнес ни слова.

Наконец Абиссинец заговорил и Самуил, наигранно вздохнув, поднял глаза к небу.

- Началось… я-то думал…

- Вы все знаете, нас нет в живых. Мы – мертвецы, живущие за счет чужих смертей. Мы приговорены. И, если кого-то убьют, оплакивать нас будет некому, кроме неба и нас самих. О нашей смерти не узнают ни родные, ни близкие, поэтому…

Самуил, прошептав корейское ругательство, положил голову на плечо Единорога, с мольбой подняв на него взгляд. Но, увидев выражение лица мужчины, тут же сел прямо и натянул маску серьезности.

- Понял-понял… Абиссин, прости, но нас снова обнаружили? О чем речь?

Единорог нахмурился и отвесил ему подзатыльник:

- Не учили не перебивать?

- Эй!

Абиссинец кивнул:

- Хорошо, Самуил. Пятнадцать минут назад мне звонила… – Он сделал паузу. – …Элис…

В комнате послышались недоуменные восклицания. Ведь, кто эта девушка, знали все. Некоторые сразу повернулись в сторону Самуила. Единорог тоже скосился на друга и сразу немного отодвинулся, заметив в глазах мечника закипающую ярость.

- Эй, подожди! Что происходит? Эта девчонка… – Возмущению Самуила не было предела.

Алиса пыталась убить его в прошлом году, когда они проникли в одну из лабораторий для разведки. Они ничего не взяли и не уничтожили, даже фото не сделали, но эта девчонка появилась непонятно откуда и устроила им крутую головомойку. Та вылазка чуть не стоила Самуилу жизни.

«Почему он вообще разговаривал с ней? С какой стати?»

Абиссинец молчал, ожидая, когда стихнет шум, давая всем и себе время на размышления. Единорог, наконец, встретившись с ним взглядом, резко вскинул руку и запустил нож в стенд, висящий на противоположной от него стене. Доска с грохотом упала на пол, заставив всех замолчать и повернуться в его сторону.

Разговоры смолкли.

Самуил передернул плечами и скривился:

- Идиот?

Мужчина медленно поднялся, не торопясь прошел через всю комнату, поднял нож и зажал его меж пальцев, приготовившись к броску.

- Заткнитесь!

После этого он вернулся на место и, скрестив руки на груди, кивнул Абиссинцу.

Самуил вдруг нервно рассмеялся и сочувственно похлопал Единорога по плечу:

- Конченый псих… Это диагноз, ты знаешь? Мы слушаем тебя, учитель, продолжайте.

Последнюю фразу парень произнес на родном языке. И теперь нахмурился Абиссинец, понимая, что чувствует сейчас его подопечный. Но решение принято. Пусть и неверное.

- Самуил, не думаю, что сейчас время для шуток. Элис едет сюда.

Парень резко вскочил и разразился длинной тирадой на корейском в сторону Абиссинца. Даже не зная языка, для всех его незнакомые слова и вопросы, задаваемые грубым тоном, звучали, как обвинение в сторону лидера.

Единорог снова встал и попытался остановить Самуила, но получил кулаком в плечо.

- Не затыкай меня и отвали, понял?!  Черт!!! Чертова Корея, чертова Россия, чертова Земля!!! Какого х@я?!

Абиссинец дождался конца монолога и спокойно продолжил:

- Самуил, я услышал тебя и, поверь, понимаю твои чувства, но, прошу, успокойся. Не сейчас, хорошо? Я не знаю, откуда ей известен мой номер, как эта девочка узнала о нашем убежище, но, факт остается фактом, Элис едет сюда, к нам, причем, не одна…

Все застыли, прокручивая у себя в головах последнюю информацию.

Элис, несмотря на свой юный возраст, являлась не только дочерью Далматинца и телохранителем кандидата, но и лучшим бойцом Собак. А то, что она ехала не одна, означало – если не для всех, то для многих только одно – смерть. Далматинец не оставлял свидетелей и врагов в живых.

Единорог вот уже некоторое время не сводил глаз с Самуила. Тот сидел молча и неистово сжимал рукоять своего меча. Он тоже понимал злость парня. Однажды встреча с этой девушкой лицом к лицу уже заставила его попрощаться с жизнью, поэтому… если бы не Абиссинец…

- Абиссинец, что ты предпримешь?

- Нужно развернуть оборону!

- Какую оборону? Абиссинец, когда нам выдвигаться?

- Нужно собираться и уходить…

- Что нам делать, наставник?

Каждый пытался предложить какое-нибудь решение. А Самуил все сильнее сжимал рукоять.

Единорог положил ладонь на его колено и негромко произнес:

- Успокойся, давай послушаем учителя. Не глупи…

Абиссинец не выказывал никакого волнения или нетерпения, но у Единорога, также наблюдавшего и за ним, создалось впечатление, что, как и в начале, когда мужчина только вошел в комнату, у него нет решения, как поступить в данной ситуации. Будто он и сам переживал, только глубоко внутри, чтобы не создавать панику. Они находились здесь уже достаточно давно, а Абиссинец по-хорошему так и не ввел их в курс дела, да и почти все вопросы оставлял без ответа или отвечал размыто и неопределенно.

Бурное обсуждение все продолжалось и продолжалось. Каждый боялся за свою жизнь, понимая, что, если эти трое еще могли постоять за себя, то остальные против бойцов Далматинца вообще не имеют никаких шансов.
Единорог, продолжая сжимать колено Самуила, переключил свое внимание на лидера. На языке вертелся вопрос, но он не мог решить, стоит ли задавать его именно сейчас. Их взгляды встретились. Некоторое время Абиссинец пытался понять, а потом с сомнением, но кивнул, давая разрешение.

- У тебя есть вопрос?

Единорог поднялся и прокашлялся:

- Если она едет сюда, да еще и не одна, то почему позвонила? Это же прямое предупреждение. Что она требует от нас? 

В комнате снова воцарилась тишина. Вопрос был резонный. Если бы группа Элис планировала нападение, то девушка не стала бы предупреждать? Хотя это могло быть лишь указанием превосходства их сил.

Самуил чуть слышно проматерился на русско-корейском диалекте, известном лишь ему одному. Смешивать ругательные слова двух народов получалось у него просто превосходно. И это было показателем его крайнего возбуждения и злости.

Абиссинец устало вздохнул, только теперь понимая, как должен был действовать, и негромко ответил:

- Я не знаю. Точнее, не уверен.

Самуил, наконец, поднял глаза и посмотрел на лидера с недоумением:

- Как это ты не знаешь?! Тогда какого @баного черта, ты собрал нас здесь?! О чем ты с ней трещал вообще? Это-то ты должен знать! Какого хрена, наставник?!

Единорог до боли сжал его плечо, пресекая дальнейшие ругательства, и продолжил за него: 

- Успокойся, сейчас, не беси! Действительно, зачем собрание, если плана нет? Хотя бы скажи, сколько у нас времени и предполагаемую причину ее прихода, чтобы люди перестали волноваться. В чем дело, проясни. Насколько нам нужно опасаться за свою жизнь?

Он действительно не знал, что ответить.

«Элис, эта девочка…»

Уже в детстве была такой разной. Умение Алисы меняться в соответствии с ситуацией, вводило в заблуждение даже Далматинца. Даже ее, так называемый, отец не понимал, какая она настоящая, и какая из масок ее собственная. Она могла хладнокровно наблюдать за конвульсиями взрослого мужчины, которого вырубила на тренировке, а уже через полчаса рыдать о судьбе бездомного котенка из малобюджетного фильма или заглянуть в медсанчасть и помочь перевязать раненых на тренировке, а потом после спарринга осуждать Дракона за слишком малую силу удара, несмотря на невыносимую боль от прямого удара ноги в плечо. Грустила ли, смеялась ли, испытывала подавленность или подъем настроения – в конце ее лицо неизменно становилось непроницаемой для эмоций маской. И поэтому он сомневался и боялся верить, несмотря на их прошлую близость…

«Она действительно видела во мне близкого человека? Ты сам делал из этих детей монстров… Боже, второй раз в жизни я не знаю, что правильно… помоги мне…»


«- Да, я слушаю… я слушаю…

- … Это Элис…

- Кто?

- Ты не ослышался, Капитан, это я. И твой голос все такой же мягкий, несмотря на то, что пять лет прошло…

- …Я слушаю тебя…

- Не спросишь, откуда у меня твой номер?

- Нет...

- Хорошо. К делу… Через два часа я буду у тебя, поэтому подготовь своих бойцов к радушной встрече. Ты понял?

- Но откуда… Неважно. Не знаю, смогу ли…

- Я знаю многое, откуда догадайся сам, но у меня мало времени, чтобы беседовать на отвлеченные темы…

- Да, это интересно. Не боишься звонить мне?

- Хм, ты же знаешь, бояться я не умею. Да и тот, кого я привезу тебе, несомненно, сохранит мне жизнь.

- И кто же?

- Кирин.

- Да, это тоже интересно.

- Ты снова не ослышался, он жив, но ранен. Ты должен присмотреть за ним, не дать умереть.

- Манеры тебе так и не привили…

- Манеры мне ни к чему, когда речь идет о выживании. Так ты согласен?

- Если я откажусь?

- Уверен? Сын Далматинца идет к тебе в руки, и ты откажешься?

- Не знаю, смогу ли… Что с этого тебе?

- Я же сказала, он должен выжить...

- Разве ты не должна его защищать? В том числе и от меня?

- Не поверишь, этим я и занимаюсь сейчас...

- Сколько у меня времени?

- Позже сообщу. Сейчас твоя задача – подготовить своих бойцов. Твой мечник не понравился мне в прошлый раз. Слишком не сдержан...

 - Не волнуйся…

- …

- Ты здесь?

- Мне нужно твое слово...

- Что? Не понял...

- Что меня не тронут! Я справлюсь и с вами тремя, но Кирин должен быть в безопасности, несмотря ни на что...

- …Тебе достаточно моего слова? И все?

- Да! Ты не нарушишь его, даже если я убью всю твою группу. Слово!

- Я даю тебе свое слово…

- Я перезвоню через час. У меня еще дела…»


- Абиссинец… Абиссин!

Мужчина вздрогнул и поспешно ответил:

- Я действительно не знаю ее планов и дал слово, что ее не тронут! – Его взгляд остановился на Самуиле.

Тот опустил глаза:

- Я ей слово не давал.

Рука Единорога только накрыла его плечо, как парень вскочил и, пробежав мимо Абиссинца, начал рубить мечом доску, в которую недавно заместитель запустил свой нож.

- Успокойся уже! – Блондин невольно улыбнулся. - И кто из нас псих?

- Сука!!! Мать твою… Тварь! АААААА!!!!

Наконец он остановился и, тяжело дыша, посмотрел на лидера.

- В доме остаются трое. Я, Единорог и…

- Да понял я! Понял…

- …и Самуил.

Единорог поднялся с места и указал на людей:

- Остальные?

- Как обговаривалось ранее. Спускаются в подвал и закрываются там. Даже если нам будет угрожать опасность, никто не должен выходить оттуда трое суток. Если мы не вернемся, вся команда выжидает месяц и после разъезжается в разные стороны. Каждый из вас знает, где находятся его новые документы на экстренный случай. После никто не должен пересекаться, поддерживать связь или рассказывать другим о своем прошлом, иначе ваша жизнь может оказаться в опасности. Если мы не вернемся, значит, нас больше нет в живых и оплакивать нас не нужно. Мы сами выбрали этот путь. Несмотря ни на что, живите! Прощайте!

Лидер поспешно повернулся к ним спиной, давая понять, что собрание окончено. Единорог вывел людей и убедился, что в доме никого, кроме них, не осталось.

Абиссинец повернулся к ним и тихо произнес:

- Она едет с Кирином.


«- Твое решение?

- Да, это интересно.

- Ты все уладил?

- Еще нет. Не знаю, смогу ли?

- Твой ответ мне нужен сейчас. Или я придумаю другой план.

- Почему я?

- Ты не один? Потому что сейчас он мешает мне. Кирин не готов. Я должна быть одна. Ты сможешь подготовить его.

- Для кого?

- Для меня.

- Да, это интересно.

«Она хочет пойти против Далматинца? Или это просто предлог попасть в дом? Но она не стала бы со мной разговаривать, если бы планировала убийство? Или я ошибаюсь?»

- Далматинец.

- Это интересно, но не знаю, смогу ли…

- Я еду?

- Да!

- Через пятнадцать минут жду всех в зеленой комнате… - Абиссинец многозначительно посмотрел на Самуила. – Всех!»


Самуил присвистнул.

- С кем?

- Ты слышал!

- Но по нашим данным он мертв уже пять лет. Это значит, информация, что они следят за каким-то парнем из обычной школы, оказалась правдивой… – В голосе Единорога слышались тревожные нотки.

Абиссинец пожал плечами:

- Не знаю, в последнее время мы не могли нормально их отслеживать из-за того дела в Бразилии, но все возможно. Так сказала Элис. Далматинец, этот ублюдок…

- Что они могут вдвоем?

- Не могу сказать. Возможно, Кирин сейчас беспомощен. По моей информации у него должна быть потеря памяти. Не понимаю, что она хочет от нас.

Абиссинец ухмыльнулся. Единорог с Самуилом с беспокойством переглянулись. Одно дело расправляться с отъявленными преступниками и отморозками, а другое – иметь дело с детьми, которых всю сознательную жизнь готовили быть универсальными солдатами и машинами для убийства. Но, как бы там ни было, все равно, это дети.

Самуил щелкнул пальцами и нарушил тишину:

- Кирин – это тот младший сын Далматинца, который много лет назад бесследно пропал с твоих радаров и, по слухам, умер, так?

Абиссинец внезапно рассмеялся:

- Он самый. 

Самуил выматерился:

- Твою мать, что забавного ты нашел в том, что мы подохнем от рук зомбированных детей?! Может, это их первое совместное задание?! Далматинец только тебя и не прикончил. Руки у него так и чешутся, зуб даю!

Наставник только ухмыльнулся:

- Ничего, но, думаю, если потеря памяти – не выдумка, Кирин сейчас не может ничего. Да, это интересно… И, если мои выводы верны, именно поэтому она едет ко мне, а не к Далматинцу. Элис хочет спрятать его от отца.

- Спрятать?

Оба удивленно уставились на учителя.

- Погоди, разве он – не самый любимый сынишка нашего безумца? А она – не его преданный телохранитель? Он совсем разлюбил их, что так легко позволяет ей передать мальчика в приемную семью, не пользующуюся авторитетом в преступном мире?

Единорог отвесил Самуилу подзатыльник и улыбнулся: 

- Ты когда-нибудь будешь думать прежде, чем говорить?
Абиссинец пожал плечами:

- Этого я тоже не знаю, но, похоже, у нас появился отличный шанс достать его и уничтожить. Хотя…

- Хотя?

- О чем она думает? Никто не знает. Кирин может оказаться лишь приманкой для меня. Но отступать уже поздно?  С минуты на минуту Элис будет здесь.

Бойцы снова переглянулись.

- А не проще устроить ловушку?

- Самуил!

- Да-да, ты дал слово. Простите, Ваше преосвященство, забылся!

- Самуил!

Единорог покрутил в руке нож и, подмигнув Самуилу, бодро направился к выходу.


Заместитель занял позицию у окна, сжав в каждой руке по ножу, а Самуил спрятался у двери. Когда Элис войдет, он окажется за ее спиной. И хотя гарантии, что девушка прибудет именно с этой стороны, не было никакой, все же, открыто известив их о своем визите, она будто намекала на такой вариант.

Лидер сел в одно из кресел, стоявших в центре белой комнаты, и закрыл глаза. В ожидании прошло около двадцати минут.

Внезапно Абиссинец вздрогнул от прикосновения к коже холодного лезвия. 

- Элис?

Вспыхнул свет. Оба бойца одновременно повернулись к ним и замерли. Алиса стояла позади кресла и держала у горла их учителя нож.

- Приветствую, господа!