Белая тропа на ягельную долину 2

          - Чу - уок… Чу - уок! – косо падают миндальные капельки росы с деревьев. Мальчику чучуна кажется, что это биение его сердца громом отдается в груди.

          - Чу-ок – Чу-ок, – будто лесная пташка ненароком норовит выдать его с головой. Ворон кружит высоко на небе. 

        Чуок знает, что выбранная со знанием дела засада отнюдь не заметна глазам непрошеных гостей - странных двуногих. Густая листва сливается черно - зеленым шелестом с длинной шерстью шкуры матерого росомахи, что засохло на его плечах. Он продолжает наблюдать и думает. Ох, как это несподручно много думать…
 
      Низинный человек, оленевод Басылас со вверенным ему стадом домашних оленей каждое лето кочует по однажды проторенному ягельному маршруту. Либо заранее, еще санным путем завожены запасы муки и соли, консервов и ремонтной утвари по лабазам, оборудованным высоко на деревьях на расстоянии дневного оленьего перехода. Высокие лабазы не доступны рыскающим по округу зверям.

     Никус и его младшая на целые две зимы сестренка Аанчык, ей нынче восьмой год, нынче с утра отпросились в синеющий недалеко лес за ягодами. Знамо, зимой брусника ох как полезна и взрослым, и детям. Аргумент весомый. И слово дано веское - быть осторожными. Впрочем, как всегда.

      Оленеводы – люди широкого ремесла, они и знатные промысловики, и удачливые рыбаки. Никус старается вырасти настоящим оленеводом, как отец. Одна загвоздка, учительница в школе считает, что мальчик ладно дружит с математикой, потому ему советует после школы идти в институт и стать учителем. Далекий город манит молодых людей…

   - Никус, - попросила сестренка: - Возьмем с собой тозовку, куропаток постреляем! А что!  Я тоже могу! Только отцовское ружье больно бьет прикладом! Двустволки боюсь. А из тозовки сподручней.

   - Хорошо, - подумав, соглашается старший брат: - Но уговор, потом не хныкать, что устала. И вечером мытье посуды за тобой.

       Они подходят к кустарникам. Излюбленное место дневного отдыха сытых куропаток. Никус берет тозовку наизготовку. Тут спора нет. Первый выстрел по праву за опытным охотником.

      – Ой, Никус, - вдруг встрепенулась девочка: -  Смотри сюда! Видишь следы человека? Кто это намедни без обуви здесь проходил? Что скрывать, Никусу до слез обидно! Это он должен быть первым заметить следы! Опять эта несносная девчонка не туда «полезла».

      Действительно, след человека глубоко отпечатан на высохшей глине аккурат рядом с кочкой. Может, кто переобувался? Тогда человек откуда здесь, за сотни верст от людей?

       - Если где – то не далеко чужой человек, он скорее охотник. Надобно быть осторожными. Знаешь, шальная пуля летит до версты, - прошептал Никус: - Ты, это, тихо иди за мной… Однако, проверь свой охотничий нож на ремне. Чуток напугать не помешает. Девчонки такие не осмотрительные…

       Екнуло сердце маленького охотника, что не так? Где вальяжные сонные куропатки? Что их могло напугать до нас? В одном мальчик уверен, что тот слепок не от лапы хозяина тайги. Никус помнит наставление отца о том, что в тайге нельзя допускать не ясностей. Приключилось таковое – осмотрись, не торопись.

     Внезапно раздался сухой треск в кустах. Тотчас грузно взлетает из гущи кустов чернильно - черный, с белыми отметинами, большущий глухарь. Самец!  Глухарю с высокой лиственницы начхать на этих мелких.

      - Аанчык, оставайся здесь, замри, - прошептал Никус: - а я постараюсь подойти поближе, чтоб верняк.

       Молодой охотник крадется, старательно прячет лицо. Вдруг заметит глухарь отблеск солнца на его глазах. Все, ближе не пропустит. Шибко глухари осторожные. Ноги находят твердую опору. Пальцы рук, чувствуя холод металла, осторожно обволакивают ружье. Мальчик понимает, коли промахнется, либо подранит, считай, глухарь не его трофей.  А ведь такое везение! Значит, уважил его хозяин охоты Байанай! Никус осторожно целится. Птица на мушке, пора…

         Вдруг супротив охотника, совсем близко в кустах, раздается похожий на человеческий, суматошный крик. Вздрогнули руки, пуля охотника уходит на небо. За ней и глухарь исчезает в чащобе. Что это было? Может, это подал знак человек, следы которого они нашли давеча? Или… Но никто не выходит из леса им навстречу.
 
        Брат и сестра прождали некоторое время. Вновь устилается хрустальная тишина. Лесные птицы беззаботно чирикают. Солнечные лучики горностаями скачут, травы безмолвно шепчутся. Глухаря, вестимо, упустили. Ребята решили войти в прилесок, собирать ягоды.

     … вдруг из – под валежника чудно появляется другой мальчик. На вид одногодок Никуса. Странно выглядит он. Лицо безобразное. Веет огромной силой. Его мускулистые руки едва до трав не доходят. Человеческий сын? Не совсем человеческий сын… С головой укрыт звериными шкурами, и ноги обмотаны оленьими камусами. Заскорузлыми руками незнакомец держит над собой заостренный кол.

      Чучуна?! Ребята тотчас вспомнили рассказы взрослых об этих опасных диких людях… Сын чучуны! Что есть силы, Никус намертво хватает сестру за руку, она все норовит пуститься в бега. Маленькая, она забыла со испугу, что убегать сломя головы от чучуны табу! Тотчас настигнет беглеца острый кол! Никус опускает дуло тозовки вниз, показывая, что у него нет злого намерения. Корявым жестом он предлагает разойтись с миром. Ждет ответа.

        Чуок не понимал, почему двуногие не воспользовались численным превосходством… В тундре все знают, что низинные охотники и чучуна враги от рождения мира. А их сыновья? Тоже должны враждовать друг с другом, или, покуда еще не взрослые, могут даже подружится? Сложный случай…