Экфрасис. Босиком

          Она любила бродить необутой – загрубевшие стопы комфортно ощущали себя на земле, а камни, трава и вылезшие на поверхность корни растений не причиняли неудобств. Идти вперёд, не разбирая дороги, продираться сквозь кусты, забрести в мелководную речушку, протекающую поодаль от дома, нарвать по пути букет ярких голубых и белых цветов, названиями которых она не интересовалась – и вернуться через много часов разбитой и утомлённой.
          В запылённом сундуке, спрятанном на чердаке под ворохом пожелтевших газет, она обнаружила старинную одежду и коллекцию кукол и частенько с удовольствием скидывала джинсы и футболку, переодевшись в какую-нибудь длинную светлую юбку, льняную блузу со струящимися рукавами и жилет с бахромой. Подпоясывалась перевитым кожаным ремешком, хватала первую попавшуюся куклу и брела бездумно куда глаза глядят. Тёплый ветер гладил по лицу и развевал каштановые волосы. Через короткое время домик оставался далеко позади, постепенно превращаясь в еле заметную точку на горизонте.
          Накопившаяся усталость заставляла побыстрее улечься в постель и помогала мгновенно уснуть – что ей и требовалось больше всего на свете. Пережитое год назад потрясение наложило отпечаток не только на её характер, но и на внешность – она совсем перестала улыбаться, и губы её почти всегда были скорбно сомкнуты. Разговаривала она крайне редко и настолько неохотно, что незадачливый собеседник и сам не ведал, как завершить ненужный и оттого нелепый разговор. С куклами она подружилась – каждой дала имя, придумала возраст и биографию. Меряя шагами окрестности, она сосредоточенно размышляла об их родственных связях и взаимоотношениях и выстраивала в уме сцены и диалоги, с головой уйдя в созданный  защищающим её воображением кукольный мир. Когда накатывали тяжёлые воспоминания – а такое случалось нередко – она порывисто прижимала к груди Аделу, Эвелину или Стефанию и, гладя по спутанным приклеенным волосам, тихонько бормотала: «Не бойся, я с тобой...», отсекая свою боль и щедро делясь ею с неодушевлённой игрушкой. В этих краях лето начиналось очень рано и долго не уступало свои права осени, даря жару и засуху, что было как нельзя более на руку – палящий зной, надеялась она, выжжет из сердца ещё очень живые и болезненные чувства, превратив их в пепел, который она с облегчением  развеет над равниной, взобравшись на один из крутых холмов, в изобилии раскиданных вокруг.
          Однажды утром она, как обычно босая, стремительно отправилась в путь, небрежно держа в правой руке рыжеволосую Изабеллу. Часа через два, когда она далеко углубилась в лес, небо неожиданно заволокли свинцовые тучи, и полил сильнейший ливень. Кроны деревьев набухли, и тяжёлые ледяные капли застучали вокруг, заливая её, ничем не защищённую. Испуганная, она сорвалась с места, и попыталась где-нибудь укрыться, но голые стопы скользили по грязи, сковывая передвижение. Вне себя от ужаса, она громко закричала, призывая неведомые силы на помощь. От Изабеллы, вымокшей и перепачканной, она даже и не подумала избавиться – так и несла в крепко сжатой руке. Чувствуя, что силы покидают её, она отчаянно вскрикнула и упала без чувств на смятую траву. Меркнущее сознание зафиксировало посторонний звук, не относящийся к шуму дождя и скрипу качающихся от сильного ветра деревьев – он напомнил визг тормозов.
          Из больницы она вышла через месяц – и, собрав свой немудрёный скарб, навсегда покинула дом. Прихватила с собой только пережившую достопамятную бурю Изабеллу, которую добрые нянечки отмыли в больничной прачечной, и, как могли, привели в порядок, сшив новую одежду из лоскутков. Она так и не узнала, кто спас ей жизнь – худая фигура в длинном тёмном плаще с надвинутым на лицо капюшоном осторожно внесла её на руках в приёмный покой и, воспользовавшись возникшей вокруг суматохой, незаметно выскользнула за дверь, навсегда растворившись в окружающем пространстве. И, многократно выслушивая историю своего спасения из уст недоумевающего медперсонала, она согласно кивала, поддакивая, а в глубине души точно знала, что спас её... погибший на месте виновник той страшной аварии, в результате которой она потеряла самое дорогое, что было в её жизни...


Иллюстрация – Daniel Gerhartz «Wayfaring Stranger» («Путешествующая незнакомка»).