Прыщик

Утро у Анатолия Ивановича Кошкина не задалось. Сгорел стальной ковшик, который служил верой и правдой в семье лет пятнадцать, не меньше. Пенсионер поставил варить в нём пару яиц, да совершенно забыл об этом. Вспомнил, когда с кухни в комнату повалил вонючий черный дым. Сгоряча Кошкин схватил ковшик за ручку, обжёгся очень чувствительно, от души матюгнулся. Потом с помощью полотенца, прихватки давно не было, а новую купить всё недосуг, поднял ковшик с какими-то чёрными ошмётками внутри и бросил в раковину. Обожжённые пальцы он помазал сливочным маслом, так как считал его лучшим средством от ожогов. Кожа на руке покраснела, местами вздулись пузыри и болела рука довольно сильно. У ковшика же, как впоследствии выяснилось, отпаялось второе дно, присобаченное на заводе для равномерного нагрева и восстановлению он не подлежал.
     Поскольку яйца закончились, завтракать было нечем и Анатолий Иванович решил сходить в магазин, благо тот располагался в соседнем доме. Составил заодно список необходимых продуктов, но по обыкновению, забыл его дома.
В магазине, прицениваясь к сливовидным помидорам, разговорился с пожилой женщиной, громко возмущавшейся, что вчера огурцы были по восемьдесят девять, а сегодня уже по сто девять.
     Хотя старуха явно выжила из ума, ежу понятно, что наступила осень и сезонные овощи дорожают, Кошкин снизошёл до пенсионерки и минут тридцать рассказывал дурёхе, о том, что инфляции при СССР не было, что сам он не вор, а честный, а поэтому бедный человек. Что пенсия маленькая, а отработал он на заводе сорок лет без малого. Пожилая женщина пыталась вставить свои пять копеек о воровской власти, но Анатолия Ивановича так просто не собьёшь и вскоре вконец посрамлённая старуха спасается бегством к кассе, где делает вид, что выбирает презервативы, лишь бы избавиться от нудного старика.
Кошкин же, забывший список продуктов дома, вместо яиц покупает помидоры, до кучи крабовые палочки и искусственную красную икру, соблазнившись большой скидкой на последнюю. Пытается заговорить с киргизкой-кассиршей. Но та по-русски или не говорит, или делает вид, что не понимает и несолоно хлебавши, Анатолий Иванович идёт домой.
У подъезда ему удаётся поймать уборщицу Наину, которая мыла подъезд и вышла вылить грязную воду из ведра, и тут уж он отводит душу. Мы не будем приводить тут его речь, поскольку Кошкин касался и политических вопросов. Заметим только, что наговорил пенсионер статей на пять уголовного кодекса, включая и разжигание, и дискредитацию. Плюс антисемитизм и русофобия. Отведя душу, довольный пенсионер поднялся к себе. Дома он вспомнил, что не купил яйца. Помянул покойницу жену добрым словом, которую в глаза и при жизни, иначе как стервой и грымзой не именовал и принялся готовить завтрак. Порезал помидоры, покрошил в них крабовые палочки, посолил от души и обильно залил всё майонезом. Имитированную красную икру убрал в холодильник до Нового года. Салата получилось целая кастрюля. Смолотив половину, Кошкин оставшееся прибрал до ужина. На обед он решил сварить гороховый суп из заранее припасённого пакетика.
Предстояло важное дело - еженедельный поход в душ. Он бы ходил и реже, но соседи при встрече начинали выразительно крутить носами, стоило ему пропустить омовения. Распарив мочалку из натурального лыка в кипятке, пенсионер залез в ванную. Обильно намылил дегтярным мылом мочалку, он яростно принялся тереть тело. И тут, глянув вниз, обнаружил на животе красное пятнышко. В груди ёкнуло. Неужели рак? Так вот и жена не обращала внимание на родинку. Потом лечилась зелёнкой, да и сгорела за полгода. Выйдя из ванной и тщательно вытершись любимым вафельным полотенцем с олимпийскими кольцами и олимпийским же Мишкой, Анатолий Иванович принялся тщательно рассматривать пятнышко, даже забыв про боль в обожжённых пальцах, усилившуюся после душа.
Полчаса собирался с духом, потом взял кнопочную звонилку - подарок дочери и нажал кнопку быстрого набора.
Раздался голос Татьяны:
Привет, что хочешь? Только быстро говори! Я собираюсь.
- Таня. Мне недолго осталось жить.., начал было Кошкин давно заготовленную длинную речь, но дочка его перебила:
- Что, опять прыщик? Это не рак, просто помажь зелёнкой! Всё, пока, папа, мне надо бежать!
Анатолий Иванович, прерванный на полуслове, растерянно положил телефон на прикроватный столик и побрёл на кухню. Отчаянно саднили обожжённые пальцы, вонял ковшик с чёрными остатками сгоревших яиц, собственная смерть казалась неотвратимой и ужасной. Всхлипывая от жалости к себе, он достал пятилитровую бутыль с зелёнкой, запасённую ещё со времён Союза, исхитрился и обмакнул в зелёнку ватную палочку и тщательно помазал прыщик. Затем отправился смотреть дневное повторение передачи Владимира Соловьёва.
Вечером, вспомнил Кошкин, будет программа с Малаховым. Так что скучать не придётся. Жаль что Малышева в Штаты уехала, предательницей оказалась. Молодец. Не дура, значит.
Вытерев слёзы и сопли рукавом рубашки. Анатолий Иванович побрёл включать телевизор.
- Может и правда прыщик, - утешал он себя.
Наконец, на экране возник Соловьёв и принялся нести такое, что Кошкин забыл про обожжённые пальцы, сгоревший ковшик, вечно занятую дочь и даже предполагаемый рак.
- Ядерный удар, ****ь, - схватился за сердце Анатолий Иванович и принялся судорожно вспоминать, где у него валосердин.