Запах денег

Каждый день, когда имеешь дело с банковскими купюрами, считаешь, считаешь их, считаешь до мозолей на пальцах, «управляешь суммами», складываешь их в пачки, перевязываешь, записываешь в книгу учёта доход, то невольно появляется соблазн взять хоть немного, купюры, две-три? Для своих нужд. Бог любит троицу, на три дня хватит. Можно и свечу в церкви поставить. Лежат деньги кругом, да без толку, никто их не контролирует.  Вернуть можно через неделю, потом, когда-нибудь. А может быть, вообще не отдавать? Не заметят. Пересчитывать заново - это же какая морока.
В Городском Общественном банке городка Скопина в Рязанской губернии, как в любом другом банке, большом, малом, неважно, всё пропахло деньгами. От заполненных сундуков исходил просто невыносимо притягательный денежный дух. У служащих одна забота - накапливать купюры, пересчитывать, складывать их в стопки по достоинству, вставлять лист с обозначением суммы и аккуратно перевязывать. Большую часть, примерно три четверти, убирать на сохранение в большие сундуки, для будущих проектов, меньшую в малые сундучки, оставшуюся часть пускать в оборот, например, на кредиты под хорошие проценты. Неучтенные стопки денег разных достоинств, выделять на приобретение мелких объектов или на пожертвования. На каждой ассигнации бодрящая надпись: «Действует к пользе оного», то бишь владельца.
Медные монеты на сохранность не брали - от меди только грязь на руках, один рубль медными весит около килограмма, сколько часов уйдет на пересчёт десятка рублей? Каждый божий день через руки служащих проходят сотни, тысячи, миллионы, приятно шуршащих ассигнаций…
С прошлых веков известно, что деньги имеют запах, они притягательны для лиц любых категорий, от нищих до королей, ещё бы, деньги самый выгодный, самый ликвидный товар, у которого нет соперников. Золото, бриллианты? Так они же не пахнут, к тому же продажные, за рубли.
Молодой человек из российского провинциального городка Скопин, прежнее его название комичное Ломихвост, Иван Оводов, один их десяти тысяч жителей, начал осваивать эти денежные премудрости в детские годы. Одолжи у тяти рубль и купи себе, что хочешь. Можно конфеты, лучше пирожное. Или пойти в театр. Если он в городе имеется. В родном Скопине о пирожных и театре только слышали. И рубль детям никогда не давали, потому, что купить пирожное негде - кондитерской в городке никогда не было. И потом рубль - слишком большая роскошь, рубль взрослым нужнее. Если рубль одалживать не у кого? Значит, все живут в нищете.
А Ивану Оводову давали рубль. Сытенький мальчик, сын богатеньких родителей? Нет, нет, вранье, выдумки. Родители были бедные, голь  перекатная. Это дядька подкидывал ему, но не рубли, а копеечки. И племянничек копил. Копеечка к копеечке, пятачок к пяточку. Глядишь, скоро рубль накопиться. Так и было. А с рублем можно было пойти в приезжий балаган-театр. Поесть там пирожное. В Скопине пришлые гастролеры разыгрывали смешные спектакли, сидевшие в шатровом зале взрослые дядечки и тётечки азартно хохотали, некоторые до слёз. Ивану тоже становилось весело...
Он любил сидеть в первых рядах. Дашь гардеробщику копеечку, он улыбается, поклон сделает, «благодарю-с», - произнесёт. Протянешь пятачок билетерше, она усадит тебя на лучшее место. Деньги - это могущество, понял Иван. Чем их больше, тем ниже перед тобой склоняются. Люди становятся послушными, улыбчивыми. Вывод один, надо заниматься деньгами, прибавлять их количество, быть при деньгах, значит, обладать могуществом.
Иван Оводов родился в 1831 году, он был единственный сын из семейства Оводовых. Ходил в школу? Какая в Скопине школа, смеётесь? Спасибо местному судье - обучил грамоте мальчишку, заодно показал, как надо щелкать на счетах и записывать копейки в доход и расход.
Иван рос не простым ребёнком, небольшого росточка, с глазами, как у китайца, хитрющий, малец. Он с детства задумывался о накоплении денег, и, страшно сказать, о свой копилке. Сам додумался? Нет, конечно, родной дядька Рыков подсказал.
Андрей Федорович Рыков в Скопине он был известной фигурой. Богатый и бездетный, занимался он извозом своего товара, владел гончарными мастерскими.
Уездный крошечный городок Скопин Рязанской губернии в эпоху царствования императора Николая Первого существовал, как и вся Россия, неторопливо, тихо и бедно. А куда спешить? Войн не было, казней тоже. Потому жизнь в Скопине была вялой, скучной до зевоты. Ни театра, ни кондитерской, ни пирожного, ничего интересного. В городке преобладали вонючие кожевенные мануфактуры, мыловаренные хозяйства, зарождались дымные чугунно-литейные производства.
Родители Оводовы владели гончарным производством, мужики крутили круги, изготовляли керамическую посуду - по улицам грязи - не проехать, ни пройти. Лишь в 1870 году к Скопину протянули Ряжско-Вяземскую железную дорогу, появились шахты, где добывался уголь.  А всё население едва превысило дюжину, двенадцать тысяч.
Кто вёл счет этим людям? Да, молодой Оводов. Он начал считать. Если накапливать монеты, то кто понесет в его копилку деньги? Жители? Загадка. Да, нет же! Среди них богатых единицы. А остальные? У них сплошные долги, рубля не допросишься. Сотенные купюры никогда в глаза не видели. Кто поощрял мечтания юнца? Дядька. Потому что в молодом расчётливом Оводове он видел свое продолжение.
Отец Гаврила Оводов умер рано. О нем и памяти не осталось. Своей матери ребёнок не знал. Сообразительного мальчишку взял к себе богатый дядя. Как родной воспитатель, он дал своему племяннику фамилию Рыков. Дядя был грамотный, умел читать, писать, торговать и считать. С большим удовольствием он подсчитывал получаемую денежную выручку, деревянные счеты только щелкали. Купюры по достоинствам доверял складывать в стопки своему племяннику, учил его узнавать ассигнации, рассказывал о бухгалтерском деле, потом давал монетки, показывал их достоинства, платил как бы за работу.
Дядя племянника хвалил. «Деньги заработанные - клади в копилку, это, мил-человек, великое благо, когда их много. А для много денег, надо много трудиться», поучал он юного последыша. «С купюрами, этими ценными бумагами, то бишь, банкнотами, расписками, обращаться надо уважительно и осторожно. Крепко держать их в руках. Помни кому в долг дал, требуй возврата в срок и с процентами. Понюхай, чем они пахнут? Благостями. Чем больше денег, тем больше благостей. Но они обладают одним неприятным свойством - текучестью. Так что, ты, племянничек, не растекайся, копи. Деньги держи крепко, понял, глядишь, свой банк создашь. Банк у итальянцев - это ведь была скамья, на которую усаживались менялы и предлагали свой товар. Сейчас банки есть в Англии. Там можно обменять деньги на золото. У нас пока ничего такого нет. Вот создашь первым банк, в Москве, так я твоим клиентом стану.» Дядька от души смеялся.
Племянник его слушал, впитывал учение, начинал думать о накопительстве и бережливости. А текучесть? Он сделал свой вывод - иметь надо побольше денег и текучесть тогда не страшна.
Когда Ивану исполнилось 15 лет, дядя неожиданно умер. Жаль, хороший был человек, воспитатель. Отпели, похоронили, памятник поставили. И вот новость - жители городка Скопин были ошарашены, когда узнали, что дядя любимому племяннику оставил всё своё наследство, мало того, что целый двухэтажный каменный дом, да еще двести тысяч рублей! Вот это сумма! По тем временам, шел 1847 год, на такие деньги можно было пароходы покупать. Жаль, хорошей реки возле Скопина не было.
Создай молодой Рыков в то время свой банк, он стал бы единственным банкиром во всей России. Но не было в николаевской России еще банков, потому и банкиров не было. И мысль создать свой банк пришла в голову Ивану Рыкову далеко не сразу. А пока…
У него появились бумажные, купюры настоящие, шуршащие, красавцы, загляденье. Не в Скопине же их тратить. Паренёк стал ездить в далекую первопрестольную, в Москву. Знакомиться с ней, как дядька советовал.  Одевался молодой Рыков скромно, в простом пальтишке, с картузом на голове, ничем непримечательный молодец. Деньги зашивал в карманы, старался обменять их на мелкие, жил в ночлежках, не гнушался простых людей, но на приглашения выпить, отказывался. Водка… Он видел в Скопине подвыпивших мужиков, они падали в лужи, «плавали» там и орали. Какой с них прок?
Молодого Рыкова интересовала светская жизнь, поэтому постепенно он приоделся, покупал билеты в театр, ел в буфете пирожное. Знакомился с красивыми девицами, с ними захаживал в дорогие рестораны. Выпивал и закусывал. Девицы приглашали его к себе…
К тридцати годам от двухсот тысяч осталась половина. Жалел ли он о потраченных деньгах? А чего их жалеть, он приобретал житейский опыт, главное, в Москве его узнали, в Скопине зауважали, он приобрёл имя. Как же, будущий предприниматель, купеческий наследник, благодетель, он не жалел рублики на церковь, на подаяние, да и вообще не скупился, давал друзьям в долг. И не торопил с возвращением. Ему помогли устроиться в городском управлении Скопина. Вскоре он стал бургомистром, то есть главой города. А кто другой? Но заниматься разными бумагами, отчетностью ему надоело. Вот тогда-то он вспомнил советы дяди и на городском собрании подал идею создать в Скопине свой коммерческий банк, чтобы развивать предпринимательство. Скинемся, друзья, по кругу, кто сколько может, и будем одалживать у банка для дела нужную сумму, возвращаем долги с процентами. Выгодно всем. Люди в очередь встанут, понесут деньги, они захотят получать прибыль. Заживём, братцы! Шапку по кругу!
В 1863 году в крошечном Скопине появился свой зарегистрированный Городской Общественный банк! Событие более, чем губернского масштаба. Едва ли какой другой уездный городок в то время решился бы на такое коммерческое мероприятие. Главой рожденного кредитно-сберегательного учреждения стало самое известное в городе лицо, уважаемый бургомистр, дорогой Иван Гаврилович Рыков. Однако совмещать две такие должности по закону было не положено, и Рыков снял с себя обязанности бургомистра. Его место хотел занять купец Михаил Леонов. Это был личный враг Рыкова. Он постоянно вмешивался в его дела, указывал на недостатки, требовал контролировать расходы бургомистра. Лобов мешал. Лобова надо было устранить. Как поступил Рыков? Он использовал традиционный путь подкупа прочих чиновников, и на пост бургомистра выбрали послушного друга Рыкова, должника по уши Николая Афонасова. Теперь можно было перевести дух. Противник убран. Но не сломлен. Этот Леонов не считал себя побежденным. Он хотел поквитаться.  Об этом «сражении» дальше.
Директору банка было гораздо интереснее и сподручнее заниматься приумножением денег в сундуках. Набрал для банка служащих. Молодых, приезжих, платил им хорошее жалование. Предупредил, чтобы языки не распускали, банковское дело - внутреннее, это тайна за семью печатями. Ясно сказано?!
Друзья просили о кредитах? Он не отказывал. Ему оставляли расписки. Но простые скопинские горожане нести свои сбережения в Городской Общественный банк не торопились. Откуда у них деньги? В самом деле, подо что выдавать им кредит, под избенку развалюху? На еду и одежду им едва хватало. Не несут и не надо. Чем меньше местные будут знать об операциях банка, тем меньше слухов и всяких ненужных рассуждений.
Рыков единолично распоряжался, какие пачки положить в большие сундуки, какие в мелкие сундучки, в какие книги записать приход, в какие записывать расходы. Конечно, как директор, он должен был подводить годовой баланс, отчитываться перед своими акционерами за проведенные денежные операции, все сведения требовалось направлять, как полагалось, для публикации, для отчёта в официальном «Правительственном вестнике». Это всё можно было делать и делалось.
Но как привлечь новые деньги в новый банк? Это стало головной болью директора Скопинского кредитно-сберегательного учреждения. Через несколько месяцев стало абсолютно ясно, что горожане не клиенты городского банка.
И слава Богу! Рыков перекрестился. Кто же тогда? Можно обратиться к церквям, монастырям, их сбережения лежат под подушками, в копилках, не приносят им прибыли. Пусть они сдадут деньги в городской банк, по вкладу им будут платить проценты. Выгодно же.
Так Рыков начал свою компанию по привлечению вкладов с монастырей, потом вспомнил о первопрестольной и отправился в знакомую Москву, захаживал для разговору к главным редакторам московских и губернских газет. Рязань объезжал стороной. Не встречаться там с высшим начальством, не хотел расспросов, как обстоят дела с банком, хороша ли прибыль, сколько вкладчиков, как живут теперь горожане, довольны ли? Чем дальше от губернского начальства, тем лучше для отчётности. Главное, начать публикации о Скопинском банке в других губерниях. Например, в Москве. Далее по ранжиру в её округе, например, дать сообщения в Коломне, Калуге, Тамбове, Липецке. Пусть местные деловые люди узнают, что в Скопине открылся банк с приличными процентами и москвичи ему доверяют.
Это был хороший ход. Публикации рекламных объявлений в центре и в губернских газетах сделали свое дело. В Скопин стали приезжать люди с деньгами из Москвы, Коломны, Тулы, Калуги, Тамбова, Липецка.
Три тысячи клиентов, как сообщали Рыкову его служащие. Приезжие принесли миллион прибыли. Через год ему докладывали  - пять тысяч клиентов, уже три миллиона прибыли. Очень хорошо! Рекламная компания продолжалась, продолжались поездки Рыкова в Москву и по губернским городам.
Кстати, рекламные объявления в газетах Рыков давал с авансом. Предварительно он устраивал ужины с главными редакторами газет. Все расходы оплачивал скопинский банк, его директор поднимал тост за новых вкладчиков. Главным редакторам Рыков обещал беспроцентные кредиты. Несите свои сбережения в скопинский банк, не прогадаете, господа, процент вам будет повыше. И опять реклама сработала. Дружеские попойки тоже сыграли свою роль - деньги буквально потекли в Скопин из разных губерний России. Рыков почувствовал, что схватил он Бога за бороду. Главное, удержать, не сорваться. Скопинский банк был первый в России банк с многомиллионными накоплениями. Великий банкир, великий капитал, великий банк! 
Ивана Гавриловича хвалили, называли всероссийским банкиром, он улыбался, говорил, что отделения его банка скоро появятся по всей России. Не долго ждать.
Одно дело слова и обещания, другое - дела. Помимо первого рекламного хода последовал второй - Скопинский банк стал выпускать процентные бумаги банка по вкладам. У этих бумаг был один секрет. Знал его только Рыков. Эти бумаги были фикцией. Банк не мог обеспечить стоимость вкладов своими деньгами, разорился бы. Красивые печатные бумаги выпускались, продавались, обменивались и снова покупались, но по ним выплачивались только проценты.
Надо заметить, что к счастью директора Скопинского Городского Общественного банка Ивана Гавриловича Рыкова банковское дело в России практически не существовало. Оно было в зачатке. За банками не следили, никакого настоящего контроля со стороны государства за коммерческо-финансовой деятельностью не осуществлялось.
А деньги в стране уже работали, они обладали солидной покупательной способностью. Копейка была в цене! Напомним, первые бумажные деньги - рублевые ассигнации поступили в обращение в России только в 1769 году. До этого бумажных денег не было. Роль банков играли ростовщики - они были в каждом городе. Им несли ценные вещи и взамен получали рубли, затем появились ломбарды, куда также под залог сдавалось имущество.  Первый Государственный коммерческий банк в России был создан лишь в 1817 году в Санкт-Петербурге. Но только после крестьянской реформы 1861 года, отменившей крепостное право, в стране стали появляться коммерческие банки. К 1880 году в стране действовали около сорока акционерных коммерческих банков. Но это в 1880 году. А в 1863 году их и десятка по всей империи нельзя было насчитать.
В этом смысле Иван Гаврилович был первенцем. Поэтому не удивительно, что он не считался с тратами и вынужденно пошел по пути создания денежной пирамиды, не представляя, какой конец ожидал его впереди.
Итак, дела в банке шли хорошо.  До 1868 года. Иван Гаврилович процветал. Он был доволен. Весь город кланялся ему, а как же иначе, он почётный член города, коммерции советник, у него есть другие награды. Заслуженный чиновник, короче, всероссийский староста-банкир. Кто его друзья?  Всё руководство местной городской Думы, его помощник - бургомистр города. В Москве о банкире Рыкове тоже знают и помогают - многие местные высшие чиновники были его должники, у каждого он брал расписку, какие вручил кредиты, под какой процент, проставлял дату возвращения. Возвращали? Очухались? Нет, конечно. Писали новые расписки, сроки выплат отодвигались, отодвигались. В России не было системы контроля за заёмными средствами, у заёмщиков отсутствовала всякая ответственность. Никто по суду не требовал от них возврата денег в банк.
Банкир Рыков выдавал премии ещё всем важным служащим города Скопина: полицмейстеру, исправнику, судебным приставам, мировому судье, почтовому телеграфисту. Если попадались строптивые горожане, жалобщики, те, которые требовали ужесточить контроль за деятельностью Скопинского Городского банка, таких отправляли из города. Делалось это просто - писался запрос полицмейстеру с доносом на того или иного «стряпчего».  «Обвиняемого» сажали для вразумления в местную «кутузку», угрожали большим наказанием за жалобы. Если не исправится - грозили высылкой. Большинство исправлялось, куда горемычным деваться. 
Ещё раз отдадим должное Рыкову, человек он был не жадный. Он просто брал из кассы деньги столько, сколько ему было нужно. Иногда записывал, чаще забывал. В конце 1868 года баланс не сошелся.  Впервые. Образовался дефицит суммой в 54 тысячи рублей. То есть, нехватка? Но это не страшно. Чем же нехватку покрывать? Из другой статьи? Если узнают служащие, то разнесут по городу - такую банковскую тайну не скроешь. Рыков на всякий случай сменил всех своих работников, уволил с премиями.  Поставил новых, неопытных, но с повышенным жалованием. Появившиеся слухи о чрезмерных тратах хозяина банка Рыков пресекал испробованным образом - выплачивал почтарям премии, чтобы они несли ему письма на проверку, чтобы, если у почты появится жалобное письмо, то в первую очередь оно попало бы на стол к Рыкову.
Итак, произошла потеря 54 тысяч, сумма совсем небольшая, когда ты ворочаешь миллионами. Но как записать её в отчёт? По какой статье? А если не записать, если сделать прибыльный баланс? Кто проверит?
Новый предъявленный высокий баланс Скопинского банка принес новые поступления. И Рыков сделал еще один маневр по привлечению денег - он объявил, что его банк за вклад будет платить не 5 процентов, как раньше, а 7 процентов! Это сногсшибательная новость сразу вышла далеко за пределы Скопина.
Обычно банки, в основном государственные, не давали больше 3 процентов. Не выгодно. А тут обещают в два с лишним раза больше.  И снова потекли в Скопин деньги, но одновременно увеличились и траты. Люди не только клали сбережения, но и брали вклады с процентами.
Чтобы навести порядок в отчетности, Рыкову пришлось самому заняться бухгалтерией. У него появились новые книги учета - по выдаче и приему векселей, книги по скупке процентных бумаг и их выгодной продажи - тоже фикция. Новая команда помогала Рыкову вести эту бухгалтерию и получала премии. Это был сговор единомышленников, покрываемый деньгами. К концу года в декабре, когда надо было сдавать баланс, Скопинский банк записывал в отчетную книгу сведения о покупке акций других банков, а также о приобретении процентных бумаг и выигрышных билетов. Сумма - несколько миллионов рублей. В отчетности всё сходилось.
У Рыкова были также книги, куда он заносил миллионные суммы денег, выданные им на пожертвования - церквям, школам, в качестве даров духовным лицам и разным начальникам. Он выдавал деньги под векселя. Заемщики, обычно его близкие люди, векселя не оплачивали. Они приходили к Рыкову, кланялись в ножки, и он выписывал им новые векселя с повышенным процентом и новым сроком. Это была сплошная вакханалия, чехарда траты денег и замены их на пустые бумажки, которые только накапливались в банке. В общей сложности у Рыкова было шесть тысяч зарегистрированных вкладчиков, половина числа жителей Скопина - своеобразный рекорд, а незарегистрированных? Этого не знал никто.
Его называли великим банкиром, кланялись в ножки и удивлялись, как это сумел он организовать такое прибыльное денежное дело? В России ему равных нет.
Но сколько веревочки не виться, а концу быть. Рыков стал терять управление, а недруги замечали его слабость и беспомощность. Доносились голоса недовольных вкладчиков, разорившихся предпринимателей. Потом эта компания с неоплаченными векселями? Что за фокус?
Михаил Леонтов тоже следил за директором банка, догадывался о его проделках и решил, что настал час, надо действовать. Он искал поддержки. Нашел её у скопинских, у своих, у недовольных, которые не были клиентами банка Рыкова, люто его ненавидели за подкуп всего чиновничьего подворья в Скопине, других городах. Против Рыкова, против его махинаций согласились выступить местные деловые люди - Попов и Ряузов, бывшие гласные городской Скопинской Думы, все люди состоятельные, деловые, но обиженные. Они решили подключить прессу. Начали писать письма. В жалобах сообщали о многих тёмных делишках директора Скопинского Городского Общественного банка, который стал собственностью одного человека, Рыкова Иван Гавриловича. Он подкупил всё руководство города и руководство других губерний…
Два года продолжалась переписка. Никакого толку. Кому охота отвечать на жалобные письма, кто будет их проверять? Да таких писем по России рассылались тысячи и тысячи. Кто их читал? Быстро поняв, что у Рыкова в компании главные редактора многих губернских газет, троица жалобщиков из Скопина, посовещавшись, решила действовать по-рыковски, отправилась в Москву. Просители сделали правильный ход - обратились в редакцию недавно основанной газеты «Русский курьер», мало кому известной в то время.  Она выпускалась с 1879 года, финансовую поддержку ей оказывал купец Н.П.Ланин, владелец завода шампанских вин.
Приехавшие из Скопина жалобщики рассказали издателю В.Н.Селезнёву всю историю Общественного банка и его хозяина Ивана Гавриловича Рыкова. Селезнёв внимательно их выслушал и потребовал доказательства. Ему показали фиктивные векселя, рекламные объявления о вкладах с семью процентами прибыли, рассказали о купленном руководстве Скопина, которое с пеной на устах будет доказывать обратное и отстаивать свою правоту.
Дело было серьезное. И опасное. Надо было либо ввязываться в борьбу или сразу отказаться.  Накал страстей предстоял горячий, но и шум был бы на всю империю. Скандальное дело помогло бы раскрутить газету. Селезнёв попросил время на размышление - все-таки деньги он получал от купца Ланина, тот мог не согласиться. Но Ланин, к удивлению Селезнёва, дал добро, ему нужна была широкая рекламная компания. И пошла писать губерния. Но не сразу сказка сказывалась…
Лишь в 1882 году в «Русском курьере» появились первые опубликованные письма горожан о злоупотреблениях в Скопинском банке. Это был сигнал к борьбе. Публикация разоблачительных писем вкладчиков насторожила вкладчиков других коммерческих банков. В Скопин поехали люди из тех губерний, которые держали вклады в Скопинском Общественном банке. Образовалась очередь. Двинулась, забирали вклады, брали своё, потому очередь двигалась быстро и быстро остановилась. Брать было нечего. Деньги кончились.
Так образовалась грозная толпа, которая требовала возвратить их вклады. Ведь на опубликованном последнем балансе Скопинского банка значилась внушительная цифра - 13 миллионов рублей. Где они? Беда в том, что вкладчиков появилось слишком много, а реальных денег оказалось слишком мало.  Сундуки банка опустели буквально за считанные дни. Деньги были в обороте, растеклись. А вкладчики  не хотели ничего знать, они требовали вернуть им вклады. Деньги! Свои кровные…
Загудели колокола, началось расследование. Из Москвы приехали представители полиции, адвокаты. Дело становилось серьезным, сверхсерьёзным, показательным, всероссийским. Скопинский Городской Общественный банк, первый в империи, созданный в заштатном уездом городке, был официально признан банкротом, он пустышка! Его главу арестовали и под конвоем отправили в Москву. Прибывавшие из разных губерний, из той же Москвы в Скопин клиенты стояли перед пустым зданием с разбитой вывеской, с пустыми сундуками, с валявшимися в помещениях кучами неоплаченных векселей, разных расписок. И не было ни одного человека, который мог бы им чётко ответить на вопрос, что стало с их деньгами? Спрашивайте в Москве, там, в арестантской сидит Рыков, директор банка, великий всероссийский банкир.
События в Скопине спровоцировали панику среди вкладчиков других банков. Тысячи, десятки тысяч людей бросились к коммерческим банкам по всей России с целью изъять свои средства, спастись от разорения. Скандал начался Вселенский. Многие банки выдержали натиск, выстояли, но появились и такие, которые моментально лопнули, оставив своих вкладчиков без денег. Среди них известный Камышинский банк в Саратовской губернии, в котором вскрылись злоупотребления подобные скопинскому.
Два года продолжалось расследование. Помимо Рыкова к делу были приобщены 26 обвиняемых, среди них члены Городской Думы Скопина, служащие разных контор. Разбогатели они? Ни у одного не обнаружилось накоплений. Да и сам Рыков жил одним днём, был беден и гол как сокол, никакого имущества у него не нашли. И денег тоже. Его двухэтажный дом ушёл на оплату долгов. Как умудрился он за 19 лет правления банком потратить 12 миллионов рублей?! Построил дома, фабрики, мастерские? Ничего нет. На что ушли деньги? Спрашивайте с Рыкова и обвиняемых с ним. Только восемьсот тысяч осталось на покрытие долга. Больше никаких денег нет и взять с обвиняемых нечего. Несколько тысяч вкладчиков остались ни с чем.
На громком судебном процессе в Москве вскрывались различные махинации и маневры директора Скопинского банка, например, он выписывал вексель на подставные лица. Вексель оставался в банке, а деньги, скажем, в размере 100 тысяч, брались на текущие расходы. Фиктивные векселя выдавались фиктивным лицам, а деньги получали люди вполне конкретные. И за векселя не несли никакой ответственности и деньги не возвращали. В отчетных банковских книгах Рыкова обнаружились  сотни вымышленных лиц, записанных как артельщики, заводчики и даже швейцары, которых считали кредиторами, дебиторами, задолжавшими банку сотни тысяч рублей, которые присваивал Рыков. Один свидетель очень точно выразился по этому поводу: «Всё делалось по-семейному, келейно, тихо».  Другой свидетель говорил, что деньги из кассы брали, не считая. Приходили с носовым платком, заполняли его ассигнациями и уходили.
На этом громком судебном процессе в качестве корреспондента влиятельной газеты присутствовал молодой Антон Павлович Чехов. Он оставил одно описание внешности директора Скопинского банка - невысокого роста, с маленькими рыскающими глазами, похож на китайца. И заметно нервничает.
Рыков защищался. Он доказывал, что жил и трудился для города, для банковских клиентов, для России. У него ничего нет. Ничего не накопил. Какой же он вор? Вот его слова. «Мне говорят, что я чудовище, что украл шесть миллионов.  Но это грубая клевета. Клянусь вам, господа присяжные,   я украл только  один миллион, только один миллион»!
Как подтвердил выступавший от обвинения адвокат Федор Плевако, подсудимый Рыков действительно украл один миллион. Но этот миллион он вынужденно взял потому, что истратил пять миллионов чужих денег. На подкуп. Эти пять миллионов  ушли на поддержку огромного количества «друзей».
Все обвиняемые получили разные сроки, пятеро были оправданы.
Рыкову, первому «великому» банкиру России, как обозвали его газетчики, человеку абсолютно ничего не жалевшего для друзей и ничего не оставившего себе, за хищения в особо крупном размере присудили бессрочную каторгу в Сибири.
Дальнейшая его судьба незавидна. Жаль его, жаль. Человек он был необычный, передовик, с детства почувствовал запах денег, начал копить… Он накопил большой опыт. Но когда обзавелся большими деньгами, слишком большими, то по сути утонул в них. Ничего не построил, ничего не возвёл. Доверенных лиц у него не было, всё делал сам. Сам за всё и ответил. Был бы дядька рядом с ним. Он предупреждал о коварном характере денег, деньги обладают текучестью… Утекли по чужим карманам.
В ссылке Рыков вспоминал прошлое, ругал себя, нервничал. Умер Иван Гаврилович  21 августа 1897 года - причина апоплексический удар, (по-современному инсульт). Так было записано врачами  переселенческого отделения Красноярской городской лечебницы.