Отложенная жизнь

Лучше всего Наталью характеризует три качества. Почти неизменных в течение всей её жизни.
Первое: она всё время мёрзнет. И постоянно кутается в какие-то неопределённые ни по цвету, ни по форме кофты, шальки и шарфы. И это происходит вне зависимости от погодных условий. На улице или в помещении может быть даже +25, но Наташе почти никогда не бывает достаточно тепло. Видимо, это такой особый, внутренний озноб, который не даёт ей согреться. Это первое.
Второе - несмотря на вполне приемлемую, и где-то даже не лишённую миловидности внешность, она почти незаметна. Наличие или отсутствие Наташи практически никак не отражается во внешнем мире. Почему? Трудно сказать. Вернее, долго и утомительно. Гораздо проще будет признать: во всём. Незаметность проявляется в невыразительных, словно размытых чертах лица; в бесцветном и монотонном голосе; в неопределённой, всегда какой-то растянутой одежде; в самой её фигуре и даже походке, вяло-неторопливой, как будто тоже немного растянутой.
И, наконец, третье, - Наталья всё время находится в режиме ожидания. Она постоянно, хронически чего-то ждёт. Сначала ждала замужества для того, чтобы можно было уехать от матери и отчима. Потом развода, как неслыханного счастья. После – когда дочка подрастёт и станет легче. А ещё почти всё это время она мечтала продать квартиру и уехать в Краснодарский край.
И купить там маленький домик, как у бабушки с дедушкой. Она жила с ними до пяти лет. И это было лучшее время. Дедушка топил печку жарко-жарко. Так, что приходилось открывать форточки. Она помнит, как бабушка укутывала её во что-то мягкое и кормила оладушками. Оладушки тоже были мягонькие и тёплые. Боже, как же хорошо, как тепло ей было тогда!
А потом, откуда не возьмись, объявилась мать, - громкая, взбалмошная, суетливая. И увезла в этот чужой, шумный и холодный город. Зачем, спрашивается?? Ощущение было такое, будто не забрала, а выдернула с кровью и мясом, нимало не заботясь о том, как приживётся её дочь в этой сухой и враждебной почве.
Поэтому, наверное, ожидание переезда – самое долгое, самое яркое ощущение по силе своего накала и упоительности предчувствия долгожданной перемены.
Дело в том, что Наташа не любит город, в котором живёт столько лет. Не любит  квартиру, что досталась в наследство. Не любит и настолько мечтает уехать, что многие вещи, сервизы, - что дарили на свадьбу и юбилеи, - ковры, техника, комплекты постельного белья и многое другое, годами хранится на антресолях, а также в глубине шкафов и забитой кладовки, двери которых она старается открывать, как можно реже.
Её квартира, со старым и неказистым, ещё от застройщиков ремонтом, выглядит странно и неоднозначно. С одной стороны минимализм, переходящий в аскетизм, а с другой – заваленная до самого потолка тюками и клетчатыми, челночными сумками немногочисленная мебель.
Случайно попавший в квартиру Наташи человек, недоумённо переводящий взгляд с пустых шкафчиков на кухне и полок в серванте на окрашенную масляной краской в синий, уныло-казённый цвет голую ванную и облезлую - после того, как четыре года назад её залили соседи с верхнего этажа - прихожую, - решил бы, что люди здесь уезжают на новое место жительства буквально со дня на день.
Однако, это в лучшем случае. В худшем же, - оглядывая пустые полки и тюки наверху набитые вещами, присаживаясь с осторожностью на дряхлый, продавленный диван или один из двух расшатанных стульев, прислушиваясь к бормотанию всегда включённого старого, с перебоями работающего телевизора, - решил бы, наверное, что находится в жилище городской сумасшедшей. Особенно, если бы ему сказали, что так живёт немногословная, тихая Наталья пятнадцать, двадцать, тридцать пять лет…
Сейчас даже ей самой удивительно, но в её жизни случилось два или три вялотекущих романа. Хотя замуж Наталья так больше и не вышла. В большей степени потому, что была уверена: ничего хорошего из этой затеи получится не может. И вообще, осторожность превыше всего. Так как этих немногочисленных мужчин, что в какой-то период оказывались рядом с ней, наверняка привлекала не она сама, а ненавистная ею и необихоженная квартира. Почти что в самом центре нелюбимого города.
Ничего, Наталья её скоро очень выгодно продаст, купит небольшой домик в Краснодарском крае и переедет с дочкой туда. А ещё, очень-очень важное: предварительно уволится с ненавистной работы. Как вообще так получилось, что она стала медсестрой?! Да ей это никогда не нравилось!!
Потому и работать ей совсем не хочется. Но ведь нужно… Все работают. А чем её работа хуже или лучше остальных? Да ничем… Так и тянет эту постылую, монотонную лямку, от которой ноют шея и спина. А ещё висит тошнотворная, непонятная тяжесть в груди, с которой Наташа свыклась, как будто с родной.
Поэтому она снова с нетерпением ждёт. На этот раз, пенсии. Как избавления от ненавистной каторги и возможности заняться чем-то другим. Но чем именно, Наталья пока не знает. Ей некогда, она ведь ещё работает. И живёт там, где жить вовсе не хочет. Никогда не хотела.
Но ничего! Вот она переедет и тогда уже заживёт! На полную катушку! Наверстает всё то, чего была лишена. Она распакует, наконец, свои сервизы, постелет мягкие ковры, купит дочке компьютер, а себе большой, плазменный телевизор и ультрасовременный фен с разными насадками. Голубая мечта. Конечно, она давно могла бы себе это купить. Но здесь ей как-то не хочется...
И потом, если придётся переезжать, то зачем обрастать лишними вещами? Ничего… Уже скоро…. Осталось совсем немного потерпеть…
Ведь там будет не так, как здесь, а по-другому! Там другой климат, другое место, другие люди, другое вообще всё… Она будет выращивать цветы и овощи, растить дочку, и кто знает, возможно именно там она и встретит своё женское счастье… А почему нет, она ещё вполне даже ничего…
И к тому же, когда у неё будет фен, она научится делать красивые причёски. И макияж. И тогда уже никто не посмеет не замечать её. Не станет делать вид, что её нет. Она есть, она будет, она заявит о себе. Но только, когда окажется там. Здесь ей это неинтересно… Здесь никто не оценит её усилий, потому что здесь совсем не то…
Вот только квартиру, оказывается не так-то просто продать. Во-первых, очень страшно продешевить, а во-вторых, запросто можно нарваться на мошенников. Ей советовали обратиться за помощью в риэлторскую контору. Наталья с удовольствием это сделала. И даже не один раз. Она вообще любит говорить на эту тему. И не имеет большого значения, с кем конкретно. С риэлторами даже лучше. Они охотно слушали, вежливо кивали и активно предлагали содействие. Это было приятно, а потому она не торопилась. Растягивала удовольствие.
Но риэлторов это почему-то не устраивало и через какое-то время они теряли интерес и к самой Наталье, и к её квартире. Так что дело так ничем и не кончилось. А что тут удивительного?! Это ж не курицу на рынке купить… Это квартира! Двухкомнатная, улучшенной планировки, почти в самом центре! Ну да, тридцать с лишним лет без ремонта. А кому нужен её ремонт?! Человек купит и сделает всё по своему вкусу и кошельку.
И потом, она же скоро отсюда уезжает! И кроме того, при всей своей лояльности к агентам недвижимости (Наташа обращалась только в проверенную организацию, других и на порог не пускала: осторожность превыше всего!), ей было не совсем понятно, почему она должна какую-то часть средств, вырученную за продажу своей собственной квартиры отдать просто так, за здорово живёшь в чужие руки?! Действовать же самостоятельно опасалась и потому привычно ждала… Чего?
Чего-нибудь: благоприятного стечения обстоятельств, к примеру или какого-то характерного, ясного знака, что пора переходить к более решительным действиям. А может того, что цены ещё немного поднимутся. Или появится кто-то добрый, умный, сильный и сделает всё за неё. Так, как надо. А то она боится, и это естественно, ведь она женщина, к тому же одинокая. Причём в прямом смысле. Дочка вот выросла, - когда и не заметила, - и уехала. И чего они всё в Москву-то эту рвутся, мёдом что ль, там намазано? Была она когда-то в Москве этой. Ничего хорошего. Всюду полно людей: все куда-то бегут, шумят, суетятся. Кроме тревоги и страха, - что её обворуют, взорвут в метро, затолкают в машину и продадут на органы, - она больше ничего и не помнит.
А дочка окончила школу и уехала. И слушать даже мать не стала. Отмахнулась, как от надоедливой и глупой мухи.
И вот Наталья теперь одна. А одинокую женщину легко обидеть или обвести вокруг пальца. Это каждому известно. Так что, она конечно, всё также мечтает о переезде, но… осторожность превыше всего. Кто о ней подумает, если не она сама?
Сейчас Наталье уже за шестьдесят. Она всё так же мёрзнет, кутаясь в серую, старенькую шаль и всё с таким же энтузиазмом говорит о маленьком домике в Краснодарском крае.
Вещи её, - кроме самых необходимых, - в коробках, узлах и клетчатых сумках. Они всё также грустно смотрят сверху на свою хозяйку. Как будто нестройный ряд откормленных, разномастных новобранцев, заброшенных в тыл и благополучно всеми забытых.
Но Наталья по-прежнему мечтает и верит. Она обязательно уедет отсюда. Уже скоро. Нужно только дождаться подходящего момента…