Ангажемент

Истории живут в душе каждого. Однако трактуются одни и те же случаи разными людьми по-разному. Взять хоть обстоятельства явлений в одной отдельно взятой роте. Да! — не опять, а снова — продолжу начатую курсантскую тему, несмотря на критику очевидцев. Дескать, кто-то лучше знает, как там на самом деле всё было, и, следовательно, данное мною описание не верно.

Другой-де испытывает психологический дискомфорт от воспоминаний:

— Тут “тонкий лёд”, не нужно об этом! — взывает он.

То, мол:

— Что тут, э-фигня. Детский сад — штаны на лямках! Вот у нас э-было, то ого-го! — свысока выражает противоположность суждений следующий.

— Так, то же, не иначе, похабщина и непристойность! — высказывает мнение, ещё один.

Может оно и так. Впору присвоить рассказу категорию “18+”. Но позвольте, самим действующим лицам, ведь не всем из них, на момент действия исполнилось восемнадцать! Было время, когда один за другим перешагивали мы черту совершеннолетия.

Посему обрисовывается диспозиция места событий. Начальный, стало быть, курс, то бишь год обучения. Сессия, то бишь её пересдача. Восемнадцатилетие, то бишь днюха. А ты в наряде!

Внезапно озаботившись учёбой, с конспектами и учебниками — старались за пару дней впихнуть в себя знания, которые следовало усваивать постепенно, в течение семестра. Может если и не впихнуть невпихуемое, так катнуть Шару несбыточную! — Вот, пожалуй, была цель!

Те, которые ботаники, успешно сдавшие сессию, уже умотали в моря на практику. А наряды никто не отменял, ведь их надо нести за всю роту. Потому оставшимся выпадало заступать особенно часто. В обстановке хронического недосыпа, когда чтение предмета клонит ко сну и туманит сознание, когда наряд на тумбочке тянется бесконечно, когда вся жизнь течёт медленно, будто поставленная на паузу. А ты предвкушаешь, что после сдачи экзамена наконец начнётся он — бесшабашный праздник, лихой и разгульный. Спадёт груз забот, что так тяготит и угнетает, не даёт покуда дышать полной грудью. И покатится Шара, и забурлит жизнь снова радостно и беззаботно! Сколько волнующих грёз проносится в голове, а ты стоишь, между тем, сторожишь тумбочку. Форма: суконка номер три, митца, красная повязка с белой полоской… “Дневальный на тумбочке” — твоё амплуа!

Так и стоял наш дневальный, а время меж тем ползло уже к смене вахты. Однако притихли что-то коллеги в каптёрке. То всю вахту гужбанили и колобродили, справляли днюху; то, надевши бушлат, некий гонец, снаряжался в город; то посылали его, дневального, обновить марафет по кубарям; то и взаправду дежурный по училищу заглядывал с проверкой роты. Но у нас-то служба на высоте, не подкопаться! В кубарях пустота, в уборной чистота!

В голове дневального, повторюсь, грёзы! Весь букет недуховных удовольствий собрал он за время вахты. Легкосердие, чревоугодие, чувственные наслаждения проносились фантасмагорией мысленных образов перед его взором. Будем же снисходительны к юноше, которому выпало коротать день своего совершеннолетия на тумбочке.

Вот и смена. Послышались шорохи и движения за дверью каптёрки. В митце (да, пожалуй, что и ни в чём более) к нему приближалась то ли нимфа, то ли русалка — баба в общем. Нагая и развязная она семенила, жеманно выгибаясь, играя бёдрами и пританцовывая. Неужто галлюцинации?! Воплощение грёз!

Явление обнажённой обольстительницы происходило в неестественной тишине, которая, впрочем, длилась не особо долго. Но для нашего героя дневального, опешившего от неожиданности, эти яркие секунды стали незабываемым испытанием самообладания. Он даже заступил за тумбочку, как бы прячась и хоронясь; отступил, ретируясь со сцены. Зато в своих недавних грёзах он был таким удалым и горячим хлопцем! Недолго длился вау-момент. Не выдержали сами антрепренёры достопамятного действа — ангажемента для ныне состоявшегося совершеннолетним нашего героя.

В качестве предыстории. Их диалог в сушилке, или в каптёрке, а может в баталерке:

— У тебя деньги есть?

— Пятёра.

— Гони сюда! Дружбана поздравим. Я бабу приведу!

— А хватит?

— А то! Ещё и сдача останется на пузырь! Тока зашли его от тумбочки, когда вернусь. Чтоб нам незаметно проскользнуть, и сюрприз удался!

Итак, коридор наполнился гвалтом, смехом, в короткие минуты сделался многолюдным. Именно в этот самый момент ожил замок в двери с торца центрального прохода, что сулило скорое появление на авансцене капитана третьего ранга Завгороднего, так как в смежной половине нашего этажа располагалась его рота. Василий Степанович Завгородний, на самом деле, имел мягкий и деликатный характер, редкий для офицера мореходки. Однако у нас он пользовался непререкаемым авторитетом, как командир тогдашних наших кумиров — неугомонных пятикурсников. Те, аксакалы среди курсантов, беспрекословно слушались командира, подчас смиренностью даже изумляя нас. Это же самое заставляло нас трепетать перед Василь Степанычем. Хотя, прикола ради, звали мы его Дядя Вася Пиночет за особую манеру носить фуражку с высокой тульей. Но отлегло: из-за отворившейся двери появился не Пиночет, а его подопечные — пятаки. Как всегда, небритые, бляхи ниже некуда, лычки на локтевом изломе рукава.

— Аллё, дети, что за утренник в неурочный час? Почему шумим?!

Сюжет "Похищение Европы", изящно обыгранный бессчётное количество раз в живописи и ваянии, лицедействе и поэзии, воплотился снова. Античный миф, своей извечной актуальностью вдохновивший Мосха, Рембрандта, Тициана, Куна, Рубенса, Пушкина, Серова — многих мастеров… Вкрадце, подрифмовав его слегка, напомню читателю данный классический сюжет.

Зевс в день погожий и досужий прелестную Европу увидал.

И тут же, в праздности блаженной, её он страстно возжелал.

Бог-громовержец обратился в преогроменного быка —

Златая шерсть, красив и статен! Рога изогнуты слегка.

Пасётся на лугу вблизи античного Сидона,

Где местным девушкам охота отдохнуть от моциона.

Бугай чудесен, и Европа не сробела:

Быку на спину та доверчиво воссела.

Вскочил, помчался, бросился во весь опор,

В стихию волн рванул, в морской простор!

По синеве морей Зефир скользит и тихо веет,

А бык на остров Крит плывёт, каприз свой на спине лелеет.

Вступив на остров и принявши личный облик естества,

Зевс овладел прелестницей по праву ранга высшего и старшинства.

То миф, от которого быль отличается некоторыми деталями. Но мораль: Quod licet Jovi, non licet bovi — неизменна! Бог с ней, с латынью, даю эвристический перевод: Что позволено пятаку, не позволено перваку! Хотя, нюансы возможны…

В качестве постистории. Отпраздновали, отгуляли, отлюбили. Барышню обрядили в курсантские одежды. В маскарадном обличии, переодетая она покинула и роту, и территорию Системы. Бушлат с двумя лычками на рукаве обеспечил скрытность её манёвра.
28 августа 2023 года.