Домовой филька - 5

ЕВГЕНИЙ САРТИНОВ

ДОМОВОЙ ФИЛЬКА - 5

ДОМОВОЙ ФИЛЬКА И ЯВЛЕНИЕ РЫЖЕГО

После всех сражений на фронте борьбы домовых, леших и прочих древних сил природы за счастье жителей Домовёнково, жизнь в деревне шла неспешно, совсем не по ритмам двадцать первого века. Особенно это было заметно в доме Кольки Скокова. Тем более, что сейчас они остались вдвоем, с женой Валентиной Кобылиной. Все её дочки разъехались кто куда. Катька, старшая дочка, жила на другом конце деревни, но у матери была редко – большое хозяйство, да сын подрастал, шустрый до невозможности, не уследить за этим хулиганом. Машка осела в Грузии, родила уже второго ребёнка, сына, и этим несказанно порадовала новую родню. Младшая, Дашка, окончив свое ПТУ, устроилась на завод в областном центре, и носа не казала в мамкин дом. А Кольке с Валькой так нужны были рабочие руки! Валька, до поры прохладно относившаяся к ведению хозяйства, за последние три года стала просто фанатиком этого дела. В магазине они теперь покупали только хлеб да сахар. Все остальное было свое. Тридцать куриц во главе с красавцем петухом Васькой, сорок гусей, двадцать кроликов, три козы, два поросенка! А ещё был огород в двадцать соток, откуда они брали все нужные им овощи: капусту, свеклу, морковку, лук и прочее. Кроме того, пользуясь тем, что у них дом последний на улице, Колька с Валькой прирезали к огороду двадцать соток земли, на которой сажали картошку. Хозяйство было громадное, а Кольке ведь исполнилось уже пятьдесят лет, и сложения он был хлипкого, не в пример Валентины. Та могла работать как трактор, от зари до зари, а вот муж её уставал сильно.
Единственный, кто помогал супругам по хозяйству, это домовой Филька. В последнее время он приобрел манеру вставать рано, выходить вместе с Валькой на птичий двор, и наблюдать, как она кормит куриц и всю остальную живность. Он и пальцем их не трогал, но этого вполне хватало для того, чтобы куры неслись все, и каждый день! Даже петух Васька один раз снес яйцо, чем несказанно удивил своих подруг, и ещё больше удивился сам. При этом в большинстве яиц были двойные желтки, и по размерам они больше походили на гусиные. Нельзя сказать, что куры были этим довольны, в корзинах они орали так, словно рожали эти яйца, а не неслись. Но против Фильки трудно было что-то противопоставить. У него и  гуси неслись как страусы, хотя при этом так возмущались! За этими чудными по весу и вкусу яйцами из Домовёнково горожане приезжали из областного центра, за пятьдесят километров! Пользовалось спросом и лечебное козье молоко, а на новый год Валька специально выращивала штук двадцать индюшек, так же под заказ. Часть картошки они продавали, а остальной кормили живность. Благодаря этому, а еще и Фильке, свиньи за полгода вырастали в каких-то бегемотов, удивляя своими размерами друзей и соседей. Особенно поражалась лучшая подруга Вальки, баронесса Анна-Мария Томсон.
- Валья, почему у тебя такие большие свиньи? Почему у тебя куры несут такие большие яйца? Я кормлю живность так же, как и ты, но у тебя всё больше и вкусней?
Валька хихикнула:
 - Да ты з-заведи себе домового. И у тебя всё так же будет.
-  Да где ж его взять?
-  Я с Ф-филькой поговорю. Может, что придумает.

Впрочем, говорить с домовым ей не пришлось. Тот и так слышал этот разговор, и вскоре выписал из Тамбова молодого родственника, рьяно взявшегося за дело. После этого и у баронессы дела пошли в гору. И по яйца она превысила все рекорды, и коза начала давать почти сгущёнку. 

После птичьего двора Валька заходила в огород, за ней, естественно, шёл невидимый Филька. Колька в это время обычно уже сидел на мостках с удочкой в руках, но Валька его не попрекала: муж карасей приносил исправно, и со своей сметаной они ох как хорошо шли на завтрак! Надо ли говорить, что в огороде у них все росло просто дуром. Громадного размера капуста, помидоры размером с голову, кабачки как снаряды.  Даже сорняки, что так любили потреблять козы, свиньи и прочие домашние животные, за неделю дней вырастала в человеческий рост.

С наступлением полуденной жары Филька залазил на своё любимое место под кровать у русской печки. Зимой там было тепло,  а летом прохладно. Там он и дремал, привалившись к боку одной из кошек, лишь под вечер просыпался, снова проходился по двору, ухал на собаку – Дурку, что никак не могла понять, что этот комок меха нельзя трогать, и уходил в дом, как раз к началу сериалов. А последнее время он обнаглел, уже не прятался под кроватью, а устраивался на пустующем кресле, как раз между креслом Валентины и диваном Кольки. Если бы кто видел его в этом момент, он бы долго смеялся. Сидит в кресле голубоватый комок меха с небольшими ручками и ножками, лицо круглое, на нем большие, круглые глаза, маленький, курносый нос и губы! Поп-корма у них в деревне не было, обычно это была сушка, или кусок пряника. А другой руке Филька держал наперсток с молоком, время от времени прихлёбывая из него. Порой он забывался, и его чмоканье слышалось по всей избе, но хозяева уже привыкли к подобным явлениям в своем доме и даже не крестились, только переглядывались, да улыбались.

В тот день Валька с Колькой возились в огороде, около самого пруда. Неожиданно на косогоре появилась Дашка.
- Мама! Папа!
- Доченька! Доченька приехала! П-пошли!   
Колька на ходу отметил своё:
- О, значит, мы завтра картошку окучим.
- Тебе лишь бы работой загрузить д-девочку.
- Девочку! Эту девочку можно в тыл врага скидывать без парашюта. Половину сразу пришибет, остальных потом покалечит
Они уже почти поднялись наверх, когда рядом с Дашкой появился парень. Оглядев округу, он присвистнул.
- Ни фига себе! Вот это да! Красотища!
Валька опешила, да и у Кольки глаза полезли на лоб.
Дашка расцвела: - Мама, папа! Познакомьтесь, это - Егор!    
    Было это сказано таким тоном, что все сразу поняли, что это не просто какой-то  Егор, а тот самый Егор!
- Здрасьте!
- Это моя мама.
- Можно звать п-просто тетей Валей.
- А меня Николаем зовут. Можешь звать папой. 
- Папа Коля? Хорошо. А я значит, Егор. Его Трубин.
- Хорошая фамилия! – Восхитился Николай. – Дарья Трубина. Хорошо звучит.
- Ты, чего, К-колька, болтаешь? Ещё ничего.
- Да я просто так. У меня одноклассница была – Машка Уточкина. Так её эта фамилия не нравилась. «Женюсь – сменю» - говорила. Женилась. Стала Курочкиной.
Все засмеялись.
Голос: - На этих смотринах был еще один зритель – Филька. Рассмотрев парня, Филька остался недоволен – парень был огненно рыжим. А рыжих домовой не любил, подозревал, что все они тоже немного с причудами по поводу владения некой энергией, не сильно управляемой даже ими, домовыми.

Дашка продолжала цвести: - Мы с Егором на одном заводе работаем, в одной смене, да и в общаге вместе живем.
Колька был в восторге: - Ну, это ж надо отметить! Мать, корми гостей!

Парень был хорош! Выше Дашки, а та была за метр восемьдесят, широкоплечий. Прическу Егора можно было назвать нахальной – густая шевелюра цвета огня завивалась крупной волной, так, что на глаза падал чуб, а волосы сзади доставали плеч. Нахальной была и улыбка парня, по крайней мере, так показалось Фильке.


ОБЕД
Вскоре они сидели за праздничным завтраком. На нём присутствовали непременные караси в сметане, свежая картошечка, огромная миска летнего салата, маринованные и солёные грибочки. Ну и настоечка на вишне.
- Ну, за знакомство!
- За него! 
Колька выпил и крякнул: - Эх, хорошо пошла, обещала не вернуться, как тёща после свадьбы. 
Закусив грибочками, Колька спросил:
- А ты, парень, как, городской, или наш, деревенский?
Егор, удивленно глядя в пустую рюмку, отрицательно покачал головй:
-  Нет, папа Коля, я парень чисто городской. Была у нас дача, да давно бросили, я тогда ещё маленький был. Разграбили там всё. Ну… да. Тетя Валя, а почему у вас в яичнице желтки такие ярко желтые? Да и большие какие!
-  А ты п-попробуй. 
Егор попробовал яичницу, и его рыжие брови круто поднялись вверх.
- Вкусно как. На сале?
Колька подтвердил: - Да, сало тоже местное, нашего кабанчика. Это ещё прошлогоднее, к концу уже идёт. А, этих, вон, хрюкают, - он ткнул вилкой в сторону, откуда явно слышалось хрюканье, - мы будем в ноябре резать, по холодку. Приедешь помочь?
-  Обязательно! Я сало люблю.
- Да ты к-кушай, кушай! Молоко любишь?
- Ага.
Валька пододвинула к Егору огромную кружку с молоком. 
- Вот, к-козье.
Дашка возмутилась: - Мам, ты чего? Может он не пьёт козье молоко. Оно же такое, особенное. Ты как, Егор, к козьему молоку относишься?
- Пока никак не отношусь, не знаю. Не пил ни разу.
Валька продолжала уговаривать: - Да ты попробуй! П-потом скажешь, как оно тебе.
- Да. Я тоже не сразу к нему привык. Сначала воротило, а сейчас ничего! Лакаю его литрами. Говорят – целебное!   
 
  Егор без отрыва выпил всю литровую кружку, сказать ничего не сказал, только показал большой палец.
- Во!
- Ну вот, а ты, Дашка, загоношилась! Егорша - наш человек! 
И он обнял за шею будущего зятя.
Дашка спросила: - Картошка уже новая?
- Да, скороспелка.
- Рассыпчатая! А салат – чудо!
- Т-так всё наше! Всё с огорода.
 Колька подтвердил:
- Мы, Егор, сейчас в магазине только хлеб да сахар покупаем. Все остальное наше! Курочка эта наша, яйца – наше, молоко, тоже наше.
- Козье, а н-не наше.
Колька вспылил: - Тьфу ты, дура! Ты, что, думаешь, что Егор подумает, что я тебя дою утром и вечером, а днём травой кормлю? Козье, конечно, чьё же еще! Картошечка, моркошечка, капустка, кабачки, свеколка, огурчики, помидорчики, лучок, чесночок - всё наше!
- А караси откуда?
- Это из нашего пруда! Тут у нас карась отборный! Сладкий! 
- Да, карась тут вкусный. Батя каждый день ловит, и всё не выловит.
- Здорово! Я и не думал, что в деревне всё так хорошо. И воздух тут особенный, я аж задыхаюсь от него. 
- Так тут кругом поля. С гречихой, подсолнечником, я вон, даже улей купил вдруг чего прилетит. Да что караси, ты грибочки вот попробуй! Это вот груздочки белые, солёные, это опята, осенние, сопливые, в погребе еще рыжики маринуются. Места тут у нас  грибные! Грибы то любишь собирать?
- Не знаю, не пробовал ещё.
- Эх ты, городской-доходской! Ты думаешь, в деревне жить скучно? Ещё чего! Тут скучать некогда! Вон, картошку пора окучивать…
Валька возмутилась:
- Опять ты п-про эту картошку! Никуда она не денется. Дай человеку отдохнуть!
-А что картошка? Что с ней?
Дашка ответила: - Да окучивать её пора. Вон, вымахала какая. И трава вымахала.
- Ну, так окучим, какие проблемы.
Колька поднял рюмку: - Вот, правильно говоришь! Ну, за знакомство - Егорша.
- За знакомство! Кстати, это что?
- Это с-самогон, настоянный на вишне. Шерри.
- Как тебе напиток?
Егор выпив: - С ума сойти как  вкусно. А продирает как!
- Тут градусов ш-шестьдесят
- Да-а? То-то я думаю, чего это так сразу в голову ударило.   

После такого обеда Егор отвалился от стола с выражением некого потрясения на лице.

-  Всё так вкусно. Я ещё никогда не ел так много и так вкусно. Сейчас лопну.
Колька засмеялся в ответ
-  Ничего, мы не позволим. Сейчас перекурим, отдохнём, и баню начнем топить.
- Топить, так топить! И затопим, и утопим. Только скажи, папа Коля, все сделаем.
Пока будущий зять отдыхал, Валька отвела в сторону Кольку и Дашку и предложила: - Вы про Ф-фильку ему не говорите. А то ещё испугается парень, с-сбежит.
- Ты думаешь? – Озаботился Колька.
- Да кто его знает? – Дашка пожала плечами. – Вроде он не робкий.

БАНЯ
Перекурив, и даже дав подремать будущему зятю в самодельном шезлонге на берегу пруда, Колька запряг его по полной программе.
- Ну, Егорша, отдохнул? Пошли  теперяча баню топить.
- Пошли. Что делать надо?
- Воды надо попереж всего натаскать. Вон ведра, вон бочка у дома – вода то у нас дождевая, мягкая.
 Для начала Егор натаскал в баню воды. За это время высокорослый Егорка трижды стукнулся лбом о притолоку бани, дважды запнулся о её порог, естественно, разлив воду
Колька, входя в предбанник с охапкой дров в руках, этого не одобрил: 
 - Ты, парень, куда всё спешишь? Под ноги смотри, да пригибайся ниже. Баня то, не под твой размер делалась.
- Да я смотрю…
Егор только пожал плечами. Он был готов поклясться, что порог как-то странно приподнялся, когда он занёс ногу, и это послужило причиной его падения. Это банник Венька проверял парня на прочность.
- Так воды натаскали. Ты тут разжигай печку, а я пока кроликам травы надергаю.
Рассмотрев печь, Егор решил, что дело тут на пять минут. Увы! Как ни старался горожанин растопить печь, но у него ничего не получалось. Бумага, которая нашлась в предбаннике, сгорела мигом, но поленья только обуглились.
- Что ж ты не горишь, зараза?!
Рыжий прошелся по окрестностям, нашел еще полиграфической продукции, но и вторая попытка закончилась тем же. Шляясь по окрестностям дома в попытках найти еще какое-то топливо Егор нашел в одном из сараев металлическую канистру. Открутив пробку и понюхав ее, Егор расплылся в улыбке – это был ни с чем не сравнимый запах бензина.
- Ага, бензинчик! Ну, сейчас я тебя мигом растоплю.
Найдя консервную банку и налив в нее топливо, он щедро плеснул на поленья бензинчика. После этого Егор понес зажигалку к  поленьям. Пары бензина рванули раньше, чем он думал, да так, что лицо истопника обдало пламенем. Егор шарахнулся назад, свалив канистру. В руках у него загорелась консервная банка, он отшвырнул ее в сторону, но не совсем туда, куда надо – в сторону канистры. Бензин, лившийся из него рекой, тут же вспыхнул. Через какие-то секунды в бане горело всё – пол, стены, часть потолка.
- Да календула твоя!...
Егор прорвался к бочке с водой и начал ведром щедро поливать все вокруг себя. Каким-то чудом ему удалось сбить пламя, он подхватил канистру, закрыл горловину и выбросил её из бани. Тут же снаружи раздался болезненный вскрик и короткое ругательство – канистра угодила Кольке точьнёхонько по коленке.
- Да! Ёлы палы! Ты… чего тут, мать твою каракатицу, раскидываешься канистрами?! Чуть ногу мне не сломал!
- Да, я тут… чуть вашу баню не спалил.
- Это зачем ещё?
- Да никак ваша печка не зажигалась! Вот, решил плеснуть бензинчика, а он как рванул… В общем, я сам чуть не сгорел.
Колька засмеялся – давно его так никто не смешил.
- Чудик ты городской, Егорка! Невтыкалка дубоносая! Надрал бы бересты с поленьев да поджег, вот и все.
- Да? Это как? 
- А вот так. Пойдём, посмотришь, как это делать надо.
Они зашли в баню, огонь в печке не горел.
-  Смотри, надираешь с поленьев бересты, подсовываешь под дровами, и поджигаешь. Давай, сам пробуй.
Колька ушёл, а рыжий начал экспериментировать. Когда Колька снова зашёл в баню, поленья весело потрескивали в печи.
-  Ну, вот, всё-таки разжег, молодец. Теперь снова иди за водой. Ты, вон, полбака вылил, пожарник!
Как раз в это время с огорода подошли Валька и Дашка. Они застали рыжего, когда он нес в баню последнее ведро. Дашка ахнула и бросила на землю  накошенную траву.
-  Боже! Это что с тобой, Егор?! Куда твой чуб делся?
- А куда он делся?
Дашка увлекла его к рукомойнику, где было прибито старенькое зеркало. В самом деле, лихая причёска Егора сильно изменилась. Во-первых, исчезла левая бровь, и левая же часть чуба.
Егор рассмотрел свой новый образ и рассмеялся.
- Хипово!
- Да что случилось то? – Настаивала Дашка.
- Да, ерунда. Не большой пожар в прериях! 
Валька сразу насторожилась: - К-какой ещё пожар?
Колька постарался сгладить ситуацию.
 - Да шутит это он, - сказал он, подмигивая Егору. - Давай ещё воду. Банька через часок другой поспеет.
Дашка же никак не могла отойти от потери, чуть не плакала: -  Боже, Егор! Что с твоей головой? Постричь тебя надо! А то прическа чёрт знает какая. Мама, неси машинку, постриги Егора. Она у меня отца стрижет за пять минут,  - пояснила Егору Дашка. - А я пойду в огород. Огурцов надо на обед нарвать.

СТРИЖКА
Валька давно уже освоила профессию личного парикмахера Кольки, без изысков, но свежо, можно сказать – модельно. В смысле, у ней одна и та же прическа ни разу не повторялась. То чуб сострижёт под корень, то волосы на висках разной длинны оставит. Но кого это в деревне интересовало?
Валька скомандовала: - Садись, Егорша. Счас я тебя быстро п-покошу.
  Валька начала скромно – подровняла ножницами опаленный чуб. Затем ей не понравились волосы, закрывающие уши. Потом она решила подровнять волосы сзади и взялась за машинку. Рядом кто-то постоянно хихикал, может это и нервировало Валентину, она постоянно допускала какие-то огрехи. А потом машинка вообще умудрилась запутаться и застрять в густых волосах Егора, так что пришлось её выстригать. Но волос у будущего зятя было много, и Валька увлеклась. Да так, что когда Дашка вернулась с очередного похода в огород, то с испуга бросила таз с огурцами и закричала:
- Мама! Что ты сделала?! Что тебе Егор плохого сделал?! За что ты его так?! 
- А ч-что т-такого?
- Ч-что т-такого! - Передразнила её Дашка. - Ты чего его так сверху обкорнала? Тут уже лысина видна! А зачем ты ему сзади эту лестницу сделала?!  Кто по ней лазить будет? Дивизии вшей? А что это за клочки над ушами?!
-  Да я т-там вырезала, потом в-выравнивала…
Дашка снова передразнила мать: -  Выравнивала! Его теперь хоть в армию отправляй с такой прической! Виски разные, проплешины какие-то. Жуть. Смотреть страшно! 
- Что, такого ты меня уже разлюбила? – Спросил Егор, пытаясь обнять девушку. 
Дашка выскользнула из его объятий, но была категорична: - Не дождешься!
Колька качество пострижки оценил положительно:
-  Да хорошо, главное – не жарко ему теперяча будет. А то куда такую гриву то таскать на себе? Чай не лев, и тут тебе не Африка.
  Егор художество будущей тёщи оценил спокойно, посмотрел на себя в зеркало, рассмеялся да взъерошил волосы.
- Это верно, папа Коля.  Потеть теперь я точно не буду. И я точно не лев. А Егор. 
-  Может, пока до бани искупаемся? Вода в пруду сейчас – парное молоко, - предложила Дашка.
- Давай.
-  Идите, купнитесь. А то скоро вечер, мне рыбачить надо будет. Нечего мне рыбу распугивать.

ЛОДКА
Дашка и Егор спустились в низ, к пруду, разделись, и зашли на мостки.
- Хорошо то как! А тут глубоко.
- Глубоко, ты только не вздумай на берег мимо мостков выходить. Тут ил жуткий, по пояс. У нас года три назад моя племянница чуть не утонула в иле, корова жопастая.
 Купались они весело, с визгом и хохотом. Но через полчаса над прудом раздался рев мотора, и из-за поворота вылетела старая моторная лодка, полная народу. Народ был как один, чернявенькой наружности, и все они были преисполнены некой важности от того, что они такие крутые и богатые. Проскочив мимо купальщиков, катер сбавил ход и начал разворачиваться. Чувствовалось, что рулевой еще не до конца освоил управление, так, что мотор катера заглох, и, ругаясь по своему, рулевой начал дергать шнур мотора. Удалось это ему с пятого раза, так что Дашка и Егор успели доплыть до мостков. А затем к ним подплыла лодка. Шесть пар черных глаз с восхищением уставились на Дашку. Ещё бы! С тех пор, как по всем паркам страны разрушили статуи женщин с веслом, девушек с такой мощной фигурой мало осталось даже в России.

Рулевой, он был постарше всех, с седыми висками, предложил:
 - Эй, дэвушка, поехали с нами кататься!
- Ещё чего! Знаю я, как с вами кататься.
В разговор вступил второй джигит: - Да ты не бойся, мы просто покатаемся и все.
Третий кавказец подтвердил: - Ага! Туда, сюда нэмного.
- Нэ пожалеешь!
- Да, дэвушка. Поехали с нами! С нами весело будет! 
-  Да плывите вы… морем!
Рулевой настаивал: - Дэвушка…
Тут в разговор решил вмешаться Егор:
- Девушка вам сказала, куда плыть. Давайте, валите отсюда.
Рулевой возмутился: - Слюшай, мы не с тобой разговариваем, заткнись, пожалуйста! Ты кто такой?
-  Я? Я её жених.
Рулевой рассмеялся: - Да нэ смеши нас! У неё вон сколько женихов.
И шутник показал на своих джигитов. Те ответили общим ржанием
Егор взорвался: - Да пошли вы!..  Он долго подбирал слова, но самых нужных не нашёл. - Полем, лесом и морем!
После таких слов драка превращалась в неизбежность. На мостки имени Кольки Скокова начал высаживаться десант. Пару десантников Егор успел скинуть в воду, Дашка не осталась в стороне и ударом кулака в лоб отправила в нокаут и обратно в лодку рулевого. Но остальные успели высадиться и, ловко и умело, начали лупить Егора сразу с трех сторон. Егор был выше ростом гостей с юга, но судя по качеству ударов, те явно занимались какими-то единоборствами.  Рыжий получил по лицу десяток добрых ударов, а тут еще скинутые им десантники начали выбираться на мостки. Хорошо, что Дашка подняла такой отчаянный крик и визг, так беспощадно лупила своими кулачищами по спинам и головам атакующих, что сильно отвлекла внимание на себя. А потом на эти крики прибежали Валька и Колька. Валька по части драк была просто сокровищем. Один ее удар мог отправить на тот свет Майкла Тайсона. Колька по сравнению с ней мог убить разве что комара, но зато у него с собой была совковая лопата. Так что вскоре численное и качественное преимущество заставило нападающих спешно покинуть причал.
Валька орала, почти не заикаясь: - Ну-ка п-пошли отсюда!
Колька был зол: а, валите отсюда, в гроб вашей бабушки!
- Что б ноги вашей больше здесь не было!
 Очухавшийся рулевой завел свой мотор, в лодку начали запрыгивать его друзья, но несколько неудачно. Все они скопились с одного борта, да одновременно впятером попытались забраться в лодку, так что она  накренилась, рулевой завопил, но было поздно - лодка перевернулась. Теперь над водой торчало ее днище, облепленное дашкиными поклонниками, как  свиноматка поросятами. Так как хозяева причала были настроены воинственно, и продолжали ругаться и махать руками и лопатами, то гости начали толкать лодку к другому берегу. Они не знали, что илу там было не меньше, так что, переворачивать лодку, и бороться с илом им пришлось одновременно. Когда лодка встала в нужное положение, старший из чернявых братьев, тот самый рулевой, поднял отчаянный крик, показывая рукой на корму лодки.  Может, он сам был виноват, не так сильно прикрутил мотор, может еще что, но на корме лодки его не было. Все забрались в лодку, при этом оказалось, что парочка братьев лишилась не только трико, но и трусов. Как так случилось, они не поняли. После оживленной дискуссии по этому поводу и криков рулевого все, в штанах, в трусах и без них, начали руками вычерпывать воду. Весла плавали рядом, так что их выловили, и обратно весёлая компания возвращалась классическим стилем похитителей Золотого руна.
Теперь всё внимание Валентины и Кольки было приковано к новому члену семьи.
- О-о, как они тебя, Егорша, отделали!
-  Боже, милый! У тебя такой синяк расползается!
-  Надо ему… ч-что-то  холодное положить. Лед есть в холодильнике!
- Пошли в дом!

ГРУЗИНСКАЯ РОДНЯ
Егора повели к дому. Правый глаз у него почти полностью закрылся, нос распух, губа кровоточила, один зуб шатался. Дашка успела принести в пакете лед из холодильника, когда за воротами раздались автомобильные гудки, и в калитке начали появляться джентльмены явно кавказской наружности. Но Валька в этом случае не испугалась, а наоборот, обрадовалась: -  Радость-то к-какая! Машка приехала!
В самом деле, в калитку торжественно вплыла её средняя дочка. За руку она держала одного ребёнка, второго несла на другой руке. За ней торжественно шёл её муж – Вахтанг. С прошлого приезда он заметно поправился и заматерел. На голове была грандиозных размеров кепка, под носом появились густые усы, в движениях – важность. Первым делом он отправился здороваться с тестем, трижды расцеловался с ним.  По прикидкам Егора на трех машинах приехало не меньше десятка парней и три женщины.
- Здравствуй, мама. Мы проездом, в столицу, - сказала Машка, расцеловавшись с матерью и Дашкой. -У Вахтанга третий брат женится.
- Надолго приехали?
-  Нет, только переночуем и завтра уже двинемся дальше.
- Чего так мало?
- Иначе на свадьбу не успеем.
Началась типичная для такого мероприятия как нашествие родни суматоха. Женщины резали салаты и жарили, мужики загнали машины во двор и начали обсуждать что-то по поводу смены машинного масла. Прибежал старшая сестра – Катька с сыном, начала помогать матери, а её сын начал разбираться с братиками.
Кольча долго рассматривал ровесника: - Тебя как зовут?
-  Гиви.
- А меня Колька, можно Кольча. А этого, мелкого?
- Звиад.
Кольча предложил: - Пошли в сад. Там сейчас такие вкусные яблоки поспели! А ещё там есть гнездо сороки, и маленькие сорочата. Хочешь, покажу?
- Хочу!

Среди приезжих оказался тот самый парень, Ваха, которого при первой встречи грузины назначили женихом Дашки. Он тут же об этом напомнил: - Вах, любимая! Это я, твой жених Ваха! Как ты похорошела, любовь моя! Я скоро зашлю сватов, жди!
Егор не успел возмутиться. Во-первых, он сидел с пакетом льда на лице, во-вторых, с разбитыми губами говорить трудновато. Но в этот самый момент распахнулась калитка и в неё начала вваливаться новая команда кавказцев. Идущий впереди низкорослый крепыш с седыми висками на секунду остановился, ему что-то сзади подсказали, он ткнул пальцем в Дашку и спросил с явным акцентом: -  Кто её жэних?
Вперед выступил Ваха.
-  Я.
Ответом ему был сильный удар в челюсть. Ваха еще падал на землю, а драка развернулась уже на всех фронтах. Дрались яростно и экспрессивно, как умеют только очень активные люди с юга нашей страны. Они быстренько смели со стола всё, что хозяева успели туда поставить. Затем выкорчевали сам стол, врытый в землю Колькой, лет пять назад. Мимоходом парни порушили забор в птичьем загоне, продолжили драку там, так что курицы с кудахтаньем и гуси с возмущенным гоготаньем носились между дерущихся мужчин, пух и перья летели во все стороны. Индюкам  ситуация понравилась, они бегали между дерущимися и трясли своими красными носами-соплями.
При этом и одна и другая сторона конфликта обнаружила некие признаки знания каких-то восточных единоборств. Но это было только в первые минуты драки. Затем всё распалось на личное противостояние, больше похожее на борьбу нанайских мальчиков. Большая часть противников барахталась на земле, катаясь по растоптанному салату, собачьим эскриментам и птичьим какашкам. Двое парней ввалились даже в баню, но быстро и с криком оттуда вылетели, мокрые с ног до головы, а один ещё и пришпаренный раскаленной кочергой. Банник Венька не любил вторжения в свою вотчину.
Собака,  Дурка, попыталась в азарте лаять, но мимоходом получила такой удар в нос, что забилась в будке, и боялась оттуда показать свой разбитый нос. Седой агрессор и Вахтанг катались в самом неудобном месте – свинарнике, уже мало отличаясь внешним видом от коренных обитателей этого жилья. Довольные свиньи с интересом рассматривали барахтающих у их ног людей. Такого зрелища в своей короткой жизни у них ещё не было.   
Неизвестно, кто бы победил в этом затянувшемся единоборстве, если бы в бой не вступили женщины семейства Кобылиных. Валька одна могла надавать звездюлей взводу десантников, а уже с Катькой, Машкой и Дашкой они вполне могли лишить достоинства армию какой-нибудь среднеевропейской страны размером с Бельгию. С ними в бой пошли и две девушки из Грузии вооруженные скалками и сковородками. Все это амазонское воинство врезались в толпу классическим построением – свиньей. Впереди – Валька, за ней с двух сторон остальные дочки и гости. Вслед за ними в бой ввязался и Колька с хорошо проверенным оружием – совковой лопатой. Вся эта деревенская гвардия быстро очистила поле боя от противника. Часть из них бежала через ворота, при этом каждый, пробегая калитку, падал, словно кто там леску натянул. Но на самом деле это Филька им подножку ставил. Просто не мог удержаться и пошалить напоследок.
- Оп! Опля! Опаньки! Опапуленьки! Опапушеньки!
А  трое непрошенных гостей оказались отрезанными от остальных и были оттеснены в огород, а затем прижаты к пруду. Двое из них попрыгали в воду с мостков, а вот третий, как раз тот самый седоватый  предводитель, попёрся в воду в стиле Чапаева – «Врёшь, не возьмешь»! Но вековой ил быстро превратил его бег в жалкое ковыляние. При каждом шаге седой предводитель терял какую-то часть своего облачения. Сначала это были кроссовки, затем носки, потом он долго и мучительно выползал из собственных трико. Со стороны это походило на линьку большого, сытого удава. Трико должно было быть последней потерей – седой уже плыл по чистой воде, но затем раздался его вопль, предводитель совершил странный нырок ногами вниз, а потом выпрыгнул из воды, показав в этом прыжке свои белые, волосатые ягодицы. Ну, это были уже шуточки местных русалок, Пашки и Сашки, любивших обнажать купающуюся молодежь. Куда они только потом девали это бельё, коллекционировали, что ли?
Над прудом прошелестел хрипловатый женский смех.

Вернувшиеся во двор дома победители начали подсчитывать ранения и убытки. То, что они лишились обеда, было сущей ерундой. На лицах всех участников драки остались героические отметины об участии в этом знаменательном событии. Общее мнение выразила Машка, зажимающая мужу тряпкой разбитый нос:
-  Мать мою кенгуру! Как же мы послезавтра будем на свадьбе гулять с этими синяками? Вот рассмешим новую родню.
  Пострадали все, но особенно досталось «жениху» Дашки с грузинской стороны. Сейчас его лицо украшал синяк, в точности повторяющий достижение Егора, только в зеркальной проекции. Да и все остальные «украшения» делали двух женихов «побратимами» в своём невезении.  Вахе так же принесли пакетик со льдом, и они сидели на крыльце, прижимая их к глазу как два брата одной матери.
А во дворе шла приборка. С руганью, с шутками и хохмами Колька с гостями закопали стол на место, кур загнали в загон. Дольше всего гонялись за требующими продолжения банкета свиньями. Но зато те получили в пищу всё то, что люди готовили для себя, включая буженину и бастурму. Через час завтрак для людей всё-таки состоялся, а потом всех по очереди начали загонять в баню. После кувыркания по птичьему двору это было просто необходимо. Вовсю трудились и женщины – штопать и стирать пришлось всю одежду мужиков.
Затем начали разбираться.
Вахтанг спросил: - Так кто это был?
Колька пояснил, отпыхиваясь после бани: -  Да, приезжие, тоже с Кавказа. Купили в прошлом году дом на другой стороне пруда. Держат баранов, коз, коров. Спортшколу свою открыли, каратэ обучают. Лодку у Васьки Сидорова купили вместе с мотором. Только утопили его сегодня, чудмаки. Они сегодня к Дашке приставали, но мы с Егором хорошо их отшили. Ты ешь, ешь, зятек!  Самогонку будешь?
Вахтанг спросил: - На вишне?
Валька подтвердила: - Конечно.
- Наливай! Люблю я твою самогонку, мама! Я так даже чачу не люблю, как твою самогонку. Больше я люблю только твою дочь.
Колька засмеялся: - Умеет зятёк тёщу похвалить. Ну, за наших детей, Вахтангушка! 
ВЕЛИКАН
К вечеру гости начали расползаться по кроватям и диванам. Мужчины отключились почти все, а женщины ещё кружились по хозяйству. Тут и  Ваха начал отходить от своих ранений и даже начал заигрывать с Дашкой, похохатывать, пробовать обнимать её могучую талию. Они сидели на крыльце втроем, Дашка между двумя женихами, и это не предвещало ничего хорошего. Егор уже начал закипать, когда Дашку позвали стелить постель, и мужчины остались вдвоем. Они были примерно одного роста, одной комплекции, и драка обещала быть знатной. Вот-вот должен был начаться решительный разговор, когда Дурка взлаяла, приоткрылась калитка и робкий мужской голос спросил: - Простите, а Дашу можно увидеть?
Мужчины поднялись, вышли за калитку и опешили. Перед ними стоял молодой парень, перед которым они оба были как подростки. Рост явно за два метра, ширина плеч как у стандартного коромысла, при этом плотный, голова как две Егоркины. Кулак, в котором терялся букетик, был просто с голову Егора. В  общем, нормальный русский великан, на лице которого едва начал пробиваться пушок. В руках великан мял букетик полевых ромашек.
Ваха ответил гостю: - Даша сейчас занята. А что надо?
Великан спросил: - А вы кто ей будете?
Ваха гордо заявил: - Я её жених.
Егор хотел возмутиться, но не успел – помешал разбитый рот. А затем он порадовался тому, что не успел возразить, ибо удар кулака великана просто поднял тело его соперника вверх на уровень этого же самого кулака, а затем оно полетело почти горизонтально земле. Пролетев метров пять, тело рухнуло на землю, и замерло без признаков жизни. А могучий парень бросил на землю свой букетик, развернулся, и мерно двинулся вдоль по улице, склонив в печали голову.
Егор попробовал привести в чувство своего соперника.
- Э, брат, вставай, давай вставай! Вставай. Ты чего, парень?... Хреново?…
 У него ничего не получилось – Ваха был бесчувственен, так же, как асфальт под ним. Так что Егор метнулся в дом, на кухню.
 - Там… там…
Дашка сдвинула брови: - Что там? Чего там? Где там? 
Егор наконец смог сформулировать свои эмоции:
 - Там приходил такой здоровый… великан. Молодой только.
Дашка насторожилась: - И что?
- Он тебя спросил, а потом спросил кто такой Ваха, а когда тот сказал, что он его жених, он его так ударил…
Дашка и все её сестры в один голос ахнули:
- Сашка!? Ударил!? 
- Дождались!
- Он же убьёт, если ударит!
- Он хоть живой?
Егор кивнул головой: - Лежит там. Почти дышит.
Машка и Дашка рванули из дома.
-  Это кто был? – Спросил Егор Катерину.
Катька пояснила:
- Это одноклассник Дашки, Сашка Зайчик. Он влюблён в неё с пятого класса, но такой робкий, так боится в этом ей признаться.
Егор хмыкнул: - Боится? Дашку? Зато драться он не боится. Я не знаю, жив там этот жених, или нет. Иди сама, посмотри.
Девушки выскочили на улицу, но Ваха уже сам пытался подняться с земли. Получалось это у него плохо, парня заносило в разные стороны, земля явно ускользала из-под его ног. Девушки подхватили жениха под руки и поволокли в дом. На ходу его вырвало, что позволило Катьке сделать свой вывод: - Сотрясение мозга. Скорую вызывать будем?
Машка возмутилась: - Ты что его, добить хочешь? Какую скорую! Покой ему сейчас нужен, а пока его в нашей скорой довезут, его наши дороги добьют. Давай его на кровать, путь полежит.

Ночь прошла спокойно, а утром гости начали собираться. Чувствовали они себя на удивление хорошо, даже синяки шрамы как-то сильно уменьшились в размерах. На удивление сошёл синяк и у Егора. Только Ваха ходил по дому походкой Чарли Чаплина и со странной улыбкой на лице. Он даже толком не попрощался с «невестой». Так, с трудом улыбнулся и движением Леонида Брежнева помахал ей из машины рукой.
Когда гости уехали, все остальные с облегчением перевели дух. Они уселись на крыльце, мужики закурили.
Егор спросил: - Что делать то сегодня будем?
- Надо бы к-картошку окучить.  Пока не жарко.
Егор согласился:
-  Пошли. Где у вас тяпки?
Дашка не поняла: - Куда ты такой пойдешь? Как твои раны?
  Егор помахал руками, погнулся в разные стороны, удивленно поднял подпаленные брови: - Да ничего. Жить можно. Прямо таки как на собаке все зажило.
Колька восхитился: - Смотри-ка ты. Филька у нас ещё и лекарь.
Егор спросил: - Какой Филька?
- Да так, есть тут у нас в деревне один кадр.
Дашка толкнула отца в бок, а Валька покрутила у виска пальцем.
- Ну, тогда пошли, - предложил Колька. - А то еще немного, зарастет наша картопля, и останемся на зиму без пирожков с картошкой. Любишь пирожки с картошкой?
- Ещё как!
- Тогда пошли. Бери тяпку. А то, ядрена морковка, без картохи  останемся, а без неё, кормилицы, хоть помирай. 

Картошку, все двадцать соток, они окучили в два приема: утром и вечером. При этом рыжий сачковать и отлынивать не пробовал, наоборот, только подшучивал над размерами поместья своей тёщи.
-  Это мы еще только половину пропололи?
- Да меньше, куда там еще до половины.
- Да, тётя Валя, на вашем поле можно аэродром строить.  Только бетона много уйдёт.
- Скажешь тоже.
- А зачем вам столько картошки, папа Коля? 
Валька не поняла: К-как зачем? Едим мы ее.
- Что, только одну картошку? Восемь раз в день?
Колька начал читать лекцию: - Зачем, не только. И свиньям её варим, и продаем половину. У нас уж каждый год приезжают одни и те же горожане. И картошку берут, и капусту. А за яйцами аж из областного центра приезжают! Из ресторана!   
- Да, яйца у вас знатные. Вкусные и большие.
- А индюков мы к н-новому году забьём. Они уже п-по списку все расписаны.
- То есть индюшатину я даже не попробую?
- Для тебя оставим одну индюшку. Так и быть.
- Ну, тогда вперед! Индюшатина с картошкой, это ж как должно быть вкусно! 
 
За все свои боевые и трудовые подвиги рыжий удостоился чести вечером порыбачить рядом с Колькой. Получилось у него хорошо. Правда, первый раз Егор выловил не рыбу, а трико того седоватого предводителя. Затем он выловил носок, потом кроссовки. Егор недоумевал: - Это не улов, это секонд-хэнд какой-то. Рыба то тут есть?
- А как же. Сейчас попрёт.
Тут Егор выловил первого карася.
- Ну вот, видишь, какой красавец! А ты всекондхенд, всехондвыхонд. Тут рыбы полно, лови - не хочу.
Егор закричал, потрясая рыбиной: - Ого-го-го! Как тут у вас классно!
Колька засмеялся: - Да не ори, чудик, всю рыбу распугаешь!
- А на зорьку с вами можно будет сходить?
- А я что, запрещаю? Или мостки малы? Пошли. 
Егор сам напросился на зорьку с Колькой. Затем они с Колькой рубили дрова, потом будущий тесть учил Егора косить траву. Затем он сводил потенциального зятя за грибами на Кольчину поляну. Все эти уроки и занятия растянулись на две недели, хотя первоначально Егор хотел задержаться в Домовёнково только на пару дней.

Филька уже ничего не имел против Рыжего. Дашку защищает, работать умеет, не сачкует. Единственное, что раздражало Фильку, что вечерами Егор садился на то самое кресло, что облюбовал для себя домовой.
 Но тут сам Егор починил кресло, что разобрала на шезлонг несколько лет назад племяшка Леночка. Так что теперь они сидели рядом, и временами во время демонстрации сериалов Егор с удивлением прислушивался к хлюпающим звукам по левую руку. Посвящать в детали закулисной стороны дома хозяева его не спешили – ещё испугается парень, сдаст назад насчёт женитьбы.
Потом отпуск закончился, и прощались все уже как родные.
- Ну, брат, приезжай еще!
Валька подтвердила: - Да!
- Обязательно!
- Теперь уже осенью. В праздники, - предположила Дашка. 
- Чего это осенью? В выходные приедем. Что в городе два дня делать? Сериалы смотреть да в общаге париться? 
- Вот-вот! Капусту прополем, свинарник надо почистить, а то засрали его свиньи не по-людски. А потом на рыбалку! 
- Приеду обязательно! С утра на рыбалочку, это благодать! 
Дашка махнула рукой.
- О-о! Беда. И этот зарыбалился?
Валька засмеялась: - Вы так вдвоем в-всю рыбу выловите.
- Ага!
Егор прижал к себе Дашку: - А ты что против имеешь? Ты же больше всех карасей лопаешь.
- Да ничего. Пошли-пошли, а то на автобус опоздаем!
Егор обнялся с Колькой, поцеловал в щёчку будущую тёщу.   
- До свидания! Скоро встретимся!   

А ещё через месяц они сыграли свадьбу. Егор решил, что не стоит пускать дело на самотек, а то гости из Грузии могут его опередить. Гости из Грузии, кстати, на свадьбе были. Вахи, правда, не было.
Колька спросил: - А где этот ваш жених-то? Ваха, что ли?
Вахтанг отмахнулся и скривил скорбную мину: А-а! Слюшай, не говори при мне этого имени! Нет у меня больше такого родственника! Совсем парень с катушек слетел - на фотомодели женился! Ни спереди не за что зацепиться, ни сзади ущипнуть. Ни стыда, ни совести у парня нет! Лучше бы он на бревне женился, я бы и то простил!

На свадьбе Филька устроился на самом почетном месте, на противоположном конце стола, как раз между арбузом и свадебным тортом. Торт, кстати, он попробовал первый, раньше жениха и невесты. Пригубил он и «Когор». С церковного вина Филька немного захмелел, поэтому пропустил момент, когда невеста бросила свой букет себе за спину. Так что ни поймать, ни увернуться он не успел, и букет просто смёл невидимого домового со стола. Филька от неожиданности только крякнуть  успел. Народ ничего не понял, засидевшиеся в девках дородные деревенские девахи так ломанулись за этим букетом, что чуть не затоптали домового, даже стол снесли, но букет так и не обнаружили. Сбежал с ним Филька, вереща при этом как заяц, спасая себе жизнь и машинально прижимая к себе букетик.

Над этим происшествием долго ещё смеялись его друзья, банник Венька и водяной Вовча. Такое не часто увидишь – домовой с вытаращенными глазами летит со стола в обнимку с букетом невесты. Да ещё и при этом верещит как загнанный заяц. Умора! Такого в их древней деревне ещё не было.