Екатерино-Лебяжий Николаевский монастырь

Вряд ли кто теперь узнает, когда и как среди полноводного лимана и примыкающих к нему непроходимых плавней возник этот уникальный остров. Известно и ясно одно, что редкостное имя – Лебяжий – в стародавние времена люди дали и острову, и лиману в честь красивых и грациозных птиц, селившихся в этих местах. Пернатых здесь было множество. Не случайно однажды Лермонтов напишет: «. . . станицы белых лебедей», а историки и лингвисты посчитают слово «станицы» первоосновой названия населенных пунктов с таким административным статусом. Кстати, ближайшая к Лебяжьему Острову станица Чепигинская. Она названа в честь одного из первых казачьих атаманов Кубани – Захария Чепиги. Многим местным жителям хорошо известна история возникновения первого Черноморского монастыря, его хроника и легенды.
В былые, не столь уж и отдалённые от нас времена то, о чём сейчас приходится напоминать, являлось естественным, а во многих случаях и обязательным для русского человека. Десятилетия жестокой борьбы не только со всем церковным и религиозным, но и со всем истинно народным, традиционным, национальным дали свои горькие плоды. И теперь многие молодые и даже не очень уж молодые люди не знают, как вести себя в храме; когда на улице Благовещение, а когда вербная неделя; что такое Троицын день…. Мы многие годы жили с уверенность, что нельзя «колесо истории» повернуть вспять, что движется она семимильными шагами только вперёд. И только теперь мы начинаем понемногу осознать, что без постоянных возрождений прошлого в настоящем немыслимо и само будущее. Все мировые культуры проходили через эпохи возрождений, «колесо истории» всегда поворачивалось вспять- к отринутому или забытому духовному наследию своего народа… . Горели рукописи, в пепелища превращались соборы и целые библиотеки… только память народную не смогли уничтожить никакие лихолетья истории, никакие Батаевы нашествия. Память народная сохранила, донесла до нашего времени это живое наследие веков. Слава Богу, сегодня мы можем поклониться тому великому и   страшному в своём неизбывном горе времени уничтожения кубанской святыни – первому православному мужскому монастырю, Черноморской Екатерино-Лебяжской Свято-Николаевской пустыни. Двухвековая история пустыни тесно переплелась с традициями, победами и поражениями кубанского казачества. «Без Бога нет казака»- без окормления монастыря не вершились победы казачьего войска. Святые обители являются не просто учреждениями для отправления культовых надобностей верующих, но «духовно-историческими центрами», во все времена они составляли как бы камни в основании здания русского государства. Наконец, русские православные монастыри как эталонные центры духовности и культуры с полным правом можно отнести к числу ориентиров достойных внимания и современного человека. Посёлок Лебяжий Остров становится местом православного паломничества. История становления, уничтожения и возрождения обители -это истории становления Православия на Кубани. Такие уроки- фундамент, на котором формируются патриотические и нравственные качества человека.
213 лет назад именно здесь, вдали от больших городов и шумных дорог был образован первый Черноморский монастырь. Великая русская императрица Екатерина II, даровав земли черноморцам, повелела устроить и первый мужской монастырь, получивший название Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь. Монастырь было «велено строить по примеру Саровской обители», известной строгостью жизни иноков. Первым настоятелем пустыни стал бывший иеромонах Самарского монастыря Феофан. Викарием Екатеринославским и епископом Феодосийским Иовом он был произведен в сан архимандрита и прибыл в монастырь в 1796 г. Пустынь возникла на пустопорожнем месте, где кроме зарослей камыша и нетронутой островной земли ничего не было.
Первыми строениями на острове стали соломенные шалаши, в которых поселились вместе с настоятелем один иеродиакон, иеромонах и пятнадцать послушников из казаков. Архимандрит Феофан, имея опыт и талант строителя, с огромным усердием принялся за обустройство пустыни. Заключил ряд договоров с ростовскими купцами, договорился с работными людьми по всей Черномории, при этом исколесив на бричке не один десяток верст. Привлек к строительным делам войсковую старшину. В их числе были видные в Черномории люди. Кошевой атаман Захарий Алексеевич Чепига подарил пустыни плотинную мельницу и одну тысячу рублей. Войсковой судья Антон Андреевич Головатый и войсковой писарь Тимофей Терентьевич Котляревский пожаловали, как и многие другие старшины, по тысяче рублей из своих собственных сбережений. Церковные здания в пустыни строились по специальным архитектурным чертежам, хотя плана застройки не существовало. Первые постройки были из бревен, досок и камыша, обмазывали глиной, крыши крыли камышом. Так появились трапезная церковь, трапеза, келарня, поварня и пекарня, монастырские братские, больничная и настоятельские келии, конюшня. Для хранения «всякой монастырской рухляди», напитков и продуктов построен амбар, вырыты подвалы и ледник. Вся территория огорожена забором из сосновых досок. Строительство велось с большими трудностями. На Лебяжьем острове строительного материала не было, его возили из Ейска, Ростова и из разных мест Черномории.
В повседневном тяжелом труде устраиваемой обители не забывалось и о главном предназначении – исполнении молитвенных правил по уставу пустынных общежительных монастырей. Это касалось прежде всего Богослужения. Беспрекословно соблюдалось соборное правило. По будням проводились повечерие, вечерня, полуночница, утреня и часы. В великие праздники – всенощное бдение с чтением Священного Писания, в меньшие праздники – славословие «с чтением без всякой торопливости и неуклонно по уставу».  В свободное от строительных и других работ по обители время насельники читали святоотеческую литературу и священное Писание, доставленные Антоном Андреевичем Головатым вместе с ризницей упраздненного Киево-Межигорского Преображенского монастыря.
Первые насельники пустыни были израненные на войне и измученные невзгодами трудной казачьей кочевой жизни казаки. Часто это были престарелые и искалеченные люди, решившие провести в монастыре свои последние годы. И их искренним желанием было умереть в монашеском чине. Многолетний  искус послушания был обязательным условием посвящения в монашество. Казаки умирали, так и не пройдя его. Архимандрит Феофан при поддержке войскового руководства просил Святейший Синод через епархиальное начальство разрешения постригать в монахи престарелых казаков. Казачью жизнь, переполненную невзгодами и лишениями, уже можно считать подвигом. Святейший Правительствующий Синод как исключение из правил дал на это свое согласие.
СТАНОВЛЕНИЕ
Год от года пустынь все крепче становилась «на ноги». Был отстроен главный собор в честь Святителя Николая, возведены из кирпича «теплая» Екатерининская церковь и братские монастырские келии, гостиница для приезжих богомольцев. На берегу Лебяжьего лимана были устроены мастерские по ремонту нехитрого инвентаря и монастырской утвари.
Многие из старшей братии занимались миссионерской деятельностью.
К началу XIX века значительно увеличилось православное население Черномории. Для исполнения церковных треб не хватало приходских священников. Их обязанности на себя взяла старшая братия Екатерино-Лебяжской пустыни.
По свидетельству настоятеля иеромонаха Антония многие из братии посвятили себя просветительской деятельности и обучали при монастыре детей казаков грамоте. Таким образом с учреждением Екатерино-Лебяжской пустыни возникла и школа, которая просуществовала вплоть до 1917 года. Долгое время она была единственным просветительским учреждением не только для Черномории, но и для всей Кавказской епархии. В школу приглашались учителя из разных уголков России. Кроме обычных для того времени школьных  предметов преподавались и специальные науки. Херсонский губернатор Дюк де Ришелье командировал в школу «специалиста крымских виноградных садов» Андрея Шелимова для преподавания искусств виноградарского дела. Он пробыл при пустыни с 1809 по 1815 гг. Особое внимание на монастырскую школу обратил первый епископ Кавказский и Черноморский (1843-1849) Иеремия (Иродион Иванович Соловьев).
В первой трети    XIX века пустынь имела около десяти тысяч десятин земли, в том числе огороды, сады, пашни, виноградники, три мельницы, два рыбных завода и мастерские. Монашествующие занимались пчеловодством, овцеводством и коневодством. Кроме этого велось постоянное строительство как на территории Лебяжьего острова, так и далеко за его пределами. Через лиман от монастыря расположилась Киновия, где были выстроены церковь «Во имя Всех Святых», небольшие хозяйственные постройки и кирпичный заводик. В г. Екатеринодаре открыто монастырское подворье. В ярмарочные дни монахи торговали зерном, виноградом, красным вином и овощными культурами.
До 1872 года Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь находилась полностью на войсковом содержании. Еще при создании монастыря был определен штат из 30 монашествующих, 10 больничных и 1 настоятеля, всего 41 человек. Им было положено жалование, как это было принято в Российских монастырях, сама же пустынь находилась за штатом. На основные постройки войсковое руководство выделяло дополнительные ассигнования. Кроме этого безпошлинно разрешалось добывать соль из войсковых озер, ловить рыбу и рубить лес.
БЛАГИЕ ДЕЛА
Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь пользовалась заслуженным уважением среди казаков. В монастырь приезжали и страждущие покаяния, и желающие «прикоснуться» к Святым местам черноморского монастыря. Например, отставной войсковой старшина Дементий Федорович Герко вместе со своей семьей не раз приезжал в Киновию на молитву. После смерти своего внука он пожертвовал деньги на устройство теплой церкви при храме Всех Святых. Казаки Родион Месяц, Василий Шульжевский, Петр Гадючка, Савва Джавада, Терентий Кекал, побывав раз в пустыни, так и остались здесь навсегда. В 1885 г. подал прошение на поступление в монашество казак Иван Браиловский, которому исполнилось уже более 9 лет. Он прожил при монастыре уже более 9 лет и считал, что умереть он должен в монашеском чине.
После перехода в 1872 году Черноморской пустыни из войскового в полное епархиальное подчинение в монастыре был принят новый Устав.
С целью возрождения духовности и памяти к российской истории монахи Николаевской Екатерино-Лебяжской пустыни пронесли по всем храмам Кубани Святые иконы «Толгской Божьей Матери» и «святителя Николая Чудотворца», привезенные в монастырь из Межигородского Спасо-Преображенского монастыря. Иконы хранились в пустыни более ста лет.
В начале ХХ века Черноморская мужская Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь стала большим и красивым монастырем. Вся пустынь была огорожена забором из жженого кирпича с четырьмя башнями и четырьмя воротами. К ограде примыкали три церкви: каменная соборная Святителя Николая, теплая каменная при настоятельских покоях и во имя святой Великомученицы Екатерины. При последней церкви находилась монастырская больница. Недалеко от центральных ворот выстроена каменная колокольня, в которой имелось 12 колоколов, самый тяжелый весил 330 пудов. Чуть дальше колокольни была братская трапезная из жженого кирпича, крытая железом, далее кухня, просфорня с подвалом и три корпуса с братскими келиями. Для приезжих в ограде был устроен гостиный дом. За оградой монастыря расположилась школа, где обучались бесплатно дети казаков. Ближе к лиману – столярные мастерские, кухня, конюшенный двор, обнесенный каменной оградой, и три дома для богомольцев.
ТРАГЕДИЯ
Пустынь владела двумя турбинными мельницами в станицах Переясловской и Староминской, двумя рыболовными заводами на Долгой косе Азовского моря и на Бриньковском лимане. Имела подворья: в станице Каневской и Екатеринодаре. Но наступивший 1917 – й год стал последним в истории духовного центра Кубани. Монастырь был разгромлен. В нем не случайно случился пожар. А когда наступило запустение, здесь появились новые хозяева – участники коммуны « Набат». Но они, увы, не были подготовлены к труду и коллективной жизни. Их совместная деятельность не стала примером для подражания. А в 1921 году коммуна была разгромлена. Долгое время бытовало мнение, что «Набат» уничтожена бандой кубанского Робин Гуда — Василия Рябоконя. Но документы последних лет свидетельствуют, что в трагедии виноваты «чоновцы», взорвавшие главный храм с оставшимися монахами и коммунарами (пока и это документально не подтверждено).
Спустя несколько месяцев на территории монастыря начала действовать детская трудовая школа. Большинство ее учащихся были беспризорниками. Она просуществовала не долго. А в начале 30-х годов в поселке стали активно организовывать птицесовхоз, которому дали поэтичное название – «Лебяжий Остров».
— Его работники трудились в охотку – вспоминает старейшая жительница поселка Ирина Спиридоновна Орда – В то время было трудно с жильем – поэтому селились в бывших кельях, хозпостройках. На месте монашеской школы открыли светскую. У местных ребятишек свободное от уроков время было интересным и увлекательным – они находили старинные иконы и монеты, играли в полуразрушенных пещерах, обследовали подземные ходы. Там встречались захоронения монахов, церковная утварь, предметы быта.
ЛЕГЕНДЫ
Свое название Лебяжья обитель приобрела не только из-за наименования лимана, а скорее потому, что здесь было много лебедей. Существует древняя казачья легенда о том, как запорожский казак попал в плен к туркам: «И стали его турки пытать, чтобы он выдал, где скрываются его товарищи. Стойко держался запорожец, ни слова не сказал. Тогда решили враги, совершить над ним лютую казнь. Раздели казака и привязали его к столбу на съеденье комарам, коих были огромные тучи в то время. Взмолился казак ко Господу: «Даждь ми, Господи, силы вынести испытание это». -«Скорее снег выпадет среди лета, чем ты освободишься», — говорили уходя турки. Наступило утро. Горячее солнце высоко поднялось над лиманом. И… о чудо! Вышли турки их шатров и не могут поверить своим глазам: все вокруг белым-бело от снега. А то белые лебеди в великом множестве окружили стойкого казака и не дали ему погибнуть от комариного полчища. Испугались турки предзнаменования Божия и отпустили казака с миром. С тех пор и зовется это место Лебяжьим.
Помимо чудесных историй и легенд жители Лебяжьего Острова сами становились участниками чудесных явлений.
— В здании одной из бывших церквей действовал клуб — рассказывала И.С. Орда – которая стала в последствии учительницей местной школы, — в клубе собрались работники и жители поселка, чтобы отметить один из новых советских праздников. Он совпал с днем Пасхи. В разгар торжества собравшиеся вдруг услышали необычное хоровое пение. Словно из-под земли слышались приглушенные, часто повторяемые слова – «Христос воскрес!». Это явление было необъяснимым, загадочным, торжественным и волнующим. Люди, будто бы застыли. Оцепенение продолжалось считанные минуты. Кто-то предложил побывать в пещерах, проверить подземные ходы. Но смельчаков не нашлось.
Для долгожительницы стала незабываемой встреча накануне войны с бывшим монастырским священником – отцом Гермогеном.
— Это был древний старец, неведомо откуда пришедший посмотреть на остатки обители. Он тяжело вздыхал, горько плакал и с надрывом восклицал: «Какой храм разрушили! Какая святыня была! Какой сад был! А лебеди – белые, черные. Красота!».
Мы угостили священника хлебом. Он глотал крошки и продолжал горевать. А потом тихо ушел в сторону станицы Чепигинской.
НАДЕЖДЫ
Осенью 1992 года в поселок тоже приехали священники. Среди них были и высокие чины духовенства. Архиепископ Екатеринодарский и Кубанский Исидор отслужил литургию и освятил огромный валун, который привезли из Украины. На табличке тогда начертали: «На этом месте будет воздвигнута часовня в честь 600-летия преставления Преподобного Сергия Радонежского Игумена и всея Руси Чудотворца».
Сегодня многих людей, живущих в поселке Лебяжий остров радует, что юное поколение хорошо знает историю монастыря, читает книгу Василия Попова «Кубанские сказы», публикации Виталия Кириченко о легендах, передающихся из уст в уста. Не так давно в поселке побывал писательский десант во главе с классиком отечественной литературы Виктором Лихоносовым. Автор «Нашего маленького Парижа», в котором есть несколько страниц, посвященных Екатерино-Лебяжской Свято-Николаевской пустыни, с горечью заметил своим спутникам – московскому писателю Владимиру Левченко, поэту Михаилу Ткаченко и местным литераторам: «В начале прошлого века не стало монастыря, а в начале этого, наверно, не станет и совхоза».
В чем-то знаменитый прозаик прав. Местное хозяйство, возникшее в ходе слияния колхоза имени Карла Маркса и птицесовхоз «Лебяжий Остров» ослабевает год от года. В последнее время уменьшилось количество пашни, были ликвидированы две фермы и птицефабрика. Идет сокращение рабочих.
 
Один из старожилов, долгожителей района, бывший педагог Виктор Савич Шевель, внук последнего атамана станицы Брюховецкой – Игната Савича Шевеля перед самой своей кончиной  сожалел,  что был уничтожен монастырь:
— Это у нас, русских, в крови, — не подумав, рушить – крушить свои святыни, а потом, спустя годы, десятилетия, даже века – спохватываться и понимать, что натворили бед.
Связующие нити тех далеких лет и нынешних дней в местной школе, в ее музее, где экспонаты рассказывают о святой обители.
Прошло 23 года.  О былых монастырских временах в поселке напоминают несколько зданий и строений. С назначением нового настоятеля игумена Никона (Примакова), возникла перспектива возрождения монастыря и строительства часовни.
ИСТОРИЯ
Предки черноморцев (кубанских казаков) — запорожские казаки, вступая в Сечь, вместе с обещанием защищать Веру, Отечество и народ давали обет безбрачия. На закате своих лет, по обычаю, они уходили в монастырь, в частности в Киево-Межигорскую обитель.
Первые сведения о монастыре появляются в источниках с конца XIV века, однако местное предание считает его одним из первых на Руси по времени основания. В церковной литературе можно даже встретить утверждения, что монастырь был основан прибывшими вместе с первым киевским митрополитом Михаилом в 988 году в Киев греческими монахами. В 1154 году Юрий Долгорукий поделил территорию, окружающую монастырь, между своими сыновьями. Считается, что его сын Андрей Боголюбский переместил монастырь в приднепровские холмы, давшие монастырю название — Межигорский. Якобы именно из Межигорья вывез он в Суздальские края Владимирскую икону Богоматери.
Вероятно, во время монголо-татарского нашествия хана Батыя на Русь в 1237-40 годах, монастырь, если он действительно тогда существовал, был полностью разрушен.
Покровителями монастыря в XV-XVI веках выступали православные князья Острожские. В 1482 г. он был атакован крымскими татарами под предводительством Менгли I Герая. Восстановление монастыря началось только через 40 лет. В 1523 году монастырь был передан Королю Польскому и Великому князю Литовскому Сигизмунду I. В 1555 году монастырь состоял из четырёх церквей, включая и одну пещерную церковь.
В XVI веке Межигорский монастырь часто терял и восстанавливал свои владельческие права. На средства нового монастырского игумена Афанасия (наставника князя Константина Константиновича Острожского), старые монастырские строения были разрушены, а новые построены на их месте (в 1604, 1609 и 1611 годах).
В XVII веке Межигорский монастырь стал религиозным центром Запорожского казачества, которое считало его войсковым. Монастырь имел статус ставропигии Константинопольского Патриарха.
Универсалом гетмана Богдана Хмельницкого от 21 мая 1656 года монастырю были переданы Вышгород и окрестные села с рудниками, усадьбами и угодьями. В результате универсал сделал Хмельницкого монастырским ктитором.
После разрушения Трахтемировского монастыря польской шляхтой Межигорский монастырь стал главным казачьим войсковым монастырём. Отставные и старшие казаки из Войска Запорожского теперь приезжали в его стены, чтобы остаться здесь до конца своих дней. В то же время, затраты монастыря оплачивались с помощью казачьей Сечи.
В 1676 году территория была сожжена после пожара, начавшегося в деревянном кафедральном соборе Преображения. С помощью Ивана Савелова, монаха, жившего в монастыре и позже ставшего патриархом Московским Иоакимом, монастырский комплекс был реконструирован. Двумя годами позднее, с помощью казацкой общины, недалеко от монастырской больницы была построена Благовещенская церковь.
Универсалом гетмана Богдана Хмельницкого от 21 мая 1656 года монастырю были переданы Вышгород и окрестные села с рудниками, усадьбами и угодьями. В результате универсал сделал Хмельницкого монастырским ктитором. По присоединении Малороссии к Русской державе гетман Хмельницкий принял Межигорский монастырь в собственное покровительство; с того времени гетманы Запорожской Сечи назывались ктиторами монастыря, считавшегося войсковым, и запорожцы как его прихожане брали в свою Сечь отсюда иеромонахов для совершения христианских треб. Многие из запорожцев оканчивали здесь под чёрной рясой остальные дни свои в покаянии и молитвах; прочие своим усердием и богатыми вкладами заботились об обогащении войскового монастыря, так что числом вотчин и богатством он уступал только Печерской лавре. Ему принадлежали многие местечка и сёла по обеим сторонам Днепра. Кроме того, монастырю принадлежали подворья и дворы в Киеве, Переяславле, Остре. На многих местах взимаемы были в пользу его подорожные и перевозные пошлины. Во всех монастырских имениях дозволена была беспошлинная продажа горячего вина. Кроме того, монастырь имел свои виноградники и каждого лета киевские воеводы обязаны были давать в распоряжение и пользование его большой байдак.
Так Межигорский монастырь стал главным казачьим войсковым монастырём. Отставные и старшие казаки из Войска Запорожского теперь приезжали в его стены, чтобы остаться здесь до конца своих дней. В то же время, затраты монастыря оплачивались с помощью казачьей Сечи.
В 1683 году казачья рада постановила, что священнослужители Покровском кафедральном соборе (главный храм Сечи) должны быть только из Межигорского монастыря. В 1691 году монастыри, расположенные вблизи Сечи, были переданы под контроль Межигорского монастыря, а Левковский мужской православный монастырь был приписан к Межигорскому ещё в 1690 году. Межигорский монастырь стал самым большим на Украине, когда в конце XVII века его возглавлял игумен, околичный шляхтич, Феодосий Васьковский.
По просьбе Петра I статус ставропигии был отменён; позднее он был снова восстановлен в 1710 году. В 1717 году большой пожар уничтожил значительную часть монастырских строений.
В 1735 году казаки вновь подтвердили статус войскового для этого монастыря.
В 1774 году на средства последнего кошевого атамана Петра Калнышевского была реконструирована церковь святых апостолов Петра и Павла. Украинский архитектор Иван Григорович-Барский спроектировал некоторые здания, включая братский корпус.
Во время роспуска Войска Запорожского Екатериной II в 1775 году Межигорский монастырь (как и другие на Украине) был в плохом состоянии. Оставшиеся запорожские казаки вскоре оставили Запорожье и отправились на Кубань. Там они основали Кубанское казачье войско.
История Кубани и Лебяжьего острова – это история казачества. Переселение казаков Запорожской Сечи на Кубань началось в 1792-1793 годах. Императрица Екатерина II выдала казакам две грамоты, в которых пожаловала Черноморскому казачеству примерно 30 691 квадратную версту земельных и водных угодий.
При этом правительство решало следующие задачи:
-охрана новой государственной границы;
-хозяйственное освоение вновь присоединенных земель.
Земля, полученная казаками, называлась Черноморией. Селились казаки куренями. Так на территории к югу от Азова, недалеко от устья реки Бейсуг, основался Брюховецкий курень. Недалеко от Брюховецкого куреня был основан хутор Величковский, переименованный в 1896 году в станицу Чепигинскую, названную так в честь Захария Чепеги, кошевого атамана Черноморского казачества. Этот населенный пункт вскоре после заселения стал воротами к мужскому монастырю – Екатерино-Лебяжьей Свято-Николаевской общежительной пустыни.
Сразу по переселению на Кубань в 1794 году казаки «порешили устроить монастырскую обитель с названием: Черноморская Екатерино — Лебяжья Николаевская пустынь» для раненых казаков «желающих воспользоваться спокойною в монашестве жизнью». Новую пустынь назвали по имени ангела-хранителя Екатерины и в память Межигорского Николаевского монастыря. Едва освоившись на Кубани, казаки обратились в Святейший Правительственный Синод за разрешением перевезти сюда библиотеку Межигорского монастыря. Но лишь к 1804 году большую часть того, что удалось отыскать, доставили на Кубань. Описывая кубанские древности, историки всегда вспоминали о межигорских сокровищах: известно, что в Лебяжью пустынь доставили Евангелие, пожертвованное в Межигорский монастырь в 1654 году игуменьей Агафьей Гуменецкой, и ещё 11 книг.
Строение и стены новой обители вознеслись на берегу Лебяжьего лимана. Монастырь постепенно строился и обустраивался на пожертвования казачества и многих кубанских жителей. Вскоре Лебяжья пустынь стала крупным духовным и образовательным центром Черномории (многие кубанские священники вырастали и воспитывались при монастырской школе, которая была открыта уже в 1795году), приютом для больных и сирот, обзавелась обширными сельскохозяйственными угодьями и ремесленным производством.
Важное просветительское значение монастыря заключалось в том, что он имел тесный контакт со Свято-Ильинским монастырем на Старом Афоне, что не могло отразиться на духовном облике и мировоззрении монашествующей братии. Также Екатерино-Лебяжья пустынь осязаемо продолжала традиции древней запорожской святыни – Киево-Межигорского монастыря. В обители хранились бесценная ризница и библиотека. Здесь же регулярно торжественно праздновали дни, бывшие храмовыми праздниками в древнем запорожском монастыре: Святителя Николая – 9 мая (по старому стилю) и Преображения Господня – 6 августа. Вот так описано торжество в воспоминаниях участники: «На эти храмовые праздники стекаются со всех концов Черноморья, земли Кавказского войска и Ставропольской губернии молельщики и говельщики. За ними следуют на своих громоздко наложенных кибитках ярмарочные торговцы. В праздничные дни у ворот открывается ярмарка…»
Настоятели монастыря часто менялись, но каждый из них старался сделать всё для блага обители и послушников. Недаром известный кубанский историк Ф.А. Щербина написал такие строки: «В монастырь ходили на богомолье, налагали здесь на себя искус, жертвовали деньгами и имуществом от избытка сердца, горели желанием угодить Богу и сделать добро людям бесхитростные сердца казаков и казачек. Монастырь и его святыни давали им то, чего они искали здесь, действовали умиротворяющим образом на их настроение».
Основные средства для обители, по повелению Императрицы Екатерины II, указаны в войсковых доходах. Войско предоставляло в распоряжение пустыни земли, где монастырь занимался скотоводством. Сверх того, оно отвело участок земли в 10 000 десятин возле монастыря, разрешило рыбную ловлю на косе Азовского моря, двух лиманов в Бриньковской и около самого монастыря. Также монастырь пользовался тремя водяными мельницами, подаренными благотворителями: генералом Тимофеем Саввичем Котляровским-в станице Переясловской на реке Бейсуг, атаманом войска, генералом- майором Захарием Яковлевичем Чепегою — на реке Бейсужок, и войсковым атаманом, генерал-майором Фёдором Яковлевичем Бурсаком — в станице Староминской на реке Сасыке.
По примеру своих начальников многие казаки также жертвовали немалые средства на содержание монастыря. Хозяйство пустыни пополнялось и за счёт имущества казаков, принимавших монашество. В истории остался случай, когда «житель куреня Кисляковского, одинокий сирота по фамилии Кульбачный, бережливый и строгий скотовод, имел состояние ценностию более ста тысяч рублей. Один раз, умиляясь чувством, благодарным Богу за свое состояние, он в простой и заплатанной одежде чабана зашел в городе Ростове в серебряную лавку. Рассматривая там лучшие вещи из церковной утвари, он спросил цены чашам большого размера, Евангелиям лучшей дорогой отделки, дорогих плащаниц, хороших хоругвей и все это приказал отложить — на сумму 10 000 руб. Приказчик, не зная, что за личность кроется под одеждою чабана, откровенно сказал, что эти вещи не по его состоянию, что они стоят 10 000 руб. Добродушный казак махнул рукой и просил завязать вещи. Здесь же уплатил чистым золотом».
Становясь монахами, казаки продолжали заниматься селекционной работой по выведению новых пород скота, что давало немалый доход казне монастыря.
Войсковое начальство ежегодно назначало 16 казаков для прислуги и в помощь ведения хозяйства пустыни. Такое число прислуги необходимо было для богадельни, где проживали 30 человек престарелых казаков, лишившихся здоровья в военных походах и оставшихся одинокими.
Денежные доходы пустыни состояли не только из пожертвований. Монахи продавали свечи, проводился так называемый кошельковый сбор, платили за сорокоусты и годовые поминовения, а также делали вклады за вечное поминовение усопших. Всё это составляло немалые средства. Войсковое начальство, по примеру монастырей великороссийских, ежегодно выдавало жалование из войсковых доходов. «В штате положено было при пустыни: настоятель, коему жалованья отпускалось ежегодно 150 р. 75 к. да столовых ему же 1000 р., один казначей, которому жалованья положено было в год 10 р., десять иеромонахов, коим отпускалось жалованья по 7 р. 75 к. на каждого, 24 послушника, на коих выдавалось 137 р. 15 к. Сверх того, на жалованье 16-ти казакам, наряжаемым для пособия, выдавалось по 3 р. 45 к. на каждого; всего отпускалось ежегодно 522 р. 50 к.»
Черноморский монастырь пользовался огромным уважением в казачьей среде и потому, что он продолжал хранить древние монашеские традиции запорожцев, живы были воспоминания о прошедших временах, да и в числе старцев можно было еще отыскать участников Очаковского штурма. Год от года монастырь становился величественнее и краше. Каменные строения постепенно вытесняли деревянные. Возводились новые купола, осваивались пустующие земли. «Каждый день с восходом солнца округу наполнял колокольный звон заутрени, издаваемый на самой высокой, выложенной из камня и кирпича колокольни искусным монахом-звонарем, перебиравшим колокольные нити, словно струны музыкального инструмента. Восходящее солнце играло веселыми лучами на куполах собора, пробуждая округу ото сна и настраивая всех жителей близлежащих хуторов и сел на новый, наполненный жизненной энергией день. В древнее время поражали взор грациозность зданий, строгости и вычурности линий и орнаментов на стенах церквей, колокольни и собора. Все это можно было увидеть, преодолев несколько верст из станицы Брюховецкой по извилистой проселочной дороге. За деревянным мостом открывался вид на центральные монастырские ворота. Их украшали иконы Воздвижения Креста Господня и Николая Угодника, написанные одним из послушников Черноморской пустыни. Когда же солнце клонилось к закату и сумерки сгущались над округой, касаясь макушек фруктовых деревьев и множества акаций и сирени, начиналась вечерняя служба. По праздникам она заканчивалась далеко за полночь, а огни с колокольни были видны невооруженным глазом в станице Брюховецкой и производили неповторимое впечатление.
Однако на протяжении полутора веков монастырские стены были свидетелями и тяжких испытаний:
1876 год – страшная болезнь-чума постигла переселенцев;
1833год – свирепый голод. Засуха поразила все посевы пшеницы;
1843год – цинга, лечились травами, врачей не было;
1847год – холера, она бала занесена сюда из Крыма;
1918 год – гражданская война.
Правопреемник знаменитой Запорожской Сечи – Черноморское войско, преобразованное в середине XIX века в Кубанское казачье войско, более 130 лет служило военно-организационной, административно-хозяйственной и общественно-политической формой жизнеустройства казаков и иногородних, проживающих на войсковой территории в составе Российской империи. Заслуги и подвиги казачества на военном поприще во все времена отмечались российскими царями. Казаки бережно хранили свои постоянно возраставшие и количественно и качественно раритеты, передавали их из поколения в поколение. На них воспитывали воинскую доблесть, верность Отечеству и традициям предков. Вера Православная всегда была стержнем духа казачества. Закономерно потому, что Брюховецкий казачий курень, где и процветала Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь, имел особый статус у Войскового начальства.
28 февраля 1918 года атаман Кубанского казачьего войска Филимонов и кубанское правительство покидали Екатеринодар. Накануне отступления позаботились о спасении Регалий Кубанского казачьего войска, ибо Регалии – это душа войска, а следовательно, для русского человека, казака – само войско. Где были Регалии, там было и войско, там сплачивались кубанские казаки, и так было за всё время существования войска, так было и в смутные, полные непредвиденных опасностей и поворотов судьбы годы. Решили вверить их судьбу казакам станицы Брюховецкой. Глухой февральской ночью в сопровождении офицерского конвоя ящики с Регалиями (их везли в гробах) были доставлены в станицу, а затем на хутор Гарбузова Балка. Предание гласит, что некоторое время казачьи регалии находились на территории Екатерино-Лебяжьей пустыни. Подвиг казаков Брюховецкого куреня не был забыт: их чествовали в родной станице, произвели в офицерские чины, специальным приказом атамана (№ 896 от 27 июля 1919 года) увековечили их заслуги.
В период с 1918 по 1920 годы монастырская жизнь была крайне тяжёлой. Однако документальных свидетельств того, что происходило, не сохранилось. Известно только, что церковные службы не прекращались. В 1918-1921 годах на территории пустыни разместились активисты новой власти – коммуна «Набат». И началось разрушение не только монастырских стен, но и всего того, что «новая власть» называла «опиумом для народа». Страницы истории, связанные с гибелью монашеской братии и «тружениками» коммуны, скрыты от нас «дымом пожарищ гражданской войны». Существует версия (как предание) о взрыве церкви, в которой занимались разбором разрушенных стен совместно монахи и коммунары; что, когда братия отпевала почившего монаха отца Александра и не вышла на работу, прибыл отряд чоновцев, который и совершил акцию – была взорвана церковь и те, кто в ней находился. Коммунары были захоронены в станице Брюховецкой. Тела погибшей монашеской братии остались под развалинами…
Так 1921 год стал последним в истории Екатерино-Лебяжьей Свято-Николаевской обители.
Именно с того времени на острове в бывших кельях монашеской братии поселились жители, основавшие птицесовхоз «Лебяжий Остров», была основана школа для сирот, а позднее – сельскохозяйственная школа.
(Из материалов музея школы №16)
Источник официальный сайт  Екатерино-Лебяжьей Свято-Николаевской обители.
http://leb-pust.cerkov.ru/istoriya-monastyrya/