Ичиро сын Акихико. Часть 10. На кладбище

     На территорию колумбария Руриден, что находится в самом злачном районе Токио, Синдзюку, медленно въехал чёрный катафалк. Машина осторожно, чтобы не задавить жирных местных голубей и недокормленных китайских воробьёв-эмигрантов, поехала по аллее в сторону здания крематория. Управлял "Мерседесом" работник кладбища, японец с грустным лицом могильщика, Муто Дымо-До. Он числился в штате как Главный уборщик и истопник на "доверии".
     Рядом с ним в немецком "танке" сидел его брат близнец - Тямо Дымо-До. Братья любили кладбищенскую тишину, разгульную холостятскую жизнь и непыльную работу ликвидаторов. Когда-то, в эту профессию на "горячую сетку", после тщательного медицинского обследования в психушке, их привела мама - Таки Дымо, троюродная тётя Айки Меюко. Она честно работала много лет главным бухгалтером в фирме "ВСЁ ВКЛЮЧЕНО", которая занималась упокоением патриотично настроенных японцев и сохранением самурайских старообрядных традиций в высокотехнологичном колумбарии.

     Муто подрулил к офису фирмы, остановил машину и вышел. Он уже входил в подъезд, когда вспомнил про няшу,
     - Тямо, - крикнул брату, - прихвати куклу. Устроим ей перед смертью парный праздник.
     Тямо с трудом открыл тяжёлый багажник и взял няшу за ногу, но потом передумал, опустил дверь и пошёл за братом налегке.
     У него, последние дни, простреливала спина. От постоянного ношения урн с тяжёлым прахом покойников и другой неподъёмной кладбищенской работы, стёрся очередной межпозвоночный диск.
     Через какое-то время дверь багажника катафалка стала медленно подниматься вверх. Но младший уборщик, войдя в здание, этого уже не увидел. Он, из-за очередной резкой боли в спине, не смог закрыть её плотно...

     Вечером Такеши вернулся с ежегодной встречи временно живых выпускников школы ниндзь. Он сразу поспешил в спальню-кабинет к матери, чтобы поделиться с ней последними новостями, но Несенцы там, почему-то, не оказалось. Сынок обошёл всё "гнездо", но маму найти не удалось.
     Не было в доме и её телохранителей. На парковке, перед домом, отсутствовал лимузин, на котором Крёстная мать выезжала в срочные командировки. Это немного успокоило Такеши, но скоро он начал беспоиться вновь.
     Уже наступила ночь, а мама не возвращалась. На звонки не отвечала. Телефоны телохранителей молчали тоже.
     Такеши зашёл посоветоваться к Ичиро. Брат был злой и раздражённый. Безнадёжно махнул рукой и бросил фразу, запавшую в сердце младшенького тяжёлым грузом,
     - Всё! Теперь всё так и останется!
     - Что останется? - не понял Такеши.
     - Японское косоглазие! - крикнул Ичиро.
     Он нормально заговорил только тогда, когда Такеши приставил к его нетравмированному, пока, горлу, кусари-гама, причём острым концом.
     Ичиро рассказал, что весь день провёл с Айкой в номере гостиницы в глубоких любовных играх. Несенцу не видел (Хоть режь меня! Мамой клянусь. Век воли не видать!), потому что занимался любимым делом без отрыва.

     Такеши сделал вид, что поверил, а сам поехал в гостиницу, чтобы просмотреть записи с камер видео наблюдения. Он не стал обращаться к руководству отеля за разрешением, а по старой доброй привычке, пролез по вентиляционной трубе в комнату охраны, перерезал охранников и забрал флешку с записями...

     Моки Сасаки - молодая японка, ещё немного сомневающаяся в своём гендере, проснулась утром рано. Накануне она, с группой товарищей-энтузиастов, закончили сложный проект торгово-развлекательного центра и сегодня, после обеда, они были вызваны к шефу на "ковер". Если всё пойдёт хорошо, то молодые архитекторы станут богатыми и известными, а Моки сможет определиться в половом лабиринте - выйти замуж или жениться.
    На волне эйфории будущего счастья она решила навестить свою мать и поделиться с ней своей радостью.
     Чучи Сасаки - её мать, несколько лет назад умерла и теперь числилась, на двадцать семь ближайших лет, под номером "три миллиона пятьсот сорок девятый житель" Токийского колумбария Руриден.
     Моки села на велосипед и поехала в колумбарий.
     Проезжая мимо офиса фирмы ритуальных услуг "ВСЁ ВКЛЮЧЕНО", она обратила внимание на стоящий у главного входа катафалк с открытой задней дверью. Девушка заглянула в багажник и обомлела, увидев внутри куклу необыкновенной красоты, но с дыркой в голове. Японка, решив отремонтировать няшу, взяла её и крепко привязала поясом к себе за спину."Партнёры" уселись вдвоём на велосипед и неторопливо поехали домой...

     Братья Дымо-До, выпив по заварнику зелёного чифиря заголосили авторскую песню "А на кладбище всё спокойненько, среди сакур и мраморных плит...". Пропев её несколько раз вдруг вспомнили о хорошем - о кукле.
     - Тямо, где наша силиконовая радость? Давай уже "распишем" её на двоих. - сказал один брат-кочегар другому брату-кочегару. - Куда ты её положил? Я уже хочу.
     - Я её не принёс, - пробурчал брат. - Хотел, да спину прострелило.
     Муто грубо выругался  и сам пошёл за куклой. Но багажник был пуст. Несенца пропала.
     Он, с черенком от лопаты, забежал в коморку и хотел уже начать воспитывать брата, но тут зазвонил телефон.
     Это была Айки,
     - Родственнички, вы уже кремировали безвременно ушедшую няшу? - спросила она.
     - Только что. Автоматика сработала и панель с силиконом ушла в печь, - соврал Муто.
     - Я сейчас подъеду. Жаль не успела на загрузку, но зато посмотрю на дым и вонь от неё.
     Муто бросил черенок от лопаты и начал снимать свои кеды.
    - Что смотришь, придурок, снимай свои. Чёрный дым делать будем. Сейчас заказчица подъедет, - заорал он как потерпевший, брату
     Они бросили свои кеды в печь.
     В это время к крематорию подъехала Айки и залюбовалась чёрным дымом выходящим из трубы.
     - Хорошо, - сказала она вдыхая чистый кладбищенский воздух, - теперь ей точно конец.

       (Продолжение следует)


           18.9.23.