Хроники Крылатого Маркграфа. Эмиграция

Деловые взаимоотношения Колокольцева-старшего и “Железного Феликса” были основаны на фундаментальном принципе расширенного хозрасчёта. Расширенного в сторону выполнения функциональных, а не только финансовых задач, которые Дзержинский ставил перед своим партнёром (последний иногда усмехался, что ощущает себя не предпринимателем, а начальником отдела ВЧК).

Однако финансовые задачи никуда не делись – каждый месяц Евдоким Михайлович был обязан сдавать в финчасть ВЧК (затем ГПУ-ОГПУ) заранее оговоренную сумму (частично в иностранной валюте).

И параллельно финансировать деятельность заграничной агентуры ВЧК-ОГПУ, ибо польский, германский, итальянский, французский и прочий зарубежный бизнес Колокольцева-старшего никуда не делся.

Наоборот, развивался бурными темпами – благодаря восстановлению европейской экономики после разрушительной Великой войны и весьма прибыльными коммерческими отношениями с Советской Россией (СССР).

Когда Колокольцев-младший спросил отца, не боится ли тот нанести серьёзный ущерб и Польше и вообще Европе финансированием явно подрывной деятельности Кремля, тот покачал головой:

«Кишка у них тонка серьёзный вред причинить. Я сразу поставил условия, что теракты, вооружённые мятежи и прочую мокруху я не финансирую – как и похищения людей и всё такое. Феликс человек чести и человек слова – всё-таки польский дворянин, это никаким мраксизмом не выбить… так что я ему верю»

Сделал многозначительную паузу и уверенно продолжил:

«А всё остальное… пусть балуются. Я – просто в силу своей работы – хорошо знаком с ситуацией в Европе и потому могу сказать однозначно: взорвать изнутри старушку невозможно. Тут нужно повторение бандитского налёта 1920 года, только уже на совсем другом военно-техническом… да и экономическом уровне…»

Глубоко вздохнул – и вдохновенно продолжил: «А для этого нужно создать такое военно-промышленное чудовище, что и сотни таких как я, не хватит…»

И с усмешкой добавил:

«Ну, а если кто-то из его заграничных орлов вдруг совсем берега потеряет, я их тут же сдам соответствующим местным властям. Они считают, что у них всё шито-крыто… и пусть остаются в блаженном неведении. Но я-то всё… ну или почти всё про них знаю – моя служба безопасности работает получше сигуранцы с дефензивой… да хоть Скотланд-Ярда…»

Для решения поставленных перед ним Председателем ВЧК задач (ну, и для зарабатывания денег, конечно), Евдоким Михайлович создал холдинг (точнее, конгломерат), в котором имелось всё для этого необходимое.

Торговая компания для работы на внутреннем рынке; экспортно-импортная для работы над внешнем; кредитно-инвестиционный фонд для привлечения иностранных инвестиций в российские предприятия и проекты (за доходность в 500-600 процентов годовых и по рекомендации Колокольцева-старшего рискнуть были готовы многие); банк для кредитования операций на внутреннем рынке и внешней торговли…

Венчурный фонд для инвестиций в совсем уж авантюрные проекты (там доходность в тысячу процентов годовых была нормой); транспортная компания для восстановления российского железнодорожного транспорта; консалтинговая компания – ибо с бизнес-грамотностью у «красных директоров» была просто катастрофа (людям Колокольцева приходилось даже брать российские предприятия во временное управление); кадровое агентство для привлечения специалистов из-за рубежа… и многое, многое другое.

В частности, финансовая компания – в хаосе первых лет НЭПа с помощью креативных финансовых инструментов (здесь первую скрипку играл самый настоящий юный гений, друг детства Колокольцева-младшего, Янек Гринберг) прямо из воздуха творились совершенно фантастические барыши.

Однако любимым занятием Евдокима Михайловича (первая любовь – она самая крепкая) по-прежнему оставалась деятельность противозаконная. Чёрный рынок, контрабанда (в обе стороны), бордели, казино и прочие игорные заведения, бордели и всё такое прочее.

Благо с такой крышей, как Председатель ВЧК-ОГПУ (и одновременно Нарком внутренних дел) бояться ему было совершенно нечего. Кроме того, к некоторым видам нелегального бизнеса Дзержинский относился одобрительно весьма.

В первую очередь, к нелегальному обходу внешнеторгового и кредитного эмбарго, которого придерживались в Европе… слишком многие. Весьма ценил “Железный Феликс” и нелегальный вывоз разнообразных ценностей – ибо на них покупались жизненно необходимые стране товары, а добывать эти ценности внутри страны у парней Евдокима Михайловича получалось куда лучше, чем у чекистов.

Вывозили и людей – тех же НЭПманов, которым осточертела Советская власть… предварительно основательно выпотрошив. Бордели и игровые заведения открывали немалые возможности для шантажа и вербовки – как граждан России, так и иностранцев… да и доход все эти заведения приносили фантастический.

Не забывал Евдоким Михайлович и о Германии – его транспортная компания перевозила нелегальные военные грузы для рейхсвера, а экспортно-импортная компания поставляла металлический лом для германской тяжёлой промышленности. И это была лишь верхушка айсберга…

После создания ОГПУ Дзержинский получил полный контроль за государственной границей страны… и вот тут-то его партнёр развернулся по полной программе. Тем более, что “Железный Феликс” и сам не лез в финансовые и прочие дела партнёра, полностью ему доверяя, и другим не давал.

А уж когда Дзержинский стал Председателем ВСНХ – Высшего Совета Народного Хозяйства СССР – фактически, наркомом промышленности (да и ещё и кандидатом в члены Политбюро ЦК – до того он был лишь членом менее влиятельного Оргбюро), для Евдокима Михайловича наступил звёздный час.

Ибо ВСНХ осуществлял управление всей мало-мальски крупной промышленностью СССР. Объединяя восемьдесят трестов общесоюзного значения; более ста трестов республиканского значения и четыреста трестов местного значения с общим числом рабочих и служащих под три миллиона.

ВСНХ устанавливал трестам общий производственный план, проверял его выполнение и регулировал рост и движение основных фондов, а также контролировал государственных средств, вложенных в акционерные общества.

Для руководства производственной деятельностью трестов в рамках ВСНХ было создано Центральное управление государственной промышленностью, в рамках которого образованы отраслевые «директораты», а для экономического регулирования и планирования — Главное экономическое управление.

Учитывая царивший в этой системе просто феерический бардак; лютую некомпетентность «красных директоров» и чиновников ВСНХ, Колокольцеву-старшему было где развернуться. К выгоде и собственной, и советской промышленности и к политической (только политической, ибо “Железный Феликс” всю жизнь был бессребреником) его партнёра.

Настроение которого к середине 1920-х годов становилось всё более и более мрачным. Ибо он (не без влияния Евдокима Михайловича, с которым они много и близко общались – даже почти подружились) постепенно начинал понимать, куда всё катится. И это «куда» ему категорически не нравилось…

Не нравилось потому, что Дзержинский был белой вороной в руководстве СССР – несмотря на то, что он был создателем и руководителем тайной политической полиции (государственной террористической организацией – давайте называть вещи своими именами).

Он как изначально был, так и остался польским дворянином, шляхтичем (в хорошем смысле), одновременно и неисправимым идеалистом и в высшей степени эффективным прагматиком (типичная Дева).

Который хотел только одного – радикально улучшить жизнь простого народа, которому при царском режиме жилось… честно говоря, паршиво. «Мировая революция», «освободительный поход в Европу», «Всемирная республика Советов»… это было не его совсем.

Особенно после того, как он в 1920 году столкнулся с реалиями его родной Польши и понял, что его соплеменники – как и другие европейцы – никогда не примут большевизм.

Ибо «смесь русской сивухи с пойлом из Карла Маркса» – по меткому выражению прославленного русского генерала Лавра Георгиевича Корнилова – это не их напиток. Вообще. Совсем. Поэтому их придётся подчинять силой… а это не его метод совсем. Не в таких масштабах точно…

Хотя он публично поддерживал Сталина (из политических соображений), его личные политические убеждения совпадали со взглядами тех, кого позднее назовут «правыми уклонистами» и «правой оппозицией» в ВКП(б).

Он считал безумием даже думать о каких-то внешних авантюрах (тем более, глобального масштаба), когда народ страны живёт в ужасающих условиях. Был категорически против милитаризации экономики, создания гигантского военно-промышленного монстра.

Ибо – в силу служебного положения – прекрасно знал, что СССР никто и ничто не угрожает и угрожать не будет. Польше такая огромная страна не по зубам, а у всех остальных просто нет мотива.

Тем более, что версальские бандиты заложили под европейский миропорядок мощнейшую бомбу, которая неизбежно взорвётся… только вот СССР это не коснётся никаким боком. Ибо России в Версале не было вообще…

Поэтому “Железный Феликс” считал основным двигателем развития советской промышленности ориентацию на широкий крестьянский рынок, выступал против форсированной милитаристской индустриализации, за сохранение и развитие мелкой частной торговли; за то, чтобы поставить частного торговца в здоровые условия, защитив его от расплодившейся бюрократии на всех уровнях.

Бюрократию он ненавидел просто люто, ибо был убеждённым сторонником радикального повышения производительности труда – и вообще повышения эффективности промышленности… а в этом начинании не было более злейшего врага, чем бюрократ.

Особенно советский бюрократ, взявший всё самое худшее от своего вреднейшего предшественника – бюрократа российского. Именно поэтому он считал необходимым радикально изменить систему управления, чтобы преодолеть бюрократический «паралич жизни».

Причём он был настолько не согласен с взятым (к 1925 году уже почти официально) курсом на ре-национализацию промышленности, форсированную индустриализацию и милитаризацию страны, коллективизацию сельского хозяйства и свёртывание НЭПа, что не один раз подавал в отставку со всех постов. Однако его не отпускали… ибо равноценной замены просто не было.

В начале июня 1926 года Дзержинский неожиданно вызвал Колокольцева к себе – причём не в кабинет на Лубянке, а на «дальнюю дачу» в Любинове Наро-Фоминского района. Подальше от лишних ушей.

И громом с вроде пока ещё ясного неба приказал партнёру: «Сворачивайся. Прямо сейчас сворачивайся – я знаю, у тебя есть планы на этот счёт – и вали подальше отсюда. В Варшаву, Берлин… разберёшься куда. Хоть в Париж…»

И объяснил совершенно ошарашенному Колокольцеву: «Мне совсем немного осталось – сердце износилось совсем. Мой врач даёт мне месяц, два… от силы три. А когда меня не станет, тебя в момент сожрут…»

Глубоко и очень грустно вздохнул – и мрачно-задумчиво покачал головой: «Не так всё получилось… совсем не так. Чёрт-те что получилось…»

И усмехнулся: «И партия и страна уже нашла… могильщика революции. Диктатора, красного императора… Красного Тамерлана…»

«Сталина?» – не столько спросил, сколько констатировал Евдоким Михайлович.

Дзержинский кивнул. «Почему Красного Тамерлана?» – удивился его партнёр.

“Железный Феликс” ещё более мрачно усмехнулся: «Хочет построить такую же империю… причём такими же методами…»

Великий завоеватель Тамерлан (Тимур) – основатель династии Тимуридов – отличался жестокостью, чудовищной даже по меркам исламского Средневековья.

«… только всемирную – и под красным знаменем большевизма, а не под зелёным знаменем ислама…»

И добавил: «На моё место в ОГПУ придёт мой зам Менжинский – это решено уже давно. Я с ним уже договорился – он не только мешать не будет, но и поможет. Ибо заинтересован в продолжении поддержки нашей заграничной сети…»

«А с Мишей что будет?» – обеспокоенно спросил Колокольцев-старший.

«Не волнуйся» – успокоил его Дзержинский. «Вячеслав дал мне слово, что всё останется как есть… тем более, что он задумал какой-то великий проект, как раз для твоего сына. Так что спокойно закончит МГУ, год… полтора максимум отучится в ИНО ОГПУ здесь… а потом переправим его в Берлин…»

И добавил: «Вячеслав такой же польский дворянин, как и я – только православный… впрочем, в данном случае это роли не играет. Важно лишь, что при всех его идеологических крайностях он человек слова и человек чести… да и полиглот полиглота всегда уважает…»

Вячеслав Рудольфович Менжинский в разной степени владел девятнадцатью языками. Колокольцев-младший одиннадцатью.

«… да и с Германией хорошо знаком…»

В 1918 году Менжинский несколько месяцев занимал пост Генерального консула Советской России в тогда ещё кайзеровском Берлине.

«… так что всё будет хорошо с твоим сыном. Он парень с головой, разберётся со своим будущим…»

На том они и расстались. Евдоким Михайлович и сам понимал, что дело уже запахло жареным, ибо с чутьём у него всегда было очень хорошо (иначе он бы просто не выжил в криминальном мире Белостока и вообще Польши). И потому немедленно приступил к сворачиванию своей деятельности и к переезду в Берлин.

Личный врач “Железного Феликса” оказался прав. Уже двадцатого июля на пленуме ЦК, посвящённом состоянию экономики СССР, Дзержинский произнёс двухчасовой доклад, во время которого выглядел больным.

Из-за нервного срыва ему стало плохо. Ему помогли сойти с трибуны, уложили на диван, дали лекарства, а затем отправили домой. Однако у себя в квартире он не изменил привычке самостоятельно застилать себе постель, привитой с детства: наклонившись над кроватью, он потерял сознание и в тот же день скончался от сердечного приступа.

В самом конце июля Колокольцев-старший встретился с Вячеславом Менжинским, который только что вступил в должность Председателя ОГПУ. Менжинский подтвердил то, что месяц назад сказал Дзержинский и откровенно порекомендовал:

«Для всех будет лучше, если Вы с женой официально погибнете… ну, скажем в автокатастрофе. Мои люди всё сделают, оформят все необходимые документы, Вас официально похоронят… а у Вашего сына будет кристально чистая анкета…»

И, по сути, приказал: «Забирайте жену, отправляйтесь в Берлин… новые документы я, если надо, оформлю…»

Евдоким Михайлович покачал головой: «У меня есть документы, спасибо. Кстати, они смогут помочь и переправить, и обустроить и Мишу… когда придёт время…»

«Вот как?» – удивился Председатель ОГПУ. Колокольцев объяснил.

Менжинский с уважением кивнул: «Хороший ход. Поддерживаю и одобряю…»

Десятого августа 1926 года Евдоким Михайлович и Мария Станиславовна Колокольцевы по документам фольксдойче-репатриантов из Польши, жителей Белостока Конрада и Магдалены фон Таубе покинули Москву и на самолёте Фоккер Ф3 советско-германской авиакомпании Дерулюфт вылетели в Берлин.

Пятнадцатого августа, после того, как Менжинский получил от них шифрованную телеграмму, что всё нормально, он вызвал к себе Колокольцева-младшего, рассказал ему о дальнейших планах и проинструктировал как себя вести.

На следующий день в отделе происшествий Московской правды появилось сообщение, что предыдущим вечером в автомобильной катастрофе на окраине Москвы трагически погибли Евдоким и Мария Колокольцевы.

После того, как их обгорелые тела были опознаны их сыном Михаилом (по перстню отца и кольцам матери), они были похоронены на Калитниковском кладбище, на котором традиционно хоронили «торговых людей».

Чутьё Колокольцева-старшего не подвело – вскоре после его фактически побега из Москвы началось постепенное сворачивание НЭПа. Ликвидировались синдикаты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, создавалась жёсткая централизованная система управления экономикой.

Экономика перестраивалась с рыночной на централизованно-плановую. Предпринимателей стали душить неподъёмными налогами, что привело к вытеснению частного сектора из экономики и его последующей ликвидации.

В октябре 1928 года началось осуществление первого пятилетнего плана развития народного хозяйства – руководство страны уже официально взяло курс на форсированную индустриализацию и коллективизацию.

Хотя официально НЭП никто не отменял, к тому времени он был уже фактически свёрнут (ибо путался под ногами). Все свободы для предпринимателей, кустарей, фабрикантов, мануфактур и крестьян были отменены. Страна превращалась в гигантский концлагерь… только уже по лекалам не Маркса, а Сталина. На этот раз реального гения – без иронии (Маркс и рядом не стоял).

Юридически НЭП был официально отменён 11 октября 1931 года, когда было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР. Страна стремительно превращалась в единый военный лагерь, готовясь к новому бандитскому налёту… ой, извините, к освободительному походу в Европу…

В котором важное участие отводилось Михаилу Евдокимовичу Колокольцеву. Правда, сначала его нужно было переправить в Берлин… иными словами, выражаясь языком спецслужб, осуществить внедрение…