Болваны

17 март 2014 г. 


... но они всё-таки болваны.

Наверно, жестокие, и, скорее всего,  страшные, - может быть, невыносимо страшные, - но  болваны.

Если они меня приговорят к повешению, то - да: и изловят, и скрутят, и повесят.

Но: верёвка три раза оборвётся.
И запасной не окажется, как всегда. У них никогда не оказывается ничего запасного.
И придётся одному из подполковников дать свою парадную портупею.

Они  перепутают бумажки.
Будет зачитан приговор по делу какого-то Автандила Дзербуринидзе, а не мой, Кирилла Серебренитского.
И капитан, читавший приговор, в своё оправдание скажет:
 - Однофамилец же, йопта.

Гвардии прапорщик вышибет табуретку - шикарно, с одного маха, и пискнет   "ки-я", как бы каратист типа Брюс Ли.
Но это будет другая табуретка.
Табуретка, на которой сидел, спиной к виселице, ко мне и ко всем,  председатель трибунала, который как раз в эту минуту уткнулся в айфон, потому что отправлял очень важную для его дальнейшей судьбы эсемеску: " аловью  тибя цёмочки".
 
Капитаны толпой побегут за отлетевшим в дальний угол генеральским айфоном, а гвардии прапорщика отправят тут же в какое-нибудь скучное учреждение, на должность преподавателя геополитики.
И  вызовут другого гвардии прапорщика, но тоже родом из того же аула Акбасар.

 Мне разрешат исповедаться.
Вместо ксендза привезут  муллу, потому что одна же фигня, нехристи.
 
Муллу они доставят по другому адресу на следующее, после казни, утро, потому что нельзя же мулле назвать правильное время и правильный адрес, вдруг он ваххабист.

В последний момент вместо меня нечаянно повесят доктора, потому что тоже седой и в очках.
И уж потом, наконец, меня.

Когда мне дадут последнее слово, я заплачу.
И скажу:
- Вы - болваны.