de omnibus dubitandum 156. 101

ЧАСТЬ СТО ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ (2023-2025)

    Глава 156.101. КЛЮЧЕВЫМ ФАКТОРОМ СТАЛО ПОЯВЛЕНИЕ ПОСТОЯННЫХ ПОСЛОВ…

    В 1587 году Марию Стюарт предали суду за заговор.

    Основными доказательствами были перехваченные письма, свидетельствовавшие о ее причастности к «заговору Бабингтона» — плану убийства Елизаветы I.

    8 февраля, когда ее голова, отделённая от тела, покатилась в сторону толпы, ее губы «все еще двигались, как будто в молитве», — написал британский историк Джон Гай в биографии 2004 года.

    Бирманн и Томокиё согласились помочь Ласри расшифровать письма, каждый из них работал удаленно над общими документами Google из своих домов в Германии, Японии и Израиле.

    «Норберт и я просмотрели частичные расшифровки и пришли к предположениям о том, что могут означать разные символы», — говорит Томокиё.

    «Это был не самый сложный шифр, по сравнению, скажем, с чем-то вроде шифра Зодиака», — говорит Бирманн, имея в виду код, созданный так называемым Зодиакальным убийцей в 1969 году, символов [мало], а букв было много».

    В течение следующих нескольких дней они подтвердили первоначальные выводы Ласри. Затем, на третий день, они расшифровали слово «Уолсингем». С точки зрения криптографии, они сорвали куш. Чтобы взломать зашифрованный текст или определить тип шифра, взломщики кодов обычно начинают с так называемого частотного анализа — изучения того, сколько раз встречается тот или иной символ или группа символов.

    Но этот метод не пригодился для расшифровки писем Мэри. Шифры стали более сложными в эпоху Возрождения, когда возросла потребность в шифровании. По словам Билла Шермана, профессора исследований эпохи Возрождения в Йоркском университете, ключевым фактором стало появление постоянных послов впервые в Европе в 15 веке.

    Рост уровня грамотности, распространение печатного станка и появление почтовой службы привели к взрыву письменного общения, а вместе с ним и к способности беспокойной знати, дипломатов и шпионов делиться секретами через границы и океаны.

    Чтобы избежать обнаружения, были введены омофоны — несколько символов, обозначающих одну букву алфавита. Еще одним изобретением стал номенклатор — небольшой словарь символов, обозначающих слова: имена, места, части слов и пробелы.

    Диакритические знаки — это глифы, прикрепленные к символам, как ударения на букве, и эти глифы приписывают каждому символу отдельное слово или часть слова. Например, O, O/ и O* будут обозначать отдельное слово или часть слова.

    Они сбивают с толку расшифровщиков, потому что выглядят так, будто это повторяющиеся буквы. Использование диакритических знаков является отличительной особенностью шифров Марии, поскольку они не использовались широко до 17 века.

    Шифры, которые использовала Мэри, были чрезвычайно сложными для ее времени. Ласри, Бирманн и Томокиё в конечном итоге определили в буквах 219 различных типов графических символов, включая омофоны, номенклатуру, диакритические знаки и нули. Процесс расшифровки также включает в себя реконструкцию самого исторического ключа шифрования, таблицы символов и их значений, которая открывает читаемый текст по всем буквам.

    Иметь шифр — значит держать ключ. «Символы шифровальных символов подобны греческим буквам или геометрическим фигурам», — говорит Томокиё. «С ними не могут справиться компьютеры, поэтому нам приходится транскрибировать эти символы в символы, которые сможет прочитать компьютер. Эта работа по транскрипции была очень утомительной и заняла много недель».

    Они взяли классифицированные символы и применили «алгоритм восхождения на холм», который оценивал возможные решения на основе того, насколько хорошо было совпадение между омофонами и буквами алфавита. Он использовал тот факт, что определенные пятибуквенные комбинации часто встречаются во французском языке; ision, ement, etles, Ourle. Оставшееся сопоставление пришлось выполнять вручную.

    Медленно они расшифровывали одно слово за другим. Некоторые символы продолжали их озадачивать. Знак запятой, похожий на знакомый знак препинания, стоял после 18 различных символов. После того, как Бирманн проанализировал фрагменты частично расшифрованного текста, он обнаружил, что на самом деле это был диакритический знак, то есть каждый из 18 символов, рядом с которыми стояла запятая, соответствовал отдельным словам.

    Это был крупный прорыв. Теперь они могли раскрыть значение почти 20 слов. Были еще более упрямые символы, которые не были диакритическими знаками или омофонами и функция которых была неясна. Один выглядел как цифра четыре с хвостом, а другой — как вытянутый вопросительный знак. На этот раз Ласри и Бирманн оказались в тупике.

    На своей основной работе в патентной фирме в Токио Томокиё сидит в кабинке на 16-м этаже бетонного высотного здания и готовит заявки для клиентов, которые надеются доказать, что их изобретение действительно исторически новое.

    «Меня интересует история, особенно западная история», — говорит он. «Мне всегда интересно, когда в книгах по истории упоминаются шифры. Я не могу объяснить почему. Мне нравится представлять исторических людей, работающих над шифрами».

    Он сам взломал множество кодов, но свою главную роль видит в другом. Он собирает загадки, которые должны разгадать другие. «Когда вы находите исторический зашифрованный текст и понятия не имеете, куда он вас приведет, а затем разгадываете одно слово, ваша нога оказывается на пороге прошлого», — говорит Норберт Бирманн.

    Томокиё управляет своим сайтом по криптологии, собирая и систематизируя шифры из архивов по всему миру, как государственная служба. Оно обширно, всеобъемлюще и щедро.

    Дело его жизни — разобраться в связи между различными шифрами. При этом Томокиё раскрывается перед множеством исторических шифров.

    «Я плохой расшифровщик», — говорит он. «Мои коллеги Джордж и Норберт — они, одни из лучших в мире, но я, я бы сказал, посредственный».

    Ласри и Бирманн не согласны. Томокиё обладает обширными историческими знаниями о сотнях различных примеров шифров и методов их расшифровки. Томокиё понял, что персонаж, похожий на цифру четыре с хвостом, не представляет собой букву. Вместо этого он говорит, что это «диктует функцию»: предыдущую букву необходимо повторить — метод, который он уже видел раньше.

    Это был еще один прорыв. В конце концов, троица обнаружила, что большая часть писем была написана послу Франции в Лондоне Мишелю де Кастельно Мовисьеру. Расшифровав месяцы и годы каждого письма, Бирманн смог датировать письма как написанные между 1578 и 1584 годами.

Рис.  Мария Стюарт около 1558, Франсуа Клуэ

    Несмотря на то, что Мария прожила в плену 19 лет, она жила в постоянной надежде, что ее двоюродная сестра (кузина) Елизавета I вернет ее на шотландский трон или будет управлять ею совместно с ее бывшим сыном Яковом VI.

    В зашифрованном письме F130 от 1583 года она писала: Господин де Мовиссьер... Я не могу отблагодарить вас за заботу, бдительность и совершенно добрую привязанность, с которой я вижу, что вы принимаете все, что касается меня, и я прошу вас продолжать делать это настойчивее, чем когда-либо, особенно за мое упомянутое освобождение, к которому я вижу королеву Англии вполне склонна. Если это принесет какой-либо успех, будьте уверены, что я, насколько смогу, буду признательна за ваши добрые услуги по отношению ко мне и за обязательства, которые я имею перед вами из прошлого. — Шеффилд, шестнадцатого апреля.

    У Мэри и Елизаветы были непростые отношения. Они никогда не встречались лично. Мэри чувствовала, что если бы она могла поговорить со своей кузиной лицом к лицу, королева с королевой, все было бы налажено. На протяжении всей истории их изображали как соперниц, несмотря на то, что они часто называли друг друга сестрами. Елизавета традиционно изображалась разумной и рациональной, а Мэри – эмоциональной и упрямой. Несмотря на то, что Елизавету несколько напугала знаменитая теплота и харизма Марии, они хотели встретиться, и почти это произошло в 1562 году. Договоренность была достигнута, но религиозные войны во Франции, а затем заражение Елизаветы оспой помешали. Уильям Сесил, главный советник Елизаветы, увидел в Марии угрозу его протестантским целям в отношении Англии и положил конец дальнейшим планам.

    «Из истории дошло до нас то, что Мария и Елизавета с самого начала были смертельными врагами, — говорит историк Джон Гай, — потому что Мария хотела претендовать на трон Елизаветы. Это заключение принадлежит кучке "старых сапожников" (кавычки мои - Л.С.). Это англоцентристский, религиозный, партийный подход, который прижился.

    Если вы вернетесь к первоисточникам, вы обнаружите двух относительно молодых и относительно неопытных женщин в мужском мире. Вы не смогли бы победить, если бы вы были женщиной в 16 веке. Было опасно жениться и опасно не жениться. Они были единственными людьми на планете, которые знали, каково быть на месте другого».

    Марии и Елизавете пришлось преодолевать политическое и религиозное влияние своих советников, чтобы утвердить свои позиции. Они были одновременно умны и политически проницательны. По словам Гай, в 1561 году Елизавета в частном порядке поддержала притязания Марии на английское наследство против протестантских кандидатов, которых предпочитал Сесил. Сесил считал, что религия стоит на первом месте, а династия – на втором. Елизавета считала, что династия на первом месте.

    На протяжении всего периода этих писем Елизавета искала какое-то решение, чтобы вернуть Марию в Шотландию и защитить идею монархии. У Сесила были другие идеи. Он хотел, чтобы Мэри пожизненно заключили в тюрьму или казнили за измену.

    Мария предложила идею королевского союза для управления Шотландией вместе со своим сыном Яковом VI в 1581 году после визита Роберта Била, еще одного советника Елизаветы. И он, и Сесил считали эту идею ужасной, но Елизавета была за.

    К несчастью для Мэри, ее сын, казалось, не обращал на нее особого внимания на фоне своих растущих амбиций. Мэри постоянно чувствовала себя разочарованной в Елизавете. Со временем обиды между двумя женщинами нарастали. Между ними велась война теней с помощью пера и иглы, через буквы, стихи и вышивку.

    Кропотливое шифрование Мэри своих писем в конечном итоге оказалось тщетным. С середины 1583 года Уолсингем установил во французском посольстве «крота», который делал копии некоторых писем Марии. К этому моменту тон Мэри по отношению к королеве часто становится резким. Она называет ее не chere s;ur – дорогая сестра, а ceste Royne – эта королева. Она отчаянно пытается найти выход из своей ситуации, желательно вернуться в качестве королевы Шотландии.

    В августе 2022 года Томокиё нашел в онлайн-архиве Национальной библиотеки еще один том, содержащий еще 28 писем. Они выглядели одинаково и использовали одни и те же символы.

    «Это была катастрофа и большая радость», — говорит Ласри. «Нам пришлось принять решение».

    Бирманн говорит: «Я помню, что был в отпуске со своей семьей. И мне пришлось сидеть за столом и работать над новыми буквами. Я был уставшим. Я опоздал с написанием аранжировки для оперы. Оркестр ждал партий, чтобы начать репетицию».

    Он жаловался Ласри и Томокиё на свои руки, которые должны были быть легкими и безболезненными для игры на фортепиано, и судороги от слишком долгого удержания компьютерной мыши его напрягают.

    — Тогда почему ты продолжал? Я спрашиваю.

    «Потому что, — говорит он, — это Мэри!».

    Для Бирманна раскрытие тайн многовековых документов — это путешествие во времени. «Когда вы находите исторический зашифрованный текст и понятия не имеете, куда он вас приведет, а затем разгадываете одно слово, ваша нога оказывается на пороге прошлого. Вы открываете то, что было неизвестно годами, столетиями». Музыка — это закодированный язык, который он интерпретирует каждый день. Расшифровка букв — это способ попытаться понять Мэри, как будто композиция ее жизни — это партитура, которую однажды можно будет услышать, ее мягкий голос снова разнесется в воздухе.

    Когда Ласри, Томокиё и Бирманн достигли финальной стадии перевода текстов в удобочитаемые слова, они начали бояться того, чего боится каждый успешный взломщик кодов — что впоследствии кто-то похлопает их по плечу и скажет: «Эй, это те письма, на которые вы только что потратили год расшифровки? Все они известны историкам. А открытые тексты находятся здесь, в этом архиве".

    Чтобы предотвратить этот кошмар, троица попыталась найти совпадение в других архивах.

    «Бум. Одна из букв щелкнула», — вспоминает Ласри. Все ли из них найдут совпадение? В конце концов, они нашли в архивах только семь писем, которые появились в виде открытых текстовых копий. Все они датируются 1583 годом, когда во французском посольстве действовал «крот» Уолсингема. Они были в чистоте.

    В сентябре 2022 года завершили расшифровку второго тома. В декабре они представили научную статью с подробным описанием своего открытия. Оно было опубликовано в рецензируемом журнале Cryptologia в феврале 2023 года.

    Александр Кортни, преподаватель истории в школе Персе в Кембридже, считает, что письма «задержат историков на долгие годы и помогут им переписать части биографии Мэри». Кортни — исследователь ранней современной истории, работающий над биографией сына Мэри.

Мария не была слабой, немощной, трагической героиней. [Она] была политическим животным
                Александр Кортни.

    Историк Кортни — единственный историк, который видел большую часть расшифрованных писем. Их по-прежнему трудно читать.

    Несмотря на все усилия Ласри, Томокиё и Бирмана по редактированию писем, им потребовалась помощь историка. Они написаны на среднефранцузском языке, без знаков препинания и разрывов слов. Они содержат ошибки. Секретари Мэри работали не безупречно, и в процессе расшифровки были свои ошибки.

    Благодаря своему знанию среднефранцузского языка и историческому контексту Кортни редактировал первоначальные расшифровки. «Письма представляют собой впечатляющее сочетание событий британской и европейской истории. Все знают, что произойдет дальше», — говорит он. «Мария обезглавлена, Королева-девственница не выходит замуж... Англия вступает в войну с Испанией».

    Письма дают нам возможность взглянуть на то, как ход английской и европейской истории мог бы кардинально отличаться, если бы планы, описанные в письмах, были действительно реализованы - если бы Елизавета вышла замуж за герцога Анжуйского, заключив союз с католической Францией; если бы Мария вернулась к своей шотландской короне. «Раньше нам не удавалось соединить возможности, которые видели Мэри и некоторые другие фигуры в елизаветинской политике, для другого конца».

    В письмах также содержатся некоторые психологические выводы. Мэри меняла тон для каждого получателя, дергала за струны сердца одних, утверждала свой статус перед другими. «Она не была слабой, немощной, трагической героиней», — говорит Кортни.

    «Мэри была политическим животным, коварным политиком со слабой игрой. Она лоббировала — лоббировала короля Франции, лоббировала Елизавету и других через французского посла».

    Она организует выплату экю — золотых монет — верным гонцам, обещает вознаграждение шпионам («Дайте Фаулеру от моего имени десять фунтов стерлингов и заверьте его, что, если он и дальше будет добросовестно передавать вам сведения, которые он получит из Шотландии... Я могла бы даже назначить ему ежегодную пенсию») и неоднократно просит посла «пожалуйста, не забудьте поговорить от моего имени с королевой Англии».

    Она беспокоится о возможных заговорах против нее, пытается договориться о своей свободе, выражает разочарование по поводу задержек и недоразумений. В письме, написанном в 1582 году в перерыве между политическими тактиками, мы уловили намек на ее материнские стремления. Мэри пишет Кастельно, благодарит его за портрет ее сына.

    По сравнению с предыдущими портретами он выглядит иначе. Она спрашивает, когда и кем был нарисован этот рисунок, отчаянно пытаясь узнать какие-либо подробности о своем ребенке. Замок Шеффилд, где Мэри написала большую часть недавно расшифрованных букв, сейчас является местом раскопок. Он расположен в северо-восточном углу Шеффилда, в районе под названием Каслгейт — смесь современных многоквартирных домов, вывесок «Сдается в аренду», магазинов и закусочных.

    Замок был снесен в конце гражданской войны в Англии 17 века. Трудно представить Мэри внутри серых стен, у окна над вонючим рвом.

    Раскопки, проведенные в 2018 году, выявили очень специфический образ ее, графа Шрусбери и пищевых привычек их окружения: «Из огромного количества костей животных, найденных на месте, мы знаем, что колоссальное количество мяса, вероятно, оленьего, потреблялось те, кто жили в замке», — говорит Джон Морленд, профессор археологии Шеффилдского университета.

    В Шеффилде и других местах были найдены и другие предметы, предположительно принадлежавшие ей: серебряный ключ, колокольчик, большая кровать с балдахином. Мы можем представить ее знаменитые красивые длинные руки, поворачивающие ключ и звонящие в колокольчик.

    Есть люди, которые постоянно ищут, пытаются узнать больше о том, кем была Мэри, что она чувствовала, как выглядела, что носила, читала и ела. Они продолжают искать загадочную королеву Шотландии, возможно, надеясь, что с помощью любой новой информации они смогут что-то открыть и, с опозданием, освободить ее.