Плодотворный сумбур

     Двадцать лет, тестостерон, можно сказать,  капает из ушей и не дает покоя. Понимание того, что  надо делать карьеру в упорных трудах и с полной отдачей сил, не в силах побороть эту новую потребность.  Не менее раза в неделю возникает неотвязная мысль о совокуплении. Не о любви, не о душе, не о вечном, а о самом примитивном и самом вульгарном совокуплении. Если неделю приходится думать о гармонии в архитектуре, любоваться красивыми коллегами, и вся сфера твоих интересов находится в сугубо платонической плоскости, то в конце недели главная цель, желание и жгучая потребность опускаются куда-то ниже пояса. Надо  срочно найти подругу из  близкого круга общения, где есть «кандидатки», «запаски» и «примы». Выстраивается логистика, и методом перебора вариантов подбираются наиболее реальные кандидатки. Прекрасно  осознавая, что эта потребность находится где-то за пределами элементарного здравого смысла, в области неких дремучих инстинктов, тем не менее, ничего невозможно с  собой поделать, даже если  здравый смысл говорит об абсурдности происходящего. Этот вечный двигатель манипулирует людьми не одну тысячу лет, и в час Х, не спросив, приходит к тебе и властно требует титанических усилий, попутно отметая в сторону самые насущные вопросы жизни, карьеры, самообразования и многого того, из чего складывается жизнь молодого специалиста, только вступающего на самостоятельный жизненный путь. В студенческие годы сумасшедшая занятость и нераскрывшаяся еще тяга к противоположному полу, по мере взросления, превращаются в неотвязную манию, ломающую спартанскую структуру юношеской жизни. Не смотря на то, что он молод, умен и симпатичен, природная робость, боязнь отказа и неуверенность в себе сидят  так крепко, что не позволяют появиться даже мысли о том, что он может кому-то  нравиться, быть желанным, и каждую согласившуюся особь воспринимает как подарок судьбы. Девушки, все как одна, умело скрывают свои  симпатии и влечения за семью замками. Их неприступность – всего лишь маска, естественная защита от мужской навязчивости,  за которой спрятаны эмоции похлеще наших, но в двадцать лет угадать это невозможно. Мы  закомплексованы и совершенно не уверены в своих сексуальных силах и возможностях;   неопытны, и это делает нас неисправимо застенчивыми, стесняющимися своих «животных» потребностей. Девушки более  прагматичны, но  умело это скрывают. За юностью лиц, свежестью улыбок, потрясающим  блеском глаз нам ничего не видно. Строго говоря, они и относятся к половой близости совершенно иначе, намного  серьезнее, ведь им нужны отношения, а не простые совокупления.
 
     На дворе стоят шестидесятые – семидесятые годы, когда  подноготная интимной жизни спрятана за семью замками и  охраняется государством. Пуританство полное, информации никакой, при названии «Камасутра» возникает внутренний трепет и осознание собственного ничтожества, потому что  не знаешь даже этого древнего документа. Платонические интенции советской действительности находятся в чудовищном противоречии с плотской человеческой сущностью, которая даже церковью названа греховной. Во всей этой кутерьме присутствует только один позитив, но какой!  - на познание женщины как великой тайны мироздания уходит целая жизнь, и теперь, когда ты уже далеко не молод, и все тайны такого рода раскрыты, понимаешь, что это, в сущности, очень хорошо и правильно, потому что  уберегло тебя от полного скотства, в которое скатывается сегодня просвещенная Европа. Древние греки были безудержны в любви, но они считали это пристрастие за рамками высокого звания человека разумного и стыдились  животной сущности, воспевая, прежде всего,  человеческую составляющую. Сегодняшний мир, опускаясь в болото вседозволенности, по-моему, упустил последнюю возможность сохранить разумный баланс человеческого со скотским. Советская идеология перегнула палку в другую сторону, пытаясь создать человека духовного, что  было утопично и даже наивно.
     Сегодня  проблематика отношений между полами открыта, обнажена и вывернута наизнанку. Люди в общей своей массе считают, что все, что ниже пояса, это и есть  человеческая сущность. То, что  свобода влечет за собой эмоциональную  деградацию, - никого не волнует, больше того, многих сильных мира сего вполне устраивает. Стадо баранов  послушно, когда оно занято собой и своими удовольствиями.  Мировые религии учат воздержанию и самоограничениям, ведь человек не собака и не овца, а существо интеллектуальное, в котором животное начало находится под контролем интеллекта. В Европе решили,  раз так, религии с их пуританским аскетизмом могут быть отброшены, что и происходит на наших глазах. Размалеванные клоуны отвергают веру как таковую, провозглашая себя свободными.

     А инстинкт-то не шутит, руки-ноги он людям веревками крутит…. Как человек думающий и способный к самоанализу, он силится осмыслить  тайные пружины полового влечения, но логика каждый раз оказывается бессильна. Нравится буквально все, что  противоположно чему-либо мужскому. Комплекция, бедра, грудь, безволосость, маленькие пальчики и стройные ноги. Все, что  противоположно мужским чертам, все, вплоть до самых безобразных, все притягивает, даже через отталкивание. Порой это  удивляет,  поскольку противоречит  образу  прекрасной  женщины, как особы возвышенной, бескорыстной и невульгарной. То, что  прекрасно в двадцать, уже в тридцать и сорок приобретает порой безобразные формы, но все равно сохраняет притягательность. И еще, природой так устроено, что сексуальные ощущения практически не запоминаются, а потому – не приедаются. Как будто Создатель специально пережитые ощущения  стирает, оставив лишь послевкусие ощущений и неуемную жажду повтора.

     Однажды ему очень понравилась женщина в годах со следами увядания на лице и теле. Она, видимо много работавшая физически, с сильными руками, мощными бедрами, но со следами усталости  в лице, фигуре и всем облике. Он, юный смазливый «интеллигентик», преследовал ее как зачарованный, а она, заметив это, не могла взять в толк, чего нужно  этому юнцу. Он краснел, бледнел, но кое-как познакомился, а она повелась  скорее из любопытства, чем из-за чего-либо другого. Когда он добился близости с ней, то кроме ее индифферентного любопытства и некоторого удивления ничего не почувствовал. Поскольку они не совпадали ни по интеллектуальному уровню, ни по интересам, ему и ей все было как-то неловко, но по инерции еще любопытно. Он  понимал все  несоответствие, несовпадение их отношений, но как истинный исследователь продолжал двигаться вперед.  С сожалением  смотрел на ее изношенные тяжелой работой руки, на ступни с уродливыми «растоптанными» косточками больших пальцев, и это его  отталкивало и притягивало одновременно. Увядающее лицо, которое когда-то было очень  красивым, а теперь с углубившимися мимическими складками, выдавало возраст и пережитое, увядающие волосы, грудь, кожа, теряющая былую гладкость и упругость,  все это, отражало былую стать и красоту, но теперь являло щемящую картину уходящей молодости. В общем, их отношения не согрели ни ее остывающий темперамент, ни его пылкую натуру. Не находя даже общих тем для разговора, любопытство сменилось разочарованием, и они расстались. Наверное, она так и не поняла, чего этому юнцу было нужно. А он вернулся в лоно своей референтной группы, где было много страсти, эмоций и юной слепой безотчетности, гладеньких молодых лиц и глупости первых ошибок, заблуждений и сексуального опыта.

     Между тем, жгучий интерес к особам противоположного пола сохранялся, и все попытки анализа, подчинения его здравому смыслу, получались плохо. Очередная фемина одним взмахом пушистых ресниц могла отозваться в душе такой жгучей волной, что просвещенный разум умолкал, забившись куда-то в дальний закоулок сознания. Наконец с приобретаемым  опытом в жизни начинают появляться женщины страстные и жаждущие любовных отношений. Их страсть едва ли можно назвать любовью, скорее  влечение,  апогей темперамента годов в тридцать – сорок. Этот период, когда  он познает у них многие тайны женской души, страсти, привязывающей сильнее каната. Это период, когда оба партнера распахнуты друг другу и счастливы пить из  океана страсти и чувственности. В этот период женщины преподносят ему уроки  смелости и эксперимента в отношениях, потому что он еще по инерции боится их обидеть излишне «животными» замашками в любовных ласках. Освоившись на этом уровне,  он,  наконец, начинает  прозревать, что у девушек, кроме безусловных прелестей, есть масса всякого в характере, запросах, пристрастиях, и это обстоятельство действует отрезвляюще, поскольку ты  исподволь ищешь подругу, с которой надо идти по жизни через невзгоды, трудности, ращение детей, ну и конечно напарницу для сексуальных радостей жизни, так скрашивающих эти тяготы.

     Оказывается, что найти подругу по душе и телу неимоверно сложно, так как они, как впрочем, и ты, играют роли, стараясь приукрасить себя до невозможности и, впав с заблуждение, ты входишь с человеком во взрослые отношения, и через год, два, три, тебе открывается истина, что вы разные люди, или она стерва, или  неряха, или она скучна, или она тебя, или ты ее терпеть не можете. А в это время уже растет ребенок, и вы плавно въезжаете в прозу супружеской жизни, в которой вас вдохновляет порой уже только ребенок. Это отрезвление происходит не сразу, а по статистике на четвертый-пятый год супружества. Либо они расходятся, осознав в полной мере разность  интересов, либо находят силы притерпеться и тянуть лямку, либо живут дружно и счастливо. Последний, счастливый сценарий, пожалуй, самый редкий, поскольку требует  совпадения множества факторов у супругов и определенного таланта их самих к сожительству. Получается, что процент удачных первых браков весьма невысок. Вторые браки, казалось бы, должны быть все поголовно успешные. Но нет, опять срабатывает все тот же фактор «куриной слепоты» на первой фазе узнавания.  Природа сильно перезаложилась с инстинктом  размножения и обеспечила полное выключение мозгов у половых партнеров в период влюбленности. Главное, чтобы родилось потомство, а потом пусть себе прозревают, когда предназначение уже выполнено, род не прервется, а там, хоть трава не расти. Жестоко, по отношению к конкретным особям, но стратегически очень правильно. По мысли Создателя - это безволосое, слабое, уязвимое создание погибнет, если не будет размножаться всегда и везде, при любых обстоятельствах. Жестоко, но верно. Если  будет сохраняться трезвость ума на всех этапах знакомства, продолжение рода может так и не состояться. Сомнения замучают.

     В этом противоречии  отношений кроется, наверное,  главная причина той неразберихи, которая существует в обществе. Несовершенство правил, придуманных людьми, порождает множество трагедий, переживаний, разрывов и измен.  За всем этим прослеживается несоответствие законов природы и человеческих попыток их обуздания, при которых должна наступить  гармония. Может быть это невозможно, и мы обречены на  чехарду, которая питает искусство, литературу, театр, - все то, что мы называем культурой, может быть в этом есть скрытый смысл происходящего? А человек разумный – это всего лишь внешняя оболочка, за которой кроется марионетка в руках Господа? А может быть в этой человеческой «комедии» рождается истинный смысл жизни на Земле? Как-то все парадоксально и неразумно. А может быть, в этой неразумности создается некий баланс с полной разумностью, от которой человечество может сойти с ума? Вопросы без ответа. А божий промысел крутит свои колеса, играет какую-то свою игру, цель которой человеку недоступна. А может, творец просто  перезаложился с инстинктом продолжения рода, а нам мучайся тысячи лет. Иногда, глядя на своего ребенка, сердце сжимается от пронзительной мысли: «Сколько ему надо всего пережить, выстрадать, отмучиться, преодолеть, чтобы стать взрослым и не сломаться, не свихнуться, научиться получать удовольствие даже от жизненных невзгод?  Понять, что ты еще «приготовишка» в этом мире людей. Не скатиться в жлобство, стервозность, подлость, быть любимым и уважаемым, преуспевающим в чем-либо, способным вырастить потомков, дав им еще лучшие стартовые возможности».  Господи, как это тяжело и нам, и нашим детям, хотя они и входят в жизнь с огромным зарядом оптимизма, без которого и половины жизненного пути не преодолеть.
 
     Интуитивно люди подозревали, что что-то не так с женщиной, и пытались ее встраивать в самые разные ниши, от полного бесправия, до полной свободы. Из этих экспериментов ничего путного не получалось. Мусульманская модель женского статуса представляется более правильной и не противоречит православной. Женская привлекательность необходима для продолжения рода и до замужества имеет право на существование. После замужества женщина перестает кого-либо привлекать, ее деятельность сосредотачивается на создании дома, очага, заботе о детях и муже. Европейская культура на волне свобод и эмансипации культивируют женскую привлекательность после замужества, и один этот факт разрушает институт семьи. Замужние, как ни в чем не бывало, продолжают оставаться привлекательными и сексуальными, как будто факт замужества ничего в их жизни не меняет, а это не так. Странно, что и мы, придерживаясь православных традиций, в которых замужняя женщина «за мужем», и занята должна быть семьей, совсем забыли эту простую истину, точнее говоря, нам помогли ее забыть….

     Когда из каждого утюга нам втолковывают, что женщина должна быть привлекательна в любом возрасте, мы и вправду начинаем так думать. А ведь Европа уже на этом свихнулась и идет прямой дорогой к самоликвидации. Мы еще помним, что Ислам требует от замужних женщин после выхода замуж сосредоточиться на  детях, семье, муже. Но уже забыли, что и православная религия требовала от женщин того же самого. Посмотрите на современных замужних – они готовы привлекать до гробовой доски. Эмансипация, свобода, прогрессивность – красивые слова и цели, но не мешало бы тщательнее отделять зерна от плевел, и не наступать на грабли, на которые уже кое-кто наступал.

     Вообще с женщинами все проблематично, потому что общество, в котором мы живем – мужское. Если бы был матриархат, все было бы иначе, но было бы лучше? Не уверен. Скорее всего, и там были бы чудовищные перегибы. Мужчины в клетках, например, как сенбернары, сугубо для домашнего пользования, но это тема для другого рассказа.