Жизнь удалась! 2-я часть

Жизнь текла своим чередом, и за последующие годы ничего не изменилось у Тани, разве что добавились воспоминания о новых поездках. Кипр, Бали, Карибы… И ничего не предвещало беды. А беда случилась. Правда, не с ней, не с Таней, а с другим человеком.
Однажды она долго ждала мужа с работы. На её телефонные звонки он не отвечал, домой так в тот день и не пришёл. Всю ночь она почти не спала. А вдруг у Гены любовница? А вдруг он разбился на машине?
Татьяна не находила себе места. Но обзванивать больницы и морги не торопилась. Ждала, когда придёт домработница, чтобы поручить это ей. Утром, услышав скрежет в замочной скважине, Таня рванула в прихожую. Вошёл Геннадий. Вид уставший, печальный. Следом за ним появился запуганный, с заплаканными глазами, подросток. Это был двенадцатилетний сын мужа, Антон.
Как выяснилось, мама Антона скоропостижно скончалась. Была у неё сердечная болезнь, о которой она никогда не рассказывала Геннадию. На похороны приехала её мать из далёкого северного посёлка. Она и поведала, что дочка болела с детства. Хотела забрать внука с собой, да отец воспротивился:
- Он ведь не сирота. Со мной жить будет. А вырастет – переедет в дом, который от матери ему остался.
Так и оказался Антошка в чужом доме. Хотя рядом с ним был родной человек, чувствовал он себя неуютно. Неприветливым было всё вокруг, даже мебель и посуда. Кресло, на которое он сел, неудобное, жёсткое, недовольно заворчало. Это заработал встроенный массажёр. А во время завтрака из рук Антона вдруг выскользнула чашка с чаем и упала на пол. Фарфор раскололся, чай разлился по красивому деревянному паркету. Лицо мальчика налилось пурпуром. Он сидел и растерянно смотрел на хозяйку. А она смотрела на мужа. И в этом взгляде было одновременно и негодование, и торжество.
- Эти чашки мама покупала! Мама! А ты разбил! – вдруг закричала Соня и выбежала из-за стола.
- Так, давайте все успокоимся, – вступился Геннадий. - Ничего страшного не произошло. Подумаешь, чашка… Пусть хоть все разобьются, новые купим. Пойдём, Антошка, я покажу тебе твою комнату.
Жизнь Антона в новой семье не складывалась. Татьяна подчёркнуто демонстрировала недовольство, восьмилетняя Соня не отставала в этом от матери. Им не нравилось, что гостевую комнату занял чужой мальчишка. Никак им не хотелось признавать в нём родного человека. Соня стала ещё более капризной, ревновала отца. Ей казалось, что Антошка крадёт его у неё. Частенько, секретничая с матерью перед сном, она начинала плакать. Ну, зачем им этот Антошка? Почему папа не отправит его к бабушке?
Геннадий старался урегулировать отношения между домочадцами, как только мог. Даже взял недельный отпуск и купил на всех путёвку в дом отдыха. Как раз на время осенних каникул в школе. Но это не помогло, всё оставалось по-прежнему. Антон видел, что он здесь лишний, и сам бы с радостью уехал к бабушке. Только отец и слушать не хотел об этом: «Я твой отец, и ты будешь жить здесь! А они… Ничего, привыкнут. Не переживай, сынок. К бабушке летом поедешь, на каникулы».
Но до лета ещё так далеко! Впереди зима и весна. Антон уговаривал себя, что надо как-то перетерпеть это время. Просто жить и не обращать внимания на злые выходки мачехи и сводной сестры. Он так и делал. После школы закрывался в своей комнате, занимался уроками, читал, играл в шахматы на компьютере. Выходил, когда возвращался с работы отец.
По окончании новогодних каникул Геннадий уехал в длительную командировку в другую страну. На следующий день заболела гриппом Соня, заразила маму. Каким-то чудом Антошки болезнь не коснулась. Утром всю заботу о больных брала на себя домработница. Она приносила продукты, убирала квартиру, готовила еду, подавала лекарства. А когда из школы возвращался Антон, она спешила домой, потому что ужасно боялась подхватить вирус. И тогда с величайшей ответственностью заступал на пост Антошка. Только, в отличие от домработницы, не боялся. Не боялся находиться в комнате, где лежали больные, не убегал, когда они кашляли или чихали, и лекарства подавал прямо в руки, а не оставлял на тумбочке.
Татьяне было не до того, чтобы заметить и оценить, как хлопочет рядом с ней и Сонечкой этот мальчик. А он просто делал всё то, что делала его мама, когда он сам болел. И делал так же, с любовью. Он помнил, как тяжело переносил высокую температуру, и жалел свою суровую мачеху и недружелюбную сестру. Приносил смоченные в холодной воде полотенца, заботливо укладывал их на пышущие жаром лбы больных, заваривал им чай с малиной, подогревал приготовленный домработницей ужин. И как маленьких, уговаривал, скушать хотя бы ложечку.
Однажды ночью Соне вдруг стало хуже. Сильный кашель перешёл в свистящие хрипы. Сонечка задыхалась. Татьяна вызвала скорую.
- Воспалительный процесс спустился в лёгкие, нужна госпитализация, - констатировала врач.
- Я поеду с дочкой, - заявила Татьяна.
- Нельзя вам в детское отделение, вы сами болеете.
- Тогда я отказываюсь от госпитализации дочери! Лучше найму доктора, чтобы здесь с ней сидел, лечил её… Не пущу её одну! Подпишу любые бумаги.
- Вы очень рискуете, - покачала головой врач. – Но это ваше право. Сейчас только укольчик сделаем…
После укола Соне стало легче, и она заснула. Заснула и Татьяна.
На следующий день пришёл участковый педиатр и назначил Соне лечение.
Антон по-прежнему, возвращаясь из школы, ухаживал за больными, стараясь всеми способами скрасить их безрадостные дни. В выходные дни он вслух читал им «Тома Сойера». Соня смеялась, и от её приглушённого смеха и сияющих глаз становилось на душе у Антошки тепло.
Таня всё никак не могла понять, почему этот чужой для них мальчик так старается им помочь. А нет ли у него какой корысти? Она почти поправилась, температура нормализовалась, оставалась лишь лёгкая слабость. С намерением выяснить то, что уже несколько дней лишало Татьяну покоя, она пришла на кухню, когда Антон разогревал ужин.
- Послушай… - начала она разговор, который обдумывала с утра. – Твоя бабушка как живёт? Может, ей что-то надо? Ремонт, например, в доме сделать. Денег у неё хватает на жизнь?
- Денег? - нахмурил лоб Антошка,  – не знаю. А ремонт она давно мечтает сделать.
- Прекрасно! А давай так. Я дам ей денег на ремонт, но при условии, что ты поедешь к ней жить. Ей ведь одной тоже непросто. А ты будешь ей помогать. По рукам?
- Папа против будет. Он хочет, чтобы я здесь образование получил. А там деревня…
- Деревня… - разочарованно вздохнула Татьяна и грозно добавила: - Ладно. Только ты не проболтайся папе про наш разговор. Смотри у меня! 
Когда Татьяна окончательно поправилась, то стала сама ухаживать за больной дочерью и не разрешала Антону заходить к ней в комнату. Она видела, что между детьми зарождаются дружеские отношения, и это ранило её. Всё чаще она беспричинно раздражалась на мальчика. Антошка ждал отца, отсчитывая дни.
Соня выздоровела и начала посещать школу. И если Антошка всегда возвращался с занятий самостоятельно, то Сонечку приводили домой за руку. Мать или сама встречала её, или это делала гувернантка. Однажды они неправильно поняли друг друга, когда договаривались, кто пойдёт в школу за Соней. В тот день Татьяна решила подготовиться к встрече мужа из командировки. Она сидела в кресле парикмахера и была уверена, что дочку заберёт гувернантка. А та думала, что девочку встретит после салона красоты мать. Соня долго стояла на школьном крыльце в ожидании того, кто за ней придёт. Закончился ещё один урок, но никто так и не появился. Девочка решила идти домой одна.
Антон, у которого тоже закончились уроки, вышел из школы и увидел Соню, которая направлялась к воротам. Он окрикнул её, но она не услышала, заинтересовавшись  большой чёрной собакой возле высокого забора напротив школьного двора. Соня подошла к собаке и начала её гладить, приговаривая: «Какая ты красивая… Пойдём со мной». Собака оскалилась и грозно зарычала, обнажив острые зубы. Соня испуганно вскрикнула и кинулась прочь от пса. Он побежал за ней.
Увидев, что за Соней гонится огромная собака, Антон не раздумывая рванул в её сторону. Собака уже повалила девочку в сугроб. В этот миг храбрец набросился на зверя, пытаясь отвлечь его от сестрёнки, и тут же был атакован. Соня, вся в слезах, вскочила на ноги и стала звать на помощь. Появился хозяин собаки, скомандовал: «Хлоя, нельзя! К ноге!» и даже не подошёл к детям. Не прекращая плакать, Соня помогла брату подняться и стала носовым платком вытирать кровь – собака всё-таки успела ранить мальчика.
Домой они пришли вместе. Их встретила домработница. Поохала, увидев царапины на лице Антона, и тут же набрала номер хозяйки.
- Что? Собака набросилась на Сонечку? – Татьяна с незаконченным маникюром выскочила на улицу. Бежать не было сил. Сердцебиение усилилось до частоты барабанной дроби, ноги подкашивались. «Как же так? Почему мою девочку не встретили? Откуда взялась собака? Почему её никто не остановил?» - вопросы рождали в голове хаос. Таня прислонилась к стене здания, пытаясь успокоиться.
С трудом она дошла до дома. Увидев, что с дочкой всё в порядке, прижала её к груди и разрыдалась.
- Мамочка, ну не плачь. Всё же хорошо закончилось. Антошка спас меня!
Тут только Татьяна обратила внимание на Антона, стоящего в дверном проёме.
- Мама, - продолжала Соня, - Антон защитил меня, но его самого собака когтями исцарапала. Видишь?
Татьяна всё ещё с трудом соображала. При чём тут Антон? Она не сразу заметила рану на его лице. А когда увидела, спросила:
- Это что, правда, собака исцарапала? - Она не знала, как на это реагировать. Пожалеть? Или, наоборот,  поругать?
На помощь пришла домработница:
- Может, скорую вызвать? Чтобы рану обработали. Да и с собакой надо разобраться, не бешеная ли…
- Да-да, - согласилась Татьяна. - Займись этим.

В ту ночь Таня долго не могла уснуть. Уложив детей, она и сама легла рано, хотела как следует выспаться, ведь Геннадий должен был приехать рано утром. Но сна не было. Мучительная боль в груди, разжигаемая пламенем совести, не давала уснуть. «Это что же… Я была несправедлива к нему? - она вспомнила, как Антон ухаживал за ней и Сонечкой во время болезни. Ухаживал, несмотря на их враждебное к нему отношение. - Он ведь сегодня совершил настоящий геройский поступок! Наверное, надо было похвалить мальчишку. Если бы не он, собака… Это ужас! Собака могла загрызть Сонечку! Не-ет… Как же хорошо, что этого не случилось! Ну и Антошка! Спасибо ему… Если бы не он…» Таня тяжело вздохнула, и опять обожгло где-то в груди. Хотелось плакать, но не из-за боли, а от неведомого острого чувства, захлестнувшего её.  Будто она находилась в чьих-то крепких и нежных объятиях, и ей было тепло и спокойно. Она не противилась этому внезапному вторжению странных для неё переживаний, с восторгом приняла их, позволив распахнуться затворам души. Хлынули слёзы. 
Утром из командировки вернулся Геннадий. В прихожей дети облепили его со всех сторон, а Таня с умилением смотрела на них и думала: «Наверное, это и есть счастье… Может, это и есть: жизнь удалась…»