Моя жена - кукла вуду

   Я коротко кивнул дежурному и потоптавшись несколько секунд возле решетчатой двери, отделявшей зал посетителей от рабочих кабинетов нашего отделения, в ожидании ставшим привычного щелчка, потянул железную створку на себя. За спиной лязгнуло, и я поморщился —  звук неприятно резал уши и судорогой сводил челюсти. Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, представляя, что прячусь от людей в клетке, как в зоопарке. Но приказ есть приказ, во всех отделениях установили такой контроль.
   Сержант — молодой парнишка, недавно окончивший школу полиции, вскочил по стойке смирно. Я махнул ему рукой, призывая сесть, и отправился на второй этаж в кабинет полковника Нестерова.
 
  Только вчера мы с моей женой Верой, дочкой Дашей и ее двумя сыновьями вернулись из отпуска, который прекрасно провели на курорте Анапы, и все еще пребывали в приподнятом благодушном настроении, когда раздался звонок из отделения. Я узнал номер, который высветился на экране, и в сомнении медлил с ответом - не хотелось брать трубку, в голове набатом прогремел звоночек недоброго предчувствия, но Женька, мой ясновидящий племянник, подтолкнул мне айфон.
- Тебя все-равно не оставят в покое. - вздохнул он. - Так что не тяни резину. Ты уже не сможешь отвлечься и будешь истерить, мучаясь в неизвестности. Работа пойдет тебе на пользу.
- Новое дело? - я в досаде сжал кулаки. - Сейчас на пользу мне пойдет свиной стейк и жареная картошечка, а потом трехдневный отдых на диване с пультом от телевизора. Мой отпуск еще не окончен.
   Я отвернулся от пиликающего телефона и нервно затеребил рукав рубашки. Женька как всегда оказался прав — телефон не умолкал, а я все больше закипал… и нажал, наконец, на кнопку ответа. Я надеялся еще пару-тройку дней провести в тишине и покое, но голос на том конце трубке не дал моим мечтам осуществиться.

   Я постучал в дверь в надписью — начальник уголовного розыска Нестеров Антон Петрович, и приоткрыл дверь. Полковник нервно расхаживал по кабинету заложив руки за спину. Это означало крайнюю степень озабоченности. А значит дело, которое так его взволновало — совсем не простое. Увидев меня, он кивнул мне на стул, а сам уселся на свое место — большой письменный стол, заваленный кучей бумаг, не просмотренных актов и папок с номерами дел, находящихся в разработке.
- Ты прости, Боря, что приходится прерывать твой отпуск, но дело срочное!
- Других у нас и не бывает. - сказал я, устраиваясь за столом. - Я вас внимательно слушаю.
   Антон Петрович немного помолчал, собираясь с мыслями, и затем выдал:
- В соседнем городке две недели назад стали находить трупы без голов и с вырезанными сердцами.
- Возраст жертв, пол, сфера деятельности? - сразу включился я.
- Возраст около тридцати, плюс-минус год, все женщины, а вот сфера деятельности у всех настораживает — это либо сиделки, либо нянечки, либо домработницы…
- Сколько ж их всего?
- Тринадцать.
- Чертова дюжина? - я в задумчивости почесал подбородок. - Может это ритуалка? И на этом все закончится?
- Ритуалку не исключаю, а вот насчет — закончится — это вряд ли! - полковник откинулся на спинку кресла и потер затылок. Я молча ждал продолжения. - Вчера и у нас проявилась ритуалочка. Может это и отдельное дело, но уж больно схож почерк. У одной дамы умер муж. Ничего криминального — болел раком, и все родственники готовилась к печальному событию. Заранее заказали могилку, костюмчик, гроб, ну и все что полагается в таких случаях, чтобы не бегать потом впопыхах, закупая необходимое. Настал час. Проститься пришла немногочисленная родня, да два старых друга. И все бы ничего, но стоя у могилы в последнем прощании, брат покойного оступился и выронил мобильник, который угодил прямехонько в яму. Пришлось лезть, доставать. Вот тут-то  и обнаружились «непрошеные гости» - закиданные наспех тонким слоем земли два тела. И как водится, без голов и сердец.
- Однако. Кто-то сильно постарался, чтобы спрятать тела. - усмехнулся я.
- Дааа, повезло так повезло, ничего не скажешь! Однако, если бы ни этот инцидент с телефоном, мы бы никогда и не узнали, что пропали женщины, а о том, чтобы их тела когда-нибудь нашли, и вовсе речи нет.
- Что говорит эксперт?
- Пока еще не был с докладом. Но думаю, ответ ожидаем.

  Через полчаса явился эксперт — Нотан Евстигнеевич, колоритный мужчина с ярко выраженной восточной внешностью. Он степенно уселся за стол, достал свои бумаги и неспешно углубился в чтение. Наше нетерпение его ничуть не смутило. Этого грузного человека с копной черных кудрявых волос вообще никогда ничего не могло, ни смутить, ни заставить спешить. Его вальяжную походку и надменную манеру держаться нельзя было перепутать ни с кем из коллег. А его бас заставлял трепетать сердца наших сотрудниц и дребезжать стекла.
- Торопиться мне некуда, - частенько говаривал он, - мои клиенты никуда не убегут. А спешка нужна только в случае поимки блох — это всем известный факт. Я же делаю свою работу добросовестно, основательно. Это тоже факт. И уж точно ничего не пропущу. Так что вам, дорогие мои, придется набраться терпения.

   Вот и сейчас он пожевал губами, вытер руки влажной салфеткой и только потом приступил к докладу.
- Это две молодые женщины, скорее всего знакомые или даже подруги. - начал он. - Предупреждая ваш вопрос, объясняю — в желудке обнаружены идентичные продукты, поглощенные в одно и то же время. Это значит, что перед гибелью, часа за полтора-два девушки сидели в кафе и мирно беседовали. Пища переваривалась медленно, в течении получаса. Так долго могли беседовать только подруги. Сделали одинаковый заказ, и никуда не торопились.
- Пока нам это мало что дает! - нахмурился полковник.
- Ну не скажите… - Нотан Евстигнеевич поднял указательный палец вверх, призывая к вниманию. Мы замерли в ожидании. - Я сверился с набором продуктов, из которых были изготовлены блюда, и могу с уверенностью сказать, что это был ресторанчик «Пигмалион», что находится на Трактовой. Только там можно заказать запеченую в соусе ставриду такого качества. И только там подают молодое вино с вяленым ананасом.
   Мы с Нестеровым переглянулись, и одобрительно закивали.
- Вы меня поражаете, Нотан Евстигнеевич. - всплеснул руками полковник. - Только специалист высшего уровня может преподнести нам такие сведения.
   Голудян зарделся от удовольствия, и заерзал на стуле.
- Это еще не все. - продолжил он, и в его голосе послышались торжествующие нотки. - Насилия не было... Обе дамы вели довольно праздный и достойный образ жизни — не злоупотребляли, не работали физически, много времени уделяли прогулкам, фитнесу и своему внешнему виду. Смею предположить, что одна была жгучей брюнеткой, а значит вторая, как это часто бывает — блондинка. Так поступают женщины, которые проводят вместе много времени, чтобы их не путали и не сравнивали между собой. - мужчина немного помолчал, что-то обдумывая, а потом добавил. - Я бы сказал, что действовал не профессионал. Если взять за основу, что и прошлые жертвы его рук дело, то вначале он убивал грубо, по-дилетантски. Я изучил доклады своих коллег — первым жертвам досталось жестко — удары ножом хаотичные, поверхностные, края ран рваные. Преступнику ранее не доводилось иметь дело с ножом, вернее с таким применением данного холодного оружия. Видимо, он сильно нервничал, торопился… Первые две девушки истекли кровью. И только тогда были изъяты сердца и отрезаны головы. Представляю как они, бедные мучилась перед смертью. Но с каждым разом рука убийцы твердела.  И «наши» неизвестные получили ножевые ранения, уже опытным человеком.
- Вы хотели сказать — недочеловеком. - поправил его Нестеров.
- Ну, это как хотите. - не стал возражать эксперт. - Не знаю, как убийца заманил к себе первых девушек, но наши были усыплены сильнодействующим снотворным, попавшим к ним вместе с последней трапезой… А кто и как это умудрился проделать — выяснить - ваша задача. Все что я смог вытянуть — я рассказал.
- Это уже не мало. - похвалил его Антон Петрович. - Определить личности девушек, я думаю, теперь не составит труда. Отличная работа, коллега.
   Нотан Евстигнеевич и бровью не повел в ответ на похвалу, но вид у него был довольный,  щеки порозовели, а складки на подбородке заходили ходуном.
- Здесь все мои отчеты, экспертизы и прочие факты, о которых я не упомянул. - он пододвинул папку с актами Нестерову. - Прочтете сами. Кратко я высказался.
- Да тут страниц сорок. - полковник взвесил пухлую папку в руке. - Надеюсь, мы быстро разберемся с этими убийствами. С такими-то подсказками.
- Ну, тогда удачи вам! - козырнул Голудян. - А меня ждут мои молчаливые и терпеливые «друзья».

- Ну что, Боря, принимай дело. - сказал Нестеров, когда эксперт покинул кабинет. - Изучай факты… Съезди к соседям, может там найдешь ту ниточку, за которую удастся дернуть и распутать весь клубок.
   Я взял папку и удалился к себе в кабинет. Прежде чем отправиться в «Пигмалион», следовало подробнее изучить сведения, предоставленные экспертом. Честно сказать, мне никак не удавалось втянуться в рабочий ритм. Мысли все еще были далеко, и от дома, и от работы. В ушах слышался шум моря, а перед глазами, то и дело, представал финский стол с многочисленными разносолами.
   Я несколько раз пробегал глазами строчки актов, но смысл прочитанного не хотел укладываться в голове. В конце-концов я сдался и отправился в ближайшее кафе выпить чашечку кофе, чтобы прийти в себя. И только спустя время я наконец способен был сосредоточиться на деле.
  Итак, все жертвы принадлежали обслуживающему персоналу, за исключением последних двух. Возможно эти преступления совсем не связаны друг с другом, либо первоначальная цель маньяка изменилась. А может, как это нередко бывает, он вошел во вкус… Стал более разборчив и придирчив… Хотя и это не факт… Ни одна из жертв не была изнасилована. Но с другой стороны — две богатенькие дамы пропали несколько суток назад, и что, никто их не хватился? Ни родители, ни мужья? Так же не бывает. Что-то здесь не то. Но вот что?
   Из раздумий меня вывел телефонный звонок.
- Может ты зайдешь домой? - услышал я голос племянника. - Я тут сварганил нечто на подобии небольшого пикничка на лоджии. Мясо по узбекски, овощи гриль и море фруктов. Твои жена и дочь уже налопались от пуза и ушли гулять в парк. Но не переживай, еды хватит еще на стадо бизонов.
- Звучит соблазнительно! - ответил я зевнув. - Но труба зовет. Дело невполне обычное!
- Так любое, порученное тебе дело, необычное! - хмыкнул Женька. - Но думаю, на работе от тебя сегодня толку мало. Завтра ты поймешь, что все люди ошибаются, даже самые педантичные и высококвалифицированные.
   Мой мозг попытался зацепиться за слова парня, но мысли расплывались и никак не хотели собираться в кучу. Подумав минуту, я сложил бумаги в сумку и отправился домой.
- Прав племяшка, - бормотал я себе под нос, - чего попросту штаны протирать. Почитаю дома, покумекаю. Может и от Женьки удастся чего узнать… Хотя, не стоит пока нагружать его расспросами, чего доброго опять сорвется на наркоту.

   Обед действительно был хорош. Последний кусок уже никак не хотел лезть в горло, но я упорно доел остатки. Меня неумолимо клонило в сон. Я пытался разлепить глаза, и хотя бы прочитать до конца акты экспертиз.
- Мне надо съездить в кафе. - с трудом выдавил я. - Как-то нехорошо получается — есть жертвы, есть наводки… А старый корень не может оторвать свой зад от кресла. Это уже ни в какие ворота…
- Да брось, ничего тебе не даст твое кафе. Сходишь утром. Завтра всегда удачней чем сегодня, хотя бы потому что есть вероятность, что все будет хорошо. А сегодня уже не будет. - как-то задумчиво, растягивая слова, пролепетал Женька.
- Ничего не понял из того, что ты тут набуровил. - я потер лоб, стараясь прогнать сон. - А кстати, что ты там говорил насчет квалифицированных специалистов и их ошибок?
- Не помню. - парень собрал грязные тарелки пирамидкой и отчалил на кухню.
Я же почувствовал себя как старая развалина. Не хотелось, ни шевелиться, ни говорить, ни даже моргать.
    Допив остатки чая, я отправился к себе в комнату и включил телевизор. Краем глаза следя за какой-то драмой, разворачивающейся на голубом экране, отзвонился Вере, чтобы узнать о ее планах на сегодняшний вечер, и услышав, что она собирается провести ночь у дочери, с облегчением отключил телефон. Не в силах больше бороться с сонливостью, я закрыл глаза,.. и открыл их только услышав как надрывается будильник. Чувствовал я себя вполне отдохнувшим и бодрым.
- Все-таки молодец Женька, шельмец. - похвалил я парня, смотрясь в зеркало ванной комнаты. - Заставил отбросить все дела и выспаться. Сегодня я готов свернуть горы и достать с неба звезду, а вчера только вымотал бы себя окончательно и бестолку.
   В кухне царил идеальный порядок. На столе исходила паром картошечка, в придачу с соленым огурчиком, да малиновый пирог с чашкой ароматного чая.
- А обед с собой не полагается? - крикнул я в коридор.
- Пообедаешь в кафешке… вернее, возьмешь с собой и перекусишь на работе.
- Ладно, - махнул я рукой, - хотя и сомнительно. Зачем идти в кафе, чтобы взять еду с собой?! Ну, наверное так тоже можно! Посмотрим!

  Я облачился в легкую футболку, зафиксировав на градуснике двадцать три градуса. И это в семь-то утра! Значит днем можно смело ожидать не менее тридцати. Пришлось захватить пачку влажных салфеток. Громко вздохнув, я отправился прямиком на Тверскую, в то злополучное кафе «Пигмалион».
  Как и предсказывал Женька, ничего путного узнать мне не удалось. Девушек запомнил официант, который их обслуживал. Но больше ничего интересного он сообщить не мог. Вспомнил только, что обе они симпатичные, и ранее он их здесь не видел. Сделали довольно дорогой заказ, и сидели тихо, не привлекая особого внимания. Как они ушли, парень не видел, работы в тот день было много. Оставили наличку на столе, и даже сверх положенного. Камер у них нет, так как руководство проводит политику доверительного управления. Да и каких-либо эксцессов у них отродясь не было за все существование кафе.
- А как выглядели девушки? - спросил я напоследок.
- Одна блондинка, вторая брюнетка. - подтвердил слова эксперта официант. - Одеты чисто, но… - он заколебался на мгновение.
- Что но? - поторопил я.
- Мне показалось, что девушки вовсе не богаты и… как бы это сказать… они не хозяйки, что-ли… ну, вроде нас, только классом повыше.
- Это как? - не понял я.
- Ну, настоящие богачки держатся по-другому, может увереннее как-то, не знаю, надменнее… Их сразу видно по поведению. Эти зажаты были, хихикали постоянно, нет в них той жилки, какая бывает у знатных особ. Те и вилку держат по-другому и бокал с вином, и даже голову поворачивают по-особому. С достоинством, что-ли. Вся их осанка, манера держаться выдают в них высший свет, а эти проще были, гораздо проще. Ну вы понимаете, что я хочу сказать?
  Я понимал… особенно после того, как вспомнил слова Женьки: «Все люди ошибаются, даже самые педантичные и высококвалифицированные». А ведь Голудян говорил, что девушки из богатеньких. Стоит подумать об этом на досуге. Как-то не вяжется одно с другим.
- Что за дельце такое, с самого начала одни непонятки?!
   Тут я увидел, как к нам приближается высокий, невероятно полный человек в костюме-двойке, и это в такую-то жару. Парень тоже его заметил и заметно занервничал.
- Простите, какие-то проблемы? - выдавил дежурную улыбку человек и зло зыркнул на официанта. Тот съежился под его взглядом и пробормотав что-то неразборчивое быстро ретировался, оставив меня с незнакомцем наедине.
- А вы кто? - без обиняков спросил я, показывая свое удостоверение..
- Управляющий «Пигмалионом». - мужчина поправил галстук, словно тот его душил, и взяв меня под локоть, проблеял, - Может пройдете ко мне в кабинет? Там и потолкуем.
   Я не стал сопротивляться и отправился следом за льстецом, намереваясь выведать что-нибудь интересное, недаром же так разнервничался дружок, лица нет — наверняка грешков немерена куча. Но, узнав мой истинный интерес, Петр Григорьевич с облегчением выдохнул, даже не пытаясь скрыть от меня своей радости.
- Я не всегда нахожусь здесь. - затараторил он. - Сами понимаете — дела, поставщики, продукты, опять же, надо проверить… А от камер мы и вправду отказались. К нам доверие сразу возросло, люди стали подтягиваться более «приличные». Кому охота себя светить? - он соскочил с места и ринулся к сейфу. Покопавшись немного в его недрах, вытянул несколько купюр, и положив в конверт, протянул мне.
- Это что, взятка? - я был поражен. Так вот откуда у Мишки Попова из отдела контроля новенький автомобиль, а у Захарова из отдела «борьбы с экономическими преступлениями» приличная дача на пол гектара земли с домом-коттеджем…
   Меня охватила неистовая злоба и грусть одновременно — я целыми сутками гоняюсь за преступниками, рискую жизнью, профукал семью, а тут все так просто — сидишь себе в тепле и уюте, а денежки капают, только глаза успевай закрывать.
- Уберите! - рыкнул я. - И чтобы это был первый и последний раз.
  Петр Григорьевич сконфуженно засуетился.
- Ну хоть пообедайте у нас. - запричитал он, пряча деньги обратно в сейф. - Гриша! - крикнул он в трубку. - Принеси наше фирменное, упакуй, да побыстрее.
   Я хотел было отказаться, но управляющий настаивал.
- Это, не подумайте ничего плохого, просто дегустация наших блюд, в качестве рекламной акции. - он протянул мне увесистый пакет, который запыхавшись принес тот самый официант Григорий, с которым я беседовал полчаса назад.
- Пахнет изумительно! - сказал я. - И если это только в рамках акции, я возьму.
   Управляющий быстро закивал, соскочил с места и открыл передо мной дверь. А после моего ухода тихо, почти бесшумно закрыл ее и бросился к телефону, быстро-быстро тараторя, сообщил кому-то о моем приходе. Я не стал дожидаться окончания разговора — итак все было ясно. Но Нестерову следует доложить о том, какие в его отделении творятся делишки.

   Я отправился в отдел, чтобы обдумать следующие шаги. Стояла нестерпимая духота, а на небе не было ни облачка. Изнывая от знойных паров, я еле передвигал ноги. «Наверное стоит вызвать дежурную машину и прокатиться с ветерком». - подумал я, вспомнив, какими привилегиями пользуются мои коллеги из «экономического». - «Ну, может быть в масштабах страны, их деятельность и более нужная, однако и убийства — вещь не шуточная».
   Я углубился в тень одного из домов, и уселся на лавочку, поджидая наш ГАЗик. Обмахиваясь папкой как веером, я размышлял о деле, когда рука невольно потянулась к пакету, врученному мне в кафе. На поверхность вышел контейнер с внушительным куском жаренной акулы в сливочном соусе, пара кальмаров, начиненных рисом с овощами, несколько контейнеров с разными закусками  и прочей снедью, название которых я даже не знал. Не успел я съесть и половину, как в кармане завибрировал телефон. Облизав пальцы, я ответил на незнакомый номер.
- Борис Петрович? - раздался чей-то баритон.
- Он самый. - ответил я насторожившись.
- Мы здесь арестовали парня… Говорит — ваш племянник.
 Я соскочил с лавки и начал быстро нарезать круги вокруг скамейки. От волнения еще сильнее вспотела спина и ноги сделались ватными.
- Что еще он успел натворить? - мой голос сорвался на хрип.
- Их взяли с поличным… Он покупал наркоту у одного козла, которого мы пасем вот уже полгода.
- Черт, - засуетился я, - не предпринимайте ничего. Я сейчас буду.
   Записав адрес в блокноте, я быстро покидал остатки трапезы обратно в пакет, ругаясь про себя на чем свет, и одновременно решая как быть — дождаться Степана Евгеньевича или взять такси, а может быстрее будет сгонять пешком — здесь всего два квартала. Но вопрос решился сам собой.
- Петрович! - услышал я и обернулся. Машина остановилась в десяти метрах от меня у обочины, и высунувшись в окно, водитель махал мне рукой.
   Я ринулся к нему, выкрикивая адрес, почти на ходу прыгнул на заднее сидение, и Евгенич тут же дал по газам. Мне пришлось кратко обрисовать обстановку, и попросить включить мигалку.
- Да и без мигалки успеем. - гыркнул шофер. - Тут езды-то на пять минут.
Я кивнул сам себе и уставился в окно.
 «Ну что за кретин! - ругал я Женьку. - Попастись среди бела дня! Вот найду и… - я не знал, что с ним сделать — врезать, отмазать, выслать обратно домой? В душе-то я понимал, что не сделаю, ни того, ни другого, ни третьего... и именно сейчас, когда я зашел в тупик, без его подсказок мне не обойтись. - Наверное придется звонить Нестерову. - только мой начальник знал, на что способен мой племянник, находясь под «кайфом». Сколько раз пацан выручал нас своими советами, ясновидением и пророчествами… сколько дел было раскрыто благодаря ему. Вот только одно но… Женька мог «видеть» только приняв дозу и погрузившись в транс.

    Но все оказалось еще хуже, чем я мог себе представить. Племянник лежал на заднем сиденье легковушки с закрытыми глазами. Его руки подрагивали, словно его бил тик, полузакрытые глаза слезились, а по щеке стекала тонкая струйка слюны, капая на кожаные чехлы белой пеной. Второго уже увезли в участок, а капитан остался ждать меня.
   Сославшись на Нестерова, я объяснил, что парень выполнял порученную нами работу, по поиску серийного убийцы и видимо перестарался, входя в роль. Я не очень покривил душой — Женька ведь и вправду помогал нам вот таким вот странным и забавным способом.
- Возможно, мы вышли на одну банду с разных сторон. - коротко объяснил я коллегам. - Евгенич!… - крикнул я шоферу. - Подсоби. Женьку надо доставить к нам. - тот лишь коротко кивнул и без лишних вопросов подошел к нам. - Спасибо, капитан! - я протянул руку мужчине, и тот ошарашенно пожал ее в ответ.
  Я как-то сконфузился, начисто забыв, что я при исполнении, старший по званию и это мне он должен отдать честь, а не я ему жать руку. Но что сделано, то сделано. 
   Мы погрузили Женьку в наш ГАЗик и быстро уехали с места происшествия. Вдвоем со Степаном Евгеньичем, пыхтя и отдуваясь, перетащили парня домой, практически неся его податливое, обвисшее тело под мышки. Хорошо, что в такую жару на лавочках перед подъездом не оказалось ни одной старушки, иначе разговоров было бы не избежать еще долгое время, а оправдываться и объясняться перед Верой и моей сестрой совсем не хотелось.
   Свалив Женьку на кровать, стянув с него штаны и рубашку, укрыв простыней, я предложил Степану Евгеньевичу в благодарность за услугу, пообедать.
- Я сегодня богат на изысканные харчи. - проговорил я. - Если не в лом, сходи в машину. На заднем сидение - пакет с едой. А я пока чайник поставлю, да стол сервирую.
  Мужчина не стал отпираться и метнулся за халявным перекусом, а я умылся ледяной водой, смывая потные потеки на лице и шеи. Евгеньич вернулся быстро, я не успел даже переодеться.
- Вот бы нам таких расторопных. - кивнул я одобрительно. - А-то ползают как сонные мухи.
- Ничего удивительного! - пожал плечами Ботвин. - Жара!
- Жара. - подтвердил я, выставляя из пакета полупустые контейнеры с остатками моей трапезы и перекладывая их содержимое на тарелки. - Угощайся. Я-то успел уже пообедать.
   Степан Евгеньевич без лишних уговоров принялся за еду, а я лишь пил чай.
- Ну как? - спросил я через некоторое время.
- Гадость редкостная эта ваша «заливная рыба»…
- Акула. - поправил я. - Деликатес. Стоит баснословных денег.
- Это не делает ее вкуснее. - отмахнулся он. - А вот кальмары, картошечка и вот эти салаты — вполне можно есть.
- Эх, темнота! - сказал я, но в душе был с ним абсолютно согласен.
Загрузив тарелки в раковину, а контейнеры в мусорное ведро, проверив Женьку, мы отправились в отделение, чтобы продолжить начатое расследование.

   Остаток дня выдался на редкость спокойным. Лишь к концу рабочего дня пришлось отвлечься от дела. Было только два заявления. Но оба посетителя изрядно помотали нервы. Первым был мелкий бизнесмен Борисов, которого обманул какой-то поставщик, не вовремя доставив товар. Комерсант посчитал, что тот обязан возместить ему простой и требовал вызвать его на допрос, чтобы привлечь к ответственности. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы объяснить разгневанному посетителю, что полиция не занимается подобными делами. Но тот ничего не хотел слушать и настаивал на том, чтобы ему заплатили деньги, которые он потерял, не выставив женские платья в витринах своего салона вовремя.
- За те четыре часа потерянного времени, у меня могли бы раскупить весь товар, и я бы уже отдыхал с семьей на Мальдивах! — вопил он, бегая по кабинету и заламывая руки.
- Ну так разберитесь с поставщиком в частном порядке. - увещевал его я. - Откажитесь от такого ненадежного поставщика, наконец, подайте в суд, где можете потребовать выплатить компенсацию в полной мере.
- Вы должны… нет — обязаны, реагировать на такие сигналы! - не унимался мужчина.
- Вы, извините, какой навар имеете? -  в конец измотанный, спросил я, оглядывая неряшливо одетого посетителя — явно его доход был не так велик, как он пытался мне внушить.
- Тысяч тридцать. - остановился он прямо напротив меня.
- В день?
- В месяц. - ответил он понуро опустив голову.
Я ошарашено уставился на него.
- В месяц? - спросил я, едва сдерживая сарказм. Он кивнул, покосившись на меня.
- Ну так это значит, что в день ваш доход составляет около тысячи рублей. А вы утверждаете, что за те четыре часа простоя, потеряли столько денег, что могли бы уехать с семьей отдыхать на море? У вас что, магазин совсем пустой, что нечего предложить покупательницам? И сколько к вам зашло посетительниц за это время?
   Он взорвался ругательствами, его щеки запылали багровыми пятнами, а лоб покрылся испариной.
- Ну и что из того? - брызгал он слюной. - Могли же зайти! Гипотетически! А вдруг это был бы мой удачный день?! Да и не об этом речь! Дробинин был обязан соблюдать график. У нас везде бардак и никто ни за что не отвечает.
- Откажитесь от такого не пунктуального партнера. - еще раз проговорил я.
- Не могу! - с нажимом и какой-то горькой отрешенностью заявил Борисов. — Он дает мне товар в рассрочку.
- А вы сами-то вовремя отдаете ему долги? - спросил я.
  Губы его мелко задрожали, и мне показалось, что он сейчас расплачется. Но мужчина оперся руками о мой стол, нависая надо мной всем своим не малым телом, потом фыркнул и вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.
- Идиот. - прошептал я. - Сейчас явится за пропуском.
Мне было смешно и жалко этого маленького неудачника, который изо всех сил хотел показать, что он значим и успешен.
- Дурачок, радуйся уже тому, что никто из бандитов не претендует на твой бизнес… - крикнул я ему вдогонку.
   Конечно, как я и предполагал, он вернулся за подписью. И надув губы, ожидая пока я сделаю отметку, как бы невзначай проговорил:
- Еще и продавщица сбежала… Конечно, кому охота сидеть за пустым прилавком?!

    Спустя полчаса пришла очень эмоциональная дама. Она рыдала во весь голос, то прославляя любовь, то проклиная весь мир, называя его сволочным и предназначенным для уничтожения. Мне с трудом удалось выяснить, что от нее накануне свадьбы сбежал очередной жених, даже не удосужившись объяснить свое решение.
   Я сочувствовал этой женщине, одетой в яркое цветастое платье, как минимум на два размера меньше чем требовалось, чтобы скрыть аппетитные формы. Ярко накрашенные губы, такие же яркие голубые тени на пол лица и потекшую тушь…
- Он украл у вас что-нибудь?
- Что вы имеете ввиду? - она на мгновенье затихла, уставившись на меня покрасневшими глазами. Потом, словно очнувшись заверещала. - Конечно, он украл мое сердце!
- Я имею ввиду материальные ценности — деньги, драгоценности, технику… - стал терпеливо перечислять я.
- Да нет, у меня этого отродясь не было. - она задумалась. - Да и деньги все на месте… Но не о том же речь! Я требую объяснений! Начните его поиски. - она вновь зарыдала. - Я без него не могу… мне страшно и одиноко… мне не кому жарить котлетки… я буду заботиться о нем…
- Возможно вы придавили его своей любовью. - вклинился в разговор Артем, мой заместитель, которого мне прислали на практику после гибели моего друга и напарника Григория Одинцова. Он только что вошел в кабинет и услышал наш разговор.
- Да как вы смеете так говорить? - накинулась на него посетительница. - Я о нем заботилась. Я его любила. Я с него пылинки сдувала… Ну конечно, я хотела сделать из него настоящего мужчину — инженера, профессора, врача.
- А он оказался тунеядец? - сержант деланно поднял брови.
- Дальнобойщик. - поджала губы тетка. - Никакой романтики.
- Забудьте про него. У дальнобойщиков в каждом городе семья. - Забродин протянул ей платок, и женщина громко высморкалась. - А инженер, врач, опять же… скажу честно — та еще романтика, обсуждать больные органы и кирпичи...
- Может и правда — ну его? - спросила она с надеждой, и мы в унисон одобрительно кивнули. - Мне действительно нужен кто-то поинтереснее. А то, ни рыба, ни мясо. Да и девушка ко мне приходила ежедневно, готовила, убиралась… Жаль ее, пришлось отказаться от услуг, денег едва хватало, чтобы этого борова прокормить.
   Артем тихонько приподнял нашу посетительницу за локоток, и с лучезарной улыбкой проводил ее до двери, пожелав на прощание найти поскорее принца на белом коне.
- Боюсь, что такие дамы как эта, никогда не найдут себе, не то что принца — простого работягу. - облегченно бросил я. - Ну, что там у нас?
   Артем достал список пропавших без вести за последние несколько месяцев.
- Обзвонил все морги, соседние участки и даже города, вдруг наши дамы приехали из-далека. И ничего подходящего. - он сокрушенно причмокнул и развел руками.
- Но не с неба же они свалились. - начал закипать я. - Есть же хоть кто-то кто их знал.
- Похоже — они из сирот. Как версия.
- Тогда поезжай в детские дома.
- И что я спрошу? - законючил стажер. - Числились ли у вас лет десять назад девушки — блондинка и брюнетка? Хоть головы бы нашли — тогда и опознать можно.
- Были бы головы — и ты бы мне был не нужен! Иди с глаз моих. Толку от тебя — ноль.
   Лицо сержанта покраснело, губы капризно сложились в тонкую линию.
- Ага, заплачь мне еще тут! Детский сад прямо. - я кивнул на дверь. - Проваливай. И включи мозги, если они у тебя есть.
  Он козырнул, и выскочил из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь. А я заварил чай и стал еще раз перечитывать акты эксперта, ища хоть малейшую зацепку. Мне никак не давали слова Женьки о том, что и эксперты ошибаются. И в чем именно ошибся наш Голудян?
Вспомнив про племянника, я набрал домашний номер, чтобы свериться все ли у него в порядке. Женька ответил едва ворочая языком:
- Прости, дядя, исправлюсь!
- Ага, держи карман шире! Горбатого могила исправит!.. Может доктора вызвать?
- Не надо! Что, в первый раз что ли? Кстати решение твоих проблем у тебя под носом. Судьба тебе благоволит, а ты такой шанс упускаешь.
- Ну и где он ходит, мой шанс?  - я пробежал глазами по кабинету. - Нетути, никакого шанса! Никакой подсказки!
- Ты просто плохо смотришь! Любой посетитель дается не просто так, языки почесать. В них твое решение. - голос племянника стал еле слышен. - Пересмотри протоколы и заявления — там твоя разгадка. - и он бросил трубку.
- И что я упустил, что не разглядел? - задумался я. - Туповатый истеричный Борисов и не менее туповатая, вульгарная Осиновская. Вот и все посетители.
   Я еще раз перечитал протоколы опросов. Ну не Борисов же убийца? Кишка тонка. Да и кого он мог убить? - я с трудом мог себе представить его с ножом в руке, оттачивающим удар. Затем прочитал опрос Осиновской, с тем же результатом. Ну и что у них может быть общего.
   Я набрал номер Женьки. Тот заикаясь и тяжело дыша что-то невнятно пробубнил в трубку, но я не отставал.
- Женя, приди в себя на пару минут! - взывал к нему я. - Иначе отправлю тебя в родной дом, к мамочке под крылышко!
- Ну что еще? - грубовато, но уже более осознанно бросил он.
- Я ничего не нашел в протоколах и опросах. Да и те ли это посетители, у которых отгадка на мои вопросы?
- Те. Только не в печатных строчках ищи, а вспоминай. Был бы ты более лоялен к людям, проявил бы сочувствие и жалость, может не пришлось бы теребить меня по пустякам. Вспоминай о чем говорилось не для протокола. - и трубка снова запиликала короткими гудками.
  Я пошел в туалет, окатил голову холодной водой и глядя на себя в потускневшее зеркало, в сотый раз задавал себе вопрос: «Что я должен вспомнить?»
   Вернувшись в кабинет, я все еще злился на Женьку, на себя, на весь мир.
Последнее, что сказал Борисов было: — «Еще и продавщица уволилась. Кто будет сидеть в пустом магазине?». Я даже подскочил на месте. Еще не вполне осознав его слова, я попытался вспомнить что говорила о своей жизни Осиновская. «Пришлось уволить девушку, на хахаля уходили все деньги».
   Я уставился в монитор, выискивая адреса визитеров. Вот оно! Осиновская живет там же, где стоит магазин Борисова, в полусотни метрах друг от друга, на улице Кутузова.
- Артем! - заорал я в трубку. - Немедленно ко мне! Есть дело, которое, думаю, будет тебе вполне по плечу.


- Вот скажи мне, Федя, - Павел Николаевич Задорожный опрокинул стакан с водкой одним махом и нервно поставил его на стол. - Вот я, человек далеко не бедный… можно даже сказать богатый.
- Да не юли, братан, - перебил его друг детства Федор Ильин, - говори прямо — олигарх. Чего скрывать, для наших мест ты просто Крез.
- Это для наших, как ты говоришь, мест… Ну да не о том речь. - мужчина разлил последние остатки огненного пойла и не чокаясь с приятелем, опрокинул в рот. Подозвал рукой официанта. - Еще бутылку и нарезку. - приказал он, пьяно покачиваясь из стороны в сторону.
- Сию минуту, Пал Николаич! - козырнул паренек и умчался на кухню за заказом.
   Ресторанчик, завсегдатаем которого был местный инвестор Задорожный, славился своей кухней и расторопным персоналом. Здесь собиралась городская элита, чтобы обсудить дела, провести переговоры и заключить сделки. А еще просто перекусить и выпить великолепного кофе.
   Павла Николаевича знали в лицо, и при его появлении старались угодить неприхотливому и щедрому заказчику. Вот и сейчас повар уже готовил нарезку, когда официант примчался за заказом.
- Сегодня он какой-то не такой! - сообщил гарсон коллеге. - Пьяный вдрызг, а еще бутылку заказал.
- Ну так готовь карман по-шире. - осадил его полный мужчина, мастерски работая ножом. - И не болтай лишнего.
- Да я просто так сказал, к слову.
- Ну так бери тарелку и чеши отсюда.
- И друг его сегодня необычный. - вскользь добавил парень.
- Какой такой необычный? - заинтересовался повар. - Очередной партнер, наверное.
- Нее, не похож. - замотал головой официант. - Этот из простых, что говорится — ни рожи, ни кожи.
- Ну а тебе какое дело! - вновь вскинулся на парня мужчина. - Может приятель, может решил бомжа угостить, по доброте душевной… Будешь на такие мелочи внимания обращать — долго не проработаешь!

- Так чего все-таки случилось, Паш? - щуплый мужичонка покрутил головой, разминая шею. На его рубашку с губ упало несколько крошек, и он небрежно смахнул их рукой. - Я думал у тебя никаких проблем нет — денег куры не клюют, дом, машина, что твой танк… жена Светка — красавица, любовь со школы…
- Вот о ней и речь! - пьяно икнул собеседник. - Помнишь же ее, какая в школе была — глаз не смела поднять, в одном платье годами ходила, пока жопа не начинала светиться… бабка ее надставит подол из такого же рванья — она и дальше еще год ходит… Я ее отмыл, одел, выучил… А она теперь зубатится со мной, орет, делает что хочет! Меня не в грош не ставит. Словно я ребенок какой недоразвитый. Все ей не так и не эдак. Скандалы каждый божий день.
- Где шлялся? Время не уделяешь! Дома нет! Баня десять на десять… видела по телеку, что сейчас комплексы строят с двумя-тремя бассейнами, да с какими-то бочками инфракрасными… - он устало опустил голову на руки и замер в такой неудобной позе. Потом поднял голову, хрюкнул, и продолжил жаловаться:
- Надоело мне это до чертиков! Убил бы!
- Ну так гони прочь! В чем проблема? - удивленно вскинул брови друг. - Пусть катится туда, откуда пришла!
- Да не могу я ее выгнать! - не то всхлипнул, не то усмехнулся Павел Николаевич. - Люблю стерву! Но и жить так больше не могу! Что делать — не знаю!
   Мужчины молча выпили, и принялись жевать принесенную официантом тарелку с закуской. .
   Федор вдруг застыл на месте уставясь в одну точку, с торчащей изо рта зеленой веточкой петрушки. Задорожный, заметив это, тоже перестал жевать,  замерев в немом удивлении.
- Слушай, - перевел на него затуманенный взгляд товарищ, - я кажется знаю, что тебе нужно, и как помочь.
 Павел Николаевич с сомнением причмокнув, снова взялся за бутылку.
- Мне ничего уже не поможет. - обреченно махнул он рукой, опрокидывая очередной стакан в рот.
- Не дрейфь! - Федор заговорщически пригнулся ближе к приятелю. - У меня есть один корешок, говорит, что знаком с магией вуду. Ездил недавно на острова, там и научился.
- Это на Гаити что ли?
- Ну вроде того. Я не силен в географии. Да это и не важно. - он полез в карман за допотопным телефоном и стал тыкать своим грязным пальцем по кнопкам. - Щас телефон его дам.
- Погоди ты, - отпрянул от него Задорожный, - я в эту чушь не верю. Да и что он может — убить с помощью магии? Бред какой-то.
- Да не убить — сделать послушной! Все что скажешь — будет молча исполнять!
Павел Николаевич с сомнением посмотрел на товарища, но телефон записал, так на всякий случай.
- Давай лучше еще выпьем. - предложил он и разлил остатки вина по стаканам. Но свою порцию пить не стал — слова Феди застряли в голове острой занозой. Как не уговаривал он себя выбросить эти бредни из головы — тонущий хватается за соломинку. А тут такая перспектива. «Не поможет, так хоть развлекусь». - Мне домой пора, да еще пара дел наклевывается. - сказал он вслух.  - Бывай!
- Так я позвоню мужику? Предупрежу? - Федор суетливо засунул в рот остатки еды, вытер губы рукавом. - Если срастется — с тебя магарыч!
- Всенепременно! - кивнул Павел Николаевич и поспешил удалиться.

   Он бесцельно катался по городу, собираясь с мыслями. Его, слегка виляющую на поворотах машину, постовые не останавливали — себе дороже. Не стоит рубить сук на котором сидишь. Инвестор щедро отсыпал «на лапу» каждый месяц, и гаишники закрывали глаза на его чудачества. Кроме того, за всю жизнь Задорожный ни разу не попал в ДТП, да и в пьяном виде редко садился за руль.
   Прошло часа два, прежде чем Павел Николаевич решился на звонок. Срывающимся от волнения голосом он сбивчиво объяснил цель своего обращения к магу и схватив ручку, быстро накорябал на клочке бумаги адрес.
- Была не была. Ничего же не потеряю. Вдруг действительно поможет. - решился несчастный муж.
  Он открыл интернет и набрав в поисковике — магия вуду — принялся бегло читать.
- Однако… если все это правда… может закончатся наши скандалы, и Светка, наконец, угомонится?


  Артем вернулся через полчаса с ничего не понимающими предпринимателем Борисовым и несчастной брошенной аферистом-дальнобойщиком пенсионеркой Осиновской.
Все смотрели на меня с непониманием и каким-то нездоровым ожиданием.
- Присаживайтесь. - кивнул я им на стулья. - Расскажите-ка мне подробнее о ваших девушках — работницах.
- Это о Жанке? О Леське? - спросили они разом.
- А что о ней рассказывать? - начал Борисов. - Жанка, она девчонка не плохая, только бестолковая. Я ее принял продавщицей сразу, как только она появилась в дверях… А что? - он опустил глаза в пол. -  Симпатичная блондинка, из простых, наивная, а главное, таким много платить не надо.  - он виновато почесал затылок.
- Каким таким? — не понял я.
- Ну, таким… из детдома.
- Ой, и моя Леська тоже из детдома. - всплеснула руками Осиновская. - В соседнем городе есть детский дом, один на всю округу. Вот ихние воспитанники и прут к нам за работой. Там почти деревня — устроиться некуда, вот и едут сюда. - Валентина Степановна договорила эти слова медленно, с расстановкой, сверля меня своими заплывшими жиром глазками. - А какое отношение это имеет к моему делу? Это вертихвостка охмурила моего Венечку? А потом и укатила вместе с ним? - женщина разнервничалась, все ее тело пришло в движение. И спустя минуту она уже рыдала во все горло, сотрясаясь как проснувшийся вулкан.  - А я ей еще денег дала сверх обычного, чтобы она другую работу нашла.
- И я своей за день до того, зарплату выдал. - вскричал Борисов шлепнув себя рукой по лбу. - Во дурак! Она еще и в долг попросила — в счет будущей зарплаты, сказала, что решили с подругой квартиру снять поближе к работе, а денег не хватило. Ну я и пожалел ее. Да и подумал, что если к работе ближе, то можно и рабочий день продлить… - он спохватившись, сконфуженно замолчал.

- Вот тебе и поворот событий! - вытер я взмокший лоб, когда колоритная парочка удалилась. - Вот тут Женька прав — девушки оказались не такими богачками, как представил нам Голудян. Хотя… тут вполне можно было ошибиться — обе накануне получили деньги, семьи ни у одной не было, жили подружки для себя. Решили зайти в ресторанчик — перекусить, поговорить о жизни…
- Надо бы в город к соседям съездить. - предложил Артем. - Обе жертвы из их детдома, и первые жертвы тоже оттуда.
- Думаешь, ниточка тянется… - начал было я, но тут сообразил, что негоже сержанту-новичку диктовать какие шаги следует предпринимать подполковнику, и хмуро добавил. — Сам разберусь. Завтра по утру и отправлюсь.

   Домой я пришел уставший и недовольный. Ни на работе, ни дома дела не вязались. Женька все еще спал в своей комнате, съежившись в комочек и постанывая. Я накрыл его одеялом, распахнул окно, чтобы вечерняя прохлада выветрила наркотические пары, а сам попытался заснуть, но сон не шел. Я безуспешно проворочался около часа, потом встал, умылся и отправился на работу, предварительно вызвав дежурную машину.
- Отправляемся немедленно. - сказал я водителю, втискиваясь в салон новенькой иномарки. - И давно нам подогнали такую красавицу?
- Вы о машинке? - молодой паренек, на вид не более двадцати с небольшим лет, надавил на газ и весело разоткровенничался. - Да вот только дня два назад. Вашему, - он осекся, - вернее, нашему, отделению выписали за заслуги перед отечеством! - он гоготнул и прибавил скорость.
- Ты, это, не гони, давай! - предостерегающие заявил я. - Мне еще работать надо. Некогда по больницам шастать.
- Да вы не переживайте так, я профессионал своего дела.
- Когда ж ты профессионалом-то успел стать? - я недоверчиво покосился на парня. - Вон, еще молоко на губах не обсохло, а туда же — профессионал!
- Да я только недавно вернулся! От туда! - он неопределенно мотнул головой. - Сами понимаете… с горячей точки… демобилизовали по состоянию здоровья. Ранен был. Но об этом не принято говорить.
- Сколько же тебе лет? На вид молоденький совсем!
- Через месяц тридцатник стукнет! - парень наигранно скромно почесал нос. - Нет, серьезно! Не вру! Просто у меня и мать и отец хорошо выглядят. Молодо. Вот и я в них пошел.
- Как звать-то тебя, герой?
- Кирилл!
- Ладно, Кирилл, гляди на дорогу, темень — глаз коли. А дороги у нас как обычно — не очень! А в районе — и того хуже. Городок небольшой, значит и финансирование отвратительное.
   Остальную часть пути мы проехали молча, что дало мне время собраться с мыслями и сосредоточиться. Мне предстоял трудный разговор с родственниками жертв, которых удалось опознать, разбор полетов с работниками местного отделения, ну и посещение морга, где все еще хранились изуродованные тела погибших девушек.

   На удивление дорога была идеально гладкая — ни ямки, ни бугорка. Мы с Кириллом переглянулись, и он как обычно весело хохотнул:
- Вот вам и дыра! Вот вам и задворки мира! Нам такие дороги и не снились! И освещение по всей дороге какое — словно день!
- Вот так и не знаешь, где найдешь, где потеряешь!


   Павел Николаевич постучал в дверь некогда добротного, а сейчас весьма обветшавшего дома, и замер в ожидании ответа. Он огляделся вокруг, надеясь обнаружить атрибуты колдуна, эзотерика или экстрасенса, но не увидел ничего примечательного. Обычный дом.
- Может лучше свалить отсюда пока не поздно? - спросил он себя, и хотел было уже ретироваться по тихому, но не успел. Дверь распахнулась и на пороге возник невысокий щуплый мужичок неопределенного возраста в старой тельняшке и потертых сандалиях.
- Захходи мил челловек. - слегка заикаясь проговорил тот, отодвигаясь в сторону, чтобы дать проход.
   Задорожный, обливаясь потом, бочком протиснулся в узкий проем и шагнул в маленькое захламленное помещение, пропахшее кислятиной, прелыми травами и тухлым мясом. В комнате оказалось неимоверно душно и его слегка затошнило.
- Оооо, дда тебя ммилок сглазили. - потер руки колдун, заметив как гость покрылся испариной и побледнел. - Плюххайся на лавку, оттдохни. - он помог Павлу Николаевичу устроиться на сиденье и даже услужливо подсунул ему под спину замызганную подушку.
- Что значит сглазили? - еле ворочая распухшим языком промямлил посетитель.
- Ввижу, дело совсем пплохо! - мужик почмокал пухлыми, слюнявыми губами, поводил рукой над головой клиента и вновь заговорил звенящим шепотом. - Все беды у теббя через ббабу твою, небось ллюбишь ее, проклятущую, а она тебе волли не дает, ввсе жилы из ттебя вытянула.
   Задорожный слушал и кивал в ответ, подтверждая слова колдуна.
- Все так. Все верно. - он изнывал от жары и запахов, мечтая поскорее выбраться на воздух. - Откуда знаешь?
- Так на то я и яссновидящий! - осклабился беззубым ртом хозяин дома. - Я все ззнаю! Это тебе повезло, что суддьба направила тебя ко мне. Еще ннемного и конец бы тебе ппришел. Да ты сидди, ссиди… - затараторил он, видя, что богатый клиент пытается встать. Хорошо, Федор предупредил, что этот денег не пожалеет, рассказал о его проблеме все, что услышал от самого приятеля.
- Ты антураж наведи, мозги задурмань… а деньги потом поделим пополам.
- Да я уж ппостараюсь.

- Ну раз ты все знаешь о моей проблеме, - начиная приходить в себя заявил Задорожный — делать мне больше здесь нечего! Не знаю как — вуду, заговорами ли, шаманством — мне все-равно, хоть пол города истреби, но сделай мою Светку послушной и ласковой. Сделаешь — озолочу! Нет — самого на тот свет отправлю, пожалеешь, что на свет родился!
  Взгляд клиента злой и отрешенный напугал названного колдуна до одури. Вся бравада разом спала с его лица, и поджилки мелко затряслись. «С этим лучше не шутить! - решил он — Вот дурак, связался на свою голову! Будь неладен Федька! Как теперь расхлебывать?». А вслух сказал:
- Вы ддолжны понимать, госсподин хорроший, чтобы сладить с ббабой, тут надо не ттолько куколки пповязать, да иглой потыкать — тут надо с ппокойничками порработать — они тихие, ппокорные, да где их взять? - он и сам не понял как такое с его языка слетело. Думал напугать мужика, а тот встал со стула, вытащил из портфеля тугую пачку денег и бросил ее на стол.
- Делай что хочешь, но заказ исполни. Тут аванс! Тебе хватит и дворец построить и любого покойничка найти. А нет, так сам сделай! Смори, башку снесу, если прокол выйдет!
   Задорожный схватил портфель и выскочил за дверь быстрее пули.
- И не звони мне, я сам тебя найду, если не почувствую перемен! - крикнул он со двора.
  Колдун побледнел. Трясущимися руками сгреб со стола купюры и заметался по комнате не зная куда спрятать «улов». На душе кошки скребли с такой силой, что казалось еще мгновенье и пушистые черти проделают в груди дыру и выскочат наружу.
- Что деллать? Что деллать? - никак не мог определиться он. И денег было жалко и как помочь мужику он не знал. - Надо по-узнавать, что это за магия такая — вуду. А может и что другое поискать! Выход есть всегда! Надо позвонить Федьке — пусть думает что делать. Он кашу заварил, вот пусть ее и расхлебывает.
   Мужичок засуетился, выискивая глазами телефон. Нашел его на диване, схватил, начал тыкать по кнопкам грязным пальцем, никак не попадая по нужным цифрам. Наконец отбросил его в угол стола, и накинув на плечи потрепанный пиджачишко выскочил из дома, даже не заперев двери — красть-то все-равно нечего, потрусил к автобусной остановке.
- Такие дела не решаются по телефону. Надо с Федькой с глазу на глаз потрещать.


Городок встретил нас пустынными улицами. И хотя время только перевалило за семь часов утра, дышать уже становилось невмоготу.
- Лето только началось, а пекло давит нешуточное. - оправдывался я, вылезая из машины и покрываясь липким потом.
- А вы намочите затылок, сразу станет легче. - Кирилл протянул мне бутылку с водой, и я последовал его совету. Вылив на платок изрядную порцию «Карачинской», я протер лицо и шею, но это помогло ненадолго. Уже через пять минут я вновь обдувал себя картонной папкой с актами и экспертизами, которую захватил с собой. По спине ручьями стекал пот, а голова гудела, словно пустой котелок.
- Ну и где эти работнички? - пыхтел я, глядя на запертые двери местного отделения полиции. - На руках столько трупов, а им хоть бы хны!
 Я отошел под сень березы, и опершись о ее ствол, стал ждать.
 Наконец раздался скрип тормозов, и из-за угла выкатили старенькие «Жигули».
- Здравия желаю! - отчеканил капитан и принялся отпирать двери серого одноэтажного здания. - Давно ждете?
- Да уже минут как десять топчемся! - сердито буркнул я.
- Да вы не сердитесь! - он повернул ко мне веселое лицо, распахивая настежь дверь и пропуская меня вперед. - Вчера заявление принесли о краже в магазине, вот сегодня пришлось зайти,  разобраться. Люди же не понимают, что у нас тут запара… А может наоборот, понимают, поэтому и наглеют, думают, что до них дело не дойдет.
- Если не трудно, организуй чайку или кофе. - попросил я. - Всю ночь ехали!..
- Впустите переночевать, а то есть очень хочется?! - схохмил капитан и тут же прикусил язык. - Это присказка такая есть! Не я придумал.
- И чего это нам так весело? - вконец разозлился я.
- Это нервное! - стушевался парень. - Если напряг не снять — совсем худо будет! Тринадцать трупов — это вам не жук чихнул! - начал оправдываться он . - И ни одной зацепки. Даже не всех опознали. Хорошо, что вы приехали, а то тут совсем стремно работать стало.
  Я хотел было отчитать его, но вспомнив и о своих неудачах, передумал.
Около трех часов мы обсуждали дела, периодически кипятя чайник и прося дежурного сбегать в ближайший киоск за печеньем.
- А что с трупами? Можно на них взглянуть? - мне хотелось убедиться в правдивости слов нашего эксперта о почерке убийцы.
- Да хоть сейчас отправимся в морг. - подскочил капитан. - Все тела на месте. Мы не выдаем их родственникам пока дело еще не закрыто.

   Зрелище оказалось не из приятных. Удушливый приторный запах формалина ударил в нос и меня затошнило. Еле сдерживая рвотные позывы, я осмотрел тела, одно за другим. Прав оказался Нотан Евстигнеевич — некоторые тела были буквально искромсаны, а вот на «самых свежих» раны имели более четкие и аккуратные контуры.
- Пошли, капитан, - сказал я, - здесь нам больше делать нечего. Поговорим на улице.
  Я поспешил покинуть помещение, обливаясь потом и еле переводя дух. Горячие солнечные лучи, совсем не свойственные середине мая нещадно щипали кожу. На небе ни облачка. Даже тень высокой кудрявой березы, под которой мы укрылись, не спасала от жары. Моя рубашка тут же промокла насквозь, прилипая к спине и животу. По лицу струились соленые ручейки, заливаясь в рот и сбегая за воротник. Капитан выглядел не лучше. Он достал пачку влажных салфеток и предложив мне, начал со всей силы тереть шею и затылок. Я не преминул воспользоваться его предложением. Но и это помогло мало. Кирилл, видя наши муки притащил канистру с водой и мы с радостью умылись прохладной водой.
- Я всегда таскаю воду в багажнике. - как всегда улыбаясь во весь рот, сообщил он. - А сегодня жена еще и лед в воду положила. Специально морозила всю ночь.
- Респект ей… Передайте мою благодарность... — враз сказали мы с капитаном.
   Кирилл весело пропел какой-то знакомый мотивчик и отправился в машину, поудобнее устраиваясь на сидении.
- Если я вам пока не нужен — вздемну часок. - и получив утвердительный ответ, он откинул спинку до отказа и развалился на импровизированном ложе, закрыв глаза.
   Я мысленно позавидовал ему: «Вот прокатился в машине и спи себе целый день, никакой ответственности, никаких трупов, никаких загадок… а деньги получает немногим меньше чем я».
- Надо поговорить с родственниками тех, кого удалось опознать. - вернулся я к действительности, обращаясь к капитану. - И еще съездить в ваш детский дом, откуда, по всей видимости, наши девушки. Возможно и неопознанные тела — их воспитанники.
- Да у нас здесь каждый четвертый, а то и третий — сирота. - кивнул капитан хмуро. - Девчонкам, я имею ввиду, жертвам, всем около тридцатника, а значит выпустились они больше десяти лет назад. Кто их сможет опознать? Уже и персонал поди весь поменялся. Да и что можно опознать? Нет голов — нет описаний.
- И все же стоит наведаться в это учреждение. Может наш душегуб выбирал именно тех, кого точно знал, что искать и опознавать будет некому.
- Может быть и так. - капитан задумался. - Но как быть с теми немногими, у кого вполне благополучные семьи. Есть мужья, дети.
- Давай не будем нагнетать, а займемся делом. Вызови тех, чьи дети опознаны. Начнем с них. А потом по плану…
- Не думаю, что  мы узнаем что-то новое. - с сомнением покачал головой капитан. - А еще раз подвергать убитых горем родных таким пыткам, мне кажется бесчеловечно.
- Если они хотят найти и наказать преступника или преступников, они должны с нами сотрудничать! - зло процедил я. - И не важно сколько раз им придется отвечать на наши вопросы, капитан! Если ты такой сердобольный, тебе следовало бы поискать другую профессию. Лить слезы — это оставь на потом! Наше дело найти и покарать! А я даже не уверен, те ли ты задавал им вопросы! - капитан покраснел, опустив голову. Но мне было не до церемоний — я изнывал от жары, жажды и усталости.

   Следующие несколько часов мы вновь и вновь опрашивали родственников погибших. Выслушивали их стенания, обиды и злость, и в первую очередь на нас, блюстителей закона, а не на преступника. Им не хотелось вспоминать, не хотелось думать, не хотелось отвечать на вопросы…
- Оставьте нас с нашим горем наедине! - просили они. - Вы звери, если не понимаете, что мы потеряли единственную дочь… молодую мать… жену… сестру… Если бы вы хорошо работали, то давно бы уже нашли мерзавцев и убийц! Мы платим налоги и не можем спокойно ходить по улицам!
   Нам приходилось выслушивать оскорбления, призывы к жалости и даже угрозы… Скрепя сердце мы старались быть снисходительными и терпеливыми с людьми, измотанными жарой, ожиданием и своими чувствами.
   В какой-то момент я уже готов был сдаться, как звонок Женьки, вернул мне силы и уверенность.
- Дядь, Борь! - услышал я его слабый голос. - Ты это, не злись на меня. Ну сорвался… сглупил… Ты постарайся найти общее между девушками. Мне видится все они посещали одни и те же места… даже не места, а место. Подумай, что это за место, и все встанет на свои места… вернее… встанет, но не сейчас… - голос парня совсем стих и трубка разразилась короткими гудками.
- Погоди, Женька! - заорал я во все горло, напугав при этом капитана до чертиков. - Скажи мне… - но трубка уже молчала. Я выругался про себя и угрюмо уставившись на капитана проговорил. - Возвращай всех назад.
   Капитан ошарашенно уставился на меня и его челюсть слегка отвисла.
- Не тупи! - рыкнул я. - Возвращай всех назад!
Он, недоуменно, и с какой-то опаской глядя мне в глаза, стал набирать номер дежурного.
- Вы не боитесь, что нас сейчас растерзают разъяренные… - он не договорил.
- Боюсь, капитан, очень боюсь! - я потер виски, голову словно обручем сдавило. «Надо бы переходить на правильное питание. - подумал я. - Только вот что оно из себя представляет? Миллион диет просмотрел — и одна противоречит другой». - Знаешь, в чем разница между тобой — капитаном, и мной — подполковником, между районным отделом и центральным? - капитан молча помотал головой. Для него наш разговор был непонятен и пугающ. - Вот ты так и останешься капитаном. Это твой потолок! Ты никогда не будешь лучшим! Почему? Да потому, что тебя все пугает! Тебе лень работать! Тебе и так хорошо! Моя хата с краю!..
- Вы не правы, товарищ подполковник! - резво запротестовал он.
- Тогда ты должен вбить себе в голову — пока ты не поймешь ситуацию, возвращайся к ней снова и снова! Даже если тебя могут разорвать! Даже если все на свете будут думать, что конченный дебил! Даже если выхода нет!..
- Да понял я, понял! - в отчаянии швырнув папку с только что собранными протоколами на стол, заговорил он. Лицо его стало пунцовым, губы соединились в одну тонкую линию. Я подумал, что он вот-вот заплачет.
- Извини меня! - бросил я успокаиваясь. - Сам понимаешь — нервы на пределе!Тыкаюсь как слепой котенок… Еще жара эта. Но я все-равно добьюсь результата, чего бы мне это не стоило. И пусть меня все хоть на сотню частей разорвут.
   Но разрывать меня никто не стал. На удивление люди смотрели на меня с уважением и старались вспомнить все подробности жизни своих родственниц. Возможно они поняли, что я серьезно намерен довести дело до конца и поверили мне.
   Уже через полчаса мне удалось выяснить, где могли пересекаться все из пяти опознанных  жертв.
- Скорее всего и остальные девушки, женщины там бывали. - сказал я капитану.
- И что это значит? - осторожно спросил меня капитан.
- А это значит, что наш убийца либо живет рядом, либо работает.
- И как нам его вычислить?
- Это один из главных вопросов!
- А есть и другие? - капитан оживился. Его сонливое равнодушие как рукой сняло. Он только что не заглядывал ко мне в рот, желая понять методику работы и научиться самому строить гипотезы, задавать правильные вопросы и искать на них ответы.
- Есть конечно! Например, почему именно женщины тридцати лет? Ритуалка это или таковое предпочтение маньяка? Он самореализовывающийся или работает на заказчика? И вот последнее — кто основной наш заказчик?
- Есть заказчик? Почему вы так решили, Борис Петрович?
- Должен же он куда-то девать эти органы. Не продает же он их черным хирургам. Слишком топорно. Слишком делитански.
- Что мы будем делать дальше? - спросил капитан, глядя на часы. - Время уже без двух пять. Рабочий день закончен. Да и есть хочется — с утра же маковой росинки не было. - он умоляюще посмотрел на меня, и скромно опустил глаза.
- Даа, есть действительно хочется. - подтвердил я. - А вот насчет работы… это ты погорячился. Месяц ничего не делал, так хоть сейчас поработай. Кстати, давай-ка наведаемся в это кафе. Заодно и перекусим.
  Завидев нас издалека Кирилл выскочил из машины и распахнул заднюю дверь. Капитан молча втиснулся в салон, а я обошел вокруг и уселся на переднее сидение — терпеть не могу ездить сзади — меня постоянно укачивает, а мне неудобно в этом признаться.
- Куда ехать? - спросил водитель, плюхаясь на свое место и заводя мотор.
- Езжайте прямо, - подал голос капитан, - я вам буду подсказывать. Здесь совсем недалеко.

   Место куда мы приехали спустя двадцать минут поразило меня в самое сердце. Огромное четырехэтажное здание центрального универмага было сделано из стекла и бетона. Вывески, одна ярче другой хаотично пестрели по всему периметру фасада. Вовсю играла музыка вперемешку с рекламой, так что понять - слова ли это песни или призыв к покупке, было невозможно. Какофония людских голосов, визг тормозов машин, совсем сбили меня с толку.
- Боюсь что это ничего нам не даст. - сокрушенно сказал я. - Здесь, по-видимому, собирается весь город. И вычислить того единственного, нам вряд ли удастся.
  Капитан лишь пожал плечами.
  Мы вошли внутрь здания. Ярко освещенный холл, в разные стороны от которого тянулись длинные коридоры к торговым отделам, самого разнообразного назначения, заставил меня призадуматься.
- Скажи, капитан, это ваш единственный магазин такого масштаба?
- Такого, да! - ответил он нехотя, зажмурившись, подставляя лицо под кондиционер с явным наслаждением. - По всему городу встречаются много магазинов, но здесь есть все, и по более выгодной цене. Поэтому время от времени, сюда приезжают все горожане, чтобы отовариться на неделю, а то и месяц вперед. - он открыл глаза и посмотрел на меня. - Мы будем обходить все отделы?
- Нет. - проговорил я, покачав головой. - Мы пойдем в кафе. Думаю — это то место, куда заходит не каждый посетитель магазина, и более вероятно, что ваших жертв, если они там обедали, заметили и запомнили, особенно, если они были там завсегдатаями. Наших девушек, кстати, тоже вычислили в кафе. Значит для маньяка это место более привычное и удобное.

Мы ступили под кричащую вывеску - ««Зеленый слон» - отобедай здесь и станешь как он».
- Странное название. - заметил я. - И еще более странный девиз. Поел здесь и позеленел что ли? В другое бы время я ни за что не стал бы здесь есть.
- Да эта проблема всех малых городов. - засмеялся капитан. - Привлечь к себе внимание… выделиться… заявить о себе во весь голос.
- Как бы нам не пришлось громко заявить о себе после того, как мы здесь отобедаем, несварением желудка. - хмыкнул я, усаживаясь за свободный столик.
   Все остальные столики были заняты самой разнообразной публикой. Были здесь, и совсем молодые ребята, и рабочие, и мамочки с детьми, и одинокие пенсионеры. Кто-то ходил по залу в поисках свободного места, кто-то подсаживался к знакомым, а кто-то и вовсе перекрикивался с приятелями, находящимися в разных концах довольно просторного обеденного зала.
   Внутренняя отделка кафешки была ничем не примечательная, самая что ни на есть заурядная - покрашенные в салатовый цвет стены, такие же светлые тюлевые занавески и две дюжины пластиковых столиков, расставленных в хаотичном порядке, какие-то непонятные картины вдоль стен, словно размытые водой, да две большие искусственные пальмы у входа. Вот и весь декор.      
    Но меня в первую очередь интересовал персонал кафе и наличие камер наблюдения. Если первые не вызвали во мне никаких эмоций — молоденькие девушки-официантки, да щуплый паренек за стойкой, то черному глазку на потолке я несказанно обрадовался.
- Вы не смотрите так, - услышал сквозь гул я голос капитана. - Кормят здесь весьма прилично и по сносной цене.
   Тут он не ошибся. Обслужили нас быстро, может быть узнали местного полицейского и расстарались, а жаркое с картошечкой в горшочках и салат были вне всяких похвал. Да и сдоба оказалась пышной, свежей и вкусной.
   Допив остатки чая, я зевнул и откинувшись на спинку стула, расслабился. Утомительный день давал о себе знать.
- Эх, сейчас бы прикорнуть на часик-полтора. - блаженно улыбаясь, пробормотал я. Капитан не расслышав моих слов, наклонился ко мне.
- Вам понравилось? - спросил он с надеждой.
- Да. - бросил я. - Хорошо тут, но работа есть работа, а потому, капитан, давай поднимем задницы и допросим хозяина столь милого заведения.
Показав корочки бармену, мы скользнули за стойку, к двери с табличкой «Администрация. Посторонним вход воспрещен».

   Мужчина средних лет, с пивным брюшком, явно страдал от жары. Он обмахиваясь картонной папкой, словно веером, пригласил нас присесть и вяло поинтересовался причиной визита. Выслушав нас, он набрал номер своего сотрудника и приказал подготовить запись с камеры наблюдения за требуемое время.
- Я слышал о гибели девушек,  - поморщившись, передернул он плечами, - но никогда бы не подумал, что наше кафе может являться местом, где посетителей выслеживают или убивают…
- Не убивают а, как вы правильно заметили, выслеживают… По каким-то определенным признакам… И потом уводят, так сказать, в последний путь…
- Все это ужасно. - опять поморщился хозяин кабинета. - На виду у всех! Это каким же надо обладать самомнением и хладнокровием, чтобы вот так, на глазах у десятков посетителей!.. Это невероятно! Может вы ошибаетесь?
- Может быть. - сказал я. - Камеры нам многое объяснят.

   На первый взгляд ничего полезного мы не обнаружили. Однако пленка зафиксировала всех опознанных девушек, которые в разное время были посетителями этого заведения перед пропажей и убийством. Но определить остальных нам не представлялась возможным.
- Я возьму эту пленку и попытаюсь предъявить ее работникам детского дома. - заявил я, убирая ее в папку. - Кто-то да вспомнит своих воспитанниц, хотя и время прошло прилично. Возможно это даст нам направление, куда двигаться дальше.
- Как скажете. - не стал перечить мужчина. - Я очень тяжело переношу жару. - добавил он. - Голова просто кипит. В такие дня  я не способен, не то что действовать, а и вообще что-то соображать. От меня сейчас мало проку, даже если вы свешаете на меня всех собак.
- Никто на вас ничего свешивать не собирается. - рыкнул я. - Но все же вы находитесь под подозрением. Это ведь в вашем кафе произошли эти… - я замялся подыскивая слова, - случаи.
- Вы не там ищите. - проговорил мужчина, оттягивая ворот футболки, словно он мешал ему дышать. - Я всеми днями и вечерами бываю тут. Редко куда отлучаюсь. Это могут подтвердить все мои сотрудники. Да и зачем мне травить, потом красть и убивать женщин? Они мои клиентки, которые стабильно приносят мне доход. Это кафе я организовал около пятнадцати лет назад. Вложил в него всю свою душу и все деньги, даже в банке взял огромную ссуду, которую до сих пор регулярно выплачиваю. И рисковать репутацией, деньгами и собственной свободой не намерен! Я не дурак и не идиот! - его голос сорвался на визг. Лицо покраснело и покрылось капельками пота. На миг мне показалось, что его хватит удар, и я ослабил нажим.
- Мы вас ни в чем не обвиняем. - еще раз четко выговаривая слова, повторил я. - Все обстоятельства гибели девушек мы обязательно выясним. И если вы ни в чем не виноваты, вам совершенно нечего переживать.
  С этими словами мы поднялись и вышли из кабинета.
- Не нравится мне этот тип. - хмуро сказал я. - Скользкий он какой-то, и глаза мутные.
- Почему? - капитан удивленно поднял брови. - В его словах есть логика. Да и у нас с вами глаза тоже не сверкают!
- На такой жаре неудивительно. К ночи дождь, наверное, будет.
- Время уже совсем вечернее… - начал он жалобно, - дочки дома ждут. Жена ругаться опять будет.
- А ты, капитан, подумай о том, что скоро вырастут твои дочки, придут сюда, или вот в подобное кафе перекусить, а домой уже не вернутся…
- Ну вы скажете, Борис Петрович!.. - он сплюнут три раза через левое плечо и неумело перекрестился. - Не дай бог такого никому!
- Ну так давай работать! - с нажимом проговорил я. - Или ты думаешь, я буду мотаться к вам сюда и обратно каждый день? У меня свои дела в отделении есть! Чтобы еще за вас вашу работу делать. Почему раньше-то этого не было сделано?
- Ну так… я же… вы подполковник уже… старый… опыту побольше...
- Старый? - взревел я. - Я тебе покажу — старый! Сопляк! - и я не удержавшись, огрел его увесистой папкой по хребту.
- Это произвол! - завопил он, наигранно складывая руки домиком над головой. - Молодежь нельзя бить, у нее тяга к свершениям пропадает.
- Сейчас вернем тебе тягу! И к учению, и к свершениям, и к работе! - и я снова отвесил ему подзатыльник.
   Нашу шутливую перепалку заметил Кирилл и бросился на помощь. Я уже хотел было выразить ему благодарность за вовремя оказанную поддержку, но он встал на сторону капитана.
- Что вы творите, товарищ подполковник?! Нельзя силой воздействовать на подчиненных! Нельзя их прилюдно унижать и оскорблять достоинство!
   Капитан приосанился, картинно выпятив вперед грудь и гордо поднимая вверх подбородок. А я прямо застыл на месте от удивления и гнева — вот же ренегат, пригрел змею на груди.
- Таких надо сразу ликвидировать! - докончил Кирилл, громко хохоча.
   Мы с капитаном зло переглянулись, и неожиданно для себя расхохотались. Пришлось даже выпить воды, чтобы успокоиться. Такая реакция организма на напряжение и утомление.
- Ладно, - сказал я успокаиваясь, - сегодня у нас еще одно важное дело. Отправляемся в детский дом. Теперь у нас есть пленка и возможно часть наших неопознанных трупов нам удастся идентифицировать. Ты, капитан, позвони директору и предупреди, чтобы нас ждали. Должны собраться все, кто работал лет десять-пятнадцать назад, хоть из дома, хоть со свадьбы, хоть с того света пусть едут на работу. Надеюсь много времени это не займет.

   За два часа нам удалось опознать последних девушек
- Остальное — пусть эксперты ваши доделывают. - тяжело взгромождаясь на сидение авто, проговорил я. - Рапорта пришлите только. Тут уже просто дело техники. А нам еще пилить домой надо  — ночь на носу. Бывай, капитан. - он отдал честь и козырнул.
- С вами было очень интересно и познавательно работать, Борис Петрович! Прямо мастер класс!
   Я лишь отмахнулся, закрывая дверцу.
- Кстати, - высунулся я в окошко, - как тебя звать-величать-то?
- Антон Сергеевич! - зарделся капитан.
- Ну бывай, Антон Сергеевич! - махнул я ему рукой, и мы отправились в обратный путь.

 В машине меня укачивало, и я с трудом превозмогал сонливость. Подул ветер, небо заволокли свинцовые тучи и стало совсем темно.
- Успеть бы до дождя. - заметил Кирилл и зевнул.
- Ты это, не усни за рулем. - заволновался я. - Не хватало еще нам попасть в какую-нибудь передрягу.
- Да не волнуйтесь так, Борис Петрович! Я и с закрытыми глазами вывезу вас куда надо без всяких приключений. И не в таких ситуациях бывал. - он поиграл пальцами по рулю и снова зевнул. - Куда вас доставить, домой или в отделение.
- Давай на работу. Мне надо привести мысли в порядок. День такой суматошный случился — нужно подвести итоги.
- Как скажете!
   По асфальтированной городской трассе мы покатили быстрее. Первые капли дождя ударили в лобовое стекло и я поежился, совсем не хотелось вымокнуть, чтобы потом зябнуть в прилипшей к телу одежде. Весенние ночи были еще холодными и сырость не добавляла комфорта.
   Кирилл подкатил к самому крыльцу отделения, и пожелав мне спокойной работы, быстро скрылся за поворотом. Я же, минуя железную решетку, и коротко кивнув дежурному, отправился в свой кабинет. Хотелось в тишине и одиночестве обдумать добытые факты и сопоставить улики.
  Я заварил себе кофе, выгреб из стола сухие галеты, засохшие корки хлеба и уселся за стол, разложив перед собой акты, листы опроса, экспертизы, заметки, наброски, и углубился в чтение. Хотелось к утру предоставить Нестерову внятный рапорт и планы по дальнейшему расследованию.

   И все же я не железный. Иногда, особенно уставший морально и физически, я не в состоянии двигаться в каком либо направлении, и засыпаю прямо в кабинете в своем кресле. Вот и в эту злополучную ночь, когда погода окончательно испортилась, небо затянули тяжелые, словно свинцовые тучи, ветки деревьев качаемые порывами ветра стучали в окно, где-то вдалеке небо, то и дело озарялось вспышками зарниц приближающейся грозы, я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и провалился в сон.
   Но гнетущее чувство тревоги не дало мне заснуть надолго. На душе скребли кошки, царапая изнутри мое тело своими ледяными коготками. Я встрепенулся и посмотрел в окно. Сколько я проспал? Всю ночь или пару часов?
   Я размял затекшую спину и потянулся за мобильником.
- Четверть первого. - пробормотал я в растерянности. - Спал, выходит, всего минут пятнадцать. Может стоит взять такси и отправиться домой?
   Я ослабил ворот рубашки, потер лицо, стараясь прогнать остатки сна, поднялся и подошел к окну, как раз в тот момент, когда тяжелые капли дождя с особым остервенением ударили по стеклу. Потянуло прохладой и запахло мокрым асфальтом. Я поежился. В такую погоду не стоило выходить на улицу. Лучше допить кофе и перекусить здесь, и если уж совсем приспичит, поспать, растянувшись прямо на столе. Не впервой. Я покосился на остывший кофе и скудную трапезу, но бежать в круглосуточный магазин или заказывать доставку, мне было лень. Я сделал большой глоток, поморщившись засунул в рот прогорклую корочку хлеба и включил компьютер.
   Несколько минут я сосредоточенно жевал припасы, размачивая их в чашке и пробегал глазами новостные сводки. Не найдя ничего интересного и нового, я выключил монитор и задумался.
- Эх, был бы сейчас здесь Одинцов, можно было бы обсудить детали дела. Артем салага, и в подметки ему не годится.
   Но моего бывшего напарника нет и больше уже не будет никогда. Я вздохнул и вытер ладонью так некстати набежавшие слезы. За окном бушевала непогода, ревели провода, стонали окна… А мысли мои вновь и вновь возвращались к делу.

И тут зазвонил телефон. От неожиданности я вздрогнул и пролил кофе на брюки. Ругнувшись, я потянулся к трубке.
- Подполковник Ракишов? - раздался мужской голос.
- Да.
- Это вы занимаетесь убийствами девушек?
- Я. - по спине пробежали мурашки. Похоже сегодня был не мой день. Я всем нутром почувствовал, что он мне скажет и опередил его вопросом. - Что, еще один труп? - в трубке хрюкнуло. - без головы и…
- Так точно! Так вы приедете?
- Диктуйте адрес!


  Федор Ильин сидел на колченогой табуретке в своей крохотной кухне, хлебал жидкую постную похлебку, и мысленно считал деньги, которые он получит от Задорожного, своего одноклассника. Может сейчас его мечта о сытой жизни начнет сбываться. Наверняка за свои услуги можно выторговать у того хотя бы плохонькую машинешку, или на худой конец, тыщ пятьдесят, или нет — сто… Делов-то, приструнить его телку, эту тупую курицу Светку.  Семен пошаманит, да и все - дело в шляпе.
   Но его сладкие мысли прервал настойчивый стук в дверь. Как не хотелось Ильину прерывать трапезу и стройные грезы, пришлось идти открывать. В коридор ввалился Семен, еще один друг детства. В нехорошем предчувствии зашлось сердце и противно засосало под ложечкой. Федор как бы невзначай преградил путь незваному гостю, но тот бесцеремонно отодвинул хозяина квартиры и протопал на кухню, не удосужившись разуться.
   Федор спрятал тяжелый вздох и поплелся следом.
- Чего приперся? - с затаенной надеждой спросил он посетителя. - Уже все срослось и Задорожный денег отсыпал?
- Ничего поддобного. - заерзал на табурете Семен. - Кудда ты нас вттравил? Этот хрен нам все моззги вышиббет, если не получиттся ничего. А с чегго оно получиттся, если я в маггии ни бум-бум?!
- Так ты ж вроде на остров ездил… Сам говорил… Там и насмотрелся на это вуду. - залепетал Федор, облизывая пересохшие губы.
- Ага, езздил, в соседднюю дереввню, к баббке Тоне. - новоявленный колдун вытер вспотевший лоб и злобно зыркнул на приятеля. - У них ттам все в дерревни знахарки. Приммочку посттавить или рассолом от похмелья выллечить.
- Так ну и что с того, делай как они делали, делов-то. Тут, я вроде слышал — куклу слепил, иголок натыкал и…
- Дуррак ты, Федя. - Семен встал, по-хозяйски протопал к старенькому холодильнику, времен СССР, открыл хлипкую дверцу и достал початую бутылку беленькой. Так же молча, ополоснул под краном заляпанный чем-то жирным стакан, и налив изрядную порцию водки, опрокинул в рот. Смачно крякнув, он саданул пустую тару на стол, и занюхав рукавом, повторил. - Дуррак ты, и есть ддурак!
   Почуяв неладное, Федор опустился на другой стул, коленки мелко задрожали. Он знал крутой нрав и связи Задорожного, а поведение друга говорило, что ничего хорошего из их затеи не выгорит.
- Может отказаться, пока не поздно? - последовав примеру гостя, он припал к горлышку бутылки и влил в себя последние капли спиртного. - Скажем, что не будем браться за дело. Пусть сам решает свои проблемы.
   Семен, полез в тряпичную замызганную сумку и пошарив рукой на дне, шлепнул на стол три пачки долларов. Мужики как завороженные смотрели на зеленые хрустящие бумажки, потом переглянулись и вновь уставились на деньги.
- Сколько здесь? - шепотом, с придыханием спросил Федя.
- Нне ззнаю. - также шепотом произнес Семен. - Этто ттолько авванс. И то намм ххватит на вссю осттавшуюся.
   Федор боязливо, с каким-то благоговейным трепетом дотронулся до тугих пачек, пробуя их на ощупь и любовно поглаживая.
- Я не смогу отказаться от такого бабла. - покачал он головой. - Надо что-то придумать.
- Что? - Семен сгреб в сумку деньги и повесил ее на ручку двери, выжидательно поглядев на товарища.
- Ну, магия эта верно существует, раз ее так боятся чернокожие.  - Федор оживился. - Пойдем-ка в интернет кафе, здесь, прямо за углом. Погуляем по просторам сети. Наверняка там что-то и отыщется полезное.
- Ддавай сходдим.
  Приятели решили спрятать деньги дома — не таскаться же с «драгоценной» ношей по городу, не ровен час, потеряются или еще того хуже, ограбят. Оглядев комнату, Федор направился к старенькому шифоньеру с облупившимися боками, распахнул скрипучие дверцы и порывшись в вещах, запихал запечатанные пачки в трусы. Положил на самое дно, навалив сверху кучу тряпья.
- Здесь никто не будет искать. - с удовлетворенным видом знатока, изрек он. - Мне и самому противно тут копаться. Старое вонючее барахло.
  Семен заглянул из-за плеча товарища, поморщился, но согласился с ним.
- Я ббы точнно не сттал. - Да и комму в голову приддет, что здесь вообще можжно найти что-то ценное?!

   Отсидев за монитором битых три часа, мужики вышли из кафе мрачнее тучи. Все оказалось не так просто, как они себе представляли.
- Нужны настоящие жертвы! Одной куклой вуду тут не обойдешься! Ума не приложу, что делать.
- И дденьги оттдавать не хочется! Я тепперь с ними не расстанусь. Никоггда!
- Ну, ты же понимаешь, что придется убивать. И не одного, вернее, не одну, девку, а целых тридцать. Столько ведь лет этой Светке. И все это придется делать тебе!
- Ккак мне? - секунду Семен смотрела на товарища ошеломленным взглядом, а потом резво замотал головой… - Ннет, ннет, ннет! Это ты меня подставил! Нам вместе и расхлебывать!
- Да заткнись ты! - Федор схватил бывшего друга за грудки. - Если бы ты не трепался про свое путешествие!.. Про то, как колдуном стал… вуду выучил… Мне бы и в голову такая хрень не пришла!
- Дда я ппошуттил!
- Дошутился, блин! - Федор не мог спокойно стоять на месте, его словно иголками кололи, он то подпрыгивал как кузнечик, то замирал неподвижно, словно статуя. Наконец он всплеснул руками. - Хорошо. Я готов тебе помочь. Но убивать ни за что не стану... Я крови боюсь… В обморок с детства падаю. Но девок искать помогу. Что-нибудь придумаю.
   Мужики крадучись, словно воры вернулись в квартиру Федора и обговорили все детали. И только когда решили все вопросы, Семен рванул домой. По пути прикупил пару бутылок самогонки у знакомой торговки и легкой закуски в ближайшем супермаркете.
- Ддело дрянь! Я ж никоггда не убиввал! - бормотал он себе под нос, короткими перебежками семеня домой. - Подумаешь — несколлько девок убить. Зато потом всю жизнь халявную водочку поппивать. А без беленнькой тут не разоббраться!
  Он шмыгнул к себе во двор, запер калитку и трусцой припустил к дому.


   Мы с Артемом готовили рапорт Нестерову. Вернее — это я писал отчет о проделанной работе, а он лишь слушал мои рассуждения, и время от времени вставлял, что-то типа:
- Невероятно… отпад… понял…
- Послушай, Забродин, - разозлился я, - ты не мог бы не мычать под руку. И так тошно, а тут еще ты! Толку от тебя как от козла молока.
   Сержант как обычно надул губы и отвернулся к стене, изучая белесые разводы на обоях. Мне стало на мгновенье жаль парня — молодой еще, неопытный…
- Эх, Тема, знал бы ты, как я устал. Еще толком дома не был, всю ночь здесь колобродил. Это уже третий труп. Не считая соседских. И никаких зацепок! И это наш дилетант!.. - я стал заводиться. - Сколько их еще будет? С каждым разом все профессиональней наш любитель становится. Скоро средь бела дня убивать начнет, а свидетелей и улик нет!
  Я посмотрел на часы — четверть девятого, а я ни спал и не ел вот уже вторые сутки. Артем попытался мне что-то возразить, или сказать, но тут зазвонил телефон селектора. Забродин, покрутив в руке телефон, нажал на вызов, вопросительно посмотрев на меня. В трубке раздался голос Нестерова. Некоторое время сержант молча слушал, затем прикрыв трубку рукой, передал мне, что полковник срочно, сию минуту, желает меня видеть. Я жестом показал, что уже иду, и схватив папку с документами отправился «на ковер». Уже закрыв за собой дверь, я услышал, как Забродин бодро отчеканил: «Есть! Уже идет!», подумал, что не тот это человек, который будет рисковать своей шкурой, лазить по подвалам и чердакам, и рисковать жизнью, каким был Одинцов. И я в который раз, с горечью помянул своего напарника и друга.

   Нестеров, багровый и злой, метал в меня разъяренные взгляды. Но как всегда старался быть сдержанным. Взяв волю в кулак, он кивнул мне на стул напротив, а сам остался стоять. Я, догадываясь о чем пойдет речь, прихватил все документы.
- Что на этот раз? Кто пострадавшая? - спросил он.
- Еще один труп женщины. - сказал я. - Все тот же почерк, все те же обстоятельства. Вот все документы по горячим следам. Остается ждать вердикта спецов!
   Полковник устало опустился на стул, и доверительно проговорил:
 - Как мне все это надоело! Вот бы укатить куда-нибудь в деревню, садить себе капусту и поливать яблони…
    Я хотел было возразить, что в его лице полиция в целом и наше отделение в частности потеряет большого специалиста, но Антон Петрович уже взял себя в руки.
- Сейчас эксперты работают с телом. - сообщил он. - сдается мне, что дамочка наша из ооочень богатеньких. - он сморщил нос и скривил губы. - Хотя на ней не обнаружено ни колечек ни браслетов, а одежда вся пропиталась кровью, но вот туфли… Я видел такие по телевизору у одной знаменитой блогерши, которая давала интервью в передаче Малахова. Поверь, такие туфли стоят целое состояние. О чем это говорит?
- О том, что наш маньяк либо не женат, либо разведен! И уже давно.
  Нестеров в удивлении поднял брови.
- Первое, он не знает цену женской обуви. - начал я загибать пальцы. - Иначе, непременно прикарманил бы их, так на всякий случай. Второе, он просто не обратил внимания на такой аксессуар, который сводит всех до одной женщин с ума. Если бы у него была любимая женщина, он непременно вручил бы эти туфли ей, соврав, например, что копил на подарок долго и упорно, либо брался за любую работу, чтобы оплатить дорогую покупку. Если конечно он не гений преступного мира. Иначе он мог просто их не взять, чтобы потом ненароком эти его туфли и не выдали с потрохами.
- А знаешь, ты натолкнул меня на одну мысль! - вдруг напрягся полковник. - Как раз эти туфли и помогут нам выяснить, кому они принадлежали. - он помолчал. - Думаю, в городе не много магазинов, в которых есть подобный товар. Займись-ка этим, или поручи это своему стажеру.
   Я кивнул, и схватив папки и блокнот с заметками, вышел в коридор.
Едва я переступил порог своего кабинета, как в кармане завибрировал телефон. На экране высветилась веселая мордашка моей дочери. Внутри ёкнуло. Что заставило Дарью звонить мне в рабочее время? Она с детства знает, как я не люблю, когда меня отвлекают от дел. Я с опаской поднес телефон к уху.
- Папа, извини, что звоню. - ее голос был встревоженным. - Мама поехала домой, а ключи забыла на тумбочке. Женька дома? Ты сообщи ему, чтобы открыл дверь, и никуда не отлучился.
- Да, да, хорошо! - еле выдавил я из себя. - Не волнуйся!
Я нажал на «отбой» и меня пробрала дрожь. Если Вера увидит Женьку под кайфом, мне не миновать экзекуции. Жена тут же сообщит сестре, та, бросив все дела примчится сюда… И начнется разбор полетов.
- Надо умудриться избежать скандала. - я залпом выпил остатки холодного чая и заметался по кабинету.
- Что случилось? - Артем с тревогой и удивлением следил за моими передвижениями глазами.
- Получил нагоняй за нераскрытое дело. - ляпнул я первое, что пришло в голову. - Я в кафе, проверю еще одну версию.
  С этими словами я выскочил на улицу, дрожащими пальцами нажимая кнопки номера такси. Назвать свой домашний адрес при подчиненном было бы глупостью, так пусть думает, что я действительно отправился по работе.
- Я появлюсь там позже. - убеждал я себя. - Сейчас мне надо успеть до приезда Веры.
   Что мне следует предпринять в такой щекотливой ситуации я не мог сообразить, но надеялся, что дельная мысль придет мне в голову на месте.
   Веры еще не было, и я вздохнул с облегчением. Женька все еще спал нервным напряженным нездоровым сном. Он даже не очнулся, когда я перетаскивал его на балкон. Пришлось постелить ему матрац, чтобы было мягче, уложить на подушку и накрыть простыней, надеясь, что Вере не понадобится выйти на свежий воздух.
   Я прибрал Женькину постель, свалил грязную посуду в раковину, смахнул пыль с мебели, и услышал звонок в дверь. Вера выглядела бы прекрасно в своем летнем сарафане и легкой изящной шляпке, если бы не смущенный и виноватый взгляд, который сбил меня с толку.
- Меня направили в командировку, сообщила она, старательно отводя взгляд в сторону. - Вернее не в командировку, а на курсы повышения квалификации, и мне надо кое-что забрать из вещей. Я понимаю, что оставлять тебя без присмотра очень эгоистично с моей стороны, но ты же знаешь наше руководство, если послали, значит отвертеться никак не получится. Я не знаю что делать. - в ее взгляде читался вопрос.
   Если бы она знала как я был рад ее отъезду. Я даже украдкой перекрестился, благодаря все высшие силы. Но вслух, натянув на лицо маску скорби, произнес:
- Ты не обязана заботиться обо мне в ущерб своим профессиональным интересам. К тому же Женька прекрасно справляется с обязанностями домработника и помощника по хозяйству.
   Вера с сомнением покосилась на раковину с немытой посудой, полное мусорное ведро, от которого уже доносился слабый пока еще, душок гнили и плесени, гору грязного белья в корзине, и перевела вопрошающий взгляд на меня.
- Женька поехал к другу на свадьбу. - соврал я, стараясь казаться спокойным. - Всего несколько дней и он вернется, все исправит.
- Давай, я хотя бы помою посуду, и наведу марафет. - предложила Вера, намереваясь дотянуться до фартука.
- Что ты! - заорал я. - Тебе надо отдохнуть перед дорогой, собраться… поспать немного. - Вера лишь махнула рукой.
- Не беда. До вылета еще пять часов. Я все успею.
- Пострадает твой маникюр! - я был просто в отчаяние. - Как ты будешь выглядеть, читая доклад или обсуждая с аудиторией темы. Люди в-первую очередь обращают внимание на руки человека, сама говорила.
   Глаза Веры полезли на лоб.
- Что ты так раскричался? - спросила она. - Да и когда тебя интересовали такие мелочи?! Ты что-то от меня скрываешь! Ну-ка, посторонись… - она отодвинула меня рукой и ринулась в комнату, за одним распахивая двери во все комнаты.
   Я ничего не мог поделать. Стоял столбом, обливаясь от страха потом. Вот сейчас она заглянет на балкон, и я пропал. Но этого не случилось. Вера вернулась на кухню и в упор уставилась на меня.
- Значит, опять сложное дело?
- Ну так это как обычно. Уже стало обыденным. - я украдкой выдохнул с облегчением — буря миновала. - Просто я сейчас не смог бы уделить тебе достаточно времени — все силы брошены на работу.
- Если это так, то я уже привыкла к такому. - она отошла к окну. - Точно нет никакой другой причины?
   Я усиленно замотал головой. И тут раздался грохот из зала, вернее с балкона, и я бросился туда. Женька попытался встать, но ноги его не слушались, и он постоянно падал. Я рыкнув на него, пихнул парня в бок, заставляя улечься обратно, и только успел накинуть сверху сушившиеся тут же на веревке полотенца, как появилась Вера. Она хотела выскочить на балкон, но я преградил ей путь.
- Что это такое? - с испугом и удивлением прошептала она.
- Не надо тебе этого видеть. Я сам все уберу. - залепетал я, пытаясь увести ее подальше от опасного места. - Мне дружбан мяса отвалил — на охоту ездил. Я его на балкон унес, чтобы потом переделать, но закрутился и забыл. Вот черви и завелись. Я знал что жена до полусмерти боится ползучих тварей и любый насекомых, и никогда добровольно не прикоснется ни к одной букашке, и это была моя надежда на спасение.
   Вера прижала пальцы к вискам, все повторяя как заведенная:
- Какой ужас! Какой ужас! Что о нас подумают соседи, когда черви посыпятся им на голову! Это надо немедленно убрать!
- Как только ты уйдешь, я все приберу. - начал заверять я ее. - Ничего страшного! Тебе не надо это видеть.
  Вера схватила какие-то документы, быстро покидала в сумку вещи и выскочила за дверь, твердя на все лады:
- Сейчас же убери эту гадость. Я даже не буду спрашивать, почему ты дома в разгар твоего расследования.
  Я захлопнул дверь и съехал по стенке на пол, переводя дух. Коленки предательски подогнулись — вот я, опытный следователь, который видел немало сцен насилия, перепугался до полуобморока своей жены!
 Я выдохнул, и отправился на балкон будить племянника. Когда он приоткрыл мутные глаза, которые смотрели сквозь меня в немом удивлении, я потрепал его по щекам, пощелкал пальцами перед лицом и удостоверившись, что парень стал приходить в себя, переместил его обратно в комнату.
  Тяжело дыша и истекая потом, я уселся рядом с ним.
- Эх, Женька - Женька, - мне была так неприятна вся эта ситуация, что хотелось завыть, - сколько времени прошло с тех пор, как ты появился в моей жизни, а данное сестре слово я так и не сдержал. Да еще и сам стал зависим от этой ситуации… А теперь приходится вот так жестко расплачиваться.
  Но как не гадко было мне на душе, нужно отправляться на работу. Убийств становится все больше, а расследование зашло в тупик.
   Женька заворочался, тяжело вздыхая и повизгивая во сне. И вдруг повернув ко мне голову, не открывая глаз, проговорил:
- Надо просто спросить, кто делал подарки девушкам в кафе.
  От неожиданности я вздрогнул, едва переварив то, что только что услышал.
- Подарки? В кафе?
- Всем и только так! - промычал парень и вновь отключился, на этот раз окончательно.

   Я вышел из дома опустошенный последними событиями, с больной головой, но нужно было брать себя в руки и продолжать расследование. Мой путь лежал в ближайший бутик модной обуви «Марильани», который я нашел на карте города. «Дурацкое название, - подумал я. - ну почему нельзя назвать по русски, например «Магазин дорогой обуви»? Конечно, с фантазией у меня не очень, но такие названия все-равно режут слух.
   Я шел довольно бодро. Мое волнение по поводу неожиданного приезда жены улеглось и настроение слегка поднялось. Я осознавал, что чудом выкрутился из щекотливой ситуации, но стоило подумать о Женькином здоровье основательно. Нехватало мне разоблачений и скандалов в семье. «Я подумаю об этом потом… - решил я, смутно вспоминая, где слышал подобное выражение, но так ничего на ум не пришло. - Наверное кто-то из великих! В любом случае, это правильные слова, которые дают возможность расслабиться.»
   Я даже начал напевать мотивчик из новомодного шлягера, который несся чуть не из каждой машины, проезжающей мимо. Жара заставила автолюбителей раскрыть все окна, и музыка теперь гремела на всю округу, сливаясь в один нестройный гул.
- Как оживилось движение с приходом тепла! - подумал я.
  Машины, грузовые и легковые, бойко лавировали по проезжей части, лихо обгоняя и подрезая друг друга. И лишь «подснежники» - как называли тех, кто  возобновлял поездки весной и заканчивал их с приходом первых заморозков, ставя свои легковушки на прикол в гараж, до следующей оттепели, осторожно крались по трассе, пугаясь каждого сигнала и очередного лихача. Таких, подснежников и чайников на дороге недолюбливают, стараются оттеснить, обогнать, обматерить, не понимая того, что еще больше пугают новичков, от которых и так нужно держаться подальше и всегда быть начеку.
   Дико озираясь по сторонам, носились велосипедисты и самокатчики, пугая прохожих, которые шарахались в стороны и на чем свет кляли их самих, администрацию, полицию, президента, которые не могут запретить это вопиющее безобразие. Я сам дважды чуть не оказался под колесами скейтбордистов, обогнавших меня на приличной скорости.
  Меня всегда раздражали эти лихачи и бегуны, которые совершали свои пробежки не в парках и отведенных для этого местах, а лавирующие прямо среди пешеходов, то и дело задевая их и толкая. Люди матерились им в след, грозились обрушить на головы наглецов все небесные кары, но выговорившись, также покорно продолжали свой путь.
  Еще меня прямо бесили велосипедисты, которые считали, что как только они тронулись с места, все должны были сразу уступать им дорогу. Один парень особо наглый и беспринципный чуть не сбил меня с ног, и когда я стал громко возмущаться,  показал мне средний палец и тут же умчался прочь.
   Измотанный до предела суетой и никак не спадающей жарой, в прескверном теперь настроении, я вошел в обувной салон «Марильани». Ко мне тут же бросился продавец — консультант Валентин, как значилось на его бейдже, и расплылся в широкой улыбке белоснежным, сверкающим каким-то неестественным светом, ровным рядом зубов.
- Добрый день! Чем могу вам помочь? - с полупоклоном, деланно елейным тоном спросил он. - У нас есть как мужская обувь, так и женская. Что желаете? Примерим сейчас? Вам подсказать что-то или вы ищите что-то определенное?
   От всех этих вопросов, сладкого голоса и льстивого мельтешения вокруг, у меня разболелась голова, к горлу подкатил ком и стало трудно дышать. Кроме того, его розово-голубой костюм вызывал во мне нервную дрожь.
- Я из полиции. - прохрипел я, еле сдерживая рвотный позыв. - Я к вам по делу.
   Парень сразу сник. От его голливудской улыбки не осталось и следа.
- Что ж такое? - всплеснул он руками. - Только же вчера отстегнул вашим сполна, и вы опять здесь?! Если так будет продолжаться, мы вынуждены будем закрыться и тогда вы не получите ни гроша! - подбородок его нервно задрожал, губы вытянулись в одну тонкую линию. Мне показалось, что он вот-вот начнет хныкать как капризное дитя.
- Я не за деньгами! - резко оборвал его стенания я. - Хотя с этим тоже было бы неплохо разобраться. Я хочу знать, это ваши туфли? - я протянул ему фотографию, которую вручил мне патологоанатом.
  Валентин схватил фотографию, словно эта была драгоценность и начал рассматривать ее с небывалым интересом. На лице его промелькнуло выражение зависти, презрения, восхищения и одновременно недоумения, злорадства и обиды. Давно я не встречал такого спектра эмоций сразу.
- Нет. Такой обуви у меня отродясь не было. - справившись с эмоциями, наконец заявил он. - Это слишком дорогая обувь для моего салона. Настоящее итальянское качество! Какая выделка, какие изгибы! Думаю, в нашем городе вы такой не найдете… Хотя, - он еще раз посмотрел на карточку, и я воспрял духом. - Может только у Георгия!…
- У какого Георгия? - спросил я.
- В центре есть небольшой салон. Только для избранных. Владелец никак себя не обозначает, просто небольшая, совсем неприметная дверь среди многих других, куда вход только по рекомендациям для особо избранных. - я молча кивнул, забрал у него фотографию и сунул в папку. Тащиться в центр не хотелось, но работа есть работа, никуда не денешься. - Может вы все же посмотрите что-то для себя? - без особого энтузиазма спросил Валентин напоследок.
- С нашими-то зарплатами?! - усмехнулся я, кивая на ценники. - Мне на одну пару летних ботинок год работать надо.
  Парень ничего не ответил, только грустно пожал плечами.
Вышел я в еще более скверном расположении духа.
- Вот так, работаешь работаешь на благо города, а ни благодарности, ни почета, ни уважения, ни денег. - обида змейкой скользнула в самое сердце. - Хотя, я уже не первый раз сталкиваюсь с тем, что наши работники не все чисты на руку. Надо поднять этот вопрос. Вот из-за таких ублюдков про нас всех сочиняют всякие небылицы. Надо вычислить этих гадов и наказать по всей строгости.
   Мысли мои прервались, когда глаза наткнулись на белую пластиковую дверь с невзрачной табличкой у входа — магазин. И больше никакой информации. Я потянул металлическую ручку-скобу на себя, и где-то в глубине раздался мелодичный звон.
- Что вам угодно? - послышалось откуда-то справа. Я повернулся на голос и остолбенел. У низенькой стойке в инвалидном кресле сидел высокий худощавый молодой человек. В его висках пробивалась седина, а в глазах застыла грусть. Я невольно отпрянул назад и хотел было выйти, чтобы убедиться, что пришел по адресу.
- Если вам нужна обувь — вы попали куда надо! - произнес парень, и я покраснел. - Не волнуйтесь, многие реагируют на мое уродство точно так же. Я уже привык и не обращаю внимание.
- Но мне сказали, что здесь можно купить обувь высокого качества. Итальянскую. Фирменную. И очень дорогую.
- Все верно! - владелец магазина заулыбался, и его лицо тот час преобразилось. Теперь передо мной сидел симпатичный человек с мягкими чертами лица. Грусть ушла, морщинки разгладились, и я улыбнулся в ответ.
- Только я не продаю готовой обуви, а делаю на заказ. И не итальянскую обувь, а итальянское качество. Я сапожник в седьмом поколении. Еще мой далекий предок служил при дворце сапожником. А это… - он указал на свои ноги — ранение в горячей точке. Я хотел прервать нашу династию сапожников, хотел стать военным… но не судьба… Мой род решил, что обувное дело важнее.
- Вы наверное знаете всех своих клиентов в лицо? - начал я задавать вопросы.
- В целом — да. - он не стал отпираться. - Если вы имеете ввиду моих постоянных заказчиков, вернее — заказчиц. Но бывает, люди заходят по рекомендации своих знакомых, друзей, родственников… Такие, бывает и не закажут ничего, приценятся, расспросят про качество материалов, технику работы… Потом уходят и больше не возвращаются.
- А вот эти туфли вам знакомы? - я протянул ему уже изрядно потрепанное фото.
Он взял лупу, направил свет настольной лампы на снимок и внимательно, минуты две изучал картинку. Потом поднял на меня свои небесно-синие глаза и с серьезным видом посмотрел мне в лицо.
- Конечно, это моя работа! Но, откуда…
Я не дал ему договорить.
- Мне нужно знать, кто эта женщина?
- Это очень богатая клиентка. Ее отец большую часть времени живет за границей, а она осталась здесь с матерью и сестрой близнецом. Девушки похожи внешне как две капли воды… но, конечно ноги у них разные. Я снимал мерки с обеих… Эти туфли я шил для Алины. Ее сестре такой фасон не подошел бы, у нее стопа чуть шире и поэтому… - он прервался. - А почему вы ее разыскиваете? Что-то случилось?
- Предположительно ее убили. - сказал я как можно спокойнее. - По крайней мере, эти туфли сняли с ног неопознанной жертвы маньяка.
- Боже, какой ужас! - лицо парня побелело, а руки заметно задрожали, но парень постарался взять себя в руки. - Как и кто мог это сделать?
- Вот это мы и выясняем! - мне показалось, что он силится скрыть слезы, навернувшиеся на глаза, часто моргая и переведя взгляд в потолок. «Да ты был влюблен! - с горечью подумал я». - Я сообщу вам о результатах расследования лично. - он лишь кивнул и тут же отвернулся к столу.
- Вот здесь ее полное имя, адрес и телефон. - он протянул мне клочок бумаги, исписанный мелким, «бисерным» почерком.
- А может быть вы еще что-то можете о ней рассказать? - мне показалось, что парню хочется поговорить о своей тайной зазнобе, просто, чтобы только услышать ее имя еще раз.
- Да она была совсем не похожа на этих богатеньких дурочек. - в глазах парня сверкнул мечтательный огонек. - Алина была другая. Особо не кичилась богатством. Ни миллионных украшений, ни сумочек по цене самолета, ни тонны косметики. Туфли — это все, что было на ней дорогого. В остальном девушка как девушка.
- Что и требовалось доказать! - кивнул я. - Ее легко можно было принять за среднестатистическую обывательницу.

 Солнце нависло над землей своим огненным диском. Я отыскал в телефоне программу определения погоды и пролистнул страницу. Так и есть — двадцать девять градусов.
- И это наверняка в тени. - пробурчал я недовольно.
Я вернулся в кабинет с промокшей насквозь рубашкой и желтоватыми разводами на спине и брюках. Пришлось затирать пятна влажными салфетками.
-Ты, Артем,  разыщи и вызови сюда мать погибшей Алины, - сказал я между делом. - Вон листок с данными на столе… Если понадобится, съезди к ним сам. Но чтобы Боярская была здесь с минуты на минуту. Это и в ее интересах тоже.
- Слушаюсь, Борис Петрович! - отчеканил стажер, подхватываясь.
- Да, не говори ей пока ничего. Сначала проведем опознание.
- Понял вас, товарищ подполковник!
- Да иди уже! Оглушил!
   Парень заметался по комнате, радостно восклицая:
- Я все сделаю в чистом виде!.. Сам поеду и привезу!.. Я себя покажу!.. он схватил листочек с адресом и выпрыгнул из кабинета, громко стуча каблуками.
- Вот шальной! - ругнулся я себе под нос и придвинулся ближе к вентилятору, чтобы просушить мокрые пятна.
 
  Через полчаса передо мной сидела моложавая стройная женщина с печальными глазами. Ее принадлежность высшему свету была очевидна — сиреневый кашемировый костюм сидел на ней идеально, тонкие пальцы с дорогим маникюром нервно теребили шелковый платок, едва заметные колготки скрывали недостатки кожи, а туфли на высоком каблуке выдавали руку мастера, наверняка женщина обслуживалась все у того же Георгия. Грудь ее возбужденно вздымалась и легкие складки блузки под пиджаком ходили ходуном. Несмотря на жару, женщина была одета не по погоде. Наверное, следовало бы снять плотный костюм и остаться в легкой кофточке, чтобы не получить тепловой удар. Но жара казалось совсем на нее не действовала. Лицо Елизаветы  Андреевны оставалось сухим, а взгляд непроницаемым.
- Зачем меня доставили сюда?
- Ваша дочь… - начал я, но она перебила меня.
- Вы что-то знаете о ней? - в глазах за долгое время проявился живой интерес. - Она вот уже двое суток не возвращается домой. Я начинаю беспокоиться.
- У меня для вас неприятное известие. - угрюмо проговорил я и отвел взгляд в сторону. Она слегка подалась вперед и выжидающе молчала. Ее хладнокровию и выдержке можно было позавидовать. Я выпалил не поворачиваясь в ее сторону:
 - Вам придется пройти на опознание. - и замер, только теперь посмотрев на нее в упор.
  Кровь схлынула с ее лица. Но она все еще хранила молчание.
- Идемте. - я протянул ей руку и помог подняться. - Я провожу вас в морг.
   Она шла за мной словно каменное изваяние, лишь чуть шаткая походка выдавала ее состояние.
- Зрелище не очень приятное. - произнес я и кивнул санитару, который тут же подошел к каталке с покрытым белоснежной простыней, телом. - Но вы должны крепиться.
   Мужчина отдернул саван и перед нами предстала жуткая картина — изуродованное тело с торчащей шеей без головы. Елизавета Андреевна не шевельнулась, в упор глядя на останки своей дочери, лишь брови поползли вверх, словно она была удивлена до предела.
- Это она? - спросил я настойчиво, боясь истерики, которой бывал свидетелем много много раз.
- Одежда ее. - еле слышно, чуть заикаясь прошептала она. - Вот и родинка на запястье в виде звездочки. Это у нее с рождения. - женщина осторожно взяла руку дочери и сжала ее в своих ладонях. - Какая она холодная, словно лед. - казалось, что силы постепенно покидают бедную мать, но вдруг она истерично закричала, - Дайте кофту, она, моя девочка, совсем замерзла! Вы что не видите, ее надо согреть! - женщина рванулась к санитару и крепкой, совсем не женской хваткой, вцепилась в его плечо. - Слышите? Немедленно принесите одеяло или пальто! Шевелитесь! Вы за все ответите, если не согреете мою дочь! Я позвоню мужу, и вам не поздоровится! Вот увидите!
   Санитар высвободился из цепких пальцев обезумевшей женщины, набросил на лежащие перед нами останки простынь и рванул к шкафчику со стеклянными дверцами и большим зеленым крестом на передней стенке, достал большую стеклянную колбу, отвинтил крышечку и налил в мензурку прозрачную жидкость.
- Выпейте, вам станет легче! - он протянул ей стеклянный сосуд, но Боярская затрясла головой и с силой толкнула санитара в плечо. - Пейте! - приказал он и запрокинув ее голову, влил несколько капель ей в рот. Женщина поперхнулась и вдруг закатив глаза стала оседать на пол.
  Мы едва успели подхватить ее и бережно уложили на свободную кушетку. Мне было нестерпимо жаль бедную мать, вынужденную «делать лицо» в любой ситуации. Но даже нормы этикета не смогли заставить ее стойко перенести ужасное видение.
- Идите к себе. - махнул мне мужчина. - Я приведу ее в чувство и отправлю к вам в кабинет.
   Едва чувствуя почву под ногами, я вышел из серого здания и отправился к себе. Сердце мое стучало как бешеное, а в коленях появилась такая слабость, что я был вынужден остановиться на несколько минут, чтобы прийти в себя.
  Сколько раз я созерцал убитых горем родителей, потерявших детей, сколько раз я с трудом сдерживал эмоции, видя их страдания... В такие минуты я проклинал всех преступников и клялся наказать их по полной программе.
   Мне предстояло еще проверить подсказку Женьки о подарках в кафе. Я никак не мог понять, о каких подарках шла речь, и как эти подношения передавались. Я еще и еще раз просматривал видеозапись из кафе, но к столикам наших жертв никто не подходил кроме официанта. А у того в руках кроме блокнотика не было ничего.
- А поглядите-ка на это! - Артем ткнул пальцем в монитор. Я уставился на экран не понимая, что я пропустил. - Вот официант приносит девушке молочный коктейль и она кажется удивленной и вместе с тем смущенной. Вот она что-то спрашивает, и парень кивает куда-то в сторону, девушка смотрит в туда же и улыбается.
   Я начал понимать суть происходящего.
- Молодец, Забродин. - похвалил я стажера. - Давай проверим твою теорию.
Мы скрупулезно просмотрели все кадры с нашими жертвами и везде обнаружили одно и тоже.
- Ай да Женька, ай да молодец! - вскричал я.
- А причем тут ваш племянник? - надул губы Артем. - И почему он молодец?
- Не о том сейчас речь, парень, не о том. - я выключил монитор и повернулся к нему всем корпусом. - Дуй-ка ты в наше кафе. Сдается мне, что схема одна и та же. Официант должен был запомнить того, кто делал постоянные подачки девушкам. Тряхни его, пусть опишет подлеца и расскажет все, что знает.
- Уже бегу.

   Меня вдруг снова охватила слабость, но через пять минут все прошло. Правда, я продолжал тяжело дышать, в испуге прислушиваясь к себе. Не хватало еще заболеть. С такой работой не далеко и до инфаркта. Да еще эта треклятая жара — подумалось мне. И это еще даже не лето.
- С вами все в порядке? - озабоченно произнес Артем, останавливаясь на лету перед моим столом.
- Да… Вроде… Иди давай. Время не терпит.
   Я сидел и размышлял, что скажу сейчас Боярской, о чем спрошу, что предложу. Одна мысль плотно засела в моей голове, и надо было время, чтобы ее обдумать. Мне предстояло уговорить мать на рискованный эксперимент, но согласится ли она? И еще мне необходимо было дождаться Артема. Если наша версия подтвердится, то это значит — мы на правильном пути и расследование может быть завершено. Останется только поймать преступника и доказать его вину. Остальное мы узнаем в процессе дознания и следственных экспериментов.

   Как всегда в моменты напряженной умственной работы у меня разыгрался аппетит.
Я заглянул во все ящики стола в поисках съестного, выволок на свет пачку недоеденных чипсов, брикет засохшего печенья и понял, что этого будет явно не достаточно, чтобы унять голод. Я уставился на скудный паек решая, что предпринять — сходить в кафе или заказать доставку. Мои мысли прервал телефонный звонок. Погруженный в свои мысли, я нажал кнопку ответа, даже не взглянув на  монитор.
- Боря! - услышал я виноватый голос Веры, - Я еду домой. Там произошла такая неприятная история, которая раздосадовала меня до крайности. Сергей Иванович не сказал мне о том, что…
  Но дальше я дослушать не смог, слова жены отдалились, и звучали теперь так, словно она говорила через платок.
«Женька! - пронеслось в голове».
- Боря, давай я приготовлю твой любимый пирог, - услышал я пробивающиеся сквозь сознание слова, - а ты забегай на обед! Это не займет много времени, а остатки ты можешь взять с собой. Вечером поужинаешь с коллективом. Антон Петрович, кажется, любит пироги...
- Да. - еле выдавил я из себя. - Хорошо!
  Я бросил трубку и попытался дозвониться до парня. Но ответа не дождался. В голове возникли тысячи картин одновременно. Одно я знал наверняка - ничем хорошим возвращение Веры не закончится. Если племяш дома и находится в отключке — скандала не миновать. Придется бежать домой что есть мочи и надеяться, что все обойдется волшебным образом — или Женьки не будет дома, или Вера не заглянет в его комнату.
   Надвигающееся чувство неизбежности заставило соображать быстрее. Я вызвал такси и выбежал во двор не дожидаясь сигнала, чтобы не терять ни минуты, ни секунды…  а время тянулось так медленно, что скулы сводило судорогой, а пальцы впились в ладони, оставляя на коже тонкие полумесяцы от ногтей.
    Я уже подъезжал к дому, когда мобильник зазвонил снова, и как мне показалось на этот раз зловеще и угрожающе. Мне даже показалось, что он раскалился до предела. Я сунул его обратно в карман, так и не ответив.
   Я влетел в квартиру тяжело дыша, и не разуваясь прошел на кухню. Краем глаза я заметил ботинки племянника, чинно стоявшие у порога, приоткрытую дверь в его комнату и моя последняя надежда угасла.
   Как мне было объяснить Вере, что в таком состоянии Женька бывает очень полезен. Что это проходит… Что для него это стимул к ясновидению и он без наркотиков не может проявить ту силу, которой он обладает, а сила эта должна периодически выходить наружу, иначе она взорвет его изнутри.
   Можно было солгать, как я солгал чуть раньше, говоря о жизни с племянником как о безоблачной и вполне управляемой, можно соврать, что не знал о том, что пацан употребляет запрещенные препараты. Я же сутками нахожусь на работе и даже не догадывался об этом… Но хорошо зная Веру, я боялся еще больше усугубить ситуацию. Позже эта ложь все равно будет разоблачена и может нанести непоправимый удар по нашим с ней отношениям.

Из кухни послышались шаги, и мне навстречу вышла Вера.
- Боря, какой ужас! Как ты посмел?! - ее глаза метали молнии. - Как ты можешь так спокойно и наплевательски к этому относиться?
- Дорогая, — сказал я, — к сожалению - это часть жизни.
— Это плохая часть! — закричала она. — Это самая плохая часть! Ты всем врал, что все в порядке! Ты скрывал это от меня, от его матери! Ты наглый и опустившийся эгоист, который думает только о себе!
  На это было нечего возразить. Теперь она уже рыдала в голос. Нужно было как-то остановить ее слезы и сделать тем самым первый шаг на пути нелегкого примирения с правдой.
- Послушай, - попытался успокоить ее я. - ничего страшного не происходит — он занимался этим и до меня, и иногда теперь. Я не нянька ему, и не могу следить за каждым его шагом!
— Он может умереть когда угодно! - выкрикнула она. - Что ты тогда скажешь своей сестре?! Как будешь смотреть ей в глаза?! Как ты вообще сможешь после этого смотреть кому-то в глаза?!
   Я слушал ее молча, не прерывая. Я всегда был уверен, что наш брак продержался так долго из-за того, что между нами всегда была ясность. Не было белых пятен, тайн и недосказанности. Мы так притерлись друг к другу, что доверяли самое сокровенное, высказывали свои сомнения и пытались их решить сообща. Уход Веры и приезд племянника, поставили все с ног на голову. И я мог возразить ей, что это она ушла от меня, не оставив мне выбора. Но я разумно промолчал, хорошо осознавая чем мое замечание может обернуться.
- Ты человек, представитель закона, который карает преступников за деяния и убийства чужих людей, сознательно убиваешь собственного племянника… Ты осуждаешь людей за поступки более мелкие и незначительные, а сам скатился до мучительного медленного убийства!
- Ты многого не знаешь и не понимаешь! - начал я, но Вера, схватив кастрюлю с тестом, начала с каким-то исступлением перемешивать его ложкой.
- Вера, послушай, все не так однозначно!
— Достаточно того, что я увидела! — тише, почти спокойно произнесла Вера. Но от этого шепота мне стало еще хуже.
— Но я только пытаюсь объяснить… Для него это стиль жизни, так сказать! И он не умрет! Его организм так работает! Вернее он умрет… когда-то… но не сейчас… не сегодня и не завтра...
- Ты можешь быть так в этом уверен? Или можешь дать гарантию? На годы вперед! Или можешь пообещать, что его здоровье от этого не пострадает?! И парень в любое время выйдет из «кайфа» и станет полноценным членом общества?! Найдет работу, заведет семью, жену, детей?!
- Ну, я так далеко не заглядываю...
— Как здорово это слышать от тебя! — закричала она. — Ты о нем не заботишься и никогда не заботился! Ты его не растил, не кормил, не досыпал ночами! А теперь используешь его как король шута! Нееет, он не умрет! А знаешь почему? Ты сейчас же позвонишь Алене, все ей расскажешь и отправишь парня обратно домой!
—Вера, послушай...
   Но она ничего не хотела слушать. Она была в ярости.
  Я внезапно понял, что для нее это не обычный спор только из-за родственника-наркомана, она словно потеряла что-то большое, что она носила в себе, верила в незыблемость своих убеждений, в добропорядочность, чуть ли не в святость ее мужа, которому она посвятила большую часть своей жизни. Она потеряла основу, за которую всегда держалась в трудную минуту. И теперь никак не может найти эту опору, чтобы не разочароваться, не утонуть в омуте того, что узнала всего за несколько минут. Жизнь ее и моя уже не будет прежней. Придется все переосмыслить и принять то, что я, ее всеми уважаемый, принципиальный и положительный муж, может оказаться совсем не таким идеальным. А я не мог допустить, чтобы наши отношения, которые с таким трудом восстанавливались эти несколько месяцев, усилия, приложенные нами обоими, сошли на нет. Я не мог потерять ее еще раз и наверное уже навсегда! Надо было найти слова, чтобы они дошли до ее сознания! Надо мириться! Любой ценой!
— Вера... — я попытался положить ей руки на плечи. Она стряхнула их резким движением и ее губы сложились в тонкую, едва различимую линию.
— Оставь! — сказала она. — Не делай вид, что не понимаешь о чем я говорю! - она грохнула кастрюлю на стол так, что часть теста выскочила наружу и медленно опускаясь по стенке, растеклась по столу. Но Вера этого даже не заметила. Она скрестила руки на груди и гневно уставилась на меня. Банка с вареньем подпрыгнула на столе и чуть не упала на пол. Я еле успел ее подхватить и пододвинуть к середине, подальше от края.
  Я чувствовал себя так, будто меня пропускают через мясорубку. Усталость последних дней накатила на меня разом. Я опустился на стул и откинулся на спинку, вытягивая ноги вперед. Мне очень хотелось, чтобы все закончилось поскорее. Я даже постарался улыбнуться. Но улыбки не получилось. Передо мной маячили ее сердитые глаза. Я впервые видел ее такой рассерженной. Не просто рассерженной, а разгневанной.
Я еще раз попытался оправдаться:
—Я клянусь тебе, что это — в последний раз. Никуда не надо звонить и никому не надо сообщать. У меня сейчас такое дело, что я не мог не обратиться к нему за помощью.
— О, Господи! — выпалила она с презрением. - Куда я смотрела все эти годы?! Я думала… я видела… нет, я представляла тебя совсем другим человеком! Как жестоко я ошибалась.
   Вера схватила кастрюлю, машинально собрала тесто со стола и несколько секунд пыталась его взбивать, но потом резко отпихнула кастрюлю от себя, закрыла руками лицо и раскачиваясь из стороны в сторону, проговорила:
- Иди и исполняй свой долг перед государством. Но отныне я больше никогда не смогу тебе доверять и никогда тебя не пойму. Уходи!
- Ага, когда я рисковал своей жизнью и был на волосок от смерти, ты гордилась мной, не осознавая того, что чувствовал я, а теперь, когда я для тех же целей использовал Женьку, и уже не так рискую, я перестал быть нужен. Ты все эти годы мечтала, что меня убьют и тогда вот она — вдова героя?! - я понимал, что несу чушь, но никак не мог успокоиться. В душе проклиная себя, я все больше распалялся, видя, как ее глаза все больше округляются. - Со мной или без меня, он все-равно не переставал пичкать себя наркотиками. Но как только я попросил его о помощи — так все вдруг сразу стало трагедией! Ты знала, почему он попал к нам домой! И ты знаешь, что наркоман навсегда останется наркоманом! Так чего ты устроила весь этот разбор полетов? Его уже не исправишь! И да, возможно ты права — он умрет от передоза или истощения организма, но умрет с пользой!
   Я не стал выслушивать ее возражения, претензии, укоры и угрозы, а вскочил с места и выскочил на лестничную клетку, громко хлопнув дверью. Соседняя дверь слегка приоткрылась, и в щели показался глаз соседки, бабы Маши, щуплой и сварливой старушонки, вечно сующей нос в чужие дела.
- Закрой дверь, старая дура! - рявкнул я, и не дожидаясь лифта, начал спускаться по ступенькам.
  За моей спиной послышался удивленный голос, и дверь тот час же захлопнулась.
   В отделение я вернулся выжатый как лимон, голодный, уставший и злой. Артем уже сидел за столом и пялился в монитор. При виде меня он расцвел как майская роза и его вид стал напыщенным и довольным. Не обращая внимание на мое состояние, он затараторил.
- Я был в кафе и все выяснил! Мы оказались правы.
  Уставший и измученный я не стразу понял о чем он говорит, но вскоре взял себя в руки и начал вникать в суть дела.
- Официант сказал, что девушкам, всем троим, передавал коктейль один странный мужичонка. Одетый неряшливо, он однако имел достаточно денег, чтобы вот так просто заплатить за дорогие коктейли.
- Продолжай. - подбодрил я.
- В последнее время, как сказал официант, этот человек зачастил в их кафе, и как раз тогда, когда в зале появлялись красивые молодые женщины. И он непременно платил за их коктейли и просил официанта просто подарить их девушкам.
- Девушки знали о том, кто делал им такие подарки?
- Нет. Тот субъект просил оставить это в тайне. Говорил, что это его подопечные… правда не уточнял детали… И он хочет понаблюдать за ними со стороны. А потом, когда девушки собирались уходить, он ждал их у дверей.
- Давай-ка уточним у соседей. - я потянулся к трубке. - Возможно он засветился и там.
- Уже.
- Что уже? - не понял я.
- Уже звонил, уже уточнил, уже проверил. - довольный своей сообразительностью щелкнул пальцами Забродин. Но времени пропеть ему дифирамбы не было.
   Сержант еще раз поставил кассету, и в который раз мы стали просматривать видеозапись.
- Вот он, - стажер ткнул пальцем в монитор. Я придвинулся ближе, всматриваясь в смутное отражение.
  Невзрачный мужичок, в поношенном пиджаке, на которого мы ни разу не обратили бы внимание, если бы не подсказки Женьки. Вот он подходит к барной стойке, вот что-то говорит официанту, тыкая пальцем в зал. Вот, когда официант отворачивается за подносом, закрывает готовый коктейль своей спиной, и проделывает какие-то манипуляции. Но что конкретно он делает — почти не разобрать.
- Наверняка подсыпает снотворное. - в волнении шепчет Артем.
- Через некоторое время девушки чувствуют наваливающуюся сонливость, - продолжил я мысль, - и выходят из кафе…
- Где он их и встречает. А потом везет куда-то, где и убивает… Кстати, в последний раз… Ну, когда была похищена и убита последняя жертва, она была не одна, а с сестрой-близняшкой. Официант сказал, что девушка подошла чуть позже, когда первая, ну, в смысле, ее сестра, уже собиралась уходить. И он сначала подумал, что девушка решила остаться, а потом стушевался и разнервничался, когда увидел две, совершенно одинаковых копии.
- Но у нашего супчика не было времени, чтобы заняться еще и второй девушкой. - заметил я. - А значит он вернется за ней… Не оставлять же свидетелей, если он успел понять, что это сестры, или не видел вторую, но когда придет еще раз в кафе за новой жертвой, и увидит живой убитую им девушку, растеряется, запаникует… и обязательно совершит ошибку.
- И что мы будем делать? - глаза Артема заблестели, он уже готов был «ринуться в бой».
- Сначала будем говорить с их матерью! Без ее согласия, мы бессильны. Если случится непоправимое, она сотрет нас с лица земли.

  Семен и Федор, как заговорщики шептались на кухне, периодически подливая в рюмки остатки самогона. Они просидели около трех часов и наконец выработали план действий.
- Значит так, - подытожил Ильин, - я беру на себя девок, а ты уже сам с ними разбираешься.
- А какк и где ты буддешь искать… жертвы? - Семен, поминутно вытирал вспотевший лоб, и глаза его при этом затравленно бегали из стороны в сторону.
- Да какая тебе разница? Это моя забота. Забыл, я раньше работал грузчиком в аптеке. Что-то слышал про новое поколение лекарств… - он многозначительно поднял палец вверх, - А что-то интересное и прикарманивал помаленьку. Дома у меня нехилый склад получился. Думал продать по дешевке то, что без рецептов не выдается, да все как-то не решался. Вот и пригодилось! Там у меня есть три пачки снотворного, которое работает мягко, без последствий и быстро выводится из организма.
- Нну и? - не отставал Семен. - Дальше-то что?
- Ну ты тупооой! - протянул подельник. - Иду в кафе и подсыпаю порошок в питье подходящим дамочкам. Потом везу их к тебе… Я же не спрашиваю тебя, что Ты собираешься делать дальше. Так что думай. Нефиг было языком зря трепать!Я колдун, я колдун! Ну вот теперь и колдуй!
- Страшшно мне как-то, Феддя!
- Да не дрейф! Пойди почитай литературу про это гребаное вуду! А мне надо найти машинку подешевле — девок возить.

   Семен целую неделю провел в библиотеке. Потом еще столько же в интернет кафе. Накопал всякого. И только стал немного разбираться в магии гаитян, как поступила первая жертва.
- Ты с ума сошшел, Федька? Зачем деввку домой мне приволлок? А если зайдет кто?
- У тебя подвала что ли нет? - пыхтя и отдуваясь приятель сбросил с плеча податливое тело на замызганный дощатый пол.
  Семен поддел его ногой, и девушка перевернулась на спину. Оба вздрогнули. Руки жертвы разметались в стороны, волосы, закрывавшие лицо медленно стекали на плечи.
- Она этто что, дохлая? - побледнел колдун. Руки его задрожали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. - Че с ней деллать?
- Живая. Спит только. - Семен растирал затекшие пальцы. - Вроде на вид худая, а тяжелая, что твоя кобыла! - сплюнул он через плечо. - Давай ее в подвал спустим, да я пошел — мне еще на работу надо.
   Оба еще немного помолчали обливаясь потом, то ли от страха, то ли от жары, и не сговариваясь подхватив девушку за руки — за ноги, поволокли к люку. Короткая юбка задралась, открыв взору беленькие полупрозрачные трусики и Семена повело.  Ноги сделались ватными, а глаза масляными. Он едва не выронил ношу, а Федор фыркнул, обнажив беззубый рот.
- Ты, Семен, слюни-то не распускай. Свалим девку вниз и делай с ней что хочешь. Да смотри, чтобы делу это не помешало, а то кастрирует тебя Задорожный, и потом облизывайся всю оставшуюся жизнь.
   Тот хрипло кашлянул, но продолжал пялиться на запретную картину.
—Приди в себя, придурок! — закричал Федор так внезапно, что несчастный мужик отшатнулся, выронив ноги девушки из рук и они со стуком ударились об пол. Семен засуетился, пытаясь исправить оплошность и задел локтем пакет с мукой, что стоял в углу комнаты. Тот упал на пол, рассыпав белую пыль по всей комнате.
- Не ори на меня! - чуть не плача выкрикнул он. - Из-за этой дурацкой затеи мне придется сидеть неделю на голодной диете.
- Тащи давай! Не скули! Денег тебе отсыпали не мало, на жрачку хватит.
   Оба приятеля дотащили тело девушки до люка и аккуратно, даже как-то бережно опустили его перед зияющей в полу дырой.
- Ну, чего тянем-то? - оба нерешительно топтались рядом не предпринимая никаких действий.
 А потом Федор вдруг подцепил податливое тело носком ботинка и подтолкнул его вниз. Этот момент оба приятеля будут, наверное, вспоминать еще долго. Казалось, раздался оглушительный грохот, и девушка скрылась в темноте. Все закончилось глухим ударом… И наступила тишина.
   Ноги Семена подогнулись, и он уселся прямо в мучную пыль, вытирая накатившие вдруг слезы, перепачканными руками.
- Ну ты давай тут, разбирайся! - Федор начал отступать к двери, стараясь не наступить в белый порошок, но все же его белесые следы  потянулись за ним до самого выхода. Он выскочил за дверь, пытаясь побороть панику и отвращение к самому себе, к этому алкашу Семену, с его долбаной бравадой, к Задорожному, задавшему им такую задачу. - Может черт с ними, с деньгами — нежели богато, нечего и начинать?!
 Но тут перед глазами предстали хрустящие зеленые бумажки, и вся нерешительность мигом испарилась из его головы.
- Какого ты, Федя, хрена раскис, как жеваный башмак? - укорил он себя. - Месяц, полтора работы и… вся жизнь потечет как по маслу. Так глядишь и бабенку домой приведу. Заживем с ней как «белые» люди. - и грезы увели его в далекую счастливую даль.
   О том, что его могут вычислить и арестовать, он не думал вовсе, полагаясь на свою удачу и счастливую звезду.
- Все в этот раз прошло удачно. И впредь будет также.
   Он возомнил себя фартовым бравым парнем, который разработал и осуществил гениальный план. И дал себе слово не отступать от намеченного пути.

   
   Елизавета Андреевна вошла в кабинет еле передвигая ноги. Казалось, она постарела на десяток лет. Под глазами образовались темные круги, сами глаза покраснели и опухли. Теперь Боярская не выглядела роскошной богатой дамочкой из высшего общества. Женщина молча прошла к столу и опустилась на стул, сразу как-то съежившись и втянув голову в плечи.
    Как не тяжело мне было начинать разговор, но нужно все же было решаться. Мне пришлось рассказать ей о преступлениях маньяка и объяснить, что ее дочь не первая, и к сожалению, не последняя жертва негодяя.
- Что вы хотите от меня? - спросила она бесцветным голосом, выслушав мою тираду с опасным безразличием, граничащим с апатией.
- Я просил бы вас помочь поймать того, кто похитил и убил вашу дочь.
- Но что я могу сделать? - наконец она подняла на меня глаза, в которых промелькнуло удивление. - Только сегодня я узнала о смерти Алины и плохо соображаю.
- Позвольте доверить нам, вашу вторую дочь — Катерину.
  На ее лице отразился страх.
- Как? Отдать на погибель последнюю кровинушку? Нет, нет и еще раз нет! Ни за что!
- Это просто необходимо! - терпеливо сказал я. И рассказал о своем плане. - Мы будем следить, и за ней, и за убийцей, когда Катя будет обедать в том же кафе, что и накануне.
- Вы хотите использовать мою дочь как приманку? - она воздела руки вверх, словно безумная. - Нет! Если нет другого способа поймать преступника, то не надо его вообще ловить! Пусть смерть Алины ляжет на его плечи непосильной ношей. Пусть это убийство останется на его совести, но мне надо сохранить теперь уже единственного ребенка.
- Другого выхода нет! Вам нечего бояться!
- Нет, мы уедем с Катериной, как только состоятся похороны! - женщина не могла и не хотела внять рассудку, и я не мог винить ее за это.
- Поймите, убийца может продолжить свои грязные дела и отнять жизнь у кого-то еще, пока мы ставим на него сети.
- Плевать. Пусть убивает кого хочет, меня это уже не касается!
- Вы не хотите, чтобы убийца вашей дочери был пойман и получил заслуженное наказание?!
- Хочу! - взвизгнула она, а мне показалось, что вот сейчас она точно грохнется в обморок.
  Я повернулся к Артему и кивком указал на графин с водой. Тот понял мой намек, и тут же протянул нашей пострадавшей полный стакан воды. Она схватила его двумя руками чуть не расплескав, так дрожали ее руки, и выпила его разом.
- Я не могу решиться на такое! - сказала она тихо, почти шепотом. - Как я буду объяснять Катеньке, что она должна будет подвергнуться такой опасности.
- А ваша дочь сможет жить после того, как отказалась помочь следствию и покарать того, кто лишил ее сестры?! Она сможет спокойно забыть все и простить?!
- Я ей ничего не скажу! Я не знаю! Я не могу! Помогите мне!
  Ну как можно помочь человеку, если он сам добровольно загоняет себя в угол! И не хочет слышать разумных доводов.  Я начал выходить из себя.
- Нельзя быть такой глупой эгоисткой!
Женщина подняла на меня полные слез глаза и замотала головой.
- Я не могу… не могу понять и принять… - она уронила голову на руки и зарыдала в голос.
   Мне пришлось замолчать. Я наполнил второй стакан водой и протянул ей. Елизавете Андреевне понадобилось время, чтобы взять себя в руки и немного успокоиться.
   Я терпеливо ждал. Но молчание затягивалось. И я взорвался:
- Вашу вторую дочь не сегодня-завтра тоже могут убить, растерзать и выпотрошить как тряпичную куклу, а потом бросить на свалке. И это в лучшем случае. А в худшем, вы никогда ее не найдете! И будете всю жизнь трястись в страхе, отпуская девушку из дома! А может вы хотите лишить ее всего, заперев на десять замков? Чтобы она возненавидела свою трусливую мать, которая простила преступника и обрекла ее на вечные страхи и терзания?!
   Я выдохся, и вынужден был замолчать, чтобы не сорвать голос.
- Делайте что хотите. - наконец выдохнула она,  - Мне уже все равно.
Я получил ответ, которого добивался, но был страшно недоволен собой. Если меня так легко вывести из себя, то мне надо на пенсию выходить, а не орать как последняя истеричка на убитую горем мать.
- Елизавета Андреевна, - протянул я вздохнув, - Елизавета Андреевна, мне не нужна ваша отрешенность, мне нужно, чтобы вы осознали всю ответственность ситуации.
   Она пристально посмотрела на меня и кивнула.
- Только учтите, если с Катериной что-то случится — мне и жить будет незачем!
   Эти ее слова острой болью резанули по сердцу, но я сдержал эмоции.
- Артем, проводи гражданку Боярскую в соседнюю комнату и проследи, пусть она правильно напишет согласие. Это важно. - сухо сказал я, стараясь не выдать обуревавшие меня чувства. Он кивнул и поддерживая безутешную мать за локоть, вывел ее из кабинета.
   Через двадцать минут у меня на столе лежало ее заявление. Я облегченно вздохнул. Конечно, я понимал, что оказал давление на женщину, но другого выхода у меня просто не было.
   Артем проводил женщину до выхода и сказал, что мы позвоним ей завтра, чтобы назначить время начала операции.
   Я мерил шагами кабинет, обдумывая ситуацию. В случае провала, мне не избежать крупных неприятностей, но не это самое страшное. Меня больше беспокоило, как я буду смотреть в глаза матери, которая добровольно отдала на заклание своего последнего ребенка. В этом случае на мне будет непосильным грузом висеть смерть неповинного ребенка и его матери, которая навряд ли сможет перенести еще одну утрату.
   Я сел, попробовал разобраться в документах, внушительной стопкой возвышающихся на столе, несколько раз перечитывал строки, нацарапанные нетвердой рукой свидетелей, опрошенных Артемом, силясь уловить смысл того, что там написано, но мысли упорно не хотели течь в нужном направлении. Из головы не выходил разговор с Верой — что она предпримет? Позвонит Алене и расскажет, как   брат эксплуатирует на здоровье ее сына, или сама выгонит меня из дома и займется лечением Женьки? В любом случае скандала не миновать.
- Мы готовы! - сообщил мне по телефону Игнат, глава группы захвата. - Мои ребята на изготовке!
- Я выдвигаюсь! - коротко бросил я и подхватившись, вызвал дежурную машину.


Семен долго стоял над темной ямой, не решаясь действовать. Федор трусливо смылся, оставив его одного.
- Будь проккляты эти денньги! - его руки предательски дрожали, а ноги не хотели слушаться хозяина.
   Он с опаской наклонился над люком, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху, но кругом стояла мертвая тишина. И это пугало больше всего. Он простоял так минут десять, пока наконец звонок его старенькой «Моторолы» не завибрировал в кармане.   
   Он онемевшими пальцами нажал на кнопку ответа, почти онемев от страха: - «Неужели его уже нашли? Или схватили Федьку и тот сознался, подставив его, Семена?». Но в трубке раздался голос Задорожного, что еще больше напугало неудачливого колдуна.
- Что там у тебя? Ты уже начал работу? - заревела трубка. - Я не намерен ждать вечность!
- Нужжны жертвы… - пролепетал заплетающимся языком Семен. - Многго жертв! Нужны сердца и головы триддцати одной женщины, максималльно похожей на вашу жену. Только это должны быть баббы из прислуги — они послушны и подчиняюттся распоряжениям и приказам своего хозяина! - выдал он тираду, и сам поразился тому, как складно сказал, почти не заикаясь. - Вашей жене тридцать один год! Столлько нужно девок. Я только начал работу с первой. Мне понаддобится немного большше времени, чем я предролагал ранее. Переломить характер богатенькой стеррвочки не проссто!
   В трубке что-то хрюкнуло, и наступила неловкая пауза. Колдун начал нервничать и в то же время у него появилась надежда, что клиент передумает, испугавшись методики. Такое количество убийств — это вам не жук чихнул. Но заказчик откашлявшись проговорил немного хрипло, но уверенно:
- Действуй! Месяц я еще готов подождать! А потом… если не увижу результата… вы оба пожалеете о том, что родились на свет!
   И трубка запиликала короткими гудками.
   Нужно было набраться смелости и начать работу. Федор матерясь и проклиная все на свете, начал спускаться в черную бездну. Он боялся даже подумать о том, что ему предстоит проделать ЭТО еще много-много раз.
- Стоит ли из-за капризов глупой девки, пусть даже и законной жены, идти на такие жертвы? Проще было бы ее прибить… одну…
   Казалось, что прошла целая вечность и спуску не будет конца. Но вот его нога уперлась во что-то мягкое, и колдун замер. Потом сделал шаг в сторону, чтобы не наступить на тело. Стараясь не смотреть вниз, он зажег лампочку и осмотрелся. В последний раз он спускался сюда года два назад. Незачем было. Заготовки он не делал, продукты не хранил. Они испарялись с завидной быстротой, не успел купить — как нет уже. А больше он и не думал, на что может сгодиться помещение. А вот поди ж ты, пригодилось.
    Места хоть и не много, но как раз хватит, чтобы разложить тело и изъять органы. Он сам удивился, как в стрессовых ситуациях мозг выдает весьма причудливые слова и обороты речи, каких он в нормальной жизни никогда и не употреблял, да и слышал ли такие? Но сейчас не стоило отвлекаться.
- Если все сделать быстро, - уговаривал он сам себя, - то, и испугаться не успеешь, и разложения не почувствуешь, и время много не потратишь. Главное - начать.  - он покосился на девушку. - Что с ней будет, с мертвой. Она ничего уже не почувствует.
   В том, что девушка умерла он даже не сомневался. Живые так себя не ведут. Наверняка бы уже очухалась и орала во все горло. Семен вытащил из кармана нож, зачем-то обтер его о штаны с двух сторон и посмотрел на лезвие, в котором отражался свет мутной от пыли и паутины лампы. Присел на корточки, ощупывая ребра своей первой жертвы и вдруг резко, неожиданно даже для самого себя вонзил нож в тело. Удар пришелся по косой, лезвие скользнуло по костям и упало на пол, не причинив особого вреда телу. Семен охнул и привалился к деревянной стенке, чтобы перевести дух. В его душе забила барабанная дробь.   
   Вдруг девушка открыла глаза, и с ее губ слетел стон. Семен хрюкнул, и даже сам не понял, как оказался наверху, прикрыв страшную яму крышкой, придавив ее всем своим весом. Так он просидел до самого утра, слушая всхлипы и вздоха несчастной жертвы. Он не мог сдвинуться с места. Ему казалось, что этому кошмару не будет конца.
   Но он как-то даже умудрился заснуть и вдруг почувствовал, что его кто-то ткнул в бок. Мужик подскочил как ошпаренный и завертел головой во все стороны. Очумелым взглядом обвел комнату и опустил глаза к ногам. О ботинки, которые он так и не снял, терся соседский рыжий кот, который частенько заглядывал в гости, собираясь поживиться остатками с «барского» стола.
   Семен частенько угощал котейку тем, что имелось в холодильнике. Наглая скотина съедал все подчистую и задрав хвост трубой медленно вышагивая, отправлялся восвояси. Семена это и злило и веселило одновременно.
  Но сейчас, увидя лохматую наглую морду, мужик схватился за голову и завыл во весь голос, словно волк на луну. И только спустя полчаса решился открыть погреб, чтобы удостовериться, что девушка умерла окончательно.
   Превозмогая страх и отвращение, он спустился вниз. Лампочка вдруг замигала и с каким-то шипением взорвалась, разлетевшись на мелкие осколки, осыпав голову, полечи и руки незадачливого убийцы. Он чертыхнулся и в панике вновь взобрался по лестнице наверх. Принялся лихорадочно шарить по ящикам и полкам, в поисках фонарика, хоть какого-нибудь. Наконец, немного остыв, переведя дыхание и начав соображать, он вспомнил, что в сарае, как раз не задолго до этих событий видел старый керосиновый фонарь, который давно уже намеревался выкинуть за ненадобностью. Семен бросился туда в надежде, что руки его так и не дошли до уборки в помещении. Так и есть, в углу, под кучей всякого старья он отыскал то, что нужно. Выволок на свет раритет и попытался зажечь.
   На удивление, старая железяка вспыхнула тусклым светом фитиля, и мужик отправился обратно в подпол. Блики огня бросали на стены отсвет, и тени зловеще заиграли на стенах. Дважды он чуть не уронил светильник, но чудом удержал фонарь в руке. Сердце билось как раненая птица, намереваясь выпрыгнуть из груди, пот заливал глаза, дыхание прерывалось, но теперь колдун решил во что бы то ни стало довести дело до конца.
  Он направил на девушку луч фонаря, долго всматривался в ее лицо, чтобы удостовериться, что на этот раз она не откроет глаз и из ее губ не слетит стон. Некстати пришло воспоминание о ее голых ногах, о трусиках, едва скрывающих «святая святых», о своем вожделении… Но теперь о похоти не могло быть и речи. Он едва сдерживал рвотные позывы, вдыхая пары разложения некогда красивого тела.
   Семен склонился над трупом и закрыв глаза резанул по горлу. Из раны заструилась черная кровь, но голова никак не хотела отделяться от тела, пришлось еще и еще раз кромсать ножом позвонки. Наконец выбившись из сил, он представил, что режет обычную свиную тушу… и дело пошло быстрее.


   Мы прибыли в кафе как раз вовремя. Все наши герои уже заняли свои места, и нам приходилось только ждать начала действия. Катерина надела тоже платье, что было на ее сестре в момент трагедии. Девушка заметно волновалась, но старалась не показать свое настроение на публике.
   Она сделала заказ и пила кофе, когда появился Ильин. Мужчина вальяжной походкой вошел в зал, пробежался взглядом по клиентам, и вдруг его брови поползли вверх, а рот судорожно искривился. Он даже уронил стул, запнувшись об него ногой. Первым его порывом было сбежать, но он сдержался и прошел за свободный столик в самом углу помещения. Официант бросился к нему с меню, наклонился и что-то весело зашептал на ухо. Федор кивал, но взгляд его оставался тревожным. Он ерзал на стуле, явно не зная как ему поступить.
- Пора брать? - спросил меня Игнат. - Ребята готовы.
- Рано. - прошептал я. - У нас нет доказательств, что убийца именно он. - Возможно он приведет нас, либо к заказчику, либо к исполнителю. Ну а если он окажется в единственном числе, нам не придется бегать, вычислять его «нору» и искать улики и доказательства. Я как мог подготовил Катю к тому, как себя вести в различных обстоятельствах, надеюсь она справится с ролью.
- Как знаешь! - Игнат пожал плечами. - Хозяин-барин.
- Знаешь, - сказал я ему через пару минут, - я жалею, что выбрал эту тактику. Наверное, было бы лучше пригласить незнакомую девушку. Мне кажется наш герой может дать задний ход, и тогда весь наш план полетит в тартарары.
- Ну делай нам вызов на другой день. - коллега пожал плечами. - Всегда найдем для тебя время!
- А вдруг это гад заляжет на дно?
- Тут я ничего не могу тебе посоветовать — каждому свое.
  В зале все шло своим чередом. Официант принес Катерине заказ — легкий салат и мороженое. Подозреваемый пил пиво, не делал никаких попыток встать, связаться с кем-то по телефону, попросить официанта об одолжении… он просто сидел и пялился в одну точку. Потом, словно очнувшись, встал и бросил в сторону официанта приглашающий взгляд. Тот споро подошел к столику и положил перед заказчиком кожаную папку-расчет и удалился по своим делам.
   Ильин покопался в кармане, вытащил несколько мятых купюр и положил на стол. Мне не удалось рассмотреть какого достоинства банкноты тот извлек на свет, но думаю, что пару сотен, не меньше.
- А мне кажется, что это не наш клиент. - прошептал мне в ухо Игнат. - Зря теряем время.
- Следи за ним в оба. - так же тихо посоветовал я. - Сдается мне, что я и вправду свалял дурака. Либо это действительно ни он, либо совпадение, либо нужна другая кандидатура на роль «подсадной утки».
- А кстати, где она? - Игнат нахмурился.
- Кто она? - сначала не понял я, но проследив за взглядом коллеги, остолбенел — Катерины за столиком не было.
- Какого…? - завопил я. - Где она?
Мы ринулись в зал, но столик Катерины был пуст.
- Куда она подевалась? - взревел Игнат, стреляя по сторонам глазами. Немногочисленные посетители с визгом разбежались прочь, а официант так и застыл истуканом с перекошенным от ужаса лицом.
- Где девушка? - Игнат схватил парня за грудки, а тот с белым, словно мел лицом, вот вот готов был грохнуться без чувств. - Я спрашиваю, где девушка, которая сидела вот за этим столиком?
- Так она того… ушла… расплатилась и ушла.
- А тот мужик, что сидел за этим столиком?!
- Он тоже ушел.
- Отпусти его, Игнат. - сказал я. И тот с видимым усилием разжал пальцы.
   Гарсон вжался в стену, ожидая новой атаки агрессии в свою сторону. Его глаза испуганно перебегали с моего лица на лицо ОМОНовца.
- А ччто сслучилось-то? - еле выдавил он из себя. - Что я сделал? Я ничего не нарушал!
- Как давно ты знаешь этого мужика?
- Да я здесь первый день работаю. Ничего не знаю. Первый выход… и тут такое…
- Куда они пошли?
   Понимая что от пацана толку не добиться, Игнат начал рыскать по залу, заглядывая во все щели и закутки.
- Нам, кажется, туда. - я кивнул на дверь за стойкой «Посторонним вход воспрещен», и мы не сговариваясь, устремились в администраторскую.
  Игнат увлек меня по длинному, уже знакомому мне коридору, заглядывая во все двери, которые попадались нам на пути.
    У него в руках затрещала рация.
- На улице парочка не появлялась. - раздался дребезжащий голос кого-то из его парней. - Какие дальнейшие указания?
- Не спускать глаз со всех выходов и входов! - скомандовал командир. - Пусть парни Маячкова прочешут стоянки такси, автобусные остановки и переулки. Должны же они куда-то деться?! Мужик и девушка… - Игнат дал точное описание преступника и его жертвы. - Как же она могла уйти? - спросил он поворачиваясь ко мне и выключив рацию?
- Понятия не имею, что заставило ее нарушить договоренности. Я сто раз предупреждал ее не совершать опрометчивых поступков и действовать строго по инструкции.
   Заслышав шум, навстречу нам спешил из своего кабинета директор «Пигмалиона» Петр Григорьевич. Он распахнул руки, словно собирался нас обнять и затараторил:
- Это вы, Борис Петрович? А я слышу шум, думаю, что там приключилось? Какими судьбами к нам опять? Ваши коллеги только что были у меня, все проверили… Полный ажур — ни долгов, ни нарушений!
- С этим мы еще разберемся! - проворчал я, отпихивая его в сторону.
   Мы ворвались к нему в кабинет и обшарили все углы и места, за которыми мог спрятаться беглец, один или со спутницей. Но комната была пуста.
   Только тут меня вдруг одолел страх — что я скажу Боярской? Потерять двух дочерей сразу?! Такое выдержит не каждая женщина, пусть и воспитанная сохранять спокойствие в любой ситуации.
   «Если я потеряю еще и Катю, мне и жить незачем!» - вспомнились мне слова убитой горем матери. Меня прошиб холодный пот. Я почти потерял способность соображать и в душу ледяной хваткой впилась змея. Я начал паниковать, наверное, первый раз в жизни.
- Ну-ка, колись, приятель! - услышал я как будто издалека голос Игната. - Он где-то здесь! Больше ему уйти было некуда!
- Я не понимаю о ком вы говорите! - силясь выдавить из себя улыбку, спросил директор кафе. Вот только голос его дрожал.
   Постепенно в моей голове прояснилось, и разум начал ко мне возвращаться.
- Давай-ка, Игнат, проверим все шкафы этого субъекта. Мне он еще в прошлый раз не понравился — скользкий тип, который что-то скрывает.
- Ты думаешь, что даже такой невзрачный мужичок, может поместиться на полках?
- Нет конечно. - хохотнул я. - Я довольно насмотрелся на всякие хитромудрые штучки в своей жизни. А эта комната кажется  мне немного меньше, чем соседняя. С чего бы это?
   Лицо хозяина кабинета покрылось смертельной бледностью, а сам он заметно занервничал.
- Вы ничего не найдете! - всплеснул он руками. - Только зря потеряете время и силы!
- Ничего, нам не привыкать! Вы присядьте на свое место, нечего мельтешить бестолку. А если вы нам все расскажете, так и быть, замолвим за вас словечко в суде.
  Мужчина плюхнулся в кресло и я понял, что от него ничего не добьешься.
- Ну ладно, нет так нет!
   В кабинете мебели было не много — стеклянный шкаф с папками, большой комод с разными безделушками на столешнице, да навесной шкафчик с наклейкой на передней стенке. Мы передвинули все шкафы, заглянули даже под массивный стол, но все было тщетно. Мне так и хотелось врезать наглецу в рожу, тем более, что теперь на его губах сияла самодовольная усмешка. Делать нам здесь больше было нечего, и я хотел было уже ретироваться, как в кармане завибрировал телефон.
- Племянник! - сказал я Игнату, и тот кивнул в ответ. - Рад тебя слышать! - сказал я в трубку.
- Ищи коня и фотографию из школы! - донеслось до меня тихое, еле слышное послание.
- Мне нужны подробности! Женяяя, какая фотография, какие кони?
- Теть Вера идет! Не могу больше говорить. - и он отключился.
  Я стоял в раздумии несколько секунд, а потом решил идти ва-банк, терять-то мне уже было нечего.
- Ну что ж, извините, Петр Григорьевич, мы  ничего, вернее, никого не нашли, и нам пора восвояси. - краем глаза я заметил, как Игнат напрягся. Уголки его губ опустились вниз, что означало крайнюю степень недоумения, но мне приходилось лишь надеяться, что он поостережется встревать с вопросами. Он молча наблюдал за мной. И я продолжил. - Знаете, еще в прошлый раз мне показалось ваше лицо знакомым, я так и не понял откуда могу вас знать. И вот сейчас меня осенило — а не учились ли мы в одной школе?
- В школе? - хозяин кафе уже расслабился, считая, что все его тревоги остались позади, и не ожидая подвоха задумчиво проговорил. - Не знаю. Я не припомню ни вас, на вашу фамилию.
- Мы в параллельных классах учились. - я надеялся, что мужчина не спросит в какой школе я учился, и тщательно подбирал слова. - А у вас не найдется школьного альбома? Может я и ошибаюсь, но мне кажется, мы пересекались не один раз. Конечно, дети меняются, но все же…
- Альбома? - меня стало раздражать его манера все время отвечать вопросом на вопрос, но приходилось держать себя в руках.
- Ну да. Возможно на фотках есть наши общие знакомые и друзья. А может и мы где-то стоим вместе перед объективом.
- Это навряд ли. У меня фотографическая память — я бы точно вас не пропустил.
- Ну ладно, еще раз извините! - сказал я, опасаясь, что разговор прервется, и нам действительно придется уйти. Но, как я и ожидал, семя интереса поселилось в его душе. Тем более, что он больше не ожидал от меня угрозы, а дружить с такими как я может быть очень выгодно.
- Подождите! - выкрикнул он поспешно. - У меня один из альбомов находится здесь. Так, держу на всякий случай — вдруг товарищи захотят посетить мое кафе, или устроить вечеринку. Иногда забегают просто встретиться, поболтать, расслабиться. А в такие моменты всегда речь заходит о былом. Этот альбом сколько раз выручал меня в подобные минуты.
    Я ликовал. Альбом есть, и значит есть та фотография, о которой предупредил Женька. Но вот что я должен искать? Или что-то должен увидеть? От нетерпения у меня вспотели ладони, пришлось украдкой вытереть их о штаны.
   Петр Григорьевич открыл сейф и выложил на стол довольно потрепанную толстую книгу, какие раньше были в каждом доме. Он начал листать страницы, а я внимательно следил за мелькающими фотографиями, боясь пропустить что-то важное.
- Вот Ванька Рогов, мой друг. Мы и сейчас еще созваниваемся, но только жаль, что все реже и реже. А какие мы дела творили в школе! - он мечтательно закатил глаза к потолку, возвращаясь в мыслях в те далекие времена. - Как быстро летит время! - я лишь поддакнул, обратив всю свою энергию на снимки. - А вот Милошин Колька! Прекрасный был парень.
- Почему был? - спросил я, только лишь для того, чтобы потянуть время. В данную минуту мне совсем было наплевать, и на Кольку Милошина, и на Ваньку Рогова, и на всех остальных его одноклассников.
- Погиб в Афгане! - он сразу погрустнел и как-то сник. - Жаль парня!… А вот этот — это мой дружок — Ильин Федя!.. - Петр Григорьевич вдруг резко замолчал. Из его горла вырвался какой-то смешок и он поспешил перевернуть страницу.
   А мне вдруг показалось, что мелькнуло чье-то очень знакомое лицо. Альшинский как-то резко переменил тон, движения его стали резкими и дергаными.
- Погодите-ка, - сказал я, подвигая к себе альбом, и начиная листать его в обратном порядке. Неужели этот идиот так увлекся воспоминаниями, что допустил такую оплошность?
   Передо мной был снимок, сделанный, по-видимому, не так давно. Пятеро мужчин — трое сидели и двое стояли за их спинами — и этих двоих я узнал. Передо мной были Альшанский и наш подозреваемый, собственной персоной. И сняты они были прямо в этом кабинете — вот он край стола, за которым мы рассматривали альбом, шкафчик под стеклом, та же тумбочка, над которой висела картина с красивым жеребцом скачущим во весь опор.
   На мгновенье мне показалось, что сердце перестало биться, потом оно сделало толчок, и снова остановилось. Вот оно! То, о чем говорил племяш! «Дай мне силы, Господи, не выдать себя сразу. - взмолился я про себя. - Пара секунд, чтобы успокоиться и собраться с мыслями! Что делать дальше? Как себя повести?».
   Я поймал на себе тревожный взгляд Альшинского, почувствовал, как напрягся Игнат, незаметно глубоко вздохнул, и только когда почувствовал, что силы возвращаются сказал, как ни в чем не бывало:
- Какая интересная картина! Какой конь! Какая грация!
- Дааа, это конь моего прадеда! - с апломбом и гордостью заявил мужчина, расслабляясь. На его лице заиграла улыбка. Напряжение спало. - У него была единственная на все село конюшня с конями такого класса, что к нему приезжали аж с самой Москвы! - в голосе сквозили нотки говора того далекого времени, и я сам невольно вернулся мыслями в детство.
- Эта картина, судя по фотографии висела вот на этой стене? - я кивнул за спину, Хозяин кабинета успокоился, поняв, что я не узнал Ильина на снимке, и весь его интерес сосредоточился на картине коня. Видимо жара действительно действует на этого субъекта неординарно, напрочь выбив из его головы то, о чем мы только что говорили.
- О да, картина висела здесь долго. Но и я знаете ли работал как вол! - он скривился, пытаясь вызвать в нас жалость. - С утра до ночи! С утра до ночи! Иногда домой приходил далеко за полночь! Вот Федька Ильин мне и посоветовал сделать здесь вторую комнату, где и поспать можно, и пообедать…
   Я впал в ступор — неужели этот человек не понимает, что сейчас выдает себя и своего приятеля с потрохами. Он не дружит с головой? Или наоборот, хочет, чтобы мы нашли его приятеля?
   Игнат не стал ломать голову над «зачем» и «почему», он с полуслова понял что к чему и пока я решал, что надо делать, он уже осматривал стену. В какой-то момент раздался щелчок и под декоративными панелями стал образовываться проем. Сзади раздался вопль отчаяния туповатого горе-героя, но наши помыслы были уже там, по ту сторону двери, и как только щель расширилась до наших с Игнатом габаритов, мы ввалились внутрь.
   Я ожидал увидеть темную кладовку, потайную комнату, да все что угодно… Но комната оказалась самая обыкновенная, с окном, распахнутым настежь, столом, кроватью, холодильником и прочей обстановкой обыкновенного жилища. Но глаза мои сразу скользнули по лежащему на полу телу Катерины.
- Ушел! - прошипел я выглядывая на улицу. - Видать давно! Упустили гада!
- Держи второго козла. - крикнул мне Игнат, проверяя пульс девушки, и одновременно включая рацию. - И этот может сбежать!
  Но этот и не думал сбегать. Он сидел за столом, уронив голову на руки и тихонько поскуливал.
- Вот ты гадеееныш! - прошипел я, толкая его в бок пистолетом. - Говорить будешь?
- Я не знаю… ничего не знаю… Сначала ко мне эта девка зашла… Он просил… Я предупредил… Я же не знал… Я и сейчас не понимаю…
- Жива! - бросил Игнат, подходя к нам. - А ты сопли утри, да четко говори — кто, как, где?! Давай сначала, по порядку! - и обращаясь ко мне бросил. - Я скорую вызвал, пойду с бойцами своими поговорю, да бригаду встречу. Может еще удастся девчонку спасти! - я кивнул. - Помощь с этим… - он кивнул в сторону Альшанского, - нужна?
- Иди! Я тут сам справлюсь!
  Я надел на подельника наручники, сел напротив и начал задавать вопросы.
  Через десять минут я знал все — имя, фамилию, адрес нашего преступника, как проехать к его дому, с кем живет, чем дышит и даже о чем мечтает…
   Группа захвата прибыла почти сразу, и заломив руки за спину придурковатому директору модной кафешки, ребята повели его  в машину. Скорая подтвердила, что девушка спит, и угроз для ее здоровья на первый взгляд не наблюдается. И на этом спасибо!
- Выспится, придет в себя, обследуем и отпустим. - заверил меня врач. - Везем в пятую городскую! - сказал он санитарам и кивнув мне на прощанье, вышел следом за носилками.
- Что, вперед? - сказал я появившемуся в дверях Игнату. - Едем!
- Мы готовы, Боря!

  По дороге я рассказал ему о том, что удалось узнать от Альшанского.
- У этих двоих давние связи, еще со школы. А после хозяин кафе использовал спившегося и опустившегося друга, как рабочую силу. Тот за бутылку или за пару сотен выполнял любую работу, а иногда и давал дельные советы, вот, например, как с этой комнатой. Предприимчивый, но придурковатый Петя, в конечном итоге стал заложником у своего друга, который уже мог диктовать определенные условия, иначе грозился пойти в полицию или «настучать» своим дружкам, которые, опять же, за бутылку, могли расправиться с Альшанским своими силами. Поэтому, когда Ильин обратился к «другу» с просьбой помочь с девушкой, тот не посмел отказать. Он передал от себя записку официанту о том, что знает кто убийца и предложил помощь. Конечно, девушка тот час согласилась, явилась в кабинет благодетеля, и уже здесь он предложил ей чая с дозой снотворгого, пока вводит ее в курс дела. Когда мы шли по следу, Ильин схватил спящую девушку и заперся с ней в комнате.
    Дорога в соседний город, с которого и начались все эти убийства была мне знакома. Нам хватило времени все обговорить и прояснить для себя.
- Это ж как надо запугать человека, чтобы он подписался на помощь убийце?! - Игнат был в недоумении.
- Трудно сказать. Альшанский весь в долгах, экономит на всем, чтобы рассчитаться с кредитом. Ну и рыльце в пушку, нее без этого… Наверняка, здесь, и взятки, и подкуп, и уход от налогов. Кому-то не доплатил, кого-то обманул… Это бизнес, крутись как хочешь. Вот только доверять здесь никому нельзя, особенно друзьям!  - я протер лицо и шею салфеткой, жара так и не спадала, только теперь добавилась еще и духота, которая могла разразиться грозой. - Я в который раз в этом убеждаюсь. К тому же Альшанский утверждает, что не знал о преступлениях Ильина. И мне кажется, что так оно и есть.
- Ну допусти. - Игнат все еще пребывал в недоумении. - И что ты собираешься делать дальше? После поимки этого гада? Ведь будет же он пойман рано или поздно. Сколько ему светит?
- Думаю тут все не так просто! Есть еще кто-то, заказчик или посредник какой-то, кому нужны были эти трупы. Ну сам посуди, зачем такая жестокость? Ни одна девушка не была изнасилована, но убийца потрудился отрезать головы и вырезать сердца… Я думал, что это заказ черных хирургов, но головы не пересаживают, а сердца, в таком виде не примет ни один эскулап.
- Ритуалка?
- Возможно. Нужно сначала осмотреть квартиру, найти убийцу, а потом уже будем выяснять, что там и как.

   Мы въехали в город, и я позвонил капитану. Тот ответил после первого же гудка.
- Узнал вас, Борис Петрович! - радостно заверещал он. - Какие новости?
- Едем делать твою работу! Нашли подозреваемого! Бери своих ребят и шуруйте на Кутузовский. - я сверился с записями, и назвал ему точный адрес. - Мы направляемся туда. Да не спугните гада. Если прибудете раньше — ждите, без нас не начинайте. Этот корень хоть и опустившийся тип, но смекалки, наглости и хитрости ему не занимать. Нельзя его упустить.
- Понял! Лечу!
   Мы подъехали к старой пятиэтажной «хрущеве» и остановились метрах в пятидесяти у небольшой березовой рощицы. Спустя  минут пятнадцать подъехал  и Антон со своими архаровцами, мы быстро обсудили план действий, и ребята встали на изготовку.
   Двор был пуст. И хотя время давно перешагнуло вечерний рубеж, на улице стояла тягостная тишина — не было ни мам с колясками, ни бабушек с внуками, ни мужиков с пивком...
- Словно затишье перед бурей. - заметил Игнат.
- Такая пустошь хоть и не редкость в этих районах, но на душе муторно. - поддакнул капитан.
- Тогда не будем медлить. - прошептал я. - Еще не факт, что этот тип дома.
Мелкими перебежками ребята обеих городов достигли подъездного входа и остановились в ожидании команды. Дверь, как в старые времена имела кодовый замок, который легко открыть внимательному человеку — те кнопки, что блестят — и есть код. Я удивился, что такие замки существуют до сих пор, но в данном случае, нам это было нам только на руку.
   Без труда нажав три заветные кнопки, я открыл дверь, и ребята протиснулись внутрь подъезда.
- Нам нужен третий этаж. - прикинув номера квартир, тихо сообщил я Игнату.
   Тот понимающе кивнул и выбросил вверх три пальца.
- Крайняя дверь направо. - дополнил я, и Игнат жестом показал своим ребятам направление.
  Он относился к тому типу людей, которые не задавая лишних вопросов, быстро выполняют поставленную задачу. Это было и хорошо и плохо. От таких людей не добьешься инициативы в сложной ситуации, но зато не придется сто раз повторять приказ — все будет сделано строго по инструкции
   Движение началось. Даже я, привыкший к таким слаженным и осторожным действиям ОМОНовцев, не поверил своим ушам — группа двигалась абсолютно бесшумно. Раздавались лишь звуки бытовой жизни соседей — кто-то громко чихнул, у кого-то на всю мощь работал телевизор, где-то мать отчитывала свое чадо за не сделанные уроки… Вот только какой-то звук, выбивающийся из общей картины, меня насторожил, но как я больше не вслушивался, так ничего и не услышал. Подумав, что стал через чур пугливым и впечатлительным, я тут же переключился на главную цель нашего сюда прихода.
   Игнат нажал кнопку звонка, но ответа не последовало. Он посмотрел на меня и поняв его мысленный вопрос, я так же молча кивнул.
   Ребята выбили дверь и группа ворвалась в крошечный коридор.  Мы трое остались на лестничной клетке, в ожидании проверки опасности ребятами.
   В соседней двери щелкнул замок, снизу раздались голоса, видимо шум, который мы устроили, взбудоражил соседей.
   Игнат повернулся к проему соседней двери, откуда на нас взирал  глаз, и пола цветастого платья, то ли старушки, то ли девочки, и шикнул на любопытного обладателя карего взора.
   Капитан же побежал вниз по ступеням, чтобы успокоить и разогнать по квартирам любопытных соседей.
А мой взор непроизвольно устремился вверх, в надежде, что я еще раз услышу тот звук, что меня заинтересовал.
- Борис Петрович, вам надо это увидеть! - раздался голос одного парня из группы, который отвлек меня от размышлений, и мы с Игнатом вошли в квартиру.
   Видимо кто-то побывал здесь до нас. Коридор, зал и кухня были полностью разрушены. Мебель была раскидана и разломана. На полу валялись вывернутые и брошенные на пол ящики столов, а расколотая почти надвое дверца большого обшарпанного шифоньера, повисла на одной петле. Старенький, местами протертый до дыр линолеум был усеян осколками зеркала, чья рама сиротливо свисала на одном гвозде. Мы шли по осколкам оконных стекол, ошметкам штукатурки и пыли. Видимо здесь разразилась настоящая бойня.   Некто крушил все, что попадалось ему под руки. А может что-то искал и не нашел? Что можно найти в этой трущобе? У немолодого пьяницы, пусть даже и работающего дворником или грузчиком.
   Мне вспомнилось, как Ильин раздавал напитки в кафе, направо и налево, которые не по карману даже предпринимателю средней руки. Значит деньги у него были. Откуда? Кто-то заказал этих девушек и заплатил подонку за работу. - я стоял посередине комнаты, обозревая неприглядную картину вокруг. - Значит есть заказчик, есть посредник и есть исполнитель. Есть еще исполнитель. - в этом я не сомневался. - Здесь ничего не говорило о том, что хоть одна  из жертв здесь побывала — ни следов крови, ни одной женской вещи, ни  даже мизерной детальки. А трупов было обнаружено шестнадцать, это только считая тех, которые были найдены. Кто исполнитель и кто заказчик? И почему на квартиру предполагаемого посредника совершено такое нападение, и где он сам? Не поделили деньги с подельниками? Сбежал сам, в спешке заметая следы? Или повел нас по ложному следу?
- А вот и наш хозяин. - раздалось справа, из дальней комнаты.
Мы пошли на зов.
   И увидели Ильина пригвожденного строительными скобами к стене. Голова его свисала на грудь, а серая рубашка, в которой мы видели его в последний раз, была покрыта пятнами крови. Под ногами скопилась ярко-бордовая лужица, возле которой лежал разодранный в клочья пиджак. В распахнутое настежь окно летели мухи. Они кружились вокруг головы убитого, перебирали лапками по вязкой луже, лезли нам в лицо, противно жужжа и мельтеша перед носом. Пальцы мужчины были перебиты, а некоторые и вовсе отрублены, и валялись тут же, разбросанный по полу. Один глаз был выколот, и тонкая струйка зеленовато-розовой слизи капала на нос убитого, стекая по подбородку на живот. Запах стоял тошнотворный. Жара сделала свое дело намного быстрее.
   Мне сделалось так дурно, что я вынужден был отойти к окну, чтобы немного вдохнуть вечернего свежего воздуха. Сзади послышались всхлипы подбежавшего капитана, который увидев столь экзотическое зрелище вывернул на пол остатки обеда. Его, позеленевшего, с закатившимися глазами двое его ребят вынесли на лестничную клетку, взяв за руки и за ноги.
- Сопляк еще совсем! - глухо пробасил Игнат мне в самое ухо. - Не видел еще настоящих убийств. - но посмотрев на меня, осекся.
- Что, и я не оправдал твои ожидания?! - еле выговаривая слова непослушным языком, пролепетал я. - Прости, никак не могу привыкнуть.
   Игнат понимающе похлопал по моему плечу и удалился, давать распоряжения своим башибузукам.
    Собравшись с силами, я дождался экспертов, и вышел на улицу, ожидая отчета. Почти все окна в доме были открыты и из каждого доносились обрывки разговоров жильцов. Большинство из них даже не догадывались, что происходит в одной из соседних квартир. Столько шума должна была наделать драка двух людей, грохот разламываемой мебели… Неужели никто не обратил внимание, не вызвал полицию? Или всем все-равно, или люди уже привыкли к тому, что происходит за дверьми квартиры номер двадцать четыре?
   Я направился обратно в подъезд. Антон все еще сидел на ступеньках бледный как мел и часто вздыхал обхватив руками голову.
- Не заостряй! - посоветовал я ему. - Иди домой, умойся, выпей сто грамм и ложись спать. Утро вечера мудренее. От тебя толку нет, так и нечего из себя героя строить.
Он поднял на меня глаза, в которых светилась надежда.
- Я правда могу идти? - спросил он с недоверием, словно ожидая, что я вот-вот расхохочусь и сообщу ему, что пошутил.
- Иди! - бросил я, и стал подниматься по ступенькам.
   Первым делом я позвонил в квартиру, той самой обладательницы всевидящего ока. Открыла мне девочка лет десяти-одинадцати.
- Родители дома? - задал я ей вопрос. Она отрицательно покачала головой. - Ты одна и так спокойно открыла дверь первому попавшемуся человеку? Тебя не учили, что надо обязательно спросить, кто пришел. - девочка не сводила с меня не по детски серьезного взгляда и молчала. - Тебя как зовут? - мне как-то стало не по себе. Молчание. - Тебе сколько лет? - молчание. - Ты не можешь говорить? - я начал понимать, что с девочкой явно что-то не то. - Ты что-то слышала или видела? - она пожала плечами. - Ну хорошо, извини!
   Дальнейший обход соседей ничего не  дал — никто ничего не слышал, не видел, не знает.
- Ну что за народ такой? - в сердцах выдохнул я. - Убивать будут — моя хата с краю.
- Ну так их можно понять! - Игнат возник передо мной так неожиданно, что я вздрогнул и огрел его папкой по плечу.
- Будешь так пугать… Придется тебе искать другого начальника!
- Да ладно, тебе! - он захихикал. - На тебе еще пахать и пахать! Пойдем, там наш герой-капитан гостиницу нам подыскал — пойдем устраиваться.
- Пойдем. - кивнул я. - Все равно пока идет экспертиза ничего мы сделать не сможем. А денек выдался, прямо скажем, динамичный!
- Какие новомодные красивые слова! - Игнат саркастически скривил губы. - Тебе идут на пользу встречи с людьми!
    Я предупредил, и капитана, и экспертов, что отправляюсь в гостиницу, и что жду звонка в любое время суток, и мы отправились отдыхать.

   Конечно трудно назвать отдыхом сон на старой продавленной кровати, отсутствие горячей воды и полчища тараканов, ползающих по потолку.
- В таких условиях я спать не могу. - сказал я Игнату. - Ты иди, ложись, а я буду думать. Слава богу есть о чем!
  Я позвонил Нестерову, и хотя время было позднее, он ответил почти мгновенно. Я вкратце обрисовал обстановку. Спросил как дела у Катерины, и получив положительный ответ, немного успокоился.
- Мы остались ни с чем. - проговорил Нестеров, когда мы обсудили детали.
- Напротив, - возразил я. - Этот неизвестный, сделал всю грязную работу за нас. Государство не будет тратить время и деньги на судебные проволочки.
- А может это был не он, а она?! - возразил полковник. - Убитая горем мать, например!
- Нет, это сделал Он! - сказал я уверенно. - Поднять мужика на такую высоту, прибить его к стене — для этого нужна сила! Мужская сила! К тому же в квартире что-то искали. Мелкое. Не думаю, что женщина, только что потерявшая дочь, станет разносить квартиру на щепки. Вы бы видели как планомерно уничтожалось имущество! И при всем этом убийца, каратель, мститель, называйте как угодно, не оставил ни одной улики. Пусть даже это был разъяренный муж, отец или брат одной из погибших, ни один из них не стал бы устраивать такое шоу, и уж наверняка бы наследил. А главное, и самое печальное, нам никогда не вычислить и не поймать этого поборника справедливости, если не подвернется какой-нибудь случай.
   Нестеров молчал, не зная что сказать. Аргументов не было, фактов тоже.
- Ннадеюсь что-то да подскажет экспертиза. Может найдется хоть одна зацепка.
- Ой, а я как на это надеюсь! Столько времени и сил потрачено. Столько уже пройдено! И все коту под хвост!
- А о премии вообще мечтать не придется всему отделению!
- Кстати, о некоторых товарищах отделения… - начал я, но передумал продолжать — не самое подходящее время. - Ладно, товарищ полковник, об этом позже!
 Закончив разговор, я откинулся на спинку кресла и наверное задремал, потому что встрепенулся от какого-то неприятного чувства опасности. Прямо передо мной  стоял невысокий человек в маске и смотрел на меня в упор. Нас разделяло  не больше полутора метров и при все своей ловкости и удачному стечению обстоятельств я не смог бы сделать ни одного движения защиты, тем более дотянутся до пистолета или, на худой конец соскочить с кресла, чтобы вызвать подмогу. Все мое тело затекло от сидения в неудобной позе, и мне оставалось только надеяться на везение.
   Однако визитер не предпринимал попыток меня убить или нанести увечий, он даже не пытался мне угрожать. Некоторое время на меня в узкую картонную прорезь смотрели внимательные карие глаза. Потом ночной гость резко встряхнулся, сунул мне в руки какую-то бумажку и развернувшись, выпрыгнул в открытое окно, которое я так и не закрыл вечером.
  После ухода странного посетителя я некоторое время пребывал в оцепенении, и лишь спустя десять минут смог пошевелиться. Спина ныла, затылок раскалывался от боли, руки пронзили тысячи мелких иголочек. С трудом я поднялся с кресла и прошествовав к окну, закрыл его на задвижку. Потом достав из допотопного холодильника банку пива, выпил ее разом, откинув пустую тару в угол комнаты.
- Вот старый дурак! - ругал я себя. - Так по-идиотски подставиться!
  Я потер шею, кое-как умылся ледяной водой из под крана, и лишь потом вспомнил, что визитер что-то сунул мне в руку. Я стал озираться, ища место, куда мог положить «сувенир». Этим сувениром оказалась записка, исписанная мелким, почти детским почерком. «Ваш настоящий убийца живет в пригороде по этому адресу. Зовут Степан.» - прочитал я.
- Кто бы ты ни был, спасибо тебе на добром слове! - я заметался по комнате, не зная что схватить и куда бежать.
  В деверь затарабанили.
- Что у вас случилось, Борис Петрович? - услышал я голос Игната.
- Едим на задержание! - крикнул я, наконец, схватив телефон, папку с актами и дорожную сумку, и находу натягивая свежую рубашку, выскочил за дверь, забыв запереть ее на ключ. - По дороге все объясню. - бросил я и заторопился на выход.
 Бригада была готова через 10 минут, и мы покатили по указанному адресу. Капитан присоединился к нам по дороге. Больной, не выспавшийся, с измученным лицом, он старался держаться изо всех сил.
- Как вам удается выглядеть так хорошо? - спросил он осиплым голосом, садясь в машину. - Я еле держусь на ногах. А время еще и восьми нету.
- Кто рано встает, тому бог подает! - хмыкнул Игнат, и ребята поддержали его дружными смешками.
- Сколько нам ехать до этого дома? - я назвал адрес, указанный в записке.
- Минут десять по прямой и там еще минут пятнадцать по бездорожью. - капитан удивленно уставился на меня. - А как вы узнали адрес?
- Так ведь спать надо меньше! - я потрепал его по затылку. - Я вот всю ночь глаз не сомкнул, думал, решал… Вот и результат! - соврал я. Говорить и объяснять ничего не хотелось, усталость все же давала о себе знать. Да и неизвестность мучила сомнениями — а вдруг эта записка чья-то злая шутка, или не шутка, а намеренное запутывание следствия! Вот сяду я в лужу, если выяснится, что живет там благополучная семья, ни сном и духом не ведающая о делах, которые мы расследуем.
   Пока я размышлял над тем, кто и зачем решил мне помочь, дорога резко переменилась, мы въехали в сельскую местность. Пришлось держаться за поручни, машину подбрасывало на ухабах, кидая из стороны в сторону.
- Уже скоро. - отозвался капитан. - За поворотом метрах в ста.
   Едва мы свернули на боковую улицу, как увидели около интересующего нас дома людское сборище. Капитан поднял на нас глаза, полные страха и отчаяния.
- Что происходит? - спросил он, по детски надув губы. - Неужели еще один труп?
   Я промолчал. Молчал и Игнат. А что здесь можно было сказать?
- Пойдем, капитан выяснять, что нам уготовила судьба на этот раз! А вы ребята пока оставайтесь на месте!
   Антон Сергеевич нехотя вылез из машины и отправился за мной следом.
   Соседи толпились около дверей низенького убогого дома, прижимали лица к оконному стеклу, пытаясь рассмотреть что там происходит внутри, подставляя ладони, чтобы не отсвечивало ярко-голубое утреннее небо без единого облачка.
  Я старался протиснуться сквозь плотную толпу, работая локтями и постоянно приговаривая: — «Дайте дорогу. Пропустите. Полиция». Но это помогло мало. Тогда я рявкнул что было мочи, и все взоры обратились в мою сторону. Некоторое время галдеж продолжался, а потом стих и он.
- Что здесь происходит? - не то пискнул, не то всхлипнул за моей спиной капитан.
- Кто-то позвонил участковому и сказал, что с Федькой беда! - раздался одинокий голос в толпе. - Вот наш Иван Юрьевич и притопал проверить.
- Да нас не пускает посмотреть. Чего-то там копается. Подмогу вызвал.
- Ну тогда мы по адресу! - я стал протискиваться между плотными рядами любопытных.
    Капитан по пятам шел за мной, словно боялся отстать, и даже дважды наступил мне на пятку.
- А вы, собственно кто? - раздавалось нам вслед. - Никому не велено проходить в дом!
- Я следователь. - рыкнул я. - Это из полиции!
   Крыльцо было почти разрушено, пришлось осторожно подниматься по ступенькам, чтобы не сломать ноги. Я постучал в дверь и не дожидаясь ответа, шагнул через порог.
    Передо мной предстала безумная картина. В двух шагах от входа на короткой веревке под самым потолком болтался висельник. Его тело подхваченное невесть откуда взявшимся сквозняком, качалось из стороны в сторону, словно в безумном танце. Его ноги в старых изношенных ботинках касались, то стены, то печки, издавая глухую дробь, словно перестук азбуки морзе. Мне даже показалось, что я слышу в этом маятнике просьба о помощи, о спасении… У меня даже волосы встали дыбом от этого зрелища. В доме царил полумрак. Окна были плотно закрыты шторами, такими же древними, грязными и ветхими, что и весь дом.
- Кто вы? - услышал я грозный окрик из комнаты. - Какого черта! Я же сказал — никому не входить! Что за люди!
- Подполковник Ракишов! - представился я. - Капитан полиции!
- Ааа, Извините, не признал сразу! - в лицо мне ударил луч фонаря, потом переместился на колыхавшееся тело.
   Подсвеченная светом фигура покойного ввела меня в ступор. Изо рта свешивался черный язык, взгляд выпученных глаз был обращен прямо на меня, на посиневшем раздувшемся лице застыло выражение, не то злорадного ликования, не то смертельной обиды.
- Господи боже! - услышал я позади себя стон Антона Сергеевича, и отошел чуть в сторону, чтобы дать ему увидеть полную картину происшедшего.
  И пока раздавались его стенания, я огляделся вокруг. Участковый услужливо осветил все пространство. Все в комнате, служившей  кухней, было разгромлено. Мне показалось что орудовал тот же человек, что и в квартире Ильина. Разбросанные стулья, перевернутый стол, валяющиеся на полу алюминиевые чашки и железные кружки — Если бы посуда была стеклянная, тут бы все было усыпано осколками.
- Что же не поделили подельники? - задал я чисто риторический вопрос, а участковый поманил меня рукой.
- Идите сюда. Здесь столько интересного!
  Я шагнул к нему в другую комнату.
- Темень, глаз кали! - ругнулся я. - Откройте окна, все-равно сквозняк, значит где-то открыто окно, и нет смысла копаться в темноте.
- Да сперва надо разогнать зевак. - участковый, мужчина лет пятидесяти пяти, вышел мне навстречу. - не дай бог кто увидит такое…
  Я повернулся к капитану, вжавшемуся в стену, словно приблудный напуганный пес.
- Иди, успокой людей, отправь их по домам. Здесь от тебя сейчас толку нет!
   Словно зомби, он повернулся всем телом и неверной походкой вышел за дверь. И только через пару минут я услышал его голос, слабый и дрожащий, который призывал народ разойтись. Пришлось звонить Игнату, чтобы тот подсобил нашему коллеге. После того как на улице стихли голоса, я сорвал с окон шторы и остолбенел, увидев представившуюся моим глазам картину.
   На полу, возле открытого люка в подпол, лежало переломанное истерзанное тело очередной жертвы, без головы и с зияющей раной во всю грудь. Кругом, на стенах, потолке, старом диване были потеки крови. Рой мух жужжал и кружил над тем, что осталось от убитой. Мухи лезли в глаза, нос, рот… Я прикрыл лицо рукавом, чтобы невзначай не проглотить одну из этих мерзких тварей, которых я ненавидел и боялся больше всего.
- Откройте все, что можно открыть! - прохрипел я. - Иначе эти  трупоеды нас с вами загрызут.
   На окне не оказалось щеколды, пришлось разбить его табуретом. Сразу стало легче. Мухи, гонимые сквозняком вылетели на улицу. Глаза впились в останки. Мне хотелось убежать от этого жалкого перемолотого тела.
«Это еще не все! - билась в голове предательская мысль. - Это только начало!»
Какое-то гнетущее чувство не давало мне успокоиться. Только тут я почувствовал нестерпимый тошнотворный трупный запах.
  Словно парализованный, я шагнул к печке, и отодвинул заляпанную красным занавеску.
 В большой кастрюле колыхалось мутное варево какой-то похлебки. И только приглядевшись, я понял из чего оно было изготовлено. Вот они — сердца. Почерневшие, воняющие тухлятиной, с ползающими опарышами по стенкам кастрюли… Сдержаться я уже не мог — меня вывернуло наизнанку, и чтобы угомонить взбесившуюся плоть, я выскочил на крыльцо. Но и там мне пришлось долго отходить от увиденного, пока Игнат, поняв мое состояние, не протянул мне свою походную фляжку.
   Без лишних слов, я поднес ее к носу и несколько секунд просто вдыхал запах коньяка, затем сделал большой глоток и уселся на крылечко, все еще сдерживая рвотные позывы.
- Видать зрелище не из приятных. - посочувствовал мне коллега. - Благо мне чаще приходится работать с живыми — уродами, ублюдками, но живыми! К такому я тоже не готов!
   Следом выскочил и участковый. По его лицу ручьями стекал пот, глаза были навыкате, а рот кривился, словно челюсть свело судорогой. Я протянул ему флягу, и он одним махом осушил остатки. И только после того, как мы провели на свежем воздухе больше получаса, опытный участковый, бывший следователь Угольников Иван Юрьевич, смог заговорить.
- За всю жизнь не видал такой мерзости. - выдавил он из себя. - А уж, поверьте, повидал столько всякого! - он махнул рукой. - Надо вызывать экспертов. Да как они смогут все это перенести?! Не позавидуешь. - я дал распоряжение капитану и тот схватился за телефон, громко выкрикивая команды. - А мы ведь еще сараюшку не осмотрели. - Иван Юрьевич указал себе за спину. - Чую и там не все спокойно. Посмотри — мухи роем кружат.
    Но как-то ни один из нас не поспешил подняться. Предвидя еще одну страшную картину, мы молча сидели, выжидая сами не зная чего.  Потом все же встали, нехотя поплелись к убогому покосившемуся строению. Солнце уже вошло в свои права, и выпустило в мир свои жаркие лучи.
- Капитан, - крикнул я, - вышибай дверь.
Бледный, в полуобморочном состоянии, на негнущихся ногах, Антон выступил вперед.
- Может… это… дождаться экспертов? - он стоял, переминаясь из стороны в сторону и никак не решаясь действовать.
- Это твой район. - хмыкнул я. - Мы тут так, на подхвате. Итак все работу за тебя сделали!
- Да ладно, вам, Борис Петрович! - Иван Юрьевич вышел вперед. - Пожалейте парнягу. От таких зрелищ и мы-то с вами чуть не свихнулись… А ему еще жить с такими делами, да работать. - Он сделал шаг назад, и с размаху лупонул по хлипкой двери сапогом.
   Деревянная створка тут же слетела с петель и с жалобным скрипом повалилась на землю.
На полу в больших багровых лужах лежали обезглавленные тела десятков женщин, сваленных в кучу, как ненужное барахло.
- Вот и остальные жертвы. - только и смог сказать  капитан, и грохнулся в обморок.
Нам пришлось немало повозиться, чтобы привести его в чувство. Дождавшись группы экспертов, мы отправились в местное отделение.
- Значит жертв оказалось гораздо больше, чем мы предполагали. - сказал я.
- Если бы этого супчика не убили, возможно через день-два, мы обнаружили бы тела где-нибудь на окраине, в реке или на пустыре…
- А может он того, это самое, сам убил себя… - капитан пытался приободриться, но ему это плохо удавалось.
- Нееет, - протянул Иван Юрьевич. -  табуретки рядом не было. А сам бы он на такую высоту бы не забрался.
- Да и такой погром учинять он сам себе навряд ли бы стал. - поддакнул я. - Почерк тот же что и у Ильина! Убийца наших убийц, уж простите за каламбур, что -то искал!
- Заказчик? - предположил капитан. Он уже оправился и теперь принялся активно строить гипотезы.
- Похоже на то! - согласился я. - Или заказ не выполнили, а деньги взяли, или побоялся, что наши подельники сдадут его с потрохами. Должно быть что-то, что укажет на главного в этом деле.
- Надо подождать, что скажут эксперты. - крякнул участковый. - Вдруг мы что-то не углядели, пропустили.
- В таком-то месиве? - при воспоминании ужасного зрелища меня вновь бросило в пот.
  Ждать нам пришлось довольно долго. Но ничего полезного, кроме того, что мы видели сами, нам не сообщили. Все тела доставлены в морг, теперь предстоит долгая процедура идентификации частей тел, а это полная неразбериха, которая может занять не один день, и даже не одну неделю.
  Нам пришлось возвращаться домой с пустыми руками. Правда, мы надеялись, что обход соседей обоих «пострадавших» что-то да даст. Я дал особые указания капитану и участковому, относительно того, что нужно спрашивать, и особенно советовал «поговорить» с немой девочкой — соседкой Ильина. Сдается мне, что это благодаря ее визиту ко мне в гостиницу, мы нашли «исполнителя».
- Это вполне мне под силу. - сказал Антон. - Разговаривать и допрашивать — мое призвание. А трупы — это вон, пусть Юрич разбирается. - он посмотрел на меня с вызовом. - А что? Каждому свое.
   Попрощавшись с коллегами, вымотанные и злые, мы молча возвращались домой. Ехали сразу на работу — смысла идти домой уже не было. Через пару часов  меня ждало совещание у Нестерова, и это было мне на руку — так не хотелось еще и разборок с Верой.
- Да гори оно все огнем! - вырвалось у меня. - Пора менять профессию, а лучше подать рапорт об отставке, купить домик в деревне, пить пиво с соседями, ходить на рыбалку и выращивать капусту. Вспомнился царь Диоклетиан, променявший трон на огородные дела, и так я ему сейчас позавидовал…

   Пятиминутка у полковника тоже ничего не прояснила. Что делать дальше было непонятно. Делго зашло в тупик. Мы с Антоном Петровичем еще несколько часов рядили, в какую сторону следует двигаться, но все наши решения так и не оформились в конкретную версию.
-  Послушай, Боря, - вдруг сказал он, - Может это и не корректно, но чем занят Женька?
   Мне пришлось рассказать о случившемся, и мы оба приуныли.
- Может мне поговорить с Верой? - сделал он еще одну попытку. - Меня-то она послушает!
- Да не знаю я! - вырвалось у меня. - Делайте что хотите!
- Ну нет так нет! - Антон Петрович горько вздохнул. - Иди, выспись, отдохни… Поешь, наконец. Досталось тебе дельце — не позавидуешь! Будем искать ниточки и продолжать строить версии.
   Я вошел в кабинет и с досадой швырнул папку на стол. Кожаный футляр плавно съехал на пол, листы разлетелись по всему полу, а я стоял и медлил, смотрел как они бесформенной кучей смешались у моих ног. В этот момент мне хотелось растоптать исписанные, не в чем не повинные белые страницы, или собрать их в кучу и выкинуть в окно… Но меня, а может и их, спас приход Артема. Стажер охнул, и принялся собирать бумаги, приговаривая:
- Как же так неудачно? Ну что за безобразие!… Ничего, Борис Петрович, я сейчас все восстановлю.
  Я растрогался до глубины души помощью сержанта, и хотел уже было рассыпаться в благодарностях, как зазвонил мобильник. Я взглянул на экран — Женька! Мое уныние как рукой сняло.
- Парень, ты как? Где? - почти закричал я, не в силах скрыть радость. Ну хоть одно светлое пятно!
- Да я тут, недалеко от тебя. Могу зайти.
- Давай. - закивал я, словно он мог меня видеть. - Только забеги в булочную, есть очень хочется!
  Воодушевленный, я принялся помогать помощнику, и вдвоем мы быстро сложили листы по порядковым номерам и я отослал парня в архив, просмотреть и найти похожий почерк убийств, без всякой надежды на успех, лишь бы он не болтался под ногами, когда явится Женя.
   
   Сначала я почувствовал тонкий аромат сдобы, и лишь затем увидел его, ввалившегося в кабинет с двумя огромными пакетами в руках. Сказать, что я был рад его видеть — ничего не сказать. Я втащил епарня в кабинет, подхватил пакеты и усадил на стул, как самого дорогого гостя.
   Но поговорить нам все-равно не удалось. Сначала позвонил капитан и вкратце пересказал данные первичного осмотра места происшествия.
- Более подробно будет известно позднее. - говорил он в трубку. - А пока только удалось выяснить, что в обоих домах побывал один и тот же неизвестный. Но его данных нет в картотеке, поэтому здесь полный облом. Известно только, что обувь сорок третьего размера, подошва почти гладкая, без яркого рисунка. Я вышлю вам данные на почту. Соседи почти ничего не видели и не слышали. Только одна тетка, что живет напротив сказала, что месяц-полтора назад, может два, к нему приезжал один богатенький. Но больше ничего не удалось узнать. Сейчас женщина у наших техников составляет фоторобот визитера. Что получится — трудно сказать, она не из сообразительных.
- Спроси, не находили ли они в доме книги, вырезки из газет или записки, связанные с магией? - перебил наш разговор Женька. - Скорее — это вуду. Должно быть что-то. Пусть поищут хорошо!
   Я передал вопрос в телефон и стал ждать, пока капитан сверится в документах.
- Не знаю, то ли это или нет. - наконец вернулся к разговору Антон, - На старых газетах есть кое-какие непонятные записи, но они настолько плохо просматриваются, из-за пятен грязи и крови, что почти ничего не разобрать. Их расшифровку посчитали не первой необходимостью, поэтому оставили на потом, когда дойдет очередь эксперта по почеркам. Вроде там какие-то рецепты…
- Пусть это сделают немедленно! - закричал племянник в трубку. - А главное, пусть среди записей поищут Имя.
- Это так важно? - спросил я шепотом, прикрыв трубку рукой. Женька закивал.
- Очень! Хотя бы одно имя!
- Слышал, капитан? Давай-ка займись этим! Все остальное пришлешь, как будут готовы акты!
- Сейчас распоряжусь! - в голосе Лавочкина послышалось сомнение.
- Не тормози! - заревел я. - Сказано — немедленно, значит, немедленно! Иначе не видать тебе погонов майора никогда!
  Я положил трубку. Но расспросить Женьку подробнее не получилось — звонили эксперты, следователи, патологоанатом… Спрашивали, говорили, сообщали… Мне казалось, что мой мозг взорвется от обилия ненужной информации, но я не мог пропустить ничего важного, поэтому что-то записывал, что-то пытался запомнить. Наконец, спустя некоторое время раздался долгожданный звонок капитана.
- Пока ничего путного не разобрали. - сообщил он. - Какие-то рецепты…
- Есть там имя? Какое-нибудь? - я ерзал на стуле от нетерпения — меня просто разрывало на части от неповоротливости и тупости капитана.
- Вроде есть. - капитан словно нарочно тянул время.
- Нууу! - завопил я.
- Предположительно — Светлана. - наконец выдавил он из себя. - Но эксперт предполагает, что это как раз  она и записывала рецепт.
  Я не стал вдаваться в подробности, а уставился в ожидании объяснений на Женьку.
- Что нам это дает? - спросил я. - Свет на свете сотни тысяч. В одном их городке — наверное сотни. А никто не видел, чтобы у него была женщина. И приходил к нему мужчина. Замечен был у него больше месяца назад. А может это его сестра? Или на старых газетах бывшая жена писала себе рецепты…
- Ой, не тараторь как трындычиха, дядя! - Женька заткнул уши ладонями. - Голова разболелась! Давай думать логически. Стал бы этот корень хранить газеты, если бы в них, вернее на них не было бы ничего важного для него? Думаю, не стал бы. Нахрена ему какие-то рецепты? - грубое ругательство из женькиных уст, резануло слух, но я не стал его перебивать. - Это — раз! К нему обратился богатенький клиент! Это — два! Зачем? И сам ли он его нашел? Не сам — очевидно. Дали наводку. Кто мог дать наводку? Думаю кто-то из тех знакомых, кому он доверял и не боялся. А главное, кто не входит в его число деловых партнеров, клиентов или знакомых соответствующего круга. Это может быть одноклассник или друг детства со двора, к примеру. И этот человек скорее всего не достиг высот, не богат, или опустился, или спился… Но вот, что я увидел, что это связано с женщиной…
- Дальше! - потребовал я.
  Но запал моего ясновидящего прошел и он вздохнул:
- Дальше, спроси у теть Веры! С ней у меня никакого вдохновения…
Я разочарованно не отрываясь смотрел на парня, в надежде, что он скажет что-то еще, но тщетно. От досады, я чуть не прокусил себе указательный палец, костяшкой которого долбил по зубам.
- Я пойду. Устал. - сказал Женька. - Остальное ты и сам додумаешь!
  Он выскользнул за дверь, а я так и остался неподвижно сидеть за столом. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться и начать включать мозги.
- Так, продолжим размышлять. - начал я диалог сам с собой. - Проблемы у мужиков бывает всего две — это женщины и деньги. Раз в деле фигурирует некоторая Света — предположим — это первая проблема. Пока не важно — жена, любовница… Встретил приятеля, возможно это наш Ильин. Случайно пожаловался или обрисовал проблему… Вуду... Женька говорил про вуду. Магия значит в ход пошла. Приятель предложил колдуна или подставного колдуна… Чтобы заработать денег. Предположим Семена. Ну а так как наш Семен не колдун, а денег очень уж хотелось… остальное мне стало более или менее понятно. Скорее всего аванс был уплачен, а результата — нет, да еще массовые убийства… Подставились… и Наш заказчик, а скорее всего так оно и было, наделал в штаны. Оно и понятно — попались, значит сдадут его с потрохами. Отсюда и убийства исполнителей.

   Очень кстати вернулся Артем. Он был раздосадован тем, что ничего не нашел дельного, но мне некогда было объяснять ему что это уже и не важно.
- Давай-ка, боец, лезь в Интернет, да найди все, что связано с любовной магией вуду. Я подробно объяснил ему что требуется, и включил чайник. Желудок настойчиво требовал еды. Неудивительно — время обеда давно прошло, а я еще и не завтракал, и это при моем-то аппетите.
  Когда с припасами было покончено, настроение улучшилось настолько, что теперь я мог спокойно обдумать детали. Артем передал мне найденные материалы и я резво пробежал их глазами.
- Понятно. Нашей Свете значит около тридцати. И скорее всего, она достала мужа придирками, и ему захотелось ее усмирить или подчинить. - начал размышлять я вслух.
- Почему Света, и кто это? - Артем недоумевал. - Что случилось за то время, что я был в архиве? Или вы специально меня отослали, чтобы я ничего не узнал?
- Все потом! - остановил его я. - Идем дальше. Чтобы усмирить нрав женщины, нужно принести в жертву столько женщин, сколько ей лет. И это обязательно должны быть женщины покорные и преданные… Так, теперь и это стало понятно. Прислуга. Что мы и видим на деле. Дальше… Потом сердца — преданность, и мозги — голова, варятся, консервируются и это колдовское варево нужно в течении тридцати дней споить «приговоренной».
   Я вспомнил увиденное в доме Семена, и меня опять затошнило, к горлу подкатил ком и меня передернуло. Едва сдержав рвотные позывы, я попытался больше не визуализировать в сознании «живописные» картины, и продолжил говорить.
- А теперь давай думать. А лучше наберем-ка нашего иногороднего друга. Скажи-ка мне Антон Сергеевич вот что. - обратился я к капитану, когда тот ответил на вызов. - У вас город небольшой, наверняка знаешь всех богатеньких!
- Ну не всех конечно, но многих. - ответил он озадачено.
- Нужен человек, который знает Ильина. Это может быть  друг детства, возможно одноклассник, который в свою очередь познакомил его с Семеном. У этого господина икс есть жена или любовница лет тридцати, плюс-минус год. Зовут нашу даму — Светлана. Скорее всего капризная неуживчивая особа, которая не в грош не ставит своего мужчину, и манипулирует им. Этот персонаж икс у вас довольно известен, но не любит тусовки. Возможно к политике не имеет отношения, иначе говоря — работает на себя.
- А почему не политик? - спросил капитан.
- Чуйка. - коротко бросил я.
- А знаете, Борис Петрович, на ум приходит три человека, но я сейчас уточню, у кого есть Света.
- Будь добр!

Я положил трубку и от нетерпения забарабанил пальцами по столу.
- Может объясните мне, что все это значит? - встрепенулся Артем. - Имею я право знать!
Его обиженно-ревнивый тон меня рассмешил.
- Вам так смешно? Вам не жалко девушек? Или это я вызываю у вас только улыбку?
- Артем, Артем, угомонись! - я подошел к его столу и потрепал по плечу. - Вот выпей чаю и съешь пирожок, остался от обеда. А я введу тебя в курс дела. - я стал серьезным. - Ты имеешь право знать. Конечно. И пока есть время, слушай.
  Я рассказал ему все с самого начала, конечно не посвящая его в наши отношения с моим племянником — никому, кроме Нестерова, не нужно знать о ясновидении Женьки.
   Как только я закончил последнюю фразу, и наслаждался зрелищем выпученных от удивления глаз стажера, вновь ожил телефон.
- Борис Петрович! - заорал капитан в трубку, у меня даже в ухе зазвенело. - Эти господином икс может быть только Задорожный Павел Николаевич. Это один из наших инвесторов. Богатенький Буратино в городе. И кстати, жена у него — Светлана.
- Давай ее сюда. - мне удалось выдержать деловой тон, сурового подполковника, хотя я готов был прыгать от радости. - Если поторопитесь, успеете к вечеру.
- Выезжаем. Сейчас только заедем за ней. Ее еще найти надо.
- Да,  - спохватился я, - не вздумайте сообщить это ее мужу или вообще кому бы то ни было. У нас нет доказательств  его причастности — одни теории… Улизнет, и поминай как звали.
- Да понял я, не дурак! - капитан отключился.
- Ты, Артем, можешь идти домой. - повернулся я к стажеру. - Я не могу задерживать тебя сверхурочно!
- Да что вы такое говорите, Борис Петрович! Так и хотите от меня избавиться?! А я, между прочим, сюда пришел не в бирюльки играть! Я хочу принять участие в раскрытие этого преступления… вернее, этих преступлений, не меньше вашего! Вы не смотрите, что…
- Я худой и кашляю. - захохотал я, - Я когда разденусь — еще и синий.
Артем ошеломленно воззрился на меня, и мне пришлось объяснять «малолетке», что была у нас в молодости такая поговорка. А на душе было радостно от того, что скоро все жертвы будут отомщены. Дело подходит к концу. А еще радостно от осознания того, что стажер оказался не из трусливых — достойная смена!
   Остаток рабочего дня в ожидании гостей, мы провели молча — каждый корпел над своими бумагами, каждый думал о своем. Мне было интересно, что ж это за женщина такая — Светлана — ради которой было совершено столько зверских убийств. Может невероятная красотка? Или умница-разумница? А может тонкий психолог мужских душ? Скоро мне предстояло выяснить и это.

   На деле это оказалась обычная крашеная блондинка, которых на улицах пруд пруди. Да и острого ума не наблюдалось. Она вальяжно прошествовала к моему столу и уселась на стул закинув ногу на ногу, демонстрируя туфли на невероятном каблуке.
- Ну? - спросила она, жеманно-наигранно теребя прядь блестящих белокурых волос. - И зачем меня сюда притащили? Вы знаете, кто мой муж?
- Задорожный Павел Николаевич! Тридцати одного года. Инвестор. Один из богатейших жителей вашего города, почетный житель… мне продолжать?
- Ну? - еще раз спросила она. - И че?
- Ваш муж подозревается в заказе и косвенном убийстве более двадцати пяти женщин! - я смотрел в ее белесые глаза и мне вдруг стало противно — как такое недосущество могло стать причиной гибели умных, обаятельный, нормальных женщин?!
- Это его проблемы! - она качнула ногой и осмотрела свою туфлю со всех сторон. - Я в его дела не лезу!
- А у меня другие сведения! - как глупому ребенку стал объяснять я. - вы крутите мужем как хотите, нервируете его, заводите вечные скандалы…
Она несколько раз моргнула своими накрашенными тонной косметики ресницами и на миг замерла, не зная чего же от нее хотят.
- А че — это преступление? Мой мужик, че хочу, то и делаю! Вам какое дело?
- А вам известно, что эти преступления были совершены ради вас?
- Во прикол! - она даже приподнялась со стула от удивления. - С чего это — ради меня? Я вообще ни о чем таком не знаю. - тут в ее глазах промелькнула искорка беспокойства. - Я никого не убивала! А что этот кретин наделал — я не в курсе! У него и спрашивайте!
- Вот ведь в чем дело… - осторожно начал я разговор, - Он вас заказал!
- Как это? - вся напускная мишура слезла с нее, как кожа со змеи. - Почему? За что?
- Вот это мы и хотели узнать у вас!
- Но я ничего не знаю! - голос ее сорвался на писк, и в глазах заплескался страх.
- Уж очень он хотел сделать вас послушной и кроткой. - продолжал я. - Но все пошло не так, как задумывалось. И ваш муж попал в серьезные неприятности. А загнанный в угол человек, как крыса, готов нападать, защищаясь. Улавливаете? - она нервно покачала головой. - Так вот, терять ему по-сути уже нечего, в своих бедах он винит вас, а значит…
- Что это значит? - она побледнела и ее губы затряслись.
- Это значит, что следующей жертвой и последней — станете вы!
Она тоненько взвизгнула и медленно сползла на рваный пыльный линолеум, протертый тысячами ног. Мне стало жаль девушку — глупую безмозглую дурочку, а еще больше ее белоснежный бархатный костюм, теперь уже с серыми разводами.
- Он хочет меня убить? - первое что спросила она, придя в сознание.
Наш врач, которого мы вызвали, только что сделал ей укол, и мы усадили ее податливое тело обратно на стул.
- Думаю, да! - подтвердил ее страхи я. - Сначала он хотел сделать из вас куклу вуду. А когда это не сработало...
- Что мне надо сделать? - тон ее вдруг стал вполне нормальным, даже несколько сухим и деловым.
- Вспомните, может было что-то подозрительное в его поведении в последние месяцы… Нам важна любая деталь.
- Кукла вуду! Надо же! - ее удивлению и возмущению не было предела. - Я готова дать против него все показания!
 Девушка долго молчала, о чем-то думая, а потом заявила:
- Мне кажется, месяца два назад он снял крупную сумму, но не припомню, куда он ее дел. Обычно я всегда знаю его траты — он бывает слишком жлоблив, а бывает — сорит деньгами направо и налево. Я поставила на телефон уведомление о его тратах. Конечно он об этом и не догадывался. Но так я всегда знала, что он затевает. Иногда устраивала скандалы — это так подстегивает мужчин… они начинают делать подвиги…
- И какая сумма была снята со счета?
- Около двух миллионов. И на вывод зарезервировано было еще столько же.
- Сумма не маленькая, даже для олигарха.
- А еще я проследила его маршрут, по картам навигатора. В то же самое время — думала шлюшку завел и к ней мотался, а оказалось — ездил в глухую деревеньку за городом… причем второй раз, всего пару дней назад.
- Стоп! - сказал я. - Вот и ответ! Вот она и улика!
   Мы переглянулись с капитаном и Артемем.
- Все ясно! Артем, вызывай Игната с ребятами — едем немедленно!
- Кажется начинается дождь! -  Лавочкин выглянул в окно. - Как некстати!
   Улица, куда мы направлялись была в 30 километрах от города, в который мы направлялись, если свернуть с трассы на боковую, едва заметную дорогу, которая прямиком вела на местную «Рублевку». Степан Евгеньевич, наш водитель, заранее, пока мы собирались, составил маршрут и теперь уверенно направил машину в сторону.
- Не нужно будет по всему городишке колесить. - проговорил он, внимательно всматриваясь в просвет между кустами красной рябины. - Потрясет конечно немного, но все-рано быстрее получится.
   Город уже давно остался позади. Пустынная дорога едва просматривалась в темноте. Небо, давило на землю своими свинцовыми тучами, поднялся ветер…
- Ох, погодка! - поежился Игнат. - В такую погоду хорошо под пивко дома сидеть на диване… Хотя моросящий дождик в такую жару освежает. Да и большой шанс застать нашего голубца дома! - он приоткрыл окно, впуская внутрь влажную россыпь. - Красота!

  И тут разразилась гроза.
   Буквально за несколько секунд, дорога превратилась в бурлящую реку. Дворники не справлялись с потоками воды, видимость упала почти до нуля. Степан Евгеньевич сбавил скорость и напряженно всматривался в лобовое стекло, чтобы хоть что-то различить на дороге.
- И чего вам не спится в такую ночь. - бурчал он. - Не ровен час, налетим на ухаб или попадем в яму, и поминай как звали…
- Не преувеличивай! — выдавил я из себя. - Ты же знаешь наши дороги как свои пять пальцев, а чужие, новые — нутром чувствуешь! Сорок лет колесишь по стране.
- Надеюсь, что трасса нас не подведет. - недовольно отозвался он.
  Кабину нашего УАЗика то и дело сотрясали удары грома. Я дважды больно ударился головой о поручень, ребята матерились. И лишь Игнат сохранял спокойствие.
Скорость была практически как у черепахи, навигатор начал глючить, и нам пришлось ориентироваться наугад. Капитан нервничал, выглядывая в зарешеченное окошко, боясь направить нас по ложному следу. Из-за плотной завесы дождя, он не мог определить где мы сейчас находимся и, то сжимал пальцы в кулаки, то растопыривал ладони. Евгенич как одержимый вцепился в руль потными руками и прильнув к стеклам высматривал местность.
   Наконец впереди показались бегающие огни фонариков наших коллег, которых вызвал на подмогу капитан, и мы оба облегченно вздохнули. Водитель свернул на грунтовую дорогу, и вскоре пожалел об этом. Машина тут же пошла юзом и уткнувшись носом в грязь, остановилась. Евгенич жал на газ, из-под колес летели ошметки грязи, мотор ревел, но мы так и не смогли выбраться из густой глинистой жижи.
- Дальше — только пехом! - констатировал он. - Если карты не врут — здесь до места километра три по прямой. Пока вы там разбираетесь, я постараюсь подъехать с другой стороны.
- Может все вместе толкнем? - предложил Игнат.
- А толку? Через десять метров опять увязнем по-уши. Идите, я тут сам покумекаю. А лучше вызывай своих. - обратился он к капитану. - Только пусть в объезд едут. А мне может до утра придется здесь сидеть.
   Я натянул целлофановый пакет на голову и вывалился на дорогу. В ботинках тут же зачавкало, дорога пузырилась ливневыми ручьями. Пришлось брести вброд, словно пароход, разрезая волны килем. Я несколько раз поскальзывался, но сумел как-то удержаться на ногах.  Но в конце концов все-таки угодил в какую-то скрытую водой яму и провалился по колено. По спине тут же пробежали холодные мурашки. Заботливые руки моих подчиненных подхватили меня и вытянули на поверхность. Но это уже не имело смысла. В две минуты все промокли до нитки. И только парни в камуфляже держались молодцом.
   За спиной послышались неясные проклятья сержанта. А капитан, стараясь перекричать шум дождя, разразился отборной бранью. Перед нами раскинулся городской лесопарк, сквозь который вела едва заметная в ночи дорога. Фонари помогали мало — отсветы лучей расплывались туманными пятнами, и только слепили глаза. Время от времени кто-то поскальзывался, слышались, то смешки, то недовольства.
- Будьте осторожны! - крикнул капитан.- За пролеском сразу первый дом — его.  Не ровен час — услышит, удерет.
- Не дрейф, капитан, в такую погоду далеко не убежишь. - крикнул я в ответ.
- А с другой стороны улицы — мои ребята! Если только не задворками, да пешочком.
- А потом куда?
   Дождь заливал рот, глаза и уши, поэтому дальше мы двигались молча. Через мгновенье гроза начала стихать, но молнии все еще безостановочно прорезали небо, то тут, то там. Гром постепенно становился тише и реже. А вскоре лишь неясный гул разносился по округе.
- Вот гадость! - Игнат ввернул более емкое словечко, но никто не обратил на это внимание. - Вернемся к машине?
Я обернулся. Евгенич, возился в моторе. Машина стояла чуть наклонившись на бок, колеса увязли в грязи.
- Нет смысла. Должно пройти время. Капитан вызвал свою подмогу. А здесь ловить нечего, да и эвакуатор сюда не проедет. Потом заберем, когда немного подсохнет.
   Наступила какая-то давящая тишина. Мы шлепали по грязи, поминутно проваливаясь в вязкое месиво, удаляясь дальше по дороге. Вдруг сзади раздался металлический скрежет. Я обернулся — так и есть, водитель не успокоился, попытался поднять одно колесо машины домкратом, но железяка выскользнула из рук, и двухтонная махина грохнулась на землю. Зная нашего водилу, я лишь хмыкнул — не умеет мужик сдаваться и сидеть сложа руки…
    Темнота окружила нас со всех сторон. Приходилось двигаться черепашьим шагом. Фонарики помогали слабо. Свет отражался от склизкой поверхности и больше слепил глаза, чем давал освещение.
- Уже метров через двести. - сообщил капитан, и все приободрились.
   Я практически выбился из сил, пытаясь вытаскивать ноги с налипшими на ботинки комьями грязи. Капитан выглядел не на много лучше, что уж говорить про стажера. Я с жалостью поглядел на Артема, но тот словно бы и не замечал неудобств — глаза его горели лихорадочным огнем, губы плотно сжаты, на скулах играют желваки, выражение лица слишком уж сосредоточенное. Да что говорить — это его первое задержание, первая встреча с преступником, первое боевое крещение.

  Как только тропинка свернула налево, лес отступил, и перед нами возник особняк. Стажер рассматривал его с явным восхищением, я же непроизвольно скользнул взглядом по соседствующим с ним разнокалиберным коттеджам, не таким высоким и значительным, расположенным вдоль улицы, заканчивающейся обшарпанным многоквартирным домом. Тучи рассеялись обнажив яркое звездное небо. Круглая светлая луна мирно смотрела на нас свысока, освещая окрестности таинственным светом.
   Я снова обратился к имению Задорожного.
   Монументальный дом говорил о том, что здесь обитает совсем не рядовой смертный. Все вокруг не просто говорило — кричало о достатке. Хозяева не экономили, ни деньги, ни время, ни пространство.  Дом утопал в зелени. Вдоль забора тянулись аккуратные ряды кедров, берез и разросшихся кустарников гортензий. Дом был самым крайним, вросшимся в лесопарковую зону. И вряд ли кто-нибудь из горожан доходил до сюда без надобности. С той сторону, откуда прибыли мы — проезд был просто невозможен, а со стороны улицы на повороте виднелась будка охранного пункта и шлагбаум, а значит вход непрошеным гостям был закрыт.
   Капитан отправил своих ребят в обход, на случай, если убийца решит ретироваться задворками. Люди Игната отрезали дорогу. По которой мы только что прибыли, хотя это и было напрасно — далеко по такой трясине не уйдешь, тем более не проедешь.
   Кто-то из темных фигур сторожевой будки, видимо заметив шевеление в стороне, посветил фонарем в мою сторону. Яркий свет резанул по глазам и я прикрылся рукой. Ко мне тут же метнулись двое, но увидев мое удостоверение, отступили в сторону, давая дорогу. Я приказал им следить, чтобы ни одна живая душа, кто бы то ни был, не покидали место. Оба парня козырнули и скрылись за пластиковыми стенами.

   Теперь стоило заняться самим хозяином хором.
  Мои ребята, пока мы сюда добирались, хорошо покопались в прошлом этого человека и изучили его привычки и предпочтения. Он был человеком весьма закрытым и несмотря на свои богатства, редко появлялся на людях, предпочитая уединенный образ жизни. Его высокая сутуловатая фигура, орлиный нос, резкий голос и пронзительный взгляд наводили на окружающих страх. По оценкам его немногочисленных знакомых, соседей и коллег, он был, то необоснованно скуп, то невероятно щедр, то одевался по щегольски, то выглядел рядовым обывателем и ходил в старом спортивном костюме. Время от времени питался в местном кафе, заказывая себе неизменный салат с креветками, макароны по флотски или нарезку.

- Главное, не дать ему уйти! - посмотрел я на Игната.
- Будь спокоен. От моих орлов еще никто не уходил.
 Мы молча отправились к дому. Двое ребят выбили металлические створки крепкого кирпичного забора, с кованными остроконечными вставками и все втянулись внутрь. Я сделал сдерживающий жест рукой, и все замерли, дав нам с Артемом проход вперед, но все же стояли в позе готовности, чтобы в любой момент начать операцию по захвату.
    Теперь у меня была возможность рассмотреть дом получше. От особняка Задорожнгых захватывало дух. Здесь могло бы жить большое семейство какого нибудь магната или финансового воротилы. Величественный сад, с только что высаженными  гортензиями и цветущими яблонями.  Вымощенная дорожка, фонтан в виде девушки с кувшином и каменными рыбками с блестящей чешуей у ее ног. Здание в три этажа с изящными белыми барельефами и узорчатыми ставнями окон.  Вокруг царили тишина и умиротворение. Окна темнели черными провалами, лишь на первом этаже светились несколько «квадратов». «Наверное это комнаты прислуги» — подумалось мне. На втором этаже я различил свет, скрытый тяжелыми плотными шторами. Наверняка, кабинет хозяина. Значит он дома. Подозревает ли он, что сейчас его жизнь сделает крутой вираж?
    Я поднялся по деревянным ступеням крыльца с резными перилами и постучал в дверь.


   Лоб и шея Павла Николаевича Задорожного покрылись липким потом. Он нащупал сзади себя кресло, медленно в него опустился и схватился за горло. Ему казалось что шея распухла и он стал задыхаться. Мужчина дернул за узел галстука и попробовал его растянуть трясущимися пальцами. Верхняя пуговица рубашки отлетела и шлепнулась на пол с громким, как показалось Павлу Николаевичу, стуком. С натуженным свистом он вдохнул воздух и ему сразу стлало немного легче.
- Вот же черт! — выдавил он хрипло, разглядывая свои сведенные судорогой пальцы. - Вот же черт!
   Телефон, который только что он держал в руках, скатился с колен и тоже упал на ковер. Звонила жена. Сбивчиво и с истерикой в голосе она сообщила о том, что по его никчемную, дурацкую душу идет полиция.
- Я все знаю! Идиот! - шипела она. - Поговорить со мной у тебя мозгов не хватило?! Решил сделать из меня куклу вуду?! Кретин! Тебя посадят пожизненно, а что буду делать я? Что ты оставишь после себя? За тобой уже выехали!
   Сердце екнуло и ушло в пятки, но мужчина постарался взять себя в руки. Хотя бы не надолго.
- Не волнуйся! Я сейчас напишу завещание, где все оставлю тебе! - быстро затараторил он. - А ты заткнись и слушай!..
   Он стал объяснять жене, где хранит свои активы, как к ним добраться и что с ними делать дальше. Еще сделал несколько распоряжений относительно имущества.
- А дальше, продавай коттедж и вали из города! Все-равно куда! Хоть в деревню к своей придурковатой матери! Денег тебе хватит на всю оставшуюся, если не будешь транжирить! - закончил он и отключился, не в силах слушать ее вопли и ругательства.
«Даже в такой час она не перестает орать. Как это мне надоело! За что я ее смог полюбить? - с досадой подумал он».
   Некоторое время ушло на составление завещания, письменные наставления. Потом он вызвал курьера и передал  ему посылку с адресом, заплатив немаленькую сумму, чтобы отправление доставили адресату немедленно.
   Потом мужчина развалился в кресле и стал ждать.
- Черт, черт, - повторял он без конца, все более распаляясь и раздражаясь. Затем в истерике неистово замолотил кулаками о подлокотники кресла. - Дурак! Всю жизнь под откос пустил из-за этой чертовой бабы! Поделом! Поделом тебе Паша!
    Новость, которую сообщила Света, поразила Павла Николаевича в самое сердце. Он знал, чувствовал что все кончено, но не думал, что это случится так скоро. И выхода нет! Перед глазами протекла вся его жизнь. Жизнь, которая вот-вот должна сделать крутой поворот в неизбежность.
- Бежать! - крикнул внутренний голос. - Все бросить и бежать. Все-равно куда. У него есть деньги и кое-кто из бывших коллег за границей. Он обвел взглядом свой кабинет, такой любимый, уютный и роскошный. Сможет ли он бросить все? Светка все знает, а значит предстоит бракоразводный процесс, а этого он допустить не мог. У него не останется ничего. А главное — не будет рядом ее. Только теперь он осознал, что до сих пор любит свою жену. Любит такой, какой она есть — дерзкой, независимой и чертовски хорошенькой.
- Я не могу идти в тюрьму. — прошептали его губы. - Я не могу потерять ее. Задорожные не сдаются.
   Он и сам не заметил, как в руке его оказался пистолет. Он словно впервые его увидел и удивился — зачем он здесь. Разум отказывался понять, что все кончено — бежать некуда, да и бессмысленно. А надежда кричала:
- Может еще все обойдется?
- Не обойдется!
- Смертную казнь отменили!
- Я не собираюсь в тюрьму! Все кончено! Выхода нет!
   Руки его так тряслись, когда он подносил дуло к виску, что пистолет несколько раз падал на пол. Но тут, успешный инвестор, и несчастный муж, встрепенулся, в глазах сверкнула жесткость и он почти спокойно, расслабившись, последний раз взглянув на часы над каминной полкой, приставил холодное дуло к виску и нажал на курок.
- Вот в моих глазах темнеет. - констатировало его сознание. - И вот я умер!- пальцы разжались в тот момент, когда в прихожей раздался звонок, заглушивший выстрел и падение пистолета на пол. - А какая на улице погода?! В такой дождь умирать самое то!

  Я стоял в ожидании ответа, и все же вздрогнул от неожиданности, когда дверь отравилась. На фоне освещенного коридора возник высокий худой человек в строгом костюме.
- Вам кого? - спросил он скрипучим недовольным голосом, оглядывая меня с ног до головы и приходя в ужас от моего одеяния и грязных ботинок.
Мне стало как-то неловко и я, сам удивляясь себе, начал оправдываться:
- На улице страшная гроза, наша машина застряла на дороге и пришлось долго идти пешком.
- Нормальные люди не шляются по улицам в такую погоду. Мы не принимаем гостей. Вали дальше по улице. - он неопределенно махнул рукой. - У нас закрытый поселок и если ты не уберешься, я вызову охрану.
- Она в курсе моего здесь прибывания. - грубо ответил я. - Хозяин дома?
- На кой он тебе? Павел Николаевич не принимает бомжей. И не подает. И не спонсирует…
- Да чего ты его слушаешь, Борь?! - из-за спины возник Игнат. - А ну пшел прочь! - зашипел он прижимая того кулаком к стене.
- Дда ввы чего? - сразу сник «дворецкий». - Я ж толлько спросил… Он ттам… - мужик показал пальцем на потолок. Глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону. - Я ж, ппарни, тут не причем. Мои дела, только открывать двери, да так, по мелочи, принести-унести...
- Наверх! - Игнат оставил мужика в покое и тихо зашагал по темному коридору, освещенному лишь единственной лампочкой навесного глянцевого потолка. Ноги утопали в мягком ворсе ковра. Даже в полумраке виднелись предметы роскоши — картины в резных рамках на стенах, два мягких золотистого цвета дивана, причудливые статуи на манер античности, что отнюдь не портило современный дизайн помещения.
    Мы шли не торопясь, зыркая по стенам  глазами и стараясь втянуть живот и выпрямить спину. Сзади нас осторожно ступая, следовали ребята из группы захвата.
    Коридор резко свернул вправо и перед нами предстала мраморная лестница с резными перилами.
   Мужчина остановился, пропуская нас вперед. Помешкав секунду, мы стали подниматься на второй этаж. Игнат двинулся вперед. Его отряд бесшумно направился за ним. Я шел замыкающим. Сержант держался чуть поодаль и смотрел на обстановку широко открытыми восхищенными глазами.
- Первая дверь слева — кабинет хозяина.
   Перила на ощупь были теплыми и словно бархатными. Я нарочно замедлил шаг, чтобы насладиться ощущениями в ладони. Но несмотря на это, мы преодолели два пролета меньше чем за минуту, и застыли в напряжении у легкой на вид, словно невесомой двери в «святая святых».
   Второй этаж поражал взгляд совсем иным, современным стилем. Посмотреть было на что - новомодный интерьер манил взор своей мнимой скромностью и невообразимым шиком одновременно. Я даже боялся определить хотя бы примерную стоимость антуража. Навесные потолки, встроенная мебель, Диваны с позолоченной резьбой...
- Это ж сколько бабок сюда вгрохано! - Артем от восхищения даже перестал дышать. - Живут же люди!
- Не завидуй! - одернул я его. - Скоро хозяин этого терема сменит обстановку на более скромную…
- А мне его жаль! Чисто по-человечески!
- Топай жалостливый ты мой!
По всей длине и ширине пол был застелен мягким ковром с густым длинным ворсом и три д рисунком. Сейчас мне было досадно от того, что после стольких пар ног, эту красоту придется выкидывать.
   Игнат постучал и дернул за ручку двери. Как и следовало ожидать дверь была заперта.
- Откройте, полиция! - гаркнул капитан, высовываясь из-за спины ОМОНовца, и еще раз постучал, на сей раз громко и требовательно.
  Одной ногой Игнат выбил оказавшуюся на деле очень хлипкую дверь, и вломился внутрь.
- Идем… - коротко бросил он на мой вопросительный взгляд.
Я сделал шаг вперед и охнул. В открытые двери комнаты виднелся свесившийся на подлокотник массивного бежевого цвета кресла окровавленный труп нашего подозреваемого.
- Конец? - спросил я, и Игнат кивнул.
- Сам себя порешил!
На меня навалилась такая апатия, что я вынужден был присесть на корточки и откинуться на стену.
- Полный успех и полный провал! - на душе стало так горько и гадко. Если бы кто-то спросил меня сейчас что я чувствую, я бы ответил, - Боль, досаду, разочарование… Гаденыш, ставший причиной гибели стольких человек, сейчас не чувствует ничего. Он даже не знает, что он умер. А кто ответит тем, чьи родные теперь не с ними?! Что жизнь этих молодых женщин оборвалась так нелепо, и они уже никогда не смогут засмеяться, у них уже больше ничего не будет впереди! - я с такой силой впился ногтями в волосы, что пальцы свело судорогой, но боли я не почувствовал. Мне хотелось завыть, взять молоток и самому разрушить всю эту красоту, схватить топор и порубить все на мелкие кусочки…

   Весь день работали эксперты. Мы втроем сидели в кабинете капитана и молчали. Говорить было не о чем. Всего найдено двадцать девять трупов женщин. Эксперт передал нам фотографии недостающих голов тел, которые были обнаружены позже за домом Семена.
   Я поморщился, увидев снимки. Четыре головы на самодельных кольях. Лица были почти не узнаваемы. Оскаленные с отвисшими челюстями, темно-синими распухшими языками и  выпученными глазами…
    Артему стало дурно от одного только изображения всех этих ужасов.
- С боевым крещением, тебя, сынок! - сказал я, но он даже не услышал моих слов. Потом мы еще долго отпаивали его горячим чаем с булочками.

   Жара уже подсушила дорогу, и от луж остались лишь воспоминания. Капитан на служебной машине подвез нас к нашему УАЗику. Степан Евгеньевич времени не терял — вычистил машину, и теперь она блестела как новенький медный таз. Мы пригласили тягач, и уже через час тряслись домой, в свой родной город.
   Похвастаться перед Нестеровым мне было нечем.
- Вот так погода подвела нас под монастырь. - закончил я доклад. - Нам не хватило нескольких минут.
- Не кори себя, Боря! Ты все сделал правильно! Отдельное спасибо Женьке — наверняка не обошлось без его подсказок!
- Думаю — это было в последний раз! - сказал я сокрушенно. - Вера мне никогда этого не простит и не позволит этому продолжаться!
- Ладно, посмотрим!
    К вечеру вновь поднялся ветер и небо заволокли свинцовые тучи. Все закончилось.  сотрудники разошлись по домам, а я сидел и смотрел в одну точку не зная, что мне делать.
   Да надо просто позвонить Вере и узнать все ли у нее в порядке, и уже наконец успокоиться.
Я вылил в себя остатки остывшего чая из позавчерашнего чайника и набрал номер жены. Трубка уныло гудела, но на том конце ответа не последовало.

   Я попросил Артема пригласить Светлану Задорожную, которая ждала известий в соседнем кабинете — тянуть больше было нельзя, ее надо отпускать, а главное, пришло время все ей рассказать и сообщить о смерти мужа.
   Она вошла, немного уставшая, но как и прежде, бодро прошла к столу и уселась на стул, глядя на меня с вызовом. Я вглядывался в лицо этой уже не молодой женщины и любовался ее тонкими бровями, небесно голубыми бездонными глазами, носом, губами...
   Я молчал так долго, что она нервно заерзала на стуле. В ее глазах мелькнуло беспокойство. Но это длилось лишь мгновение. На лице застыло выражение нетерпеливого безразличия.
- Ваш муж покончил с собой! - наконец проговорил я.
На лице ее зажглась гримаса недоумения и растерянности. Но и на этот раз женщина сумела быстро взять себя в руки.
  Выслушав мой рассказ, она замерла, лишь на шее быстро быстро билась жилка.
- И что теперь? - спросила она.
- Ничего. - в тон ей ответил я. - Вы можете быть свободны. Остальное — дело суда. Вы можете обратиться с иском, о переходе к вам наследства умершего супруга.
- Завещание есть! - сказала она, чуть улыбаясь. - Я предупредила его вчера о вашем визите, и он отправил бумаги курьером своему юристу.
   Я бросил на нее недоумевающий гневный взгляд. Какие же есть циничные особы! Притворяются невинными глупыми овечками, а просчитывают события на несколько ходов вперед.
- Тогда езжайте домой и вступайте в свои права! - буркнул я и отвернулся.

   Как бы мне не хотелось отсидеться в кабинете, но домой нужно было отправляться. Завтра предстоит тяжелый день. Отчеты, сверка экспертиз, встреча с родственниками погибших девушек. Только сейчас я почувствовал, как устал.
   Последние ступени к входной двери я преодолевал с небывалой тяжестью в душе. Еще один скандал, или тяжкое молчание, мне было бы не по силам перенести.
  Я вошел в коридор и усевшись на табуретку, с небывалым облегчением снял ботинки. Засохшая грязь отвалилась большими ошметками. Полусырые носки натерли ноги. Я хотел прошлепать в ванную, чтобы принять душ, но тут погас свет. В последнее время это стало уже как-то обыденно. Но сейчас я растерялся, и в темноте попробовал на ощупь отыскать выключатель.
- Не надо, - раздался голос Веры. Я удивленно опустил руку.
- А что делать?
- Там в тумбочке есть несколько свечей про запас, Женя прикупил по случаю, достань их пожалуйста. Зажжем и устроим романтический ужин…
   Я в очередной раз удивился прозорливости племянника. Наскоро умывшись, я принялся помогать жене накрывать стол, впрочем больше бестолково путаясь под ногами. Вера нарезала овощи, расставляла на стол красиво оформленные блюда.
   Вечер прошел замечательно. Было так уютно, как в дни нашей молодости. Мы вели тихие разговоры, то и дело начинающиеся словами — а помнишь? И совершенно не касались щекотливых тем.
    После ужина меня разморило, и я начал клевать носом прямо за столом. Вера тронула меня за плечо, я было встрепенулся, но веки словно налились неподъемной тяжестью и я ничего не мог с этим поделать.
- Неужели я старею? — сквозь дрему спросил я.
- Пошли старичок мой спать.
- Я высказал свои мысли в слух? Этого мне еще не хватало — начать разговаривать во сне… прекрасная находка для шпиона.
- Пошли, пошли, корить себя и жалеть будешь завтра.
   Несмотря на тяжелые мысли, выспался я прекрасно. Веры уже не было. Она отправилась в университет к первой паре, а я, быстренько перекусив остатками вчерашнего ужина, отправился в отделение. И успел как раз вовремя на планерку, которую устроил Нестеров.
   Он поздравил нас с очередным раскрытием дела. Подписал приказ о выдаче всем задействованным лицам премии и разрешил всем, кроме меня уйти домой по-раньше. Я же вернулся в свой кабинет и принялся за отчеты.

   Прошли недели с момента, когда дело можно было отправлять в архив.
Многие тела так и не смогли идентифицировать. Их упаковали в мешки и выгрузили около котлована, который призван был стать их последним коллективным пристанищем. Опознанные тела выдали родственникам, но и им пришлось хоронить «своих девочек» в закрытых гробах.
   На близких убитых было жалко смотреть. Страшное зрелище — мечущиеся люди так и не почувствовавшие отмщения, рыдали над красными крышками, обвиняя нас в том, что это мы не смогли передать преступников в их руки. И мне тоже бы хотелось наплевав на все нормы закона, выдать страшную троицу на людской самосуд. Но это было невозможно. А еще невозможно представить перед судом страшных и сварливых жен, которые своими придирками толкают мужей на преступления. Я представил себе Светлану, счастливо улыбающуюся и гордую тем, что сумела одним махом избавиться от надоевшего мужа и заграбаставшую все его богатства. Ей нет дела до того, каким способом она получила деньги, дома, активы. Наверняка она уедет на все лето отдыхать на Мальдивы, или еще куда-нибудь, думая, что залечивает стрессы и чувствуя себя жертвой.
- Можно было просто набить ей морду, или выгнать из дома, или… - Артем не договорил.
- Любовь страшное чувство! - ответил я. - А бить женщину, не в его характере.

    Я дописывал отчет, слушая через открытую дверь работающий телевизор в кабинете дежурного. Как бы мне хотелось поскорее поставить точку и сдать дело в архив. Не любил я эту бумажную волокиту. Будто все переживал заново. То, что поскорее хотелось забыть. Все чаще, корпя над отчетом, я замечал, что начинаю описывать не факты, а эмоции. Все чаще Нестеров говорил мне о том же.
- Тебе бы детективы — книги писать… Зачитаешься... Но только не сейчас, а лет так через сорок. Пока ты мне нужен здесь. А вот этот абзац, и вот этот, — он ткнул пальцем в напечатанный текст, - вычеркни... Оставь только сухие факты. - он посмотрел на меня с ухмылкой. - Хотя, ладно, иди, я сам поправлю и сдам документы в архив.

- Вот так, я становлюсь романтиком, начинаю описывать сцены с художественным подтекстом. Раньше я за собой такого не замечал. Умел абстрагироваться, не отвлекаться на постороннее. И вот вдруг не сдержался. Можно уместить все дело на паре страниц отчета, но как же люди, как их чувства, эмоции, горе?.. Как бы мне хотелось изменить человечество, - говорил я тихо, взяв Веру под локоть и направляясь к дому. - Все бы отдал, пожертвовал чем угодно, лишь бы больше не видеть горя людей. Ну вот чего ему не хватало-то? - спросил я, ни к кому не обращаясь.
Но Вера тут же отреагировала:
- Богатые тоже плачут. - сказала она грустно. - Шерше ля фам! Любил жену, не хотел разводиться...
- Неужели так любил, что захотел сделать из нее куклу вуду?! - я покачал головой. - Нет, это нельзя назвать любовью. Это месть, желание подчинять и управлять, командовать. Неумение понять другого человека… да все что угодно, но не любовь...
- Вы все такие. - отвернувшись в сторону прошептала Вера. - Наш разговор насчет Женьки еще впереди.