Зимний сон

   Этой сказочной истории уж и не помню сколько лет. Видимо, пришло время ею поделиться.
               
 
  Снег сыпался на землю неизвестно откуда. Подняв голову, невозможно было разглядеть, где он начинается и где заканчивается. Небо затянуло однородной бархатной пеленой. И в этой пелене терялись все звуки. Лишь шорох падающих снежинок заполонил  собою весь мир.
   Неуклюжая фигура, сплошь облепленная снегом, брела по белому пространству, тяжело переставляя ноги. И совершенно невозможно было понять, кто это. Откуда вышел и куда направляется. Следы, ею оставляемые, тут же засыпало, заравнивало. Вот фигура остановилась, словно соразмеряя свои силы, и мягко осела на снег, а затем и легла, поджав к себе ноги…. И снова ничего не нарушало снежное безмолвие...   
                * * *
  Одна из снежинок оторвалась от общего хоровода. Она мягко планировала то в одну сторону, то в другую. Наконец, стала увеличиваться в размерах, оказавшись в конце концов огромной полярной совой. Неслышно покружив над упавшей фигурой, она мягко приземлилась на неё. Замерла на какое-то мгновение, будто прислушиваясь к окружающему миру. В этот момент её оперение совсем слилось со снегом, только огромные чёрные глаза выдавали настороженность птицы. Наконец, уверившись, что всё спокойно, сова склонилась над человеком и начала его поклёвывать. Сначала неуверенно, а затем всё настойчивее. Видимо, не добрав-шись докуда надо, она стала злиться, перетаптываясь с лапы на лапу и расправляя для равновесия большие пушистые крылья. Наконец, тот, кто лежал, занесённый снегом, зашевелился, застонав. Казалось бы, это должно было отпугнуть птицу, но ничуть не бывало! Она стала его терзать ещё более агрессивно... Человек сел, накидка, укрывающая голову, упала.... Это была девушка. Её глаза глянули на мир ничего не выражающим взглядом. Девушка протянула руку и погладила не имевшую ничего против сову, успевшую переместиться ей на плечо. Сова мягко потёрлась о бледную щёку, прикрыв глаза.
  Девушка сунула ей под крылья свои почти онемевшие руки. Словно тысяча иголок вонзилась одновременно в кожу. Девушка застонала от боли, но, понимая, что этого не избежать, терпела, прикусив губу... Ну, кажется, всё.   
– Значит, лишь ты один вспомнил обо мне?
Сова заприседала, кивая круглой головой, затем гукнула.
– Нет, и не зови. Я не хочу снова проходить через это! Зачем ты меня нашёл?– нежный голосок девушки зазвенел от напряжения.
– Бу-бу-бу,– сова нервничала всё больше и больше. Она даже стала сильнее клевать девушку.
– Да знаю,– обмякла та,– но как всё неправильно складывается... Ну что ж, раз ты настаиваешь, значит, так тому и быть.
 Девушка с трудом встала на занемевшие ноги, взмахнула руками,  обернулась вороной, громко каркнула, и две большие птицы растворились в снегопаде.
                * * *
 Чужая душа - потёмки. Даже если это душа самого близкого человека. Женщина глядела в забранное решёткой окно, сжав кулаки. Казалось бы, вот она, как на блюдечке с золотой каёмочкой, бери и лепи. Но что-то где-то вышло не так. И Марина исчезла. В бессилии женщина стукнула кулаком по подоконнику. Они ведь могли стать триедины. Весь мир у их ног...
– Мама, мы здесь.
Спокойный голос сына привёл её в себя.
 – Где ты её нашёл?
 – Неважно. Она у себя в комнате.
Женщина отошла от окна и усталой походкой подошла к сыну.
– Ты с ней поговорил?
 –Зачем? Она не хочет понимать то, чего добиваешься ты.
 Немного помолчав, юноша добавил:
– Мам, почему ворона?
 – А ты не понял? Странно… Она должна осознать, что сделала не так. Я ей всю душу отдала, учила всему тому, что знаю сама. Но где-то я, видимо, допустила ошибку, и всё вышло из-под контроля. А ты-то сам как, тоже можешь так поступить со мной?
– А почему ты считаешь, что с тобой? С собой ты поступила сама так, как считаешь нужным, и уже давно. Нам нужно тоже время, чтобы осознать и принять. Или  не принять. Почему ты давишь на нас? Ты едва не сломала сестру. Когда я её нашёл, она решила замёрзнуть насмерть... Что ты ей сказала?
– Это  к тебе совершенно не относится. Всё, я устала, иди к себе.
Юноша внимательно посмотрел в лицо матери, повернулся и вышел. Его снова одолели сомнения.
                * * *    
  Зима выдалась снежная. Морозов было раз, два - и обчёлся, зато снегу навалило! Люди поначалу радовались: будет урожай. Но с каждым днём надежды таяли. Ведь после такого количества снега может случиться сильнейшее половодье, и тогда... А что случится тогда, было страшно и подумать.
  Обильная поначалу охота постепенно сошла на нет. Рыбалка тоже стала пробле-матичной: в безветрие снежные завалы на реке ничуть не меньше, чем в лесу. Почти одновременно люди пришли к выводу: что-то здесь нечисто.
                * * *
    Альбина потирала руки. Осталось совсем немного, и будет обильное приношение. Слишком самоуверенным стал народишко. Видите ли, колдовство – пережитки. А всё дочка, Марина. И в кого пошла такая святая простота? Ведь дураку понятно, что всем хорошо не бывает. Везёт тем, кто хитрее, изворотливее. Негромкий стук во входную дверь прозвучал, словно набат, прервав её мысли. Ну вот и началось. Крутнувшись вокруг себя, Альбина создала вихрь, оказавшись в сотую долю секунды у дверей, когда ещё не стих отзвук стука. Пришедшая вздрогнула от неожиданности.
– Да, – самым приветливым тоном поинтересовалась хозяйка.      
– Я..., – гостья замялась, – у меня тут отрез материала сохранился и...
– Ясно, входи,– бросив короткий внимательный взгляд поверх головы пришедшей женщины, Альбина посторонилась, коротко вздохнув. На безрыбье и рак рыба.
  В это же время на одном из окон дёрнулась занавеска.
                * * *
   По заваленному снегом лесу шла группа подростков. Охотничьи лыжи оставляли за собой две одинаково широких полосы. Время от времени кто-то из подростков хихикал, но другие  шикали на него, и нарушитель безмолвия умолкал. Наконец, самый младший из них не выдержал.
– Сань, ты же обещал, что недалеко. А мы идём и идём. Я уже устал.
Вожак группы вздохнул и остановился.
– Лёвушка, ну потерпи ещё немного. Я-то ходил летом. А сейчас ты посмотри, как всё завалило снегом. Идём, не боись. Совсем немного осталось. Хочешь – иди следом за мной. Ребята, пропустите его.
Мальчики посторонились, и Лёвушка протопал мимо них, смущенно шмыгая носом. Движение возобновилось.            
– Карр! – неожиданно раздалось над их головами. После снежной тишины обычное воронье карканье прозвучало точно выстрел. Кто-то упал, тут же увязнув в снегу, кто-то вздрогнул. А ворона, подпрыгнув на ветке, взлетела, обрушив на них целый сугроб снега, и стала кружить над ребятами, не переставая каркать. Но карканье её почему-то напоминало смех. Сделав последний круг, она замолчала и исчезла в глубине леса.
– Фу ты, нечисть окаянная! – в сердцах выругался кто-то из ребят.
– Я ж вам говорил, а вы не верили.
 – Так ты говорил про сову, а это ворона!
 – Какая разница? Ты что, ничего не понял? Это же колдунья, она может менять свой облик, как ей вздумается. Ладно, можно уже не молчать, всё равно нас вычислили,– вожак, тот, кого Лёвушка назвал Саней, сдвинув лохматую заячью шапку, почесал затылок, – ну как она о нас узнала? Всё-то она же не может знать.
– Сам сказал, что она – ведьма, значит, может,– Лёвушка раз за разом шмыгал но-сом.
– Да высморкнись ты уже! И если она ведьма, то почему не наслала на нас буран? А предстала простой вороной?
Тут враз загомонили все, высказывая каждый своё мнение. За спором никто и не заметил, как изменился окружающий их лес. Часть деревьев вытянулась в струнку, словно напрягшись, а те, что поближе, согнулись и ещё продолжали сгибаться, становясь похожими на хищных зверей, изготовившихся к охоте. Вдруг снег под лыжами вздыбился, приподнял мальчишек и сразу опал, отчего они брякнулись на землю, клацнув зубами.
– Держись!!!!– раздался визг, исходивший, казалось, отовсюду, и сугробы начали отплясывать какой-то жуткий танец. Перед изумлёнными подростками оказались  верёвки, и они, не задумываясь, вцепились в них изо всех сил. Саня ещё успел одной рукой схватить за пояс Лёвушку, другой – непонятную верёвку, и тут же его втянул в себя вихрь из танцующих сугробов. Они оказались словно вне времени и пространства. Фигуры друзей, визжащих то от ужаса, когда они летели вниз, то от восторга, когда взлетали к небу, исчезали из глаз, затем снова появлялись, потом опять пропадали. Казалось, этой пляске без музыкального сопровождения не будет конца...
  Хлоп! Уже ослепшие от белого мелькания, потерявшие всякие ориентиры, мальчики мягко опустились на землю. Буквально онемев от происшедшего, они молча разглядывали лес, сугробы, друг друга...
– Вот это ни фига себе!
– Ребята, что это было?   
Из середины самого большого сугроба выпорхнула сова. Белая, как окружающий их снег. Облетев по кругу всю компанию, она гукнула и, мягко махая крыльями, исчезла в лесу.
– Сань, пусти меня!– завозился Лёвушка.
Тот удивлённо посмотрел на свои руки, крепко сжимавшие мальчишку, затем разжал их, оставаясь всё так же в недоумении...
Постепенно все начали приходить в себя, поднялись с земли, отряхнулись.
– Ребята, может, пойдём домой, ну её к чёрту, эту ведьму!
– А куда идти? – снова подал голос Лёвушка.
И тут мальчишки поняли, что снежная пляска увлекла их с намеченного пути. Исчезла лыжня, исчезли знакомые деревья, а с ними и зарубки. Только лыжи остались целы-невредимы. Они были аккуратно сложены друг на друга, как поленница. А снег сыпал и сыпал. Снежинки становились то крупнее, то мельче. И вдруг в этой тишине раздалось негромко: "Ку-ку!"
                * * *
  Спровадив гостью, Альбина потянулась, как кошка. Вроде бы, ничего сложного: ну подумаешь: чуть-чуть поворожила, ну вызвала парочку духов. Причём, не таких уж и могущественных, а вот поди ж ты, устала... Никак нельзя терять форму.
 Она навела порядок в своих колдовских вещичках, поколдовала над остатками зелья, совершенно уничтожив его. Нельзя, чтоб его коснулась хоть одна живая душа: последствия будут непредсказуемы. Альбина подошла к окну. Снежок-то не прекращается. Так и сыпет, так и сыпет... Внезапно она нахмурилась. Стоп, а где же  трескучий мороз? По времени уже давно должен быть! Странно...
  Если бы она точно не знала, что дочь заперлась в своей комнате, то можно было бы предположить, что... Да нет, не может быть! А всё же проверить стоит. Глянув мимоходом в зеркало, она приостановилась. Кажется, что-то здесь не так. Да вро-де бы, всё хорошо. Тряхнув головой, точно отгоняя посторонние мысли, Альбина взяла подсвечник с горящей свечой и, пройдя по довольно холодному тёмному коридору, стала подниматься по узенькой лестнице. Опять остановилась. Нет, и всё же в этом доме явно что-то не так. Лестница, которая должна была быть тёмной, чтобы не привлекать внимание посторонних, мягко светилась. Сияние, очень напоминающее сполохи, плавно переползало то со ступенек на стены, то со стен на потолок. И снова на стены, ни на секунду не прекращая своих нежных переливов.
– Марина!
Альбина, позабыв про усталость, ринулась вверх. Догадка сверлила её мозг, отчего она почти потеряла над собой контроль, и, открыв дверь в комнату дочери, предстала перед  той в образе чёрной тучи, мгновенно заполонившей почти всю комнату. Углы тут же покрылись изморозью, а занавеси, потолок и шкаф взялись лохматым куржаком.
 Дочь спокойно взглянула на мать голубыми, как васильки, глазами, взмахнула рукой, точно отгоняя муху, и вмиг воздух потеплел, с деревянных поверхностей полезли почки, превращаясь в клейкие листочки, и Альбине даже почудилась птичья трель.
– Ах ты, мерзавка! Да как ты смеешь! Я тебя в порошок сотру!
– Ты уже это делала, мама.
 Спокойный голос дочери привёл Альбину в себя.
– Да,– она нахмурила лоб,– кажется, я начинаю повторяться. Но, милая моя, тебе не кажется, что ты нарываешься на неприятности? Что ты там творишь с моими заклинаниями? Предупреждаю: не лезь туда, куда не просят, тебе ясно? Я тебя, по-моему, перед этим уже предупреждала, но, видимо, образ вороны для тебя слишком красив... Я подумаю над этим.
 И Альбина, взметнув подолом юбки, гордо прошествовала за дверь.
 Марина, сидевшая всё это время совершенно без движения, наконец, расслабилась. Она дрожащей рукой (всё-таки, столкновение с ведьмой, хоть она и мать, оказалось для неё тяжеловатым) поправила волосы, расправила ленту в русой косе и прошептала:
– Ну уж нет, мамочка! Мы ещё с тобой повоюем!
 Затем зажгла свечу и поставила её на подоконник.
                *  *  *   
  Мальчики, выросшие на лоне природы и знающие, что должно идти за чем, совсем обалдели. Среди зимы – кукушка? Но Саня, уже давно смекнувший, что в создавшейся ситуации  можно ожидать чего угодно, насмешливо произнёс:
– Ну и что, кукушки не слышали?
Те ошалело на него уставились.
–  Сань, с тобой-то всё ладно? Зи-и-ма! Ку-куш-ка!
– Да успокойтесь, всё со мной ладно. Я думаю, до дому мы вряд ли сегодня добе-рёмся. А вот на "ку-ку" стоит посмотреть. Всё это точно неспроста... В-общем, пацаны, одеваем  лыжи и шлёпаем по холодку.
 А холоду, действительно, прибавилось. Начало пощипывать носы, прихватывать щёки. По-быстрому разобрала лыжи. А затем, выстроившись гуськом, покатили туда, откуда услышали голос кукушки. Замыкающий, пухлый Лёха, тихонько вздохнул: "Ну и попадёт же дома!"
  Идти было легко. Снег уже не ограничивал видимость, а морозец немного уплотнил  снег, который начал поскрипывать под лыжами.
– Пацаны, надо прибавить шагу, а то идти ещё неизвестно сколько, а мороз шутить не любит.
 Саня, по старшинству шедший впереди, прокладывая лыжню, начал уже беспокоиться. А вдруг они не туда? А лес-то большой, ни конца, ни краю. Глянув на лес, Санька невольно залюбовался. Это же надо, красотища какая! Не поверишь, что не волшебство так красиво и уютно разложило снежные шапки, шубы, валенки. Даже самая малюсенькая веточка оделась в снежный тулупчик. Ох, ты! Накопившийся на одной из веток снег мягкой холодной кучкой угодил прямо Саньке за шиворот. Движение остановилось. Пока Санька его вытряхнул, туда же добавилась ещё кучка... Мальчик почувствовал, что его кто-то дёргает за полу. Это, конечно же, был Лёвушка.
– Сань, ты чего?               
– Не видишь, снег вытряхиваю!
– Так ты отойди от дерева, а то так до ночи будем стоять. А уже темнеет, и холод-но...
 Быстро отступив в сторону от снежных приветствий, Санька скомандовал:
 – Всё! Идём дальше!

   На землю плавно опускались сиреневые сумерки. И лес, приветливый при свете дня, становился отчуждённо-таинственным. Прошедший снегопад приглушал звуки, убаюкивая, успокаивая. Но теперь каждый звук настораживал.
  Мальчики уже давно присматривались к прогалинам впереди. Но не было видно ни  жилья, ни людей. За всё время, что они пробыли в лесу, не встретилось вооб-ще никакой живности, не считая давешней вороны. Мальчики уже давно устали и проголодались, но никто из них не позаботился взять с собой еды, ведь уходили-то всего часа на два. Давно кончились шутки. И вот Лёвушка остановился и сел на лыжи.
– Я не хочу больше идти,– сказал он, жалобно глядя на остальных, – я устал и хо-чу кушать. Санечка, давай отдохнём, всего чуть-чуть? Хоть две минутки, а?
 Саня и сам едва сдерживался. Но не хватало ещё ему, их предводителю, раскис-нуть, как девчонка. Он демонстративно потянул носом воздух.
– Так, пацаны, нос по ветру! Кажется, откуда-то тянет дымком.
– Ты обманываешь, – жалобным голосом запричитал Лёвушка,– ты только успо-каиваешь, а по правде ничего и не пахнет, ты просто не хочешь, чтобы мы отдох-нули. Са-а-нечка,– вдруг из Лёвушкиных глаз потекли слёзы,– мы помрём?
Но Санька был уже не чувствителен ни к чему: он действительно почувстовал запах дыма.
– А ну, подъём! Кто у нас главный? Ты что, главному не доверяешь? Давай, давай,– стал тянуть он Лёвушку, – ну!
И, схватив его на руки, поднял высоко, как мог.
– Чуешь?
– Вижу! – закричал Лёвушка.
– Ты что, обалдел? Кто видит запах?
– Я огонёк вижу!– забрыкался Лёвушка, выскальзывая из рук Саньки, – вон, глядите туда!
И верно, в уже совсем сгустившихся сумерках было ясно видно слабый огонёк. Мальчики, наверное, увидели бы его и раньше, только было слишком светло.
– Ну, а теперь ноги в руки и вперёд! Ура!
– Ура!!
И они изо всех сил заработали ногами, поддерживая друг друга шутками и приба-
утками, стараясь не думать о том, что их ждёт впереди.      
                * * *
 Наконец-то! Марина, давно прислушивавшаяся и присматривавшаяся ко всё бо-лее темнеющему лесу, услышала мальчишечьи голоса. Они дошли... Теперь надо, чтобы успеть до мамы.
 – А кто это к нам пришёл!?
 Материн елейный голос раздался словно пощёчина, подножка всему тому, на что надеялась Марина. И как она умудряется узнавать обо всём? А тем более, о том, что хотелось бы скрыть. Марина понимала, что уже нет смысла в том, что она задумала. А задумка была грандиозная: она хотела вернуть мать. То есть, конечно, она вот она, рядом.И в то же время её нет рядом. Осталась только оболочка: её руки, лицо, светло-русые, почти белые волосы, уложенные в узел. Но жестокие складки у рта, постоянно нахмуренные брови, а самое главное – глаза! Они больше всего выдавали внутренний мир этого когда-то очень близкого человека. Глаза жили своей жизнью, и иной раз становилось жутко, глядя на их несоответствие внешнему облику.
 Изменения начались после того, как исчез отец. Вот он был, был и исчез. Оказы-вается, и так бывает. И мать стала отдаляться от Марины и её старшего брата,  Ильи. Илья относился к этому спокойно, чисто по-мужски. Это нормально, когда родители и дети по мере взросления последних  начинают друг от друга отдаляться. Конечно, не мешало бы, чтобы у мамы из глаз хоть иногда исчезали расчёт и хитрость. Они стали с некоторых пор её вторым "Я". При отце такого не было. А, может, всё-таки, было? Только дети этого не замечали?
  А что касается Марины, ей-то точно не хватало маминого участия, понимания и доброты. Так уж случилось, что вся их семья оказалась одарённой сверхъестест-венными силами. То есть, как это называется в народе, умели колдовать. Все, за исключением папы. Для него все эти штучки были ничем иным, как обманом людей с выгодой для себя. И он категорически запрещал детям экспериментировать над людьми. И уж тем более без их ведома. И дети слушались. Естественно, как всякие дети, они где-то пошаливали, но так, чтобы это не было явно. Альбине же, в силу её темперамента, такое отношение казалось невыносимым. Она постоянно была в поиске: то нужны были подходящие составляющие, то помещение для колдовства, то поиск тех, кто верил в её способности. Конечно, она была  хозяйкой высшего класса. Всё у неё спорилось, ладилось. Вовремя готовилась и подава-
лась пища, все помещения так и сияли чистотой. Вот только уюта не было в доме. Дети старались при любой возможности улизнуть на улицу. Да и муж стал всё чаще пропадать по своим делам. Из комнаты в комнату словно пробегал сквознячок отчуждения. Неизвестно, что происходило за дверью родительской спальни. Лишь раз, проходя мимо, Марина услышала конец фразы, прозвучавшей с ожес-точением:
 –...ещё только раз посмей!
 Совсем скоро отец пропал. Как будто его и не было. Поначалу все вздохнули с облегчением. Свобода! Никто не будет ограничивать их в том, чем они любили заниматься. И мать с детьми ударились во все тяжкие. Погода менялась, словно сумасшедшая, каждые пять минут. А что такого, клиенты-то платили! То появлялись, то исчезали болота, молодёжь то влюблялась, то проклинала тех, в кого влюблялась. Бабки вошли в раж, уже и не зная, кто на кого навёл порчу. Чёрные кошки пошли нарасхват... Вот тут-то и нашла коса на камень.
               
                * * *
  Однажды Марина, воспользовавшись тем, что мать ушла к очередной желающей поколдовать, решила залезть в её припасы. Осмотрев комнату для колдовских действий и ничего нового не обнаружив, она отправилась в чулан. Окинув взглядом маленькое помещение, сплошь затянутое паутиной, Марина хотела присесть на краешек какого-то ящика. Но тот был таким пыльным, что она сначала решила его протереть. И, лишь коснулась края, раздался скрип, а в стене, которая казалась абсолютно целой, вдруг появился проход. Вот это да!
  Любопытства Марине было не занимать, и она захотела  хоть одним глазком по-смотреть, что же там может быть такого интересного. Проживя здесь с самого рождения, она и не догадывалась, что в их доме, который они с братом облазили вдоль и поперёк, может быть какая-то тайна. Решив удостовериться, что мать ещё не возвратилась (кто её знает, вдруг ещё попадёт), Марина выглянула из чулана и прислушалась. Нет, в доме было абсолютно тихо. Какое-то сомнение закралось в её душу, но она, тряхнув головой, живо его отмела и вернулась обратно.
  Собравшись с духом, Марина согнулась в три погибели и протиснулась в довольно тесное помещение. Как ни странно, там не стояла абсолютная темнота. Не было понятно, из какого источника, но комнатушку заливал свет, похожий на лунный. И в этом свете окружающие предметы казались наполненными живой силой. Даже для искушённой в колдовских обрядах Марины это было неожидан-ным. По коже побежали мурашки. Она уже хотела возвращаться, как вдруг откуда-то из угла раздалось хриплое, жалобное "мяу!"
  От неожиданности Марина чуть не подпрыгнула. Успокоившись, она внимательно  всмотрелась в угол. Там, на тонкой цепочке, закреплённой на стене, вжавшись в угол, сидел кот.
  Он был очень тёмный, скорее всего, чёрный. Марина разглядела, что его пушистая шерсть свалялась и свисала с тощих боков кота, словно пакля. Кот настороженно, сохраняя абсолютную неподвижность, не отрывая глаз, следил за девушкой. Он словно боялся просмотреть какое-то действие с её стороны.
 Марина всякого насмотрелась, наблюдая за матерью, братом, наконец, колдуя сама. Сама-то, конечно, колдовала всё больше по мелочи: то сменит окраску жутко вредной собаке, отчего хозяева не желали последнюю признавать за свою, то какой-нибудь старой бабке, давно утратившей густоту волос, состряпает такую шевелюру, что впору спать без подушки. А то приделает лежащему на обеденном столе арбузу ножки и, прячась за забором и хихикая в ладошку, наблюдает, как арбуз на глазах у изумлённой публики, спрыгнув со стола, чешет обратно на грядку. В-общем, так, всё больше по мелочи. Но, увидев этого несчастного кота, она была в ужасе.
– Кис-кис-кис!– позвала она его тихонько.
Кот зашипел. Марина, опасаясь, всё же начала протягивать к нему руку. Ближе… ближе...
– Ах ты, негодная девчонка!
Голос матери раздался, словно выстрел. Марина подпрыгнула и зацепила головой какой-то горшок. Горшок упал на бок и покатился. А из него, как на новый год, посыпался  сияющий, переливающийся в неярком свете, порошок. Тут же по каморке заметались крошечные молнии, которые, как бестолковый щенок, тыкались куда попало. И тут же маленькое помещение стало видоизменяться. Что-то расширялось, что-то уменьшалось, появлялись и тут же лопались какие-то пузырьки, по стенам лезли неизвестные растения, зацветая на глазах и тут же опадая плодами...  Альбина дважды хлопнула в ладоши. Всё, что появилось, исчезло, а что сдвинулось и изменилось, встало на свои места. В этой картине не хватало только маленького штриха: исчез кот. Будто его тут никогда и не было.
– Да я тебя в порошок сотру!– Альбина от злости заскрипела зубами. И...ах! её дочь осыпалась у её ног горсткой порошка, переливающегося, словно россыпь драгоценных камней. Альбина топнула ногой, и провинившаяся Марина снова оказалась перед матерью, ошеломлённо хлопая ресницами.
 –Ворона!– и вновь изменившая свой облик Марина захлопала чёрными крыльями и заметалась по комнатушке.
Разозлённая мать попыталась её поймать, цедя сквозь зубы: "В клетку дуру бес-толковую!" Но в тот же миг ворона, найдя выход, с громким карканьем вылетела сначала в чулан, потом в коридор и уж оттуда – в дверь, оказавшуюся настежь распахнутой...
                * * *
     Илья уже довольно долго разыскивал сестру. Срочно нужно было поделиться своим очередным открытием. Но та куда-то запропастилась. Были осмотрены все те места, где она могла оказаться. И всё безрезультатно. Оставалась комната матери, в которую вход был строго запрещён. Тем не менее, Илье что-то подсказывало, что Марина именно там. На всякий случай он ещё раз заглянул в комнату сестры, желая удостовериться, что её там нет. Зная её любовь к розыгрышам, заглянул под кровать, в шкаф, отодвинул тяжёлые бархатные шторы. Марины не было нигде. Тяжело вздохнув, он отправился к матери. Как ни странно, дверь к ней была приоткрыта. Илья на цыпочках, сдерживая дыхание, подкрался и надавил на дверь. И та, словно только этого и ждала, тут же широко раскрылась, застав юношу врасплох...
  Мать сидела в большом кресле прямо напротив двери. Она сохраняла абсолютную неподввижность. И лишь указательный палец размеренно, будто метроном, постукивал по деревянному подлокотнику. С того момента, как Илья появился на пороге, это постукивание шло по нарастающей. Илья, как заворожённый, переступил порог и, не отдавая себе отчёта, начал медленно, в такт постукиванию, приближаться к матери. Но чем больше он делал  шагов, тем больше отдалялся. Вдруг постукивание прекратилось, и он замер на месте, едва не упав от неожи-данности.
  Мать, наконец, обратила на него взгляд. Спокойный и невозмутимый. Выдержав паузу, она что-то шепнула, и в комнате, словно вдруг отключили свет, наступила темнота. Лишь фигура Ильи высветилась, словно у него был собственный источник света.
– И ты!– палец матери указал на него. Перед глазами у него всё завертелось, воз-никли  какие-то образы... и наступила полная темнота.
  Свет ворвался в глаза как осколок льда: больно и холодно. Илья хотел прикрыть их  руками, но перед лицом оказались белые перья. Хотел обратиться к матери, но вышло только короткое "угу". Смех матери, холодный, насмешливый, ворвался в его уши, раздирая голову. Он снова хотел закрыться, отгородиться руками, но снова ничего не вышло. К этому моменту Илья уже понял всё, что случилось. Да и глаза немного привыкли к свету. Туман в глазах рассеялся, и он увидел своё отражение. Столик, на нём клетка, а в клетке – большая белая сова. Стало быть, вот в кого его превратила  мать в порыве гнева.
– Ну что, мой птенчик?  Вот и всё. Теперь что ты, что твоя сестрица, что ваш па-паша – все у меня вот здесь, – и она, обогнув столик, протянула к нему сжатый кулак, – захочу – верну вас в человечье обличье, а нет – так и будете птицами. Ну, а ваш папаша...
  Альбина, махнув подолом длинного платья, направилась куда-то в глубину ком-наты. Вернулась оттуда, ведя на цепочке здорового чёрного кота со свалявшейся шерстью.
 – Познакомьтесь. Это ваш папаша,– и она дёрнула за цепочку, отчего кот не удержался на лапах и упал, – ну а эта птичка – твой сынок,– и она пальцем указа-ла в сторону совы.
– Что ж вы молчите? Ещё совсем недавно бесперечь указывали, что мне делать. А теперь как воды в рот набрали. Жаль, Марины здесь нет. Ну, ничего. И так ей спасибо, что поторопила события. Теперь я не выгляжу убийцей, зато и помех для моих дел больше не будет. Ну, сегодня я добрая, отпускаю вас. Ведь вы, всё же, моя семья,– она издевательски хихикнула, – а ещё будете совать свой нос, куда не просят – уничтожу!
  С этими словами она отстегнула цепочку с шеи кота, чем тот моментально и воспользовался, буквально исчезнув из комнаты. Затем женщина открыла дверцу клетки, выпуская сову:
 – Сколько надежд в прах...
 Сова взмахнула крыльями и мягко спланировала в том же направлении, что перед этим  и кот. Никто из участников разыгравшейся сцены не обратил внимания на окно. Там, замерев в неподвижности, снаружи на подоконнике сидела чёрная ворона. Из круглых вороньих глаз стекали прозрачными бусинками слезинки и моментально замерзали от холода, накрепко  прикипая к перьям...               
                * * *
  Сова облетела уже не единожды и дом, и пристройки к нему. Всё безрезультатно. Сгустившаяся темнота нисколько не мешала ей. Решив сделать последний круг, она, наконец, заметила чёрную фигурку, приткнувшуюся на окне материнской комнаты. Мягко спланировав, сова подсела поблизости. Ворона не среагировала. Тогда сова начала гукать, приседая и потихоньку приближаясь к вороне. Наконец, ворона подняла на неё грустный взгляд. Сова мотнула головой и, оттолкнувшись от опоры, полетела к лесу, временами оглядываясь, чтобы убедиться в том, что ворона летит следом.
 Найдя подходящую полянку, сова выбрала толстый сук и, подняв крыльями ворох снежинок, мягко присела на него. Ворона подлетела чуть позже и с небольшой заминкой уселась неподалёку, нахохлившись и глядя одним глазом на сову. Та, выдержав паузу, загукала, запохаживала туда-сюда, а затем, словно мягкое облако,   опустилась на землю. Прыг, прыг, три притопа, два прихлопа. Крылья поднялись вверх и сова, крутнувшись вокруг своей оси, махнула крыльями, взметнув в воздух охапку снега. Снег образовал вокруг неё вихрь, спиралью охвативший сову. Он то расширялся в своём движении, то сужался и вытягивался вверх подобно белому веретену. Бац! И веретено распалось, оставив после себя Илью.
– Ты видала, сестрёнка? Видишь, чему я научился? Здорово, правда?
Но ворона так и сидела, нахохлившись. Илья растерялся. Но затем засмеялся.
– Вот я балда! Ты-то, наверное, ещё не научилась этому? Да точно, не научилась, иначе бы уже давно мне рассказала. Вот слушай! Представь, что ты – это всё: и лес, и небо, и земля. Тебе всё подвластно. Ты всё можешь. Стоит только взмахнуть руками, оттолкнуться от земли, полетать, затем опуститься и топнуть ногой... Ну, попробуй!– и, видя, что ворона затопталась в нерешительности, подхватил её на руки, протянул руки к небу и, закружившись, подбросил в воздух. Та, сделав пару взмахов, заметалась бестолково, но снежный вихрь уже подхватил её, и ворона, взметнув крылья к небу, отдалась на его милость. Снежное веретено кружило и кружило, так что Илья уже заволновался. Наконец, словно молния перечеркнула веретено сверху донизу, и вот она – Марина. Волосы растрепались, выбившись из косы, окутав её почти до пят мягкой русой волной.  В глазах – восторг и вопрос "ну, получилось?" И Илья, сам ещё не привыкший к подобным превращениям, подскочил к сестре, схватил в охапку и закружил...
  Немного погодя, успокоившись, брат и сестра со всеми предосторожностями пробрались  в комнату Ильи. Заперев дверь, они забрались на кровать и, обло-жившись одеялами и подушками, начали военный совет.

                * * *
     Чёрный, отощавший донельзя кот крался вдоль сарая. Он, кажется, уже целую вечность не ел и готов был запихнуть в пасть всё сколько-нибудь съедобное. Но это съедобное никак не попадалось. К тому же каждый норовил запустить в него чем-нибудь. И от этого настроение кота только ухудшалось. Зелёные глаза обречённо-злобно взирали на этот мир, состоящий из одних несправедливостей. И тут... Вот оно, счастье: совсем недалеко, буквально в нескольких прыжках от него, на снег уселся голубь. У кота в предвкушении трапезы аж слюнки потекли. Его глаза сощурились, тело собралось в кучку, словно пружина. Потоптав задними лапами для лучшего разгона, он оттолкнулся от земли и сделал прыжок, затем ещё, ещё... и вот она, голубиная шея! Кот уже раззявил пасть, ощерив клыки и... раз! Совершенно неожиданно что-то схватило его поперёк тела и с громким хлопаньем потащило прочь от такой близкой, долгожданной еды. Кот, совершенно не желая реально оценивать ситуацию (возможно, критическую для него), взревел не своим голосом и, расшеперив в разные стороны лапы, выпустил когти, замолотил лапами во все стороны, надеясь избавиться от налётчика и вернуться к своей законной еде (коей он, видимо, посчитал злосчастного голубя).
  Дважды что-то крепкое и острое долбануло многострадального кота по голове, пока до него дошло, что его культурно попросили успокоиться. От неожиданности он повис, как сарделька. И в тот же миг его резко подбросило кверху. Взмякнув, он начал было падать мешком, но что-то белое с одной стороны, а чёрное с другой стало его трепать, раскручивая как веретено. От этого верчения кота вытянуло в струну. Он уже перестал различать не только то, где чёрное, а где белое, но и вообще уже ничего не различал, кроме холодных вихревых нитей, словно в кокон одевших его бренное тело...
...Голоса...Они просочились сквозь белый сияющий туман.
– Вроде бы, жив.
– Кажется, да... А вдруг он так и останется им в душе?
– Посмотрим, там видно будет.
– Папа!
– Папочка! Приди в себя!
  Кот уже хотел было мяукнуть, мол, кого там так ласково зовут, но, тряхнув голо-вой, увидел знакомые лица. Видимо, понимание отразилось на его морде, и кот решил отгородиться от этих лиц лапами... Но что это? Какой ужас! Лап-то нет! Руки вместо них! Нежная девичья ручка, вооружённая зеркальцем, протянулась к нему...
 – Нет! Не хочу!
И взрослый мужчина, безвольно опустив плечи, спрятал в ладонях своё лицо. Юноша и девушка грустно посмотрели на него. Неужели этот обтрёпанный, грязный, исхудавший мужчина их отец? Но мама... Неужели она не знала, что такое может случиться? А если знала, то кто она, человек или чудовище? Марина (конечно же, это была она со своим братом) протянула руку и осторожно, словно бо-ясь сломать, погладила отца по спутанным засаленным волосам. Но реакция того была такой, что девушка опешила. Он вздрогнул, отдёрнулся было от её ладони, но затем обхватил её обеими руками и забился, судорожно рыдая и умоляя... вер-нуть его обратно? В образ кота?
– Зачем вы это сделали? Я устал ото всего, я устал от вашей матери. Не хочу ни-чего, не хочу...
 Он вдруг замер, потянул носом и совершенно неожиданно сделал прыжок в сторону, уткнув лицо глубоко в снег. Через мгновение он уже сидел перед своими детьми с мышью в зубах, сверкая глазами. Но ещё через мгновение он выплюнул добычу, чем та не преминула воспользоваться, и грустно покачал головой.
 – Видите, во что я превратился? И вот что самое занятное: такая жизнь по мне. Да, я постоянно голоден, хотя учусь добывать себе пищу, и, как видите, это у ме-ня получается недурственно. Я грязен, но грязь эта чисто внешняя, оставляющая чистой мою душу. Мне не приходится каждый день вести боевые действия с соб-ственной семьёй. И вот тут ваша мать прокололась. Она-то ожидала видеть меня коленопреклонённым, чтобы я ползал как презренный червь у её ног, чтобы клянчил еду, как последний попрошайка, чтоб, как  раб, беспрекословно исполнял её волю...
  Мужчина передохнул и, усевшись поудобнее, продолжил. По-видимому, холод его не особо  беспокоил.
– Её ошибка была в том, что она превратила меня в кота, а не в какого-нибудь за-чуханного щенка. Кот – животное гордое. Даже в самых тяжёлых ситуациях он сохраняет своё достоинство. И я понял: это то, что мне нужно! А теперь верните меня обратно. И знайте: вряд ли я захочу когда-нибудь вернуться. Может, если вы только очень хорошо попросите, а ваши доводы будут убедительны. Ну!
  Совершенно опешившие от услышанного, брат с сестрой переглянулись, пожали плечами, встали рядом с замершим в ожидании отцом и, вытянув вверх руки, образовали снежный вихрь, затянувший в себя всех троих...
 Когда всё утихло, с места их разговора в одну сторону пырскнул чёрный кот, в другую, тяжело махая крыльями, полетели две большие птицы: ворона и сова.
                * * *
   Сова летела и летела, не думая ни о чём. Встречные потоки воздуха плавно об-текали её мощное тело, покрытое густым пухом и перьями. Глаза, вне зависимости от тела, наблюдали за тем, что происходит вокруг и сообщали в мозг, но тот, занятый своей работой, до определённого момента не обращал ни на что внимания. Главное ведь что? Наличие или отсутствие опасности. Наконец, мысли не-много упорядочились, и сова заметила, что вороны рядом нет. И, по всей видимости, давно. Сделав резкий поворот, отчего перья стали дыбом, а холод не преминул хоть на секунду пробраться ближе к телу, сова полетела в обратном направлении. Долетев до дома, она стала кружить, осматривая всё вокруг и всё замечая. Тем более что снег, укрывавший всё видимое пространство, только способствовал этому, оставляя саму сову гораздо менее заметной. Вон вышли куры погулять (Илья сам расчистил им местечко), время от времени поджимая лапки от холода. Из-за этого они были похожи на лодки, покачивающиеся на редкой волне. Неподалёку от них пользовался моментом давешний голубь. Ещё и подругу позвал. И теперь они с огромной скоростью поглощали доступный корм... Но бесплатный корм бывает только в мышеловке. Ага, вот и кот появился...
 В окне на втором этаже маячит материн силуэт. Подлетевшую непозволительно близко сову обдало таким холодом, что она едва не рухнула на землю смёрзшимся комком. Спасли крылья, которые уже уносили её в сторону.  А вот вороны нигде не видно...
Илья с чёрного хода зашёл в дом, усталый и окоченевший, в надежде незаметно пробраться в свою комнату и отдохнуть. Мать стояла в коридоре, поджидая его.
– Вижу, кое-чему научился. Молодец!– но её холодный тон не давал сомневаться в том, что думает она совсем противоположное, – думаю, искал сестрицу? Видимо, не нашёл?
– У меня совершенно нет желания что-либо обсуждать с тобой,– и, заметив материно  движение, добавил,– и вот ещё что: если я найду Марину, не советую тебе её трогать. Я не буду терпеть твои выходки,– обогнув мать аккуратно, будто она зачумлённая, отправился в свою комнату.
   И Альбина впервые за многие годы позволила себе усомниться в своей правоте, своей  исключительности. Может быть, она что-то недопоняла? Но тут же, тряхнув головой, отмела все посторонние (с её точки зрения) мысли и отправилась к себе.
                * * *
   Вновь начал падать снег. Почти при полном безветрии. Лишь иногда лёгкий ветерок нарушит равномерный полёт снежинок, и вот они уже снова мягко и спокойно падают на землю.
  Беспокойство Ильи нарастало. Прошёл уже не один час после исчезновения Марины, но по-прежнему ничто не говорило о том, что она вернулась. Илья замер в напряжении у окна. Ниоткуда не доносилось ни звука. Наверное, стукни сейчас дверь, и мир расколется на тысячи частей... Вот уже начало смеркаться. Вечер, крадучись, приближался к дому, неся с собой тайну. Наконец, стало невозможным вот так просто стоять и ждать неизвестно чего. Илья резко повернулся и... чуть не наступил на кота. Когда он зашёл?
– Ну что? Раз пришёл, располагайся на моей кровати. А мне некогда, Марина пропала. Надо её найти.
  Кот внимательно поглядел на Илью, почесал задней лапой за ухом, вспрыгнул на кровать, скрутился и сделал вид, что его здесь нет. Илья вздохнул и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
...И вот уже сова снова парит невысоко над землёй. Вновь облетела дом, двор, прилегающий к дому луг. Ничего. И она полетела в сторону леса. Мягко планируя то в одну, то в другую сторону, она вслушивалась и всматривалась в окружающее её пространство.
 Вот треснула ветка под тяжестью снега, и тот мягко ухнул вниз. Вот дунул вете-рок, и несколько необлетевших с осени листьев заскрежетали друг о друга, сбивая с толку.  На лесной опушке, фыркая, дожёвывал ветки лось, устраиваясь на ночлег... Но вот что это? Лес кончился, начались поля, укрытые снегом, точно одеялом. И на этом белом полотне ясно видны вмятины, оставленные ногой человека. А вдалеке, сливаясь со снегом, двигалась какая-то точка. Вот она резко уменьшилась в размерах и пропала... Сова гукнула и полетела в ту сторону. Конечно же, это был человек. Сова это сразу поняла. Человек лежал, скорчившись, на снегу, даже не пытаясь двигаться. Птица сделала пару кругов над полузасыпанным силуэтом, пока, наконец, сделала для себя какой-то вывод и только тогда опустилась прямиком на человека. Она тихонько потянула клювом за ткань, накрывавшую лицо. Она! И сова начала тормошить ту, которую искала...
                * * *
 Мальчики с удивлением смотрели на появившуюся перед ними женщину. Своей внешностью она напоминала...
– Снежная королева!– пискнул восторженно Лёвушка и тут же спрятался за спины старших ребят. Те шикнули на него, но сами тоже не сводили глаз с Альбины. Её внешность, действительно, была схожа с внешностью повелительницы снега и льда: светло-русые, почти белые, волосы, собранные в пышную причёску, статная фигура, уверенный разворот плеч, длинное платье в бело-голубых тонах, светлая кожа лица и рук, в приветливой улыбке изогнутые губы... И лишь нежно-голубого цвета глаза, оттененные чёрными ресницами и красивые до невозможности, обдавали зимним холодом, таким, что даже улыбка не могла его смягчить.   
– Входите, входите, гости дорогие! Что привело вас сюда в такой поздний час?
Саня, как самый старший, откашлялся.         
– Да мы тут силки пошли проверять, но их снегом замело, а за временем не смот-рели, вот и припозднились. Надо бы как-то до дому добраться, а по темноте боимся заблудиться.
– Да, далёконько вас занесло силки-то проверять. А больше не было никакой при-чины для столь далёкой прогулки?
Лёвушка открыл было рот похвастаться такой красивой тётеньке  о том, как они хотели посмотреть на ведьму, но Лёха ткнул его в бок локтем, и Лёвушка решил, что отложит это на потом. Саня же продолжал вдохновенно врать о том, что они делали в лесу, избегая упоминать истинную причину. Лёха, Андрей и Никитка кивали головами, словно подтверждая сказанное. Наконец, Альбине надоело Санькино словоизвержение, она подняла руку в знак молчания и, словно ненаро-ком, спросила о том, знают ли родители, где сейчас их дети.
– Догадываются,– ответил Саня,– да мы не в первый раз в лесу, думаю, они ещё не сильно беспокоятся.
– Ну, ладно, оставайтесь у меня в гостях, а утром отправитесь домой по короткой дороге,– и, заметив порыв мальчиков, добавила,– родителей ваших извещу, сейчас кого-нибудь отправлю. Я понимаю, вы уже большие, нашли бы силы дойти до дома, но пожалейте вашего младшего друга, он уже на ногах не стоит.
 А Лёвушка, привалившись к косяку, уже начал подрёмывать. Охватившее со всех сторон тепло разморило его, а прекрасная женщина, так радушно открывшая им двери, начала плавно переноситься в его дрёму. Лёвушка стал сползать вниз, но произошло невероятное: эта снежная королева подхватила его на руки (совсем не ледяные) и куда-то понесла. Лёвушка совсем обмяк и, обдав её восторженным взглядом, крепко уснул.
                * * *
  Мальчики сидели за столом, ожидая предложенного угощения, когда по лестнице, неслышно ступая, спустилась Марина. Нахмурившись, она оглянулась на вход в столовую. Затем, обойдя всех мальчиков, сунула каждому в руки что-то круглое и плоское и тихонько шепнула:
 – Спрячьте! Как понадобятся, скажу...
И, приложив к губам палец в знак сохранения тайны, также тихонько поднялась наверх. 
Те, недоумевая, посмотрели на то, что им дала эта странная девушка. Хм, обычное зеркальце, только в деревянном корпусе. Заслышав шаги в коридоре, они, не сговариваясь, спрятали зеркала в карманы. Альбина, всё с той же улыбкой снежной королевы, пришла с подносом, полным угощений. Глаза мальчиков были устремлены на все те вкусности, что появились на столе, поэтому они не заметили дышащий паром чайник, вплывший следом за Альбиной. Та, буркнув себе под нос: "непорядочек!", щёлкнула пальцами, и чайник уже был у неё в руках. Но когда в столовую, словно лебеди, вплыли чайные чашки и самостоятельно расставились перед изумлёнными мальчиками, Альбина топнула ногой. Опять эта девчонка! Но тут же, взяв себя в руки, нежным голосом крикнула:
– Марина! Спустись, пожалуйста, сюда!– а затем, обращаясь к мальчикам,– сейчас я вас кое с кем познакомлю. А пока не обращайте ни на что внимания, принимайтесь за угощение. Опять домовой расшалился, надо бы дать ему укорот.
Но тем кусок в горло не лез: оказаться в доме у самой ведьмы! Как бы она мягко не стелила, а глаза выдавали её с головой. Хорошо хоть Лёвушка уснул, а то бы обязательно что-нибудь ляпнул. По лестнице раздались шаги, и перед ними пред-стала всё та же девушка, что и недавно.
 – Знакомьтесь! Моя дочь Марина. Доченька, присаживайся к столу. Видишь, у нас какие гости!
Та не заставила себя долго уговаривать. Взяла свободную чашку, налила чай сна-чала себе, потом гостям, затем, взяв пирожное, словно нечаянно взглянула в окно и воскликнула:
– Ой, мам, кажется, опять снег пошёл!
– Не может быть!– Альбина ринулась к замороженному окну.
В это время Марина быстро обвела рукой стол, затем сгребла в ладонь что-то, ви-димое ей одной, бросила под ноги и придавила каблуком. Совершенно обалдевшим мальчикам даже послышался какой-то писк. И тут же раздался успокоенный голос Альбины:
– Нет, доченька, тебе почудилось. Мороз лишь усилился. А в этакий-то холод снега быть не может!
– Ну, на нет и суда нет!– она кивнула мальчикам на еду,– угощайтесь, это мама сама готовила. Больше нигде вы такого не попробуете. Мам, а ты с нами не при-сядешь?
– А почему бы и не присесть? – и, сев на свободный стул, она, как и дочь, взяла пирожное. Надкусив, она с видимым удовольствием начала жевать, но проглотив кусок, пулей вылетела из-за стола и, ни слова не говоря, исчезла в глубине кори-дора.
 Марина, явно расслабившись, откусила пирожное, запила чаем, душистый запах которого уже давно дразнил гостей. Затем, перестав жевать, с показным недоуме-нием уставилась на мальчиков.
– А вы чего же не угощаетесь?
– Да уж, тут десять раз подумаешь, угощаться или погодить,– процедили те сквозь зубы.
Марина, вытаращив глаза, посмотрела на их серьёзные лица. Хотела и дальше придуриваться, но не выдержала и рассмеялась.
– Да ешьте уже. Сейчас всё нормально. А вот маме придётся немного... задуматься. А вам я вот что скажу. Поедите, она отправит вас спать. Так вы сразу не засы-пайте, дождитесь меня. Хорошо? Но смотрите: обязательно заприте дверь. А то мало ли что. А я как приду – мяукну,– в коридоре раздались торопливые шаги, и Марина замолчала.
– А вот и я! Извините меня, кое о чём забыла. Ну, как еда? Вкусно? Марина, ты как следует угощала гостей?– Альбина метнула в дочь холодную молнию взгляда.
– Конечно, мама!– та ответила такой же, только горячей. Это длилось доли секун-ды, но в воздухе явственно запахло грозой.
– Извините, а как там наш Лёвушка? – подал голос кто-то из мальчиков. Гроза прошла стороной.
– Не беспокойтесь, он спит, да и вам уже пора. К родителям я послала человека, так что спите спокойно. Утром разбужу,– и, обращаясь к дочери,– проводи маль-чиков в их комнату.
                * * *
  Мальчики уснули, не дождавшись Марины. И каждому из них снилось что-то такое хорошее. Они даже не услышали, как мяукала, а затем и скреблась кошка; как заскрипела дверь под чьей-то тяжестью. Дверь-то выдержала, но комнату стал обволакивать холодный туман. Он беззвучно протягивал свои липкие ладони, обхватывая то стул, то шкаф, постепенно приближаясь к кровати. Но лишь только он коснулся лиц спящих мальчиков, как оконное стекло со звоном раскололось, рассыпавшись льдистыми осколками по ковру, и в комнату влетели белая как снег сова и чёрная как ночь ворона. Но даже это не разбудило спящих. Тогда птицы стали стягивать с мальчиков одеяло, попутно теребя их клювами то за шею, то за нос, то за уши... А туман всё уплотнялся, его клубы, заполненные каким-то странным запахом, заполнили уже почти всё помещение, ограничивая доступ свежего воздуха. Тогда птицы, отчаявшись, макнули кончики крыльев в стоявший на столе кувшин с водой и, тяжело подлетев к кровати, стряхнули воду на лица мальчиков. И лишь только тогда те зашевелились, сели и сонными глазами уставились на происходящее...
 А в тумане начал уплотняться какой-то кокон. Он то расширялся, то сжимался, завораживая.
– Кар-р-р!
И мальчики наконец-то пришли в себя. Они быстро соскочили с кровати, одежда будто сама наделась на своих хозяев. Только теперь они ощутили, насколько замёрзли. Их зубы сами по себе выщёлкивали какую-то замысловатую мелодию. Прямо в одежде мальчики залезли на кровать и сбились спиной друг к другу. В какой-то момент сова и ворона, до этого в беспокойстве перетаптывавшиеся по той же кровати, поднялись в воздух, не отрывая взгляда от кокона, ещё более уплотнившегося. Из него в воздух в сторону птиц словно выстрелились какие-то клочья, моментально обмотавшие и сову, и ворону так, что те не успели даже пикнуть и втянули их  внутрь кокона. На протяжении всего этого действа комнату наполняло еле различимое гудение. И теперь это гудение переросло в какой-то невозможный гул. Казалось, ещё немного, и произойдёт что-то ужасное...
  Мальчики не сводили глаз с кокона, ожидая непонятно чего. Вдруг тот, до сих пор зависавший неподвижно, начал медленно раскручиваться, постепенно ускоряя своё движение. И вот уже невозможно стало различать отдельные части, составлявшие тело кокона. Через какое-то время туман, уже почти накрывший кровать, заволновался, словно его потревожили. И, наконец, одна его прядь, точно приклеенная, стала наматываться на уже и так увеличившийся кокон. Гул к этому времени достиг невероятной глубины и силы.
 Ребята заткнули уши, не в состоянии выносить эту звуковую атаку. Но, тем не менее, продолжали наблюдать за происходящим. А тумана становилось всё меньше и меньше. И в тот момент, когда его последний клочок последовал за предыдущими, гул утих и раздался хлопок такой силы, что не удержавшиеся на ногах мальчики вповалку попадали на кровать. Но тут же вскочили на ноги и, буквально оглохнув от наступившей тишины, увидели перед собой уже не один, а целых три кокона. Два из них, находившиеся по бокам от самого крупного, дрогнули, завертелись, точно веретено, и совершенно беззвучно распались, явив перед изумлёнными мальчиками всё ту же Марину в компании с каким-то юношей, неуловимо напоминавшем её саму. Через секунду после их появления оставшийся кокон стал кривиться то на одну, то на другую сторону...
– Зеркала!Достаньте зеркала!–  Маринин голос прорвался сквозь тишину.
Мальчики тут же повытаскивали из штанов те зеркала, что Марина дала им во время еды.
– Направьте на кокон! Быстро!
И после того, как команда была исполнена, от зеркал к кокону протянулись лучи стального цвета. Кокон обездвижился.
– А теперь, мальчики, помогите ещё чуть-чуть. Я потом всё-превсё объясню,– Маринин голос теперь звенел, как натянутая струна,– не отпускайте зеркала, лад-но? А мы тут с братом ещё немного поколдуем.
– Э-э-э! А может хватит уже этого самого?– Саня обрёл, наконец, способность говорить.
Марина поморщилась: "Помолчите!" И, схватив что-то в воздухе, а затем, покатав в кулаке, кинула это "что-то" в Саню. И у него стало сладко и липко во рту, словно он зажевал сливочную тянучку. Видимо, с остальными произошло тоже самое, так как они сладко зачмокали, даже не пытаясь спорить. Тем не менее, луч остался на месте.
 Брат и сестра начали делать взмахи руками. Это было похоже на то, как будто они приглашают кого-то в гости. Прошло немного времени, и мальчикам показалось, что в комнате стало заметно теплее. Но это, конечно, вряд ли было возможно при разбитом-то окне. Но вот по стенам стала струиться вода, и потекли самые настоящие ручьи, бегущие из ниоткуда в никуда. Потянуло тёплым ветерком, и всё вокруг наполнилось еле слышимым пощёлкиванием. Мамочки! Прямо на глазах из всего, что было деревянного, полезли и начали проклёвываться почки, тут же превращаясь в клейкие листочки. Воздух наполнился запахами весны, щебе-том птиц... Мальчики от изумления пооткрывали рты, едва не выпустив из рук зеркала...
 Скрипнула дверь, и в комнату, взлохмаченный и заспанный, втиснулся Лёвушка с чёрным, обшарпанным котом на руках. Нижняя часть кота болталась в воздухе в такт шагам мальчика, хвост со скатанной шерстью напоминал обезумевший маятник на сломанных часах. В глазах и кота и мальчика сквозило недоумение, любопытство и, наконец, изумление. Лёвушка собирался что-то сказать, но Марина опередила его.
– Лови!– и кинула ему такое же маленькое зеркальце, точь-в-точь такое, как и у его друзей. Ничего не подозревавший кот с грохотом упал на пол и моментально исчез под кроватью. А Лёвушка, поймав зеркальце и углядев, что делают другие, так же направил его на белоснежный кокон. К этому моменту весь пол комнаты покрылся ярко-зелёной молодой травой, и начавший раскачиваться кокон опустился уже не на жёсткие доски, а на мягкую подстилку... Он раскачивался всё сильнее и сильнее, и вот из травы полез довольно толстый зелёный стебель, послуживший подпоркой кокону. В следующую секунду его уже обвивали два жёстких листа, словно помогавшие удерживать, видимо, довольно тяжёлую ношу. И снова наступила тишина. Все ждали чего-то, боясь даже моргнуть, чтобы не упустить самого главного. Даже кот, незаметно высунувший голову из-под кровати, замер, устремив взгляд своих зелёных глаз на происходящее...
                * * *
 И чудо не заставило себя ждать. Раздался лёгкий щелчок, за ним ещё, и ещё... И поверхность кокона стала разделяться на ровные полоски, постепенно отклоняющиеся в разные стороны. Ах! Вот он раскрылся весь, представ перед свидетелями этого действа в виде цветка огромных размеров. В центре него, завернувшись в нечто белое и пушистое, стояла, закрыв глаза, ослепительной красоты женщина. Цветок стал медленно клониться к траве, так что женщина, на открывая глаз, начала падать, но в самый последний момент брат Марины подхватил её на руки.
 – Мама,– тихонько позвал он.
 – Тс-с-с!– тут же вмешалась Марина, – не буди её, ещё рано. Теперь ей нужен только сон, крепкий сон. Неси её к ней в комнату... А вы все тоже спите!– Марина замысловато махнула рукой, мальчиков потянуло в сон. Зеркала попадали у них из рук, и они опустились, свернувшись калачиком, кто вдоль, кто поперёк кровати. Марина взяла на руки Лёвушку, заснувшего прямо на полу, и уложила  вместе со всеми. Потом с улыбкой глянула на кота, растянувшегося на травке. Она подхватила на руки и его, отчего тот недовольно заворчал, затем легонько щёлкнула пальцами и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь...               
                * * * 
– Чирик!Чирик!
Растрёпанный воробей уселся на подоконнике, подставляя солнышку то один бок, то другой. Занесённый снегом подоконник холодил лапки, и воробей прыгал как заведённая игрушка. Через минуту к нему прибавился ещё один, и они дружно стали обсуждать появление солнышка. Вскоре к ним присоединились две синички, попрыгивая и выискивая что-то в снегу. Ещё несколько синичек, привлечённые шумом, прилетели и расположились на лапах стоявшей напротив окна ели. Потревоженный снег начал осыпаться вниз ворохами блёсток, искрящихся и переливающихся под лучами по-весеннему яркого солнца...
  Чёрный кот медленно крался по полу, не сводя глаз с так непредусмотрительно расположившихся за окном птичек. Он уже пускал слюнки, предвкушая обильную трапезу. Прыжок! Дзинь! И кот, ударившись о стекло, с грохотом упал на пол. "Добыча" тут же упорхнула. Не успел он подняться, как с кровати в него метнулась подушка, буквально сбив с ног. Кот, взвыв от такой несправедливости, сунулся было к двери, но, так как та была закрыта, резко развернулся, заскользив по гладкому полу, и исчез под кроватью. 
  А с кровати раздался дружный заливистый смех. Дверь, скрипнув, открылась, и на пороге появилась Марина.
– Что, проснулись, добры молодцы? Там за вами родители приехали. Ну и переполох вы там устроили! Хорошо, что я утром отправила человека, чтоб рассказал, где вы есть и что с вами всё в порядке.
– Так твоя же мама вчера говорила, что сообщит им!
– Ну, вы и даёте! Мама со вчерашнего дня плохо себя чувствует и не выходит из комнаты.
– А как же кокон, туман, летающие блюдца?– Саня аж подпрыгнул от возмущения.
Марина погрозила ему пальцем:
– Поменьше страшные сказки читайте. Да ещё на ночь,– и кивнула головой на столик.
Там лежала толстая книга. Лёвушка подполз поближе и прочитал название. "Снежные приключения".
–  Вы ведь вчера попросили что-нибудь почитать на ночь, но я же не знала, что вы такие впечатлительные. Хотите, подарю её вам? Только уговор: на ночь не читать, а то неизвестно, что ещё вам привидится.
Пресекая их расспросы, добавила:
– Спускайтесь вниз, завтракайте и по домам,– и ушла, прикрыв дверь.
Мальчики озадаченно огляделись по сторонам. Никакой травы, никаких цветов, абсолютно целое стекло на окне... Может, и вправду всё привиделось? Тут до них донёсся запах еды.
 – Ну, не было, так не было,– Саня первый подпрыгнул с кровати,– всё равно ничего не узнаем. Пойдёмте лучше поедим, пока приглашают.
                * * *
  Мальчиков усадили в сани под родительские причитания и угрозы типа "дома разберёмся" или "задницу надеру". В самый последний момент Марина в сопро-вождении брата подошла к саням и вручила мальчикам мешочек.
– Там вам подарок, посмотрите дома. Хорошо? До свидания, мальчики!– и помахала рукой вслед уже тронувшимся саням.
                * * *    
   Дома они получили каждый свою порцию и ласки, и таски. И лишь ближе к вечеру смогли под разными предлогами собраться вместе в старой баньке на отшибе. Открыв мешочек, достали... всё те же пять зеркал в деревянной оправе. Совершенно неожиданно мальчики свели их вместе. Поверхность зеркал тут же подёрнулась рябью, и они ожили.
  Перед ребятами пронеслись все те события, что происходили в последнее время, только вплетая в них и ту роль, которую сыграли во всём этом Альбина, Марина, Илья...
 Когда всё закончилось, и зеркала потухли, раздался Лёвушкин голосок:
– А как же котик?
И тут же вновь ожившие зеркала показали им, как кота, видимо, не случайно за-бредшего в лес, встретили сова и ворона. Как всю троицу закрутило снежное ве-ретено и, распавшись, явило перед зрителями всё тех же Марину, Илью и... их отца. Они дружно помахали руками, словно видели ребят, и зеркала погасли.
                * * *
  Больше не случалось в тех краях таких суровых зим, да и колдовских штучек как-то никто не замечал. Может быть, только чуть-чуть, когда нечаянно среди леса окажется поляна, полная грибов, или рыбакам на самом безрыбном месте поймается столько рыбы, что сети рвутся... А ещё, говорят, у мальчиков, побывавших в лесу, сова с вороной, изображённые на зеркалах, иногда начинали двигаться. Но это уже бабкины сказки, дедкины посказки. Ведь, кроме мальчиков, этого никто не видел. А кто подглядел, тот окривел.

                КОНЕЦ