Джек и Дмитрий

Под покровом ночи.
Они шли тяжёлой поступью, их ноздри раздувались в попытке уловить желаемый запах, а в глазах теплился огонь жизни, они знали, что кое-кто из них не дойдёт до цели, особенно их дети, цепляющиеся за густой волосяной покров матерей всеми четырьмя лапами.
Нещадно палило солнце, в горле стоял сухой горький ком, безумно хотелось хотя бы глотка воды, но на всём обозримом пространстве не было даже лужицы. От зноя спасал лес, но и он с каждым днём всё меньше и меньше приносил облегчение утомлённому телу, – редел, оголялся, – сбрасывал часть листвы, чтобы удержать зреющие плоды для продолжения жизни своего вида.
Впереди шёл Джек – крепкий альфа самец. Он вёл своё стадо к воде. Следом шли самки с детёнышами, замыкали шествие пять зрелых самцов, лидером среди которых был Гхак – молодой, набирающий силу самец горилла всего лишь на голову ниже вожака и немногим у;же его в плечах. Обострённое обоняние Гхака говорило ему о течке главной самки, отчего его внутреннее состояние пылало желанием её, а глаза горели ненавистью к Джеку – господину и хозяину всех самок стада.
В конце третьего дня, измотанное долгой дорогой и обезвоживанием, стадо сделало привал в густом лесу, утолило голод плодами и по команде Джека здесь же устроилось на ночлег.
Гхак и четыре его сообщника гориллы осторожно ступали на сухие ветви деревьев, разбросанные среди камней по всему участку леса. Лунный свет чётко освещал их путь и позволял идти тихо, не тревожа даже ночных птиц. Пять молодых самцов, пробирались среди деревьев к лежанке Джека. Что они хотели от него? Может быть, соскучились по вожаку стада и решили провести с ним ночь в беседе? Или поделиться найденными плодами, червячками и жучками? А может быть полюбовно решить вопрос раздела молодых самок или спросить соизволение на соитие с ними? Нет! Цель тайного передвижения под покровом ночи заключалась в ином, и она была понятна каждому из горилл, они шли на убийство.
Тихо шли молодые самцы, под их ногами не ломались ветви деревьев, не было под ними переката камней, – полное безмолвие под полной Луной. Часто и глухо бились сердца молодых самцов, но их набат слышали только они сами, а не самки с детёнышами на руках, и не птицы, уснувшие в ветвях деревьев. Лес безмятежно спал. Был погружен в глубокий сон и Джек.
Молодые самцы шли на сближение со своим вожаком для установления своей власти в стаде. Шли, как идут на разбой бандиты мира людей, и в этом между теми и этими не было никакого различия.

Сходка.
Александр Семёнович по кличке Семёныч, резко вскинув правую руку, рывком схватил лежащую на столе папку, и с силой запустил её в противоположную от себя стену. Раскрывшись в полёте, папка выплеснула из себя листы А-4 и словно птица, взмахивая своей обложкой, описала полукруг и плавно опустилась у ног мужчины в чёрном костюме, стоявшем смирно перед своим разгневанным шефом.
– Час… Нет, немедленно собери всех. Пора что-то решать с ним.
Через три четверти часа на автомобильной стоянке роскошного особняка, огороженного высоким каменным забором, стояли три чёрных Джипа, а в кабинете хозяина этого здания – сорокатрёхлетнего мужчины с криминальным прошлым и таким же настоящим, – в мягких креслах у стола с бутылками вин, коньяка, виски, сыров, ветчины, зернистой икры и фруктов сидели три его верных друга и помощника по уголовным делам.
Предложив гостям напитки, Александр Семёнович налил себе в хрустальную рюмку виски, залпом выпил всё её содержимое, закусил икрой, прокашлялся и, с трудом сдерживая гнев на неведомого, но предполагаемого врага, проговорил, чётко расставляя каждое слово: «Надо… что-то… решать… с Хмурым. Срываются поставки, за которые мы уже получили некоторый процент. Саид в гневе. Или Хмурый, или мы. Вопрос стоит именно так!»
– Шлёпнуть его и весь разговор, – цыкнул губами хлипкий, со злобным взглядом дружбан хозяина с погонялом Косой.
– Ты, Пётр Ильич, что-то уж сразу круто загнул. Это тебе не уличная шпана, а сам Дима Барнеапольский. Если это его рук дело, как говорит наш уважаемый Александр Семёнович, то дело тут серьёзное. Пойдём на мокруху, не сдобровать нам. Тут надо с умом, – почёсывая затылок, высказался крупный мужчина с отвислым животом, явно выросшим от безмерного употребления пива.
– Правильно кумекаешь, Павел Иванович, – поддержал товарища мужчина лет пятидесяти по кличке Хохол. – Я так понимаю, припугнуть надо трошки, а дальше видно будет, – посоветовал, при этом обвёл собравшихся  глазами, оплывшими от частого пития спиртных напитков.
– И всё обставить как налёт мелкой шпаны. Позарились, мол, на его баксы. Подбросить парочку обкуренных дурачков, пообещав им за дело по штуке баксов, подтвердил мысль Олега Васильевича – Хохла, Павел Иванович – Миняло, пивной толстяк, ошеянный массивными золотыми цепями.
Через три часа "с запотевшими" от выпитого глазами, четыре дружбана приняли решение, в котором главную роль в наказании виновника своих бед отвели наркоманам Анатолию Лаптушкиному и его тёзке Анатолию Щеглову.
Спустя три дня два Анатолия привлекли к делу ещё трёх отморозков и закидали бутылками с зажигательной смесью территорию особняка Хмурого. Цель была достигнута, как казалось заказчикам нападения на хозяина охраняемого объекта, но утро этого дня сказало иначе.

Битва.
Они напали на Джека одновременно, все сразу и неожиданно для него. Молодые самцы рвали его ещё сонного. В пылу нападения кто-то откусил у вожака фалангу большого пальца правой руки, располосовал его правое бедро, рассёк правую бровь и сломал несколько рёбер.
Одного удара любого из этих молодых самцов хватило бы убить любую гориллу из стада, но только не Джека. Он был изломан, разорван, брошен молодыми самцами своего стада на произвол судьбы, но дышал, – растерзанный, кровоточащий организм цеплялся за жизнь.
Утром к ещё дышащему вожаку подошла альфа самка, нежно и очень осторожно облизала его открытые раны, постояла в некоторой задумчивости и, вероятно, решив, что её герой уже не жилец, возвратилась к стаду, которое по её «слову» продолжило движение к воде.
Джек остался один на окровавленной, взбитой ночным боем траве. Жизнь покидала тело великого воина, вожака малочисленного стада раздираемого распрями между вожаком и молодыми самцами, возглавляемыми Гхаком – сильной гориллой.
На дневном привале, в десятке километров от места, где умирал Джек, Гхак решил показать стаду, кто в нём новый хозяин. Ломая ветви деревьев, бросая в них камни так, что в пыль дробилась кора, он надвигался то на одну самку, то на другую, то на нескольких сразу. Самки и даже пособники Гхака в битве с Джеком с горящими от ужаса глазами, с криком подобным рёву водопада, устремились к крупным деревьям, стремительно взобрались на них и спрятались в их густых ветвях. Шум, вой, удары камней о землю и деревья, всеобщий переполох в стаде горилл понеслись по лесу и коснулись ушей Джека.
Изломанный, но не поверженный вожак открыл глаза. В его взгляде читалась боль, но боль не физическая, а внутренняя, можно сказать, даже душевная, в нём угадывалось непонимание произошедшего, но в них не было даже искры ненависти.
Ко второму дню стадо удалилось от своего покинутого вожака более чем на двадцать километров, но воды всё ещё не было. Гхак негодовал. Ещё более взбесившись, он пытался убить малышей, но самки объединились в сплочённую команду и не позволяли ему приблизиться к себе, несущим на своей груди детёнышей.
В этот день Джек смог пошевелить одной рукой, но, в общем-то, всё ещё оставался недвижимым.
Третий и четвёртый день не приблизили Гхака к цели – овладению молодыми самками. В стаде от обезвоживания умерли три детёныша, но взрослые гориллы оставались в движении, нехватку влаги они пополняли сочными корешками и насекомыми.
На четвёртый день Джек встал на все четыре лапы и медленно направился к низко свисавшим с деревьев плодам. Насытившись, стал слизывать с ветвей муравьёв, чем восполнил некоторую потребность во влаге. Пятый, шестой и последующие три дня он зализывал раны на руке и бедре, восстанавливал силы усиленным поеданием плодов и насекомых. В конце второй недели двинулся по следам своего стада.
Джек всё ещё был слаб, и это чувствовали сопровождавшие его гиены, но им не суждено было насыщаться его плотью, каждый новый день приносил ему новые силы и на третий день движения к стаду четвероногие падальщики отвалили от него.
Нагнав страх на стадо, Гхак лишился помощников, и это была его главная ошибка. Даже обладание большой силой не привело его к цели, – стать вожаком стада.

Стадо.
В конце третьей недели, окрепший, но всё ещё с открытой раной в бедре, Джек пришёл в родное стадо. Радостные крики альфа самки возвестили всё стадо о его здоровье. Тотчас к Джеку поочерёдно стали подходить самки, тереться своим телом о его плечи, спину и грудь, выказывая этим как свою радость, так и полное повиновение. Повинились перед ним и молодые самцы. Джек простил их и не изгнал из стада. Последним к нему подошёл Гхак. Джек сидел на поваленном дереве, его взгляд был направлен вглубь леса. В нём не было ненависти и злобы на своего врага, в нём было равнодушие к нему. Гхак что-то говорил на своём зверином языке, тёрся носом о тело вожака, но Джек был неподвижен. Вот он встал и, не выказав ни малейшего внимания своему врагу – старшему сыну, стал удаляться от него, показывая этим как полное безразличие к нему, так и изгнание из стада. Ни рыка, ни угрожающего движения в его сторону, только полное безразличие к его дальнейшей судьбе. Хотя… так ли? В глазах Джека была досада.
Медленно удалялся от стада Гхак. Он шёл в неизвестность, которая, возможно, убьёт его уже через несколько дней после изгнания. Что было в его душе, и была ли она у него? Это ни кому не дано было знать.
На следующий день небо заволокли чёрные тучи и на землю упали первые крупные капли дождя.
Через год стадо увеличилось вдвое. Джек был  его полновластным хозяином.

Разборки.
Не все обколотые отморозки смогли покинуть место преступления. Анатолий Лаптушкин был пойман охраной, как говорится, с поличным. В его сумке была найдена бутылка с зажигательной смесью и дешёвая газовая зажигалка.
Несколько ударов по печени, лицу и Лапушкин с потрохами выдал своего заказчика. А дальше дело обстояло очень просто. Собрал Хмурый своих братков, выяснил, где в ближайшее время Семёныч собирается отметить свою победу над ним и устроил побоище, – обложил его особняк со всех сторон, предварительно убрав охрану, и спалил его вместе со всеми, кто находился там. Выжить никому не удалось.
Вечером по телевизору.
– …предварительное заключение экспертной комиссии: «Замкнула электропроводка», – мельком проговорила диктор телевизионных новостей.