Сиротка. Гл. 7

Кладовщик Филибер Журден - человек лет сорока со впалыми щеками и бесцветными, выпуклыми словно у рыбы глазами, изучал поддельные документы (де) Тьерсена.
- Андре Серван, тридцать два года, род занятий – нотариус, - прочитал он вслух и, отложив бумагу в сторону, внимательно и с интересом посмотрел на бывшего маркиза.
Тьерсен сглотнул, стараясь выглядеть как можно более спокойно.
- Вы парижанин, гражданин Серван? - поинтересовался кладовщик.
- Да, - ответил Жан-Анри, заранее прокручивая в голове всевозможные варианты, вплоть до самого печального, если этот человек с рыбьими глазами прямо сейчас решит сдать его властям. Но отступать было поздно.
Да и некуда…
 — Это хорошо, - отозвался Филибер Журден, скрестив перед собой худые и длинные пальцы.
И посмотрев на них, Тьерсен подумал, что тот сам далеко не из простого люда.
Он слегка оттянул шейный платок и ощутил, как сильно пульсирует кровь в висках.

- Но отчего же вы, гражданин Серван, зная нотариальное дело, не хотите устроится куда-то юристом? У нас ведь, сами понимаете, низко квалифицированная работа, - тонкие губы Журдена тронула едва уловимая и чуть насмешливая улыбка. – Возможно, вам она и не подойдет.
И в этот миг Тьерсену показалось, что кладовщик видит его насквозь. Мысли молниеносно пронеслись в его голове, и он ответил, слыша свой голос словно со стороны, издалека:
- Я как раз и хотел найти какую-то подобную работу, чтобы быть поближе к простому народу в это славное революционное время. Не хочется оставаться в стороне от событий…
И бывший маркиз улыбнулся, стараясь придать улыбке неподдельную искренность.
- Что ж, с простыми людьми здесь у нас недостатка нет, - усмехнулся Филибер Журден, - я здесь, в нашей секции единственный грамотный человек. А раньше, вот, работал аптекарем. Но ведь и эту работу надо кому-то делать, - он окинул взглядом помещение и указал рукой на сваленные прямо у стены большие тюки, очевидно с какими-то вещами. – Это имущество, изъятое у «бывших». Вчера ребята как раз проводили очередные ревизии их брошенных особняков. А это… - он показал на противоположный угол и, проследив за его жестом, Тьерсен увидел стоящие в углу большие напольные позолоченные часы. Изящно сделанная фигура – обнаженная молодая женщина с игривой улыбкой на устах, держала в руке витое блюдо, представляющее собой циферблат. – Эти часы привезли сегодня утром из дома одного бывшего барона. Его казнили несколько дней назад, и дом уже занят другим жильцом – честным республиканцем и патриотом, а эту вещь он передал нам, на благо республики. И подобных вещей много. Нужно будет составлять их описи и заниматься распределением.
Внимательно слушая, Тьерсен кивнул.

- Кроме того… - продолжал Журден, - кроме того, мой писарь уволился неделю назад, - поэтому, если основная работа вам подходит, Серван, то придется выполнять еще и его функции. Как ваш почерк? – поинтересовался он.
- Что? – растерянно переспросил Жан-Анри.
- Мне нужен человек с четким красивым почерком. Нужно будет писать некоторые письма, конечно, под мою диктовку и заполнять бланки и складские документы. Ну ка, давайте, напишите здесь пару слов, а я посмотрю, - он протянул Тьерсену лист бумаги и перо.
- Что писать? – спросил Тьерсен, склонившись над столом.
- Так… пишите… Слава свободе и нации, смерть аристократам.
Тьерсен обмакнул перо в чернильницу и аккуратно вывел на бумаге указанное предложение.
- О, да у вас прекрасный почерк! – воскликнул Журден, глядя на красивые, изящные и в то же время четкие буквы. – Просто чудесно!
- Благодарю, - передохнул Тьерсен. – Я могу еще и рисовать немного. Это если нужно что-то оформить, например, сделать какой-либо плакат.
- Тоже отлично! – Филибер Журден встал из-за стола, подошел к Тьерсену и одобряюще хлопнул его по плечу.  – Это нам тоже пригодится! Что ж, Серван, я беру вас на работу. Приступать можете завтра, с восьми утра. Получать будете двести двадцать ливров в месяц.
Тьерсен облизнул пересохшие от волнения губы, всё ещё боясь поверить в свою удачу.
- Благодарю вас, - ответил он. – Но… могу ли я попросить вас дать мне небольшую часть этой суммы сейчас? Двадцать ливров.
Журден внимательно посмотрел на него, и бывшему маркизу подумалось, что тот давно уже обо всём догадался, просто решил просто поиграть с ним перед тем, как…
- Что ж, хорошо, - неожиданно бодрым тоном согласился кладовщик. – Вы получите сегодня двадцать ливров, только тогда вам придется немного поработать прямо сейчас.
- Я согласен, - радостно отозвался Тьерсен. – Что я должен делать?
Филибер Журден поманил его за собой рукой, и Тьерсен вышел из церкви вслед за ним. Они обогнули здание, где был небольшой церковный дворик.

Увиденное почему-то заставило бывшего маркиза вздрогнуть. Прямо перед собой он увидел лежавшего на земле, словно поверженного в неравном бою, огромного и белого мраморного ангела. Правая рука и крыло, отбитые, валялись тут же рядом. Чуть поодаль лежала еще одна расколотая статуя, в которой он узнал святую деву Марию. Бывший маркиз чуть было не перекрестился… по привычке… но вовремя вспомнив, где находится, сжал правую руку в кулак и завел за спину.
— Вот… валяется тут вся эта церковная рухлядь, - словно извиняясь, проговорил Журден, ступая сапогами по белому мраморному крылу.
- Я вижу… - пробормотал Тьерсен, потирая рукой лоб.
- У нас ведь в правой части церкви революционный клуб теперь, - гражданин Журден остановился и внимательно посмотрел на бывшего маркиза. – Ну и ни к чему там все эти поповские пережитки, - он слегка пнул носком сапога в лицо девы Марии. – Почистили там все ребята хорошо. Вы зайдите сами, гражданин Серван и посмотрите как-нибудь. Завтра как раз будет очередное собрание патриотов, в семь вечера.
- Да… непременно зайду, - Тьерсен постарался, чтобы его голос звучал бодро и убедительно.
- Да… почистили ребятки там всё хорошо, - повторил Журден. – И самое главное, для чего я вас сюда и привел… Вот, глядите.
Они подошли уже к самой ограде церкви. Там, в углу, Тьерсен увидел поразительную картину. На черной и сырой осенней земле валялось множество разновеликих колоколов, объединенных общей конструкцией – были вделаны, ряд за рядом, в перекладины огромного деревянного прямоугольника.
— Это же *карильон! – невольно вырвалось у Тьерсена.
- Он самый, - ответствовал кладовщик, - всю эту поповскую погань ребята тоже из церкви убрали. Лежали они тут несколько месяцев. А вчера вот поступило постановление, изданное Конвентом – срочно отправить колокола из всех Парижских церквей для переплавки на пушки. Республике нужно оружие. Славно придумано, так ведь?
- Да, отлично придумано, - ответил бывший маркиз. Он почему-то почувствовал озноб и застегнул самую верхнюю пуговицу камзола.
Журден слегка усмехнулся и одобрительно хлопнул его по плечу:
— Значит так, гражданин Серван, вы должны колокольчики эти от деревяшек отделить и все их оттащить к ограде церкви. Завтра в десять утра специальная повозка приедет, уже договорились, туда их и покидаем. А пока – вот! – он вручил Тьерсену большой топор.
- Хорошо, -  ответил Тьерсен и, принимая в руку топор, заметил, как кладовщик уставился на его длинные пальцы.
- У вас красивые руки, гражданин Серван, - неожиданно сказал он, - Такие гибкие пальцы обычно бывают у музыкантов.

Бывший маркиз почувствовал, как сердце ухнуло и упало куда-то вниз…
  - Да… - пробормотал он, - я играл немного на фортепьяно и клавесине. Кроме того, раньше занимался живописью.
- О… чуть насмешливо протянул кладовщик и слегка сощурил глаза, - поприще ваших интересов весьма широко.
Не найдясь, что ответить, Тьерсен молча улыбнулся.
- Физическим трудом вы, видно, не особо занимались, но не беда, - одобряющим тоном произнес Журден, - обучитесь.
- Тоже так думаю, - ответил Жан-Анри.
- Тогда приступайте, - кладовщик кивнул на беззащитно лежавший у их ног карильон. – Я пока пойду, начну делать опись сегодняшних привезенных вещей. А вы, когда закончите, приходите, и я дам вам ваши двадцать ливров.

Он ушел, и Тьерсен остался наедине с разбитыми церковными статуями, колоколами и своими мыслями. Подняв руку, вытер выступивший на лбу пот и судорожно выдохнул.
«Что ж… даже не знаю, победа это или поражение, - подумал он, - но хотя бы сегодня у меня будут эти несчастные двадцать ливров»
При мысли об этом, в животе сразу же заурчало. Он ничего не ел со вчерашнего дня. Представив о ломте хлеба и куске жирного сыра, которые он купит уже сегодня вечером, бывший маркиз почувствовал прилив сил. Размахнувшись, он ударил топором по объемной деревянной раме, которая треснула сразу в нескольких местах. Следующим ударом он разрубил ее сверху, задев один из колоколов верхнего ряда. В осеннем воздухе раздался протяжный металлический гул, чем-то напомнивший ему плач.


* - Карильон, карийон (фр. carillon),  музыкальный инструмент, представляющий собой набор неподвижно закреплённых колоколов, языки которых соединены с клавиатурой при помощи проволочной передачи (как вращающийся вал в органе).

Продолжение: http://proza.ru/2023/09/24/1192


Рецензии
Ира, долгожданную главу прочитала с интересом)
Интересно, Журден действительно подозревает в "гражданине Серване" бывшего аристо?
А насчет разрушений церквей в революционной Франции... да, волной прошелся по стране период "дехристианизации", затеянный ультра-радикалами, но чуть позже, по счастью разрушения всё же остановились.
Трудно придется Тьерсену. Кто знает, может Мадлен еще и сжалится над отцом своего ребенка, если они пересекутся где, бывают такие женщины...
Жду продолжения)))

Ольга Виноградова 3   19.09.2023 20:23     Заявить о нарушении
Спасибо большое, Оля!💕 Всегда тебе рада!)
Да, гражданин Журден далеко не дурак:)
Насчёт дехристианизации - именно так, эксцессы революции(
Да, Тьерсену несладко, конечно. Особенно по сравнению с той роскошной жизнью, которую он вёл раньше. Мадлен совсем не жестока, конечно... да и, как ни крути, он отец её ребёнка, да( Но, посмотрим, что дальше будет...

Ирина Каденская   19.09.2023 23:05   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.