Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 4

Среда, 20 сентября 2023 г.. Спешно бежит время. Его не остановить, не догнать. Миг сейчас – то уже миг прошлого. Ветер, холодно, ноут долго грузится. Публикую про последний поход

Вчера с утра ездила за лодкой. На переправе дежурит знакомый мужик. Нас с Володей хорошо знает, на реке часто подходил к нам, здоровались, говорили за лес, за охоту. Сейчас помогает мне загрузиться в горнячку с велосипедом. «Угостила» сигаретами, - отказывается, - не курит. Сказала: «Отдай мужикам, - я тоже не курю. Принесла молодому, что дежурит на переправе. Мужики мне постоянно помогают, как то стоит отблагодарить…

Спрашивает: «Куда в такую непогодь?..». Сказала, что за лодкой... Оставляла на Щекурье, на переправе, скоро снег, - необходимо до слякоти домой вернуть и просушить, убрать резинку на хранение. Паромщики работают на переправе вдвоём - по три дня дежурят. – «Хорошо, что работа есть! Да хоть немного, - платят!». В селе в том проблемма у молодёжи насущная. Экспедиции нет, - развалили, как и СССР, теперь с работой напряг. Каждый крутится, как может, хватается за любой кусок хлеба.

Отвечаю:
– Вернусь через пару часов!.. – про себя подумала: « Нельзя зарекаться, - никогда в тайге не ведаешь, как сложится путь, - когда вернёшься…».

Еду мимо красивой таёжной деревушки, мимо Щекурьи. Проезжаю зырянское кладбище. Мысленно здороваюсь с душами ушедших, прошу прощение за возможные пригрешения, прошу пропустить, помогать в таёжном деле. Вспоминается, как несколько лет назад проезжали мимо, возвращались зимой с оснёвки, с тайги, уставшие, закоковелые, а мотособака юзанула напротив крестов и сошла под откос. Уткнулись в сугроб, не травмировались, мотособаку с гружёными санями вытащили на дорогу. Оказалось. что муж не удержал руль, вот и на скользкой дороге скинуло. А мысли… - духи не пропустили. И теперь помнится...

Лавирую меж камней, чтоб и сейчас меня не кинуло под откос насыпи грунтовки. А дождь -холодный, залепил очки, бьёт в лицо. Терплю. Почти ничего уже не видать. Энцефалитка промокла махом. Тревожно, неуютно, да кручу педали, потом ещё сложнее будет заставить себя ехать в снег, в холод.

Подъезжаю. Впереди -спуск к реке Щекурья. Вода потемнела. Глядит неприветливо. Ночью лил дождь. Деревья почти облетели. На ветках, на пожухлых травах, блестит каплями ледяная вода. Золотая осень ушла в память, в прошлое. Впереди- холода! На противоположном берегу голосят сотни мелких птиц – они сбиваются в стаю, готовятся к дальнему перелёту, а теперь о чём-то голосисто спорят.

Лодка на месте. Холодно. Моросит дождь. Вымокла. Неуютно. Доехала скоренько, удачно. Кое-как вытащилась с двумя мешками. Скользко. Берег глинистый, вертикальный. А надо, цепляясь за сырые кусты тала, вытаскивать себя на яр к поклонному староверческому кресту. Лес неуютный, - холод и сырость. Загрузилась, и в обратный путь: продираюсь сквозь заросли, только теперь гружёная. И крутой склизский путь: «как бы не скатиться в реку! Или не уронить вещи в воду!». Удачно выкарабкалась на дорогу, тащусь наверх. Дыхалку сбивает. Миллион раз восхваляю велосипед: не пешком топать!

Пытаюсь загрузиться на багажник. Лодку сложила комом в огромный пластиковый мешок. Она не до конца сдута, сырая. На руль подвесила мешок с вёслами, насосом, ковриком и всяческой лодочной мелочёвкой. В итоге самой не сесть в седло. Загрузила неудобно, багажник расшатался, елозит. Шла пешком. Непрестанно лодка падает. Приходится её воодружать на багажник. С первого, третьего раза и то не получается. Веду велик аккуратно, обходя камни, чтоб не трясло, не скидывало груз. Вот и деревня! – Не разгрузиться ли?.. Только торможу себя: «Второй раз не захочется сюда ехать. Лучше уж «Тише ехать, дальше будешь!. Идти неудобно, но привычно шагаю. Рефлекс срабатывает на автомате. Просто переставляю ноги, изредка глядя по сторонам, ориентируясь.

На переправе мужчина помогает, не позволяет самой разгружаться. Подъехала, спеша,- на велосипеде тоже, немолодая женщина, она ставит сети на реке, ездила проверять. Говорит: «Вода немного прибыла…». Говорю: «Хорошо! В зиму нужно воды подкинуть, а то рыба стоит перед перекатами, вверх не идёт». Соглашается, - опытный рыбак! Деревня вся ждёт подъём рыбы. Говорит: «Пусто!». Ещё рыбы нет.

Она спешит в соседнее село, боится опоздать на работу. Вспоминаю, как в перестройку я вставала по-утряне, до работы, бежала на реку проверять сети, на охоту. Подбегала домой, умывалась, на ходу глотала кофе, бежала на работу. А часто не спала – ночь сидела на охоте, на уток. За ночь пробежав по тайге не один десяток километров, намёрзнувшись. Пропахшая лесом, бежала на работу… - Так и сейчас, эта женщина… - Не я одна такая в северных сёлах аномальная!..

Разговорились. Опытная! Говорю: "Жизнь пошла! -Женщины рыбачат, охотятся...". Сразил ответ: «А куда деваться?.. – жить-то надо! В войну тут все женщины рыбачили…».

Я - в шоке! – Так сложно людям жить?!.. Что прошлую войну вспомнили… - ведь и сейчас война!.. Мне-то хорошо, - дети взрослые, помогают матери материально, да сама пенсию, слава Богу! – получаю, да огород, да лес!.. сиднем не сижу, в магазине только хлеб и покупаю…

Переправились. Женщина спешно уехала на работу в село. С переправщиком остановились, поговорили, рассказала про Володю, как ходила на Манью тогда его искать, как сейчас ходила. О медведях поговорили, -что не турист, а охотник, и бросать пока тайгу не планирую. Дети строжатся, боятся за мать, да меня не исправить. Избу медведи в этот раз не тронули – заколачивала окно, а в темноту те неохотно лезут. А раньше залазили через окно, выставляя и стекло. А однажды мишка застрял в окне, так вывернул центральное бревно стены, да так, что с мужем домкратили, вправляя брёвна в стену избушки… - посмеялись.

Про мою лодку сказал, что удивительно лёгкая, - из современных материалов… у него двухместна, - старая резина, очень тяжёлая. А моя - лёгкая. «Я на ней прошлым летом спускалась по горной Манье!.. – только парусит очень!.. А сейчас и велик переправляла…».

Спросил, - не страшно ли одной в тайге? Говорю: «Надо жить дальше… -привыкаю немного…. Страх – привычен. Сложно из-за тоски, ощущения одиночества, что одна. Больше двух недель одна в тайге сейчас не могу… - не выдерживаю пока, а раньше уходила на месяц". Мы с Володей не уехали с села, когда экспедиция развалилась, остались. - В городе не захотели жить. А перекаты Маньинские… - подниматься опасно! Вот там было всегда страшно! До миллиметров просчитывали, слаженно шли, опыта много… - рассчитываешь до секунд, чтоб не перевернуло гружёную лодку, да под завалы не затащило… Сейчас - тоскливо. Одиноко. Но привыкаю. Нужно жить дальше полноценно...

Слушает, - всё понимает, - сам таёжник. До сих пор сельчане помнят, тоже не пришли в себя от шока трагической гибели мужа. – сочувствуют искренне, ибо все мы под Богом ходим, а лесной люд, что перевалил за шестьдесят, в постелях тут не умирает… - как правило остаётся навсегда в тайге. Говорит: «Его жена и дня в лесу не хочет, не рвётся в лес…».

 - Хорошо поговорили. Тепло осталось в душе от понимания и сопереживания простых людей, что как и мы живут тайгой.


Разбираю записи, написанные в тайге:

-4 сентября. 17.30 – примерно. Совсем рядом, за ручьём, пилят бензопилой дрова. Слышала – там тормозила машина. Отдала собакам сало свиное, чтоб завтра с собой на себе не тащить – накормила калорийно. Поели. Утихли. Лежат во мху, сделав гнёзда по типу птичьих. Птички на все голоса тинькают. Голосят непрерывно. Лайки, наконец-то бросили лаять белку, утихомирились.

Я – в свитере шерстяном, старом. Он служит мне полвека как, ещё со студенчества. Уже весь потёртый, с подпалинами от ночёвок зимних у костра. Тёплый! Не холодно. занесла просушенный немного спальник. Под него подложила мешки. Те тоже подсохли. Очень хочется непрерывно после дороги пить. Так всегда бывает в лесу. Организм много испаряет и поглощает воды для формирования энергии. Костёр не жгу. Чай не кипячу. Воды польинской на ночь -поллитра. Чай планирую кипятить завтра, в пути, во время отдыха.

Палатка – это чудо! Как дом. Нет ветра. Постепенно затаскиваю вещи на случай дождя и ночного холода, от сырости. Беспокоит завтрашний день, дорога. – Как-то сложится?!.. – всегда волнительно. Беспокоит и утренний подъём по холоду. А все вещи необходимо утром надёжно упаковать. Решила спальник тёплый вывозить. Он необходим дома. да и просушить хорошо возможно только дома.

В палатке удобнее чем на улице у костра. Ехала. Солнце светило в спину. Не слепило в глаза. Связи тут нет. Села, а до этого лежала на спине- отдыхала. Устала в дороге. Времени достаточно до темноты добраться до избы, только сил мало. Заставляю себя не рваться бездумно вперёд, а отдыхать, ночевать. Раньше ломала ноги, и притаскивалась далеко взаполночь, - лишь бы ночевать под крышей, а не под кедром. Решаю тормозить себя и не уродоваться в дороге, идти по мере сил, отдыхая.

Не хватает радио, хочется музыки, телека, людской речи. Тут особо ощущаешь свою привязанность к людскому миру. В тайге легко дышится, а дома – ад!- Баня! – Врубили отопление, и не продули пробки. В подъездах холод! А у меня несносная жара!

Дымка особо ластится. Лизнул мне в нос, когда выползала из палатки. Он улёгся калачиком у входа, беспокоится. Его тревожат и люди, и запах медведя. Много хвостатые едят! -Пробежались, теперь голодны.

- Ти, ти, ти… - тиять, - кричит кедровка.

- Ти-ти- ти – от ва тил. – в так ей вторит дятел.



Ключевые слова: тайга, Западная Сибирь, лайки, собаки, лес, осень, сентябрь, елка, трасса, дятел, кедровки, палатка, горы Урала, переправа, таёжники, сельчане, лодка, Щекурья, Ятрия, охот, рыбалка, велосипед, птицы.

Анонс: Таёжный экстрим. В северной тайге с лайками.

Фотоснимки автора. На фото Западная Сибирь. Крайний Север. Северная тайга.

Черновое.

Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 4.