Мурзик

                Мурзик

      Юля встретила Мурзика, когда ей было всего восемь лет, и она училась во втором классе. Тогда она гостила у бабушки, жившей недалеко от детского садика, всего в трех трамвайных остановках от Юлиного дома. Встреча эта произошла так. Однажды, Юля с бабушкой возвращались из храма, куда они ходили каждое воскресенье. Поднимаясь по лестнице дома, они увидели два пушистых комочка, буквально выкатившихся из приоткрытой двери соседей. -  "Кого это Бог нам на встречу послал?" - ласково произнесла бабушка. Неизвестно как, но один из комочков сразу же оказался в Юлиных руках. Это был серенький, ушастенький, с белой грудкой и такими же белыми лапками котенок. Пытаясь ухватить Юлину кофточку своими крохотными лапками с тонкими коготками, он тихо, почти беззвучно мяукал. Юля поднесла котенка к своей щеке, и сердце у нее радостно забилось, она поняла, что не сможет расстаться с этим пушистым чудом. После недолгих переговоров взрослых, полосатенький серо-белый котёнок с именем Мурзик поселился у Юли.
       Шли годы. К тому времени, когда Юля перешла в шестой класс, Мурзик выглядел солидным котом, крупным и пушистым. Весь Юлин дом его знал, как кота добродушного, мирного и чистоплотного. Он никогда не бродил по мусоркам и не валялся, где попало. Его излюбленными уличными местами были скамейка и дерево у подъезда. В квартире Мурзик пользовался полной свободой. Он менял место своего пребывания по одному ему ведомому  графику, то он располагался у ног Юлиной мамы, то прямо у телевизора перед папой, но, вне всякого сомнения, любимицей его, как и кормилицей, была Юля. Еще четыре года назад мама сказала ей: "Кот твой, сама за ним смотри, корми и убирай". Мурзик, чтобы помочь своей юной хозяйке, был очень не притязателен в еде, не шкодлив и оправляться ходил на улицу. К этой самой улице он приучился сразу же, как появился в квартире. Сначала его носили по лестнице на руках туда и назад - помогали найти нужный подъезд, опуская на ступеньки, и подталкивая в нужном направлении. Вскоре он и сам стал безошибочно подниматься на второй этаж и находить нужную дверь. Становясь на задние лапы, передними он словно тянулся к звонку, протяжно мяукая при этом. Соседи, проходившие по лестнице, милосердствуя, нажимали кнопку звонка, и Мурзик оказывался дома. В семье на частые звонки в дверь так и говорили: "Откройте, Мурзик звонит". Постепенно к нему привыкли настолько, что малейшие его задержки с улицы всех приводили в волнение. Тогда все члены семьи по очереди искали Мурзика у соседних дворов - не загулялся ли, не заблудился ли? И весь двор с умилением наблюдал, как на призывание своего имени, кот несся со всех ног домой, по пути "взлетая" на ближайшее дерево, демонстрируя свой независимый и игривый нрав. -  "Дети бы так слушались", - замечали соседи.
    Беда подкралась незаметно. Юля стала замечать, что неизменно хороший аппетит у Мурзика стал пропадать, временами кот становился каким-то вялым, сонным, потом как-то ночью она услышала его странное покашливание. Через два дня Юля сказала об этом маме. - "Может, простудился?", - предположила мама, и Юля успокоилась. Мурзик все реже подходил к своей тарелочке на кухне и все чаще издавал непонятные кашляющие звуки. Маме этот кашель не понравился. -  "Может, свозишь его в ветлечебницу?", - предложила она Юле. Юля представила себе, какие это будут хлопоты, сборы, поездка в набитом автобусе, очередь и с досадой посмотрела на Мурзика. Кот, полакав немного теплой жидкой манной кашки, сидел на диване и умывался. - "Может, обойдется, - подумала она, -  ведь раньше всегда все обходилась". Но на этот раз не обошлось. Прошло еще два дня, и грянула беда.
     Долгие сутки подходили к концу с тех пор, как Мурзик ушел из дома. Юля не ложилась спать, ждала звонка в дверь. Она вспомнила, как Мурзик после еды, в последний раз, словно поперхнувшись, поспешил на улицу, и в сердце ее заползла тревога. В одиннадцать вечера она выглянула на лестничную площадку, окликая кота. В ответ ей послышался храп внизу. - "Кто же это так крепко уснул прямо на бетоне, да на холоде?  - подумалось Юле, - наверное, бомжик". Шевельнулась мысль: " Может пойти укрыть чем-нибудь бедного бомжика?". Но она представила, что надо обуваться, одеваться, да и страшновато, а маме сказать нельзя, она в ванной. К тому же папа в командировке. И мысль о бомжике отошла. Правда Юля еще раз выглянула, но ничего в лестничном проеме не увидела. В последний раз окликнув Мурзика, она захлопнула дверь, собираясь спать.  - "Ничего страшного, - успокаивала она сама себя, - утром придет, как ни в чем не бывало". Ровно через полчаса, когда Юля была уже в постели, раздался резкий и продолжительный звонок в дверь, к двери подошла мама. - "Что с вашим Мурзиком?", - услышала она встревоженный голос соседки с первого этажа. Мгновенно Юля была на ногах. -  "Что? Что случилось? Где он?".  Соседка, не дожидаясь конца отрывистых вопросов, показала  рукой вниз и дрожащим голосом сказала: "Там около моей двери лежит"...
     Мурзик беспомощно распластавшись, лежал на пыльной холодной площадке. Его ротик страдальчески широко раскрывался, стараясь втянуть побольше воздуха, кот храпел. - "Мурзик, Мурзинька...", - всхлипывая навзрыд,  Юля первая бросилась к своему питомцу и бережно его подняла. Затуманенные глаза кота были полуоткрыты, он задыхался, сознание покидало его. Хвостик и лапки беспомощно свешивались с Юлиных рук. Не переставая плакать, девочка внесла своего несчастного друга в квартиру и положила на пол, заботливо подстелив подушечку, поданную заплаканной мамой. Из последних сил страдалец сполз  с нее и закатился под шкаф, подальше от рук и глаз некогда близких и дорогих ему людей. Все плакали. Опомнившись, стали звонить в скорую ветеринарную помощь. Ночь вступила уже в свои права и осложняла все попытки помочь Мурзику. Наконец около трх часов ночи Юля услышала в трубке голос ветеринара: "Это может иметь самые разные причины". Послушав дыхание Мурзика в телефонную трубку, врач предположил отек лёгких, а уже через полчаса доктор осматривал кота, положенного на стол.  - "Ничего утешительного я вам не скажу, животное отравлено ядом, возможно крысинным, легкие забиты слизью, шансов практически нет".  Но увидев умоляющие глаза девочки и ее мамы, добавил: "Конечно, я попробую облегчить ему дыхание, но…"
     В доме уже не думали о сне. Мурзик продолжал храпеть, порой переходя на едва слышное дыхание. Вскоре он затих. -  "Все ", - не столько сказала, сколько выдохнула мама, взглянув на неподвижно лежащего кота. Юля плакала беззвучно, она впервые в своей жизни столкнулась с такой, казалось, непоправимой бедой. Мама тихонько повела девочку в ее комнату и, несмотря на брезжущий за окнами рассвет, уложила в постель. Юля не могла сомкнуть глаз. Кроме бесконечной жалости к Мурзику она вдруг ощутила какое-то новое, щемящее душу чувство, это было жгучее чувство собственной вины. Она уже не могла лежать, воспоминания захлестнули ее. В ушах звучал голос мамы: «Может в ветлечебницу свозишь?". Вспомнилось, как в прошлую ночь, когда Мурзик был на улице, она слышала сквозь сон шорохи у двери, даже тихое мяуканье, но так не хотелось вставать с теплой постели. Вспомнила Юля, как поленилась пойти посмотреть храпящего "бомжика", тем самым еще на полчаса оставив на бетонном полу изнемогающего любимца. - "Что же теперь делать?", - Юля вдруг вспомнила бабушку. Вот кому она выплачет свою печаль, она вспомнила, как часто ходила с бабушкой в церковь.
     Слезы, горькие слезы раскаяния лились из глаз девочки. Но теперь она и сама не понимала главной причины их. Жалость к Мурзику? Вина перед семьей, перед бабушкой? Нет, не утешит ее бабушка, Юле самой у бабушки прощения надо просить. И за постоянные отговорки от домашних дел и за то, что в церковь перестала с бабушкой ходить.  Мысль Юли вдруг остановилась на храме. И робкий лучик надежды забрезжил в душе.  - "К бабушке! В церковь!", - мысленно скомандовала она сама себе.
     За окном уже рассветало и Юля, наспех одевшись и крикнув на ходу маме: "Я к бабушке!",  - выбежала на улицу. Трамвая не было. Она, то бежала, то, задыхаясь, шла быстро, как могла. Послышался колокольный звон. Ещё немного, и последний поворот, вот и церковь, а дальше детский сад и дом бабушки. Вдруг Юля остановилась. В лучах восходящего солнца сияли кресты на всех пяти куполах розовеющего храма. Неожиданно для себя девочка перекрестилась.  - "Господи, прости меня, - и добавила слово, которое раньше не могла к себе отнести, - грешную". Снова прозвучал удар в колокол, и Юля, ощутив необъяснимое облегчение, поспешила к бабушке. А бабушка сама шла ей навстречу, она тоже спешила на службу в храм.  - "Бабушка, я с тобой", - только и сказала Юля. Лицо бабушки в ответ озарилось доброй улыбкой. -  "С воскресным днём тебя, Юленька". И они скрылись за церковной оградой.
После службы Юля боялась идти домой, боялась увидеть мертвым своего любимца или услышать от мамы, что его уже нет дома. Подходя, опять в слезах, к своему подьезду, она взглянула на свой балкон и увидела улыбающуюся маму с Мурзиком на руках. Они, как могли, оба старались поскорей утешить ими любимую девочку.