Священники глазами алтарника

Священники глазами алтарника.

Крещен я был в раннем детстве. Бабушка меня водила к причастию, учила меня молитвам и накладывать правильно крестное знамение.
В школе я уже заразился советской атеистической пропагандой. Далее шел долгий путь, когда я был увлечен идеями коммунизма. Хотя видел, что они далеко не соответствуют реалиям жизни.
Из моих сверстников я позже всех разочаровался в гениальных секретарях и идеях тех, кто совершил переворот 1917 года.
Вернулся я к вере только в 33 года. Тогда же я живьем познакомился с первыми священниками.
До того они мне представлялись обитателями иной планеты. Так же была в голове каша от атеистических представлений о них. Но даже и познакомившись, я все же опасался их субъективного мнения.
В 33 года я ушел работать в храм Преполовения Пятидесятницы. И тесно столкнулся как с настоятелем храма протоиереем (незадолго до кончины иеромонахом) Алексием так и со многими другими священниками.
О нем я много написал воспоминаний в разделе мемуары. Потому я коснусь его немного. В основном буду рассказывать о других священниках. А за тридцать лет в храме я их встретил много. Не было ни одного одинакового. Все яркие интересные личности. По человечеству так же разные. Не со всеми у меня было желание общаться по разным причинам. Были и те, кто отпал от сана по разным причинам. И мне их искренне жаль. Самое печальное было видеть, как он катиться под откос, а я ничем не могу им помочь.
Некоторые из них запомнились мне, но я не всех помню имена. Поэтому я не буду назвать их имена, а тем более фамилии. Если и буду, то они могут не совпадать. Особенно те, кто отпал от сана. Так как надеюсь все же, что они смогут вернуться к своему служению.
Мне довелось переболеть всеми стадиями отношения к ним: от презрения до того, как я пришел к вере, потом чрезмерная их идеализация, и наконец реальная оценка и понимание того, что это такой же человек, но наделен от Бога возможностью совершать таинства. И наконец я стал делить священников на сан и человека. Вопрос о сане был неприкосновенен. И я пошел бы на исповедь к любому священнику, но пускать себе в душу или принимать близко к сердцу, я уже не стал бы каждого их них. Хотя отношусь к ним с любовью, понимая и зная на практике с чем им приходиться сталкиваться. Нагрузка у них не человеческая, да и враг рода человеческого более занят искушением их, так как они совершают величайшее из таинств. И Диаволу, конечно, не хочется, чтобы они были к этому причастны.
Лирическая часть закончена, перехожу к повествованию.
Помимо о. Алексия я вскоре познакомился с его братьями. У него в семье было одиннадцать детей. Шестеро мальчишек и пять девчонок. Пятеро стали священниками.
Старший из братьев не был в сане, но почил раньше всех. Произошло это накануне Рождества Христова и потому с похоронами произошла задержка.
Признаков разложения не было видно. Все братья несли гроб своего старшего. Потом было отпевание его в храме, где служил настоятелем следующий по возрасту из братьев о. Александр. С ним сослужили еще несколько священников, мне не знакомых и не известных. Были два иеромонаха, сыновья о. Александра. Один из них станет в последствии епископом.
Впервые я увидел совсем иное отношение к покойному и самому факту смерти.
До того и после, в светской среде всегда было тягостное чувство, и такое ощущение, что это первый на планете случай ухода человека в мир иной, растерянность и страх вперемешку и желание быстрее отделаться от трупа, выполнить положенные обрядовые традиции и побыстрее о нем забыть.
Здесь же было чувство тихой радости. Потом на исповеди я рассказал о. Алексию. Он ответил, что этого не надо смущаться. Это ведь не пьяная радость от того, что набрался алкоголя. Кстати, на трапезе после похорон никакого алкоголя не было. Что как же было непривычно.
Об о. Сергии Разумцеве я уже рассказывал. Потому вкратце напомню. Он был настоятелем храма во имя Сергия Радонежского. Очень крупный колоритный батюшка, с громким голосов, очень эпатажный. Ходил всегда в рясе и сапогах. На его автобусе было много надписей и прочей церковной атрибутики. Сзади автобуса была надпись: демократия в аду, а на небе царство.
С моей точки зрения слишком сильное увлечение антисемитизмом и политикой, что привело к печальным последствиям. Он увлекся другой женщиной, развелся со своей и второй раз женился.
Напрямую это вроде не связано, но такая закономерность прослеживается.
А священник, может быть, только один раз женат. Если он развелся, то либо принимает монашество, либо лишается сана. Если овдовел, то может служить пока не достигнут совершеннолетия все дети. Второй раз он жениться не может. Ему так же один путь в монахи, если хочет продолжить служить.
Многое для меня было впервые, в диковинку. Я первый раз видел престольный праздник.
В день памяти святого или праздника, в честь которого освящен храм, происходит особо торжественное богослужение. Много священников, нередко в нем принимает участие архиерей. После службы крестный ход, а потом трапеза. Накрыты столы и людей угощают обедом. Но здесь бывают детали. Я видел полевые кухни, и военные привозили в них угощение, но бывало, что и сами люди приносили из дому, кто что смог, выкладывали на стол и все этим угощались. Потом, когда я изучал историю церкви то понял, что это нечто похожее на агапы первых христиан. Когда они в первые века собирались за трапезой, которую сами же и организовывали, а потом причащались тела и крови христовой. Впоследствии от этой практики отошли, но такие угощения остались. Вполне благочестивая традиция.
Присутствовал на епархиальном собрании всего духовенства епархии.
Собрались все священники епархии, решали организационные вопросы, обсуждали насущные проблемы. Чаще всего это было связано с открытием и строительством новых приходов.
Я уже писал, что новая власть без особого желания давала разрешение на открытие новых храмов. За тридцать лет положение не улучшилось в этом плане.
Но и здесь было не однозначно. Бывали и такие чиновники, которые охотно помогали.
Так я увидел всех священников епархии. Никаких негативных чувств в своей общей массе никто у меня не вызвал.
Но в то же время некоторые моменты из внутренней жизни прихода и действий священников мне были не понятны.
Первое что меня напрягало – это то, как чиновники за руку здоровались с чиновником, потом умилительно христосовались. Так же во время больших праздников они стояли на солее во время службы со свечками в руках. По их виду было видно, что они не совсем понимают, что происходит.
В народе их прозвали «подсвечниками». Когда я узнал некоторых из них поближе, то убедился, что я не всегда был не прав.
Может мной двигала еще и ревность. Не знаю.
Сам процесс строительства храма я представлял по-другому.
Я считал, что надо сначала собрать приход, общину и развивать ее с помощью взаимопомощи. Что бы люди помогали друг другу в решении своих проблем. Эту идею в подробностях описал протоиерей Андрей Ткачев.
В приходе есть люди разных профессий или умений, и они могли бы помочь в решении проблем других. Пусть даже и за деньги. Лучше помочь заработать своему, чем отдать деньги на сторону. Это могут быть, юристы, строители, репетиторы, швеи и прочее что может быть нужным в обыденной жизни.
Но в полной мере за тридцать лет я такой общины не встретил. Бывали единичные случаи. Но единой базы таких данных не наблюдалось.
Хотя в определенном приближении чему-то подобному бывали.
Можно, конечно, понять желание священника быстрее построить храм, а не ютиться в вагончике и тем более армейской палатке.
Но как показала практика, такие храмы построенные быстрее формирования общины оставались пустыми.
Да и со спонсорами не все было гладко. Некоторые из них с нескрываемой брезгливостью относились к сотрудникам храма. Сотрудники это видели и то как батюшка старается во всем ему угодить, и становилось грустно на душе. У меня возникало чувство брошенности. Некоторые очень живо и негативно реагировали на такие факты что смущало и прихожан.
Но бывало и такое. На одном из епархиальных форумов я общался со священником и пытался довести до него необходимость создания общины при храме. И он не мог понять, чего я от него хочу. Он считал, что вполне достаточно того, что люди собираются в храм на самое величайшее таинство. Что может быть выше такого общения?
Со своей точки зрения он прав. Действительно выше этого нет ни чего.
Но в то же время не все это понимают и личное общение с прихожанами, общаясь в неформальной обстановке за каким-то общим делом на практике покажет к какой цели надо двигаться. Ведь наивысшая трапеза – это цель, к которой надо еще прийти.
Пример на вскидку. О. Алексий Осяк что бы привлечь детей, но в то же время их не перегрузить, устроил им детскую площадку. Ограничил время их пребывания в храме. Они приходили только на евангелие, помазывание и причастие. Так же по его благословению сотрудники раздавали детям конфеты и всякие вкусности. Создал два детских хора, и для них были построены отдельные возвышенности.
Один из последующих настоятелей все это поменял, хоры убрал. И результат не замедлил сказаться. Количество детей резко упало и взрослых то же.
Но мы хоть по виду и большенькие, но все равно как дети, и нам так же хочется внимания от отца. А если не чувствуешь в священнике отца, который и позаботиться и за уши отдерет, если заслужишь. (Конечно, образно выражаясь). То становится грустно.
Только несколько раз видел, как давая крест священник интересовался у каждого из прихожан, почему его давно не было. Может что-то случилось и нужна помощь. Я не утверждаю, что не было помощи. Но если была инициатива от прихожанина.
Встречались батюшки, погруженные в совершение треб. Причем это все делали очень тщательно и добросовестно. И видели результаты. Я сам присутствовал не раз в ситуациях, когда безнадежно больные после таинства соборования выздоравливали.
На священнике много обязанностей по своему приходу, а бывают еще послушания и от вышестоящего начальства. Он просто физически не может все успеть и трудятся батюшки по 24 часа в день семь дней в неделю.
Большую помощь священнику в этом труде оказывает матушка, жена священника, которая в свою очередь имеют и своих детей, причем не малое количество, а некоторые из них еще в дополнение к своим берут на воспитание и чужих.
Со всей этой нагрузкой невозможно справиться, если надеешься только на самого себя.
Но не редко бывает, что матушка оказывается слабым звеном. И это превращается в трагедию, не только для семьи, но и для последующего служения. Путь только один – это монашество, но не все готовы решиться на этот шаг. Вполне благочестивые и добрые батюшки были вынуждены оставить сан из-за этого.
Бывало и такое. Хочешь раскрыть свою душу священнику, а в ответ чувствуешь холод.
С таким священником я не поддерживал отношения и не раскрывался, но если возникала необходимость исповедоваться, то это не становилось препятствием. Редко, но бывало, что это были разные люди в одном человеке. Сан дал бог и не мое дело лезть в его дела. А таинства выше человека и их совершает Бог, а священник только создает видимость этого, хотя и необходимую. Но это не говорит, что к священнику я относился с недоброжелательностью или тем более брезгливостью. Я просто ждал, и молился за него. Выгорание всегда сопровождает человека, работающего с людьми. Надо просто подождать.
Встретился мне священник, о котором ходили очень плохие слухи, причем не только от прихожан, но и от священников. Меня это не смутило и исповедь, и причастие были самими сильными.
Был в нашем храме батюшка, хороший друг нашего настоятеля. Очень добрый, отзывчивый. Вечернюю службу вел по старообрядческому уставу. Четыре часа вечерней службы шли на одном дыхании. На исповеди вытаскивал самые застаревшие грехи. Потом его назначили в дальний приход, и он исчез из моего поля зрения. Спустя несколько лет я узнаю, что он ушел в раскол. При всем позитиве он очень любил критиковать высшее священноначалие. А такое приводит к тому, что человек начинает роптать и на Бога.
Вспомнилась притча. Монахи молились Богу, чтобы узнать за что он дал им такого злого игумена (настоятеля монастыря). Бог ответил, что искал худшего, но не нашел.
Во время разгара гонений на меня я находился в тяжелом духовном состоянии, были частые депрессии и обиды. Священник меня вытянул из этого. И когда я узнал, что он сам отказался от сана и называет себя антитеистом, то для меня так же это было невероятным шоком.
Мне известен и такой случай. Молодые люди, недавно поженились и пришли в храм что бы исповедаться и причаститься. Священник их осмеял. Они ушли и уже в храм ни ногой. Хотя один из них вырос в храме О. Алексия. В обстановке любви и тут такое стало шоком и неожиданностью
Но это были все частности. В целом и основном это все добродушные люди.
Конечно, мне бы хотелось так же сказать свое слово или предложить что-то для усовершенствования общиной жизни. Или же предупредить о пагубности тех или иных поступков. Но кто такой я что бы указывать священнику. Тем более что окружение это не поймет. Все же полярные отношения к священнику довлеют на окружающих, и сотрудники храма так же пришли из этого же мира и больны теми же болезнями что и остальное. Так же и священники.
Есть ведь пациенты, к которым лечить допускают только тех, кто этими болезнями переболел.
А храм — это лечебница. А в лечебнице редко бывает уютная и комфортная обстановка.
Более детально я еще вернусь к этой теме в других воспоминаний. Было много и разного. Одни и те же священники могли поддержать и предать потом, опасаясь разгневать чиновников. В этой статье описаны общие впечатления от них.
Но самое главное Бог не попустил мне отпасть от веры.