Димон

ДИМОН

Непонятно, почему пришло это слово - Димон. Никогда в жизни я не называл так своего товарища, о трагической гибели которого, произошедшей 20 сентября 1997 года, я узнал лишь недавно. Между собой мы просто говорили друг другу «ты», а за глаза а разговоре я называл его «Дима».
С Димой мы были коллегами и работали в соседних конструкторских секторах ЦКБ «Рубин». Нас двоих и еще одного коллегу из. смежного подразделения определили для первой командировки в Азербайджан в 1992 году. Вернее, как водится, планировали, что поедут одни сотрудники, но в итоге поехали другие - Лёня, Дима и я. С Леонидом мы вполне могли переглядываться через разделяющую наши секторы перегородку из кульманов, и , приглядевшись друг к другу, вышли познакомиться в коридор, вызванные начальством для беседы. Первая встреча определяет многое. Лёня сразу сказал, что купил в командировку блок индийских сигарет «Кэпстан», хотя сам не курил - запас хороших сигарет на производстве в трудное время и в уже почти чужой республике - дело не лишнее. Подошедший к нам Дима - высокий, худощавый парень с короткой спортивной стрижкой сразу ошеломил нас сообщением, что разузнал всё о поездах на Баку. Эту инициативу он держал все время наших поездок - с ним я съездил на Кавказ дважды. Выяснилось, что Дима занимается каратэ и любит произведения Набокова. Как спортсмен, он не пил и не курил. Такие лидерские качества придавали ему вес в нашей команде. Они с Лёней закончили Кораблестроительный институт, а я - Военмех, поэтому тонкая корпоративная черта лежала между мной и моими товарищами в начале наших коллизий, но быстро стерлась, когда мы оказались в незнакомом городе, в уже, как я сказал, почти чужой стране. Мы стали просто русскими, а среди русских - Питерскими.
Димина билетная инициатива, которую он довел до реализации , взяв нам всем троим билеты на поезд до Баку через Москву, вызвала бешенство начальства - нас хотели отправить самолётом. Позднее, по истечении месяца нашего прибывания на Кавказе, Дима повторно взял на себя решение транспортного вопроса, и тогда мы снова попали на ковёр к начальнику отделения. Дело в том, что Питер неожиданно отзывал обратно нашего руководителя и квартиръера -Тинькова, потребовав, чтобы я переписал на него билет - это была инициатива начальства, хотевшего меня оставить в Казахе. Я, в общем, был готов повиноваться указаниям, хотя, честно говоря, не очень хотелось. По счастью, Тиньков как-то ухитрился сам достать. себе авиабилет. Однако я должен был, в соответствии с указаниями, сдать свой билет - обратно мы летели самолетом через Гянджу, и взять себе новый. Пока я размышлял, каким образом мне осуществить столь нежелательный для меня ход, Дима неожиданно заявил, что с удовольствием съездил бы в Гянджу и постарался бы решить мой вопрос. Я охотно уступил ему эту возможность, отдав паспорт и билет. Утром на следующий день мой товарищ уехал на автобусе в древний азербайджанский город, прославленный, как родина великого поэта Низами Гянджеви, решать вопрос с билетами. Вечером Дима вернулся. Вернув мне мои паспорт и билет, он сказал, что мой билет заменить не удалось - их просто не было. Рассказывая о впечатлениях от поездки, он показал нам тасбих - чётки из черной пластмассы. По-видимому Дима купил из где-то в магазине сувениров. Я уже приобрел такие же, но эбонитовые на базаре в Казахе, и по возвращении подарил друзьям.
Так что домой в Питер наша троица вернулась в полном составе, пережив за свой подвиг разнос от начальства. В утешение Дима пригласил меня на свою дачу в Репино, где мы, переночевав и искупавшись в Финском заливе , утешились взаимным общением и впечатлениями от дикой северной природы.
Времена 1992-93 гг. были сложными, сокращение оборонного заказа заставляло заниматься вещами, можно сказать, посторонними. Договор с Азербайджаном хорошо оплачивался и позволял держаться «на плаву» целому отделению ЦКБ, хотя желающих рисковать жизнью и здоровьем в военное время среди не всегда дружественно настроенного населения было, прямо скажу, мало. Мы, как могли, справились со своей работой. Однако большинство сотрудников «Рубина», прошедшие через Кавказ , либо уволились , либо были уволены - по сокращению, по возрасту, либо … по характеру.
Уволился и Дима - примерно через год после наших поездок. Помню, как он угощал нас на прощание пивом - меня и Лёню, своих напарников и «боевых» товарищей. Позже мы еще раз или два встречались, но потом судьба развела нас, и как оказалось - навсегда.
Совсем недавно, отыскав в телефонном справочнике интернета адрес своего друга, я побывал на месте, которое он сам определял так: «Я живу возле Фрунзенского универмага». Набрав в домофоне номер квартиры и получив ответ, я сказал, что разыскиваю Дмитрия Владимировича Чумбурова, представившись бывшим коллегой. Женский голос в домофоне ответил мне: «Дима погиб 20 сентября 1997 года. Он уволился из «Рубина» и пошёл на другую, денежную работу. Он погиб на работе». Я сказал, что я - алтарник в храме и могу помолиться за него. «Вы можете поставить за него свечку» - был ответ.
Я поставил за р. Б. Дмитрия свечку в Измайловском соборе, а еще 8 годами раньше я написал песню «Другу», которая вошла в альбом «Венецианские мосты».
Я мог бы еще много написать о своем товарище, во многом благодаря которому наши командировки и работа в тяжелых военных условиях были успешными, и мы все вернулись тогда живыми. Возможно, если Бог даст, я когда-нибудь это сделаю.
А пока: вечная тебе память, Дима … Димон.

НИКОЛАЙ ЕРЁМИН

20.09.2023

На фото слева направо: Д. В. Чумбуров, А. И. Тиньков, Н. В. Еремин, Л. Г. Кутахов.
Г. Казах (Газвх), респ. Азербайджан, 1992 г.