Главы из книги История башнёра. Сaballero

«Если я за что и ненавижу коммунистов,
 так это за то, что они вынудили меня
стать фалангистом…»
Агустин Фокса, испанский писатель

Хуан Карлос Гарсия Родригес,
капитан,  февраль   1944 г.

            После того, как на третий день в санбате Женька пришёл в себя и начал что-то соображать, его посетила «высокая делегация» в составе командира роты, особиста и замполита. Повязку с глаз ещё не сняли, но башнёр узнал всех по голосу. 
     Кроме  начальника Особого отдела, которого в глаза ни разу не видел.
     Политработник –  дядька «в  годах», герой двух, русской и испанской Гражданских войн, положив свою ладонь на узкую мальчишескую Женькину грудь, после обязательных вопросов о здоровье неожиданно спросил: «Сынок, а откуда у тебя иностранные документы?  … и нашивка 250-ой  «Голубой дивизии»  (исп. Divisi;n Azul)», -  добавил особист. «Ты, куда лыжи навострил?»  - добил ротный.
     Женька сразу взмок.

     Ну, до кончиков волос на своей бритой солдатской голове.
     Одномоментно юный танкист вспомнил всё: и   лунную ночь, и поход за  «сапогами с подковками», и напутствие Леонида: «не брать ничего чужого» (кроме  того, зачем пошли). И чем всё закончилось: клятым этим бумажником с документами и нашивкой… Ведь хотел всё отнести и показать  замполиту – немецкий прорыв всё перемешал и Женька не успел! А бдительная  бабулька-санитарка, менявшая его комбинезон на больничное солдатское исподнее и «по долгу службы» потрошившая карманы – успела. Пришлось «колоться». Хорошо, свидетели не подвели. Обвинения сняли – подозрения остались…

        Капитан одного из подразделений испанской «Голубой дивизии» Хуан Карлос Гарсия Родригес сидел в добротно сработанном, тёплом немецком блиндаже и, после каждого взрыва снарядов «los rojas» (исп. «красных»), вздрагивал и ёжился, как будто бы ему за шиворот насыпали горсть колотого льда. Нервы… Нервы…
       В блиндаж  капитан прибыл по вызову службы СД. Может познакомиться хотят, а может… Шут их знает, лучше держаться от них подальше. Хозяина  выдающегося «фортификационного сооружения закрытого типа» не было на месте, пришлось подождать. И это хорошо, было время приготовиться и подумать, что было не так. Мешала сосредоточиться пальба русских.  С каждым новым взрывом  ненависть к  ним, вырастала в геометрической прогрессии   и обретала свойства изжоги, мучавшей испанца,  уже который день. Да и к слову, кухня у «бошей» - ни к чёрту! «Помянул рогатого не ко времени» - перекрестился истовый католик…

     Вообще-то, Хуан Карлос страшно гордился тем, что он в числе избранных добровольцев сформированных в "Голубую дивизию", так ее  называли  по  цвету рубашек "Испанской фаланги", уже второй год на Восточном фронте. Так сaudillo (исп. предводитель) Франсиско Франко  отблагодарил  Адольфа Гитлера за помощь в выигранной гражданской войне.
       Испанцы были экипированы и вооружены, как немцы, сразу и не отличишь. Только нарукавная нашивка в цветах национального флага с надписью «Испания»  и выдавала в них союзников фашистской Германии.               
     Почти 20-ти тысячная дивизия была «укреплена» пятью «Голубыми эскадрильями», поочерёдно воевавшими вместе с люфтваффе против русских.   
       И не без успеха!
 
       Тринадцать летчиков-ассов сбили по пять и больше советских самолётов. 164 победы за 6000 вылетов, при этом погибло всего 19 испанских  пилотов. Среди добровольцев были не только лётчики, но и наземный персонал: водители транспорта, механики и оружейники. И вот сейчас  гордость, как и вся душа  в руинах:   в ноябре прошлого, 1943 года дивизию расформировали! Хорошо, хоть желающим остаться разрешили это сделать.   
      Проклятая политика…
      А тут ещё одна беда. Неделю  назад  испанцы-добровольцы, согласившиеся служить Гитлеру в составе потрёпанной Советами роты (чем богаты!) только приехали в южную Украину на помощь союзным немецким войскам и сразу попали в  Корсунь – Шевченковский «котёл»…

     Наконец появился немец. Хуан Карлос приветствовал его кличем испанской фашистской фаланги “Arriba Espa;a!” (исп. «Воспрянь, Испания!»)  и поднятым вверх кулаком. Хозяин  блиндажа  ответил гитлеровским «зигом» и приказал вестовому накрыть небольшой столик.
      Офицеры начали трапезу «с лёгких закусок» и французского коньяка. Алкоголь быстро согрел и расслабил израненную последними событиями душу Родригеса, а хозяин железобетонного сооружения, начальник службы СД, гауптштурмфюрер СС Отто фон  Ауслендер всё ворковал-уговаривал:  «Ещё чуть-чуть коньяку. Не оставлять же его русским!» Хуан Карлос, ни крошки с утра не державший, быстро пьянел.
               
     Выглядел Отто, как «новая медаль» или модель – блестяще. Если смотреть  снизу в верх: от сапог, начищенных  до зеркального блеска, к выглаженному серому галифе и мундиру с крестами,  белой рубашке с чёрным галстуком, к вершине экспозиции -  лысому черепу с тремя, аккуратно уложенными волосинками.

      «Генерал Штеммерман объявил: сегодня ночью идём на прорыв!» И, продолжая разговор, Ауслендер сказал о главном: «Я хочу быть уверенным, что  все мы – единым целым  вырвемся отсюда, и никто не сбежит,  не сдастся в плен Советам, не опозорит  боевое знамя (исп. bandera de batalla) славной «Голубой дивизии!» - блеснул испанским гауптштурмфюрер.

                Личная месть Сталину
Я вермахта воин
"Мой фюрер" – кумир,
Стою на параде
Под нами весь мир.
Руку, выбросив в жесте
Вождь приветствует нас,
От его слов и действий
Пробивает в экстаз.
Красивый и гордый,
Я наместник богов -
За идею, за Рейх
Сокрушаю врагов.
Чищу планету
От "скверны" и "рас" -
"Не-до-че-ло-ве-ки"...
Все, кроме нас.
Ю. Жигайло

      Хуан Карлос Гарсия Родригес,
      капитан, гауптштурмфюрер
      Ауслендер, февраль   1944 г.

       И без того издёрганный обстоятельствами существования в котле, Хуан Карлос, наливаясь дурной кровью  медленно чеканя слова начал свою  яркую отповедь, широко используя экспрессивно-эмоциональную окраску и возможности родной речи: «Господин гауптштурмфюрер… я попросил бы Вас…  не имея представления… об испанском характере….». «Имея, имея… Вот ознакомьтесь…» - Ауслендер передал капитану несколько листков грязно-серой, как этот донос  бумаги.

       «Капрал-фуражир…..NN,  262-го пехотного полка 23 января 1943 г. записал в своем дневнике: «В дивизии имеются и такие, для которых русская авантюра - участие в войне против СССР - привела к разочарованию в жизни, и они часто жалуются на ошибку, ими совершенную. Не преувеличивая, могу сказать, что у меня, вероятно, больше, чем у кого бы то ни было, оснований для того, чтобы проклясть тот день, когда мне пришла в голову мысль поехать на родину Достоевского. Россия всегда будет для меня во многих отношениях великим укором жизни».   
      По словам солдата…..MB,  269-го полка, при встрече немецких солдат с испанскими затевается драка, подчас даже без всякого повода.
   
      «Было за что злобиться на немцев… пишет солдат……GA  262 полка  «Война против Советского Союза требовала повседневно громадных жертв и тяжких лишений. Жизнь в окопах  поистине ад. Метели и вьюги беспрерывно следуют друг за другом, и помимо того времени, которое солдатам приходится стоять на посту, работа по очистке траншей непрерывна. Длительность русской ночи занимает три четверти суток. Добавьте к этому, что категорически запрещалось ночью спать, и вы получите приблизительно представление о жизни солдата в России зимой. Говорю приблизительно потому, что в моем дневнике, я не говорю о постоянной опасности, которая подстерегает в каждом уголке окопа или землянки, об отвратительной грязи, к которой, в конце концов, привыкает даже самый утонченный сибарит».

        «Офицеры и солдаты пали  духом» - утверждал солдат….HG  263-го полка 5 февраля 1943 г. Эти слова звучат, как рефрен.
         «Солдаты пассивно настроены к продолжению войны, утверждал солдат……UN 269-го полка. У бойцов нет ни духа, ни здоровья. Даже у  отдельной лыжной роты, в большинстве своем состоявшей из фалангистов и ветеранов, пропало желание воевать, так как они очень устали от войны».
   
     Раздавленный аргументами контрразведчика испанец молчал, только посерел лицом, как бумаги, которые он читал. Вот ради этих минут «морального» превосходства, «духовного» подавления стоило служить в СД, торжествовал Ауслендер.  «Был идальго и гранд, стал обычный болванд»  про себя юморил Отто и пустился в пространные рассуждения о патриотизме, чувстве долга и т.п. «Для победы над большевиками  нашим союзникам, и «Голубой дивизии, в частности,  не хватает сильной мотивации и воли к победе» -  резюмировал немец.
 
     Испанца, аж подбросило! «Наша воля была озвучена                ещё 18 июля 1936 года. Да-да. В передаче радиостанции                из  испанской Северной Африки. Если не знаете, это был сигнал к мятежу генерала Франко против Второй республики: «Sobre toda Espana el cielo esta despejado…», (исп.  "Над всей Испанией безоблачное небо..."). С той поры, мы – союзники!

      «И вообще, почти кричал капитан как это понимать? Я сам до поры, до времени  был совершенно аполитичен. Спокойно жил с родителями у себя дома. Прилетел самолёт советского производства и сбросил советскую бомбу. И, скорее всего, лётчик был советский. Погибла вся моя семья.
     Я повторяю: мне  в тот момент было 14 лет и «светила» прямая дорога только в «Фалангу». Понятно почему.  К моменту начала войны с Советским Союзом мне было 17 лет. Конечно, я хотел отомстить. Собрался, и вот я в России! Вернул «визит вежливости».  Никогда не забуду, чего стоило моей Родине участие Советов в нашей Гражданской войне.  Вот и вся моя мотивация! И, таких, как я – дивизия, армия!». Родригес лукавил, потому, что знал – многие  пришли воевать за «хорошие» деньги.
     «У  Вас есть уникальная возможность, - вдруг совершенно трезвым голосом сказал начальник службы безопасности, -  лично отомстить Сталину!» И, обхватив за талию  подвыпившего капитана, буквально вытолкал его из блиндажа.

     Вечерело.
     В лесу, на лёгком морозе стояла уже несколько часов  шеренга разношёрстно одетых, измождённых людей обоего пола. Включая двух подростков. «Их нельзя оставлять. Партизаны! И всякое отребье!  Давай…» 
    Капитан Хуан Карлос Гарсия Родригес, выпускник юридического факультета Мадридского Центрального университета, командир первой роты, первого батальона «мадридского» пехотного полка, даже под Тихвином и Красноборском, где дивизия понесла колоссальные потери, никогда  не участвовал в подобного рода акциях с пленными. И в Ленинградской, и Новгородской областях, где дислоцировались, до расформирования части «Голубой дивизии». До…  расформирования… Проклятье… Столько напрасных жертв…

      Капитан не знал  в полной мере печальной статистики, но «два года в СССР элитная часть потеряла 4954 человека – каждого девятого добровольца. 8700 получили ранения, 2137 остались калеками. 372 испанца попали в советский плен. В сентябре 1943 года "Голубая дивизия" получила приказ вернуться в Испанию, а семнадцатого ноября, через несколько дней после освобождения Киева, она была расформирована».
 
     Но Родригес, вместе с сотоварищи остались  служить немцам. И таких, было немало! Откровения его солдат, тревожные перипетии последних месяцев, потеря друзей, покинувших Восточный фронт и отбывших в Испанию - круто замешанные на коньяке, вызвали у Хуана  Карлоса острый приступ короткого  помешательства. Стоящий перед ним  первым в шеренге сельский дурачок,  как будто зная, какую-то важную тайну капитана, открыв свой  беззубый слюнявый рот … улыбался.
        Улыбался перед смертью!
 
        Это больше всего взбесило фашиста. Кровь ударила в голову Хуану Карлосу и он выстрелил русскому в лицо.
        И ещё!
        И ещё!
        Он перестрелял бы всех, кто попался под руку, но, грохнулся наземь – то ли поскользнулся, то ли свет померк в его глазах от действа, противного естеству христианина…
        Под автоматные очереди «расстрельной команды» гордого баска втащили в блиндаж. Там капитан сразу выхлестал половину  бутылки коньяка прямо из горлышка, не забыв плеснуть  и Ауслендеру: «За партию! За фалангу и её вождей Хосе Антонио Прима де Риверу и Франсиско Франко!» - поднимаясь, начал  гость. «И вождя немецкого народа -  Адольфа Гитлера» - добавил подскочивший  эсэсовец.  Выпили не чокаясь, а Хуан Карлос скрипучим  голосом затянул боевую песню – гимн «Голубой дивизии»: «Con humo de combate,  yo retornar;…» (исп. С дымом сражений я вернусь...).

      Заплетающимся языком Родригес поведал немцу, что уже 28 июня 1941 года Франсиско Франко призвал своих соотечественников к участию в войне против Советского Союза. Caudillo (исп. титул диктатора) рассказал о потрясающих победах Вермахта и сообщил, что со страной восточных варваров будет покончено через 5 недель, поскольку за неделю операции «Барбаросса» немцы разгромили основные части РККА и далеко продвинулись вглубь территории СССР».
      Проинформировал эсэсовца и  о том, что речь Франко имела феноменальный успех. «На некоторых вербовочных пунктах план по приему добровольцев был перевыполнен за один день. Через неделю список испанцев, прежде всего, членов ультраправой националистической партии «Фаланга», готовых сражаться на стороне вермахта, превысил штатное расписание пехотной дивизии в 40 раз. В 26-миллионной Испании, где лишь за два года до этого закончилась Гражданская война (1936-1939 гг.), унесшая жизни не менее полумиллиона человек, добровольцами записались 45,5 тысяч мужчин. Желающих было значительно больше, но многих отбраковали из-за возраста и проблем со здоровьем». Об этом с восторгом поведали миру Мадридские газеты.
     И вот… Дивизии больше  нет!
    Ауслендер, под нескончаемый монолог «боевого товарища», как-то незаметно исчез из  собачьей будки блиндажа, как будто растворился  в  сизом дыму отвратительного эрзац- табака. Капитан в одиночестве быстро  отключился и разбуженный солдатом через два часа, вспомнил  ужасное, но предпочёл считать всё кошмарным сном. Теперь нужно было думать о другом – как выйти из организованного проклятыми «лос рохос» Корсунь-Шевченковского котла?

      Прорыв для него не случился.
      Неисповедимы пути Господни!
      В самом начале движения его группы пуля пробила Родригесу горло и вырвала кадык. Он долго сучил ногами и дёргался  на  заваленной трупами земле, будто желая поудобней  разместиться  на пуховой перине из русского снега. Soldado - «дивизионеры», спасая свои жизни, бежали, переступая чрез тело павшего, равнодушные  к судьбе своего командира. Выбрались тоже немногие.

      Отто фон Ауслендер навечно присел у дверцы своего разбитого в хлам  «Хорьха», на котором пытался вырваться из ада, в общем-то, организованном им же самим. Огромный осколок снаряда «катюши» завершил «святую месть», оставив его без головы…
 
PS.
«Сброд, хлюпики сопливые. Завшивели,
 обмораживаются, клянут тот день,
когда оказались в России…».
 Командующий  55-ой армии В.П.Свиридов.

 «Если вы увидите немецкого солдата
 небритого, с расстёгнутой гимнастёркой
 и выпившего, не торопитесь его арестовывать
 — скорее всего, это испанский герой…»
Генерал-полковник, начальник Генерального
 штаба сухопутных войск Германии в 1938—1942 годах,
генерал  Франц  Гальдер

 «Свора оборванцев. Эти цыгане не
умеют держать оружие в руках, только гитару».
 Адольф Гитлер.