Глава-12 Процесс пошёл

- Слышь, Димка, - в мастерскую с горящими глазами ввалился Петрович, -  у нас в конторе шмон, бегают все, какая-то проверка, милиция. Ты бы поинтересовался у однополчанина твоего, что там случилось? Надо мужиков предупредить, чтобы лишнее поубирали, хотя бы пустые бутылки выбросили.

…Ну, вот и началось. Что случилось, что случилось, что-то таки и случилось. Нельзя, нельзя, чтобы на меня подумали.

- Да ладно, Петрович, какой шмон. Нам-то что? Мы люди творческие, подневольные, пожарную безопасность не нарушаем. А бутылки, надо вовремя убирать. Я сейчас занят, потом схожу, - больше всего я боялся, что Петрович заметит, как горит моё лицо, руки начинали предательски трястись, -  ладно, мне в туалет нужно.

Однако суета началась серьёзная. Все, понятно, побросали работу и шушукались по углам. Сплетни ходили самые невероятные. Пару раз я видел Димку, в окружении каких-то людей. Он явно был занят, и я подходить не стал. Но вот, наконец, напряжение стало стихать.

В приёмной Худ фонда никого не было, день закончился, в кабинетах администрации уже повыключали свет.
   
- Привет, к тебе можно?
 
Димка сидел один в тёмном кабинете, и что-то жевал.

- Заходи. Ты за запиской? Секретарша сказала? Вон лежит.

- Какой ещё запиской? Никто ничего не говорил,

- Заходила какая-то Татьяна, просила передать, чтобы ты позвонил.

Хорошо, что в помещении было темно, иначе я не смог бы скрыть внезапно охватившего волнения.

- Татьяна? Какая Татьяна?

…Неужели блохастая Танька? Какого чёрта она сюда припёрлась?

А, я кажется знаю, кто это, мы учились вместе. А на словах ничего не передавали?

- Не знаю, вроде ты какой-то документ где-то забыл.

На листке бумаги был записан Танькин телефон. На каком-то внезапном порыве, я схватил со стола Димкин стакан и сходу проглотил то, что в нём оставалось. Димка с удивлением уставился на меня, помолчал. Потом достал из стола другой стакан и налил в него коньяк.

- Куда звонить, все уже разошлись, завтра позвоню, - я хотел, чтобы Димка думал, что это кто-то от заказчиков звонил.

- Интересно, ты раньше пить не хотел. Я тебе этот самый коньяк предлагал.

- Ну, видишь, всё меняется. Меня наши мужики всё время приглашают, за компанию. Отказываться неудобно. Так что я сейчас, как все, тоже употребляю.

- Вы там, в мастерских, с алкоголем поосторожнее. Напьётесь, пожар устроите. И вообще, у нас сейчас проверка. Порядок там наведите. Так, ты чего пришёл-то?

- Петрович сказал, что в конторе шмон. Народ волнуется, никто ничего не объясняет. Сходи, говорят, к сослуживцу, узнай в чём дело.

- Да…, в чём дело. Двойная проверка у нас. Анонимку написали.

- Анонимку? А разве анонимки расследуют? Там же могут, что угодно написать. 

- Как видишь, расследуют.

- А ты, читал, что там написано?

- Читал, читал…. Про меня там написано.

- Про тебя? А что ты такое сделал? Расскажи, если не секрет.

- Рассказать? Ну, хорошо, - Димка снова разлил коньяк в стаканы, и засунул в рот дольку лимона, - уже недели три назад из почты сюда пришли уведомления о доставке корреспонденции в разные инстанции об отправленных, якобы отсюда, заказных письмах. Секретарша разволновалась, что какие-то документы прошли мимо неё и стала у всех спрашивать. Председатель Союза, мужик опытный, сразу сказал, что это какие-то анонимки. Прошло две недели, уже забывать стали. А тут являются, двое. Один в форме, старший лейтенант милиции, а второй гражданский. Председателю Союза и директору Фонда это сразу не понравилось. Нас обычно Министерство Культуры проверяет. А эти, один из МВД, из центрального аппарата, Управление по Борьбе с Хищениями Социалистической Собственности, а другой начальник отдела из Контрольно-ревизионного Управления Министерства Финансов, что вообще непонятно. Старики говорят, что они занимаются только очень крупными финансовыми аферами, на государственном уровне, и у них особые полномочия! Поначалу, даже смешно было. Что тут у нас красть? Однажды, было, шофёр старые покрышки кому-то загнал. Другой раз рабочий ведро белил спёр. Ну, есть материалы разные, но не на миллионы. И что самоё смешное, оказывается, я главный злодей. Можешь себе представить? Меня, пришли проверять! Все в недоумении, что происходит, а меня вообще смех разбирает. На третий день проверки, тот что из Минфина походит ко мне и говорит,

- Весело тебе? Да? Ну-ка давай отойдём, пока мой коллега не пришёл. На, вот почитай. Только, предупреждаю, я тебе ничего не давал и даёт мне ту самую анонимку, - читай, - говорит, - здесь, при мне.

Я первую страницу прочитал, смеюсь. А когда всё прочитал…, в осадок выпал. Тот, кто это писал, очень хорошо меня знает. Он где-то совсем рядом. Но, поразило не это. То, что там написано, вообще в основном, чушь, тень на плетень. Поразило другое, дикая ненависть ко мне. Я теперь в свой подъезд заходить боюсь. Потому, что тот, кто это написал, вполне может ждать меня там, с топором.

Я схватил бутылку, вылил в стакан остатки коньяка и залпом проглотил. Хорошо, что было темно, что мы пили коньяк, и я мог контролировать себя. Иначе стук моих зубов о стакан выдал бы меня.

- Ну, что? Не смешно больше? – продолжал Димка, - проверяльщик за рукав тянет, а я про него уже и забыл.

- А почему Вы мне сейчас это показываете?

- Потому, что вижу, что чушь это всё. Мне тут делать нечего, темы для меня нет. Завтра меня здесь уже не будет. Не мой это уровень.

- Ну, слава богу, что всё заканчивается.

- А ты не радуйся, - говорит, - это для меня, заканчивается. А для тебя, всё только начинается. Ты с этим, ну тем, что со мной пришёл, держи ухо востро, он пришёл тебя топить.

-  Зачем? Не понимаю.

- Это его шанс. Дело, хоть и дутое, но засвечено на высоком уровне. Директива по тебе, спущена из ЦК. Так что если он тебя утопит, будет замечен. Карьерный рост, и всякое такое. В общем, ему нужна тушка, раскрытие. Любой ценой. Ты для него, удача, шанс. Понял?

- А если, он ничего не найдёт?

- Ха, был бы человек, а статья найдётся. Так что, не расслабляйся…. Ладно, всё, мне нужно идти.

- Последний вопрос, в ЦК-то, кому я мог понадобиться? Я ведь совсем мелкая сошка. Им только дунуть.

- Правильно мыслишь, - говорит, - плевать им на тебя. Но тот, кто это написал, обгадил больших людей. Такой придурок, может и их самих обосрать. Они же тоже люди. Не спусти они директиву, их могут обвинить в укрывательстве. Они свой зад прикрывают. Но, этого гуся, будут искать, он опасен. Такого, нужно в наморднике держать.               

Услышав это, я едва не обмочился. Всё, КГБ натравят. Хмель враз выветрился. Собрав всю волю в кулак, стараясь сохранять спокойствие, я выдавил из себя,

- Да, Дима, кто бы мог подумать, что ты в такое вляпаешься. Завидуют люди, завидуют! Не забывай.

- Вот и я думаю, - отозвался Димка, - чему тут завидовать? Тебе такое надо? И мне, на кой ляд мне эта должность? Я - художник! Я жить хочу, а не обслуживать остальных! Нет, ни один художник мне завидовать не будет. Может, это бухгалтерия, может со сторону кто-то? Чьего-то сынка пристроить понадобилось? Здесь, на мою должность даже претендовать некому. Ладно, дальше Сибири не сошлют. Так что, мы с тобой встанем рядом, и как раньше будем картины писать. Кстати, что это твоих работ не видно. Где обещанные шедевры?

Какие картины, что он несёт. Картины на хлеб не намажешь. Сам на окладе сидит, а мне работать надо. Зажрался, сволочь кабинетная.

Домой пришёл, когда было уже около десяти. Хотелось упасть на подушку и забыться. Но не давала покоя мысль, зачем Танька искала меня на работе. Телефон снова долго не отвечал. Наконец Танька ответила.

- Привет, чего трубку не берёшь?

- Да я только зашла, в пальто стою.

- Чего загорелось? Зачем на работу приходила? Как ты вообще мою работу нашла?

-  Ничего не загорелось. Просто, подумала, что ты меня как-то забыл.

- Забыл? Так ты для этого на работу ко мне пришла?

- Ну, да. Иначе ведь не позвонил бы. А так, понял, что всё серьёзно. 

- Что, серьёзно? – нехорошее предчувствие, похоже, было не напрасным.

- Ты, копирку в пишущей машинке оставил.

- Ну?

- Мать нашла.

- Ну?

- Что ты нукаешь? Мать, говорю, нашла, и мне показала.

- Ну, я же вернул копирку. Что не так? – до меня всё ещё не доходил весь ужас случившегося.

- Всё так. Только копирка, на просвет, прекрасно читается. Понятно, зачем тебе понадобилась пишущая машинка.

Я едва не выронил трубку, когда через секунду до меня дошло. Перед глазами встало лицо неряшливой женщины, внимательно разглядывавшей меня в щель двери. Сон отлетел.

- Меня даже любопытство разобрало, - продолжала сыпать соль на рану Танька, -захотела на этого начальника посмотреть. Знаешь, а он ничего такой, сексуальный, и молодой совсем. Я у него телефон взяла, на всякий случай. 

Пол закачался у меня под ногами.

- Чего ты хочешь? – едва смог выдавить я.

- Что хочу? Познакомь меня с ним, поближе.

Это было уже выше моих сил.

- Не получиться. Он меня ненавидит, - ляпнул я первое, что пришло в голову.

- Да, понятно. За что ему тебя любить. Ну, ладно, хочешь, я тебе копирку отдам?

Эта дрянь явно что-то затевала. Таньке захотелось, чтобы я её уговаривал, а она бы при этом, упиралась.

- Тебе очень это нужно? Или не очень? – мерзко растягивала слова Танька, - ладно, я сохраню это для тебя, отдам, отдам. Когда зайдёшь…, за копиркой?

- Завтра зайду. Ты, когда дома будешь?

- Заходи после девяти, - трубку Танька бросила, не сказав «до свидания». Это был дурной знак.

Уже в два часа ночи я проснулся от духоты, и до утра заснуть больше не мог. Из головы не шёл разговор с Димкой. Неужели, меня на самом деле будут искать? Может, уже ищут? Что это за странная выходка Таньки. Я заплатил сколько сказали, должна быть довольны. Копирку стала разглядывать. Зачем?... Так до утра и не заснув, поплёлся в мастерскую.   

- Дима, ты чего, заболел? Чего такой зелёный? Или пил вчера? – дорогу перегородил Петрович, - опохмелиться не желаешь?

- Не желаю, Петрович. Давай без меня. Работы много.

Вообще странно, Петрович пил редко, а по утрам вообще никогда. Может он так шутит. Но мысль Петровича была правильной, два глотка из моей фляжечки привели в чувство. Время тянулось медленно. Где это Танька шляется, какого чёрта нужно ждать девяти часов?

***

Танька в халате и с мокрыми волосами открыла дверь в квартиру.

- Привет, ну давай копирку. 

- Мама, это ко мне, я открыла уже, - громко сказала Танька в глубь квартиры, - а ты проходи в комнату, там всё.

Я механически шагнул в её маленькую комнату, где уже был в прошлый раз. За стеной слышался стук печатной машинки.

- Скажи, зачем твоей матери понадобилось разглядывать использованную копирку?

- Мама сказала, что у неё опыт. Такие деньги за машинку платят только, когда пишут всякие гадости и боятся, что узнают. Потому, что она по 30 копеек за страницу берёт.

Тфу, идиот, - подумал я про себя.

- Ладно, давай её сюда. Ну, копирку эту.

- Вот, держи, - Танка сунула мне в руки вчетверо сложенный лист бумаги, что было странно.

- Это же не копирка.

Я развернул лист. На нём был карандашный рисунок грубой, хамской порнографии. От неожиданности я опешил. Танька стояла сзади, заглядывая на рисунок из-за моего плеча. Пока я пытался сообразить, что это значит, она неожиданно, сзади одной рукой обхватила меня, а другую руку быстрым движением запустила ко мне в штаны и когтями вцепилась в моё «хозяйство».

Ай! - взвыл я от боли и неожиданности.

- Тихо, тихо, кролик, - Танька ладонью пыталась закрыть мне рот, - что это, пахнет от тебя? Ты пьян?

Печатная машинка в соседей комнате перестала стучать. Я оттолкнул Таньку, она отлетела. Печатная машинка снова застучала за спиной. Я хотел ударить Таньку, но она закричала, 

- Мама!

Я остановился, а Танька в этот момент сбросила  на пол халат, под ним ничего не было. Машинка за стеной перестала стучать.

- Стой, где стоишь, шустрый кролик! – шипела Танька, - а то я закричу, что ты меня насилуешь, а мама в милицию позвонит.

- Таня, - в дверь комнаты стучала мать, - у тебя всё в порядке?

- Да, мама, я только хотела спросить, можно я музыку включу? Тебе не помешает?

- Можно, можно, включай. Только, чтобы соседи снизу не жаловались.

- Ну что, кролик, - снова зашипела Танька, включая то, что она называла музыкой - готов?

- Идиотка, - я попытался выйти, но голая Танька стала перед дверью.

- Я закричу.

- Послушай, что ты от меня хочешь? Дай мне уйти.

- А что, копирка, больше не нужна?

- При чём тут копирка?

- Нельзя так, с девушками. Теперь, будешь послушным!

От этих слов я вмёрз в пол. Что она имеет ввиду? Таньку было не узнать. Комок злости, с перекошенным лицом.

- Что случилось, Танечка? Я ничего не понимаю.

- ты думаешь, ты один такой умный? Это моя мама, умная! Это она тебя, хлюста, вычислила. У неё опыт. Такие как ты, должны платить! Снимай штаны и доставай свой шницель. 

В ужасе я смотрел на неё, вот он, Фтириаз.

Что я тебе сделал? Я не понимаю.

- Что сделал? Снимай штаны, сказала!

- Если ты денег хочешь, я заплачу. Скажи, сколько?

- И денег тоже! Будешь платить! А как ты хотел? Я всем расскажу, что ты доносы пишешь. Тебе вслед плевать будут. А я ещё жене твоей, привет передам.

Я рванул к ней, чтобы заткнуть её поганый рот. Но она дико заорала,

- Ма-ма!

Я замер, в дверь снова постучали.

- Танечка, ты звала меня? Можно войти?

Я отступил и замахал руками. Они сговорились, меня ведут, как барана.

- Мама, а у нас кофе есть?

- Кофе? Да, доченька, остался ещё. А не поздно, для кофе? Может лучше чаю? Я поставлю.

- Хорошо, мама. Спасибо!

- Сколько денег нужно? – я достал бумажник, и вытащил деньги.

- Положи на стол, этого мало. Принесёшь ещё.

- Принесу. Где копирка?

- Принесёшь деньги, тогда и получишь.

- Хорошо, завтра принесу, - я попытался протиснуться к двери.

- Куда собрался? Доставай шницель, я сказала.

- Таня, я так не могу, я переволновался. Не получится.

- Ну, ты, постарайся…

- Я не смогу, - от одной мысли о чесотке, у меня темнело в глазах, - дверь, хотя бы, запри…

- Ага, чтобы ты меня тут придушил? Нет, давай так…

- А если мать войдёт?

- А ты не тяни… Пока чайник не вскипел…

- Фу, кролик, фу какой, никудышный кролик, - шипела Танька.

***

Я бежал по тёмной улице к ближайшей Аптеке. Её закрывали прямо перед моим носом.

- Девушка, пожалуйста, впустите…

- Завтра приходите….

- Это срочно! Очень срочно!

- Что у Вас случилось? Вижу, Вы такой бледный. Что-то с сердцем? Вам Валидол? Нитроглицерин? Заходите, сейчас. Как же… У нас касса уже закрыта. Ладно, завтра пробью. 

- Не Валидол, не Валидол, меня изнасиловали! Мне нужно…, - в этот момент я вспомнил, что в карманах ни копейки, нет даже на трамвай. Танька выгребла всё.

- Че-го? Молодой человек, как Вам не стыдно? Шутки дурацкие! Сейчас же уходите, а то я милицию вызову.

Меня изнасиловали. Меня изнасиловали! Трясло от унижения и ужаса. Утром, к врачу! Срочно! Это самый кошмарный день в моей жизни. Фляжка моя была давно уже пуста, и посоветоваться было не с кем. Хорошо, хоть, что поздно вечером в трамваях билеты не проверяют….

- Димочка, а чего ты так поздно? Ужинать будешь? – Мать хлопала заспанными глазами, -  а мы тебя не дождались. Анжелика уже легла.

- Анжела? Откуда?

- Вот, приехала от родителей. Волнуется, что уже неделю пропадаешь где-то. Я ей рассказала, что ты работаешь много. Работа ответственная.

- Где она? – мне сейчас только Анжелки не хватало.

- В комнате твоей, спит уже.

Это была катастрофа. В моей постели лежит жена. Наверное, ждёт ласки. А я после Таньки, с «букетом…». Захотелось убить всех этих баб…       

***

- Димочка, Димочка что с тобой? Ты меня слышишь? Что с ним, доктор?

- Какой-то срыв. Надо провериться. Сейчас нормализовалось, пока. Я сделал укол успокоительного. Он уснёт, а завтра в поликлинику. Надо сдать анализы. В таком возрасте тоже может быть инфаркт. Не надо с этим шутить. Он давно пьёт?

- Ну что Вы, доктор. Димочка вообще не пьёт, алкоголь на дух не переносит.

- Да? Странно. Ну ладно, с анализами не затягивайте.

- Мама, что случилось? Кто это?

- Ты упал Димочка, в ванной. Скорую помощь пришлось вызывать. Слава богу, всё обошлось. А мы испугались. Ты не волнуйся, отдыхай. Вот, хорошо, спи, спи маленький. Анжелика с тобой посидит. 

***

На работу я не пошёл. А вот к Таньке я не пойти не мог. Вечером, с деньгами, я постучал в дверь. Открыв на цепочку, Танька через щель спросила,

-  Деньги принёс?

- Принёс.

- Давай.

Я просунул деньки в щель. Дверь сразу захлопнулась. Подождал, за дверями тишина. Я снова постучал. Потом ещё раз.

- Кто там? – спросила мать.

- Таню, позовите пожалуйста.

- А, Танечки дома нет. Зайдите другой раз. Лучше позвоните заранее.

- Позовите, пожалуйста. Я только что с ней разговаривал.

В ответ тишина. Что делать? Уйти? А что дальше? Подождав, я снова постучал…. Тишина, я громче постучал.

- Что надо? – через дверь отозвалась Танька?

- Копирка где, я жду.

- Деньги неси.

- Я же только что, отдал тебе.

- Мало, ещё неси!

- Хорошо, принесу. Отдай копирку. Сейчас отдай.

- Ничего я тебе не отдам. Будешь в дверь стучать, вызову милицию.

- Хорошо, хорошо, когда прийти?

- Придёшь, когда позвоню. И ничего там не придумывай. Всё, пошёл вон!

Я плёлся по улице, пытаясь успокоиться и сообразить, что  происходит. Сколько они хотят? Я уже не мало отдал. О чём она говорила, что я должен придумать? Она боится. Боится, что я слечу с катушек. Боится перегнуть палку. Что значит, «позвоню»? Неужели, пользоваться мной хочет, чтобы я по свистку бежал? Похотливая дрянь! Кто знал, что она такая стерва.

Проходя мимо витрины магазина Канцлерских Товаров, глаз зацепился за что-то очень знакомое. Невольно остановившись, я увидел выставленную в витрине, точно такую же, оранжевую печатную машинку, что брал у Таньки. Ещё несколько минут, я, глотая воздух, с трудом переваривал увиденное. Там, в витрине, под машинкой, была указана её цена – 130 рублей!