Одесса. За чашкой кофе в прикуску с рахат лукумом

      Кто сейчас помнит греческую кофейню на углу Красного  переулка?
Таких давно уже нет на этом свете!
        А, бубличную на Карла Маркса, то есть, на Екатерининской?
Она  находилась, почти,  напротив переулка Чайковского. Слева от нее – магазин «Молоко», потом шел магазин «Березка», в котором отоваривались моряки, приходившие из загранки.  И на углу с улицей Ласточкина, ныне – Ланжероновской  был ресторан «Украина». Старинное здание  стоит, но ресторана в нем  нет. Так и не побывали мы в нем, хотя жили рядом – в Пале-Рояле. Когда я заикался – давайте пойдем, то Дора Евсеевна – мамы Лены, говорила: «Дай мне немного от тех денег, что потратишь на ресторан  и такой ужин приготовлю»!  Не помню – дал или нет, но Дора Евсеевна готовила очень вкусно всегда. Когда мы с Леной  приезжали  из Новосибирска или с Севера, то в большой комнате  накрывался стол с самыми разнообразными блюдами. Впрочем, и повседневно какие-то из них присутствовали на столе. Что я ел -   биточки из тюльки, соус, борщ кубанский, фаршированная щука, икра из синеньких, жареные бычки, куриная шейка…, ватрушки и плюшки.

       Увлекли меня биточки и потому пропустил около «Украины» магазин «Галантерея» и лавочку галантерейную. Таких лавочек в 60-е голы в городе было много. В них сидели молодые, крепкие парни евреи, которые могли делать все. Все. что надо было покупателям. Вошли  в моду широкие пояса, и - пожалуйста, в лавочках стали их делать. Лена покупала там себе такой пояс. Разная  бижутерия  и  темные очки  можно было купить, цепочку отремонтировать, из колечка что-то сделать…
  Так, возвращаюсь назад, к бубличной. Лена вспоминает:
«Сейчас таких бубликов нет. Те были с пылу-жару и очень вкусные. Они делались небольшими партиями из хорошей муки и по старой, проверенной технологии.  А, еще, наверно, пекарям  очень нравилось готовить бублики, за которыми специально приезжали со всех концов Одессы. Продавались бублики через окошечко. Один бублик стоил пять копеек.  Бубличная  работала с шести часов утра. «Молоко» тоже начинало работать в шесть утра. Папа вставал рано, покупал бублики и молоко нам, детям. Потом шел на работу – в Штаб Одесского военного округа. Это когда мама была на смене. Она работала провизором в круглосуточной  аптеке на Короленко.
Мы еще днем бегали за бубликами. Нам: мне, брату и сестре   давали по двадцать копеек, чтобы в школе покушали. Мы еще учились в школе, когда бубличная закрылась. Как - то тихо и незаметно».
Речь идет о самом начале шестидесятых годов ХХ века.
В  начале восьмидесятых я сделал фото, видимой с балкона части Карла Маркса. Магазин «Молоко» пока на месте. 

А, в восьмидесятые годы, наверняка, было еще много людей, которые помнили период румынской оккупации  с осени 1941 до весны 1944 года. Но, эта тема если и звучала, то очень отрывисто. Но даже эти обрывистые воспоминания были странны и в противоречии с нашим восприятием того времени. Учебники, книги и кинофильмы говорили со всем о другом.
       Мама  Лены Резниченко  однажды проговорилась, что  во время оккупации было не так и плохо. Может – и лучшее время. Лена Резниченко – одноклассница Лены Леоновой.
       Эдуард Николаевич из пляжного сообщества на Ланжероне  рассказывал мне, что трамваи начинали ходить в пять утра и прокладывались новые линии и, что, вроде была столовая  для бедных. Ему во время румынской оккупации было лет семь, наверно.  Дома у них всегда было молоко и мамалыга.
      Но оккупация есть оккупация и румыны, особенно в начале, чтобы  устрашить жителей применяли карательные меры.  Но и после освобождения города 10 апреля 1944 г.  карательные меры к «приспешникам оккупантов» применялись тоже. «Приспешников» оказалось почти сто тысяч горожан. На столько уменьшилась численность жителей Одессы к концу 1944 гола.
      О периоде оккупации   подробно сказано в книгах  Александра Черкасова. При написании книг он использовал только архивные документы. 
Очень занятное чтение.  Поэтому имею хороший случай помолчать, то есть не писать ничего.

      Восьмидесятые  годы. Мы с Леной ездим в Аркадию. Троллейбус туда ходит с площади Мартыновского. Остановка на стороне где  букинистический  магазин. На противоположной стороне площади – большое старинное трехэтажное здание.  Когда то это было «новое  строение  генерала Маюрова». В 1843 году  польский писатель Юзеф Крашевский   был в Одессе и вел дневник. Из дневника я и прочитал об этом  доме.  «….Два  крыла параллельно заканчиваются с двух сторон и соединяются между собой  огромной колоннадой». Полукруглой – я бы добавил.   В восьмидесятые годы еще что-то сохранялось от прежнего облика. В 90-е годы здание было сломано и отстроено по новой, отреставрировано. Ну, что теперь…, но, все равно  какое - то веяние прошлого  доносится.
      До слома  мы были в этом доме на втором или третьем этаже у кого –то в гостях. Помню – маленькие комнаты   и очень высокие потолки.
      Никогда не задавался вопросом – в честь кого была названа площадь, кто такой  Мартыновский. Оказывается, что революционер –народоволец, долгие годы проведший в ссылке. После ссылки жил с семьей  в Одессе. Интересны  биографии его сыновей. Александр в Одессе вступил в Красную Армию и так и не снимал шинель, можно сказать. «Гвозди бы делать из таких людей…», это и о нем тоже.  Не прожил и тридцати лет. Первый главный редактор «Комсомольской правды», потом - журнала «Молодой Гвардия», дружил с Маяковским.  Это ему Маяковский написал стихотворение: «Письмо товарищу Тарасу Кострову из Парижа  о сущности любви».  Александр Мартыновский  взял себе такой псевдоним. 
«Простите
;;;;;;;;меня,
;;;;;;;;;;товарищ Костров,
с присущей
;;;;;;;;душевной ширью,
что часть
;;;;;;;на Париж отпущенных строф
на лирику
я
              растранжирю…»
Тогда  это Письмо вызывало протесты и переполох  среди пролетарских писателей. Но. больше всего ударило оно по «бедной»  Лили Брик.  Ведь   Маяковский в стихотворении признавался в любви к Татьяне Яковлевой.
Другой  сын революционера- народовольца  - Владимир, видный ученый, организатор высшего образования, ректор Холодильного института.  Того, который находится на углы нынешних улиц Дворянской  и  Елизаветинской.,  напротив Одесского университета. 

Так, хватит о Мартыновских. Заметка начинается с чашки кофе и кофейни, а где они?
В десятые годы нашего, XXI века,  мне нравилось кофе   в кофейне, которая находилась на нечетной стороне переулка Вице-адмирала Жукова. Не больше ста метров от Дерибасовской. Показала мне эту кофейню стильная молодая женщина – Ольга.   У нее тогда был небольшой магазинчик «Цветава» в Пассаже. В кофейню надо было подниматься по небольшой лестнице.
А. вот, в кофейню  на Екатерининской, через дорогу от Греческой церкви надо было на оборот – спускаться. Кофе там готовили в турках на раскаленном песке. И даже был рахат лукум.