Неожиданности Кипра

В 2001 году я решил сменить место своего майского отдыха (несколько лет перед этим я проводил майские праздники в Греции на Крите) и выбрал Кипр.

Летел я один – подруги достойной не было, а оказаться в составе тургруппы не хотелось совершенно – был уже один опыт.

«Горящий» турпакет мне оформили приятели моей хорошей знакомой, так что всё выглядело очень даже недурственно. Меня должны были встретить в аэропорту Ларнаки и поселить в гостинице в пригороде.
 
Вылетел я ранним субботним утром 5 мая и через три с половиной часа ступил на знойную кипрскую землю. В аэропорту, к моему удивлению, меня никто не встретил, а стойка принимающей компании была совершенно пуста.

Походив туда-сюда с полчаса и делая скидку на возможную безалаберность принимающей стороны, я заметил, как стойки других компаний стали пустеть (рейсов на ближайшие несколько часов не предвиделось) и со своим ваучером обратился к одной из встречавших свои рейсы киприоток.

Мило поболтав на ломаном русском, пришлось перейти на английский язык – тут дело пошло намного лучше, девушка позвонила в городской офис принимающей компании, и тогда выяснилось, что про мой прилёт никому ничего не известно…

Однако мой ваучер оказался в полном порядке, и мне предложили временно поселиться в гостинице невдалеке от моей, но рангом ниже, пока не выяснится моё положение. Делать, в общем-то, было нечего, пришлось согласиться.

Путь занял не слишком много времени и меня высадили у гостиницы, стоящей прямо на шоссе. Поначалу мне показалось это удобным – я собирался много чего посмотреть, и в этом случае передо мной открывались дополнительные транспортные возможности.
 
Дальше всё пошло несколько хуже – меня поселили на первом этаже с окнами на трассу. Поскольку меня никто, естественно, не ждал, то и номер был, так сказать, «дежурным», без каких-либо изысков.

В номере стояли кровать, тумбочка, столик, маленький холодильник, а завершали интерьер туалет и балкон с видом на полупустое шоссе.

Было очень жарко, есть совершенно не хотелось и, поменяв доллары на кипрские фунты, я запасся водой и апельсиновым соком. Делать было абсолютно нечего, а поехать куда-либо невозможно, ибо я ждал разрешения своей ситуации.

Походив вокруг гостиницы и убедившись в отсутствии чего-либо достойного внимания, я вернулся в номер, почитал захваченную с собой из Москвы книжку, поспал и, наконец, дождался вечера.

У меня был оплачен полупансион, но ужин в 2-х звёздочной гостинице оказался не в пример скуднее, чем ожидалось в 3-х звёздах, поэтому сказать, что я вышел с него сытым стало бы изрядным преувеличением.

К тому же, вечером мне сообщили, что ждать придётся до понедельника, только тогда можно будет узнать, куда же запропастились мои документы.

Ночь оказалась весьма интересной – кроме грохочущих по шоссе грузовиков, я познакомился с проживавшими, как оказалось, вместе со мной несколькими гекконами и местными тараканами – вот это было нечто, размером сантиметров 10 и очень шустрыми…

Поэтому ночь прошла так себе, хотя цикады за окном и пытались изо всех сил скрасить моё бытие. Окно вскоре пришлось закрыть  из-за шума, но тогда сразу стало душно и влажно, а старый кондиционер тарахтел и мешал спать…

Завтрак был тоже так себе, как, впрочем, и очередной ужин.
Некоторое разнообразие принёс понедельник – мне, наконец, сообщили, что мои проблемы выяснились – московская турфирма (приятелей моей знакомой!) просто забыла сообщить о моём прилёте и отправить мои документы на Кипр…

Но теперь всё будет хорошо, сейчас придёт машина, и меня водворят на моё законное место. «Сейчас» длилось часа два с половиной, потом действительно пришла машина, портье попрощалась со мной, дежурный предупредительно открыл передо мной дверь, и я увидел МАШИНУ – огромный «Кадиллак» с белозубым негром-водителем, распахнувшем дверку при моём появлении на ступеньках гостиницы.

Я оглянулся, не понимая ничего – «Mister Tyablikov, please!»… «?..» «Yes, yes, sit down, please!» Трудно передать мои ощущения тогда – такие машины я видел только в фильмах об «ихней» жизни…

Но всё оказалось совсем неплохо, по пути мы поболтали с водителем по-английски, ибо он поинтересовался «кто же я такой», что за мной прислали авто для vip-клиентов, на которых я явно не походил.

Моя гостиница «Harmonia» была в паре километров от моего временного пристанища, так что наслаждался роскошью я недолго. И когда авто остановилось, грузный водитель снова выскочил, как чёртик из табакерки, и распахнул дверку, а вышедший дежурный гостиницы подхватил мою сумку и понёс к стойке портье.

«Вселение» прошло быстро и с приятностью, передо мной извинились за причинённые неудобства и предложили позавтракать, несмотря на уже вполне неурочное время. Отказываться было бы глупо, а «шведский стол» здесь был не в пример лучше, и, насытившись, я собрался подняться в номер и поспать.

Но не тут-то было – у лестницы на второй этаж  меня остановила киприотка – гостиничный турагент и предложила поехать на экскурсию «Традиционный кипрский вечер», как дополнительную компенсацию за мои злоключения.

Вообще-то на такие мероприятия после Крита я уже не поддавался, но двухдневный недосып сделал своё дело, и я «дал слабину»…

Отъезд был в 5 вечера, ложиться на два часа было глупо, и я провёл их на своём балконе – на втором этаже над лестницей, ведущей ко входу в гостиницу, осматривая сверху окрестности и попивая холодный апельсиновый сок.

Маленький автобус пришёл вовремя, сложившись вдвое, я полез внутрь, не рассчитав движение, стукнулся затылком о поручень и от неожиданности плюхнулся на переднее сиденье, задев своим фотоаппаратом уже сидевшую там девушку.

Извинился и спросил «Можно?» – «Аккуратнее надо, а теперь чего уж спрашивать – сели прямо на меня…»

Извинившись ещё раз, спросил: «Я не сильно помешаю Вам?», но тут подоспели остальные экскурсанты, автобусик заполнился, и вопрос решился «сам собой»… Мы поехали, однако девушка упорно смотрела в окно.

Наверное, через полчаса однообразной дороги я попытался завести разговор со своей соседкой. Не сразу, но она стала отвечать, посетовав на мою неуклюжесть – в своё оправдание я рассказал про свой приезд, огромных тараканов и недосып, а ещё про негра и кадиллак…

Похоже, это было сочтено позволительной причиной моей неаккуратности…. И мы разговорились. Дальнейшая дорога прошла довольно быстро, автобус остановился, и приветливый грек-киприот повёл всех за собой.

Нам всем выдали белые балахоны, как простыня с дыркой для головы, и предложили надеть их. Под деревом был накрыт большой стол с салатами, кувшинами с вином и апельсиновым соком, мы расселись, грек-киприот в колоритном национальном костюме что-то долго говорил про дружбу наших народов, про её исторические корни и постоянно предлагал выпить…

Вино оказалось невообразимой кислятиной, однако салаты были на высоте, а свежевыжатый апельсиновый сок просто восхитительным. Моя соседка по автобусу и здесь оказалась рядом со мной, мы медленно разговаривали, вино ей тоже «не показалось», и она также налегала на сок.

Зато вся компания неотвратимо напивалась в исконно русских традициях («на халяву» и уксус – сладкий), потом принесли «горячее» – полуобгоревшие бараньи рёбра, попробовав которые, есть уже не хотелось совсем, салат мы на двоих с соседкой быстро прикончили, сок закончился, зато вино подносили без устали.

Моя соседка испытывала примерно те же ощущения, смотреть на быстро пьяневшую компанию ей стало также неинтересно, и мы пошли прогуляться по деревне.

С чёрного безоблачного неба внимательно смотрела полная луна, вполне достаточно освещая землю, чтобы наши фигуры отбрасывали резкие тени, дорожный гравий шуршал под ногами, а мы шли, разговаривая и удивляясь, как пусто и тихо вокруг, что в окнах домов совсем нет света, и что вообще сама деревня выглядела совершенно нежилой.

Так прошло довольно много времени, мы завершали восьмёрку по деревне, пора, вероятно, было возвращаться обратно к застолью. Тут навстречу нам вдруг из-за поворота вылетел пикап с двумя греками, притормозивший рядом с нами, и греки сказали, что нас потеряли и уже ищут, собравшись возвращаться назад.
 
Слегка удивившись, что они сразу признали в нас русских туристов, мы посмотрели друг на друга и поняли, что в белых балахонах ночью по деревне могли бродить только туристы, что это признак, по которому их легко можно отыскать…

Загрузив всю изрядно набравшуюся компанию, нас развезли по своим гостиницам. Как выяснилось, вместе со мной вышли человек пять: помогая друг другу они стали карабкаться по лестнице ко входу, а со стороны это выглядело, как восхождение на Эверест – и преодолением последних метров перед вершиной.

Стало прохладнее, дневная жара уступила место ночной прохладе, и я отправился спать. Было тихо и приятно, в отличие от двух предыдущих ночей.

Назавтра у меня была оплачена экскурсия в Никосию, в президентский дворец архиепископа Макариоса, личности легендарной и весьма для меня интересной, тем, как он сумел примирить греческую и турецкую общины Кипра и, погасив вражду между ними, заботливо разожжённую англичанами при предоставлении независимости Кипру, объединить обе враждовавшие общины в единую Республику Кипр.

Утро. Завтрак. Автобус собирал туристов на англоязычную экскурсию, объезжая гостиницы – и моя оказалась одной из первых. По мере сил я старался улучшать свой разговорный английский язык и потому выбирал по возможности англоязычные экскурсии. 

Через пару остановок, рядом со мной села женщина лет 35-ти от роду - англичанка, как я понял из её разговора с греком, сопровождавшим её до автобуса.
 
Экскурсовод рассказывала о Макариосе, о непростой истории острова, я, по своему обыкновению, задавал интересующие меня вопросы, обсуждая её ответы, поскольку больше никто вопросов не задавал, всем было достаточно того, что им сообщали «по умолчанию».

Внезапно соседка спросила меня: «Are You Russian?» – «Why it’s so?» – «Вы слишком многим интересуетесь, англичане другие, хотя Вы на них очень похожи…» «А Вы тоже русская?» – «Да, но я много лет живу в Англии».

Выяснилось, что она из Москвы, зовут её… Да, в общем уже неважно, как её звали, работала она экскурсоводом в Британском музее, по своим убеждениям являлась истовой коммунисткой (я даже не думал, что такие ещё бывают в природе), несколько лет тому назад вышла замуж за совсем небедного англичанина (тоже коммуниста, кстати) и уехала с ним…

Муж её через некоторое время умер, оставив ей дом в Лондоне и какие-то средства. Детей нет, и теперь она начала путешествовать по миру. На вопрос, не скучает ли она по Родине, получаю ответ: «Нисколько – у Вас там такой бардак…»

И далее разговор продолжался в том же ключе: здесь плохо, потому что капитализм, а в России плохо, потому что коммунистов прогнали…. И с этих рельсов – никуда…

Дальше мы говорили только на нейтральные темы, иначе мне сразу становилось скучно, а она всё продолжала славить коммунистические идеалы.

Но сама экскурсия была интересной, о Макариосе я узнал много для себя нового. Да и Никосия, столица Республики Кипр производила неизгладимое впечатление – город, разорванный гражданской войной напополам, с демаркационной линией, нейтральной зоной и войсками ООН на линии раздела.

По одну сторону – православные церкви, по другую – мусульманские минареты.

Очередной поездкой стала экскурсия в древний православный монастырь в горах. Утром, позавтракав, сажусь в автобус, но спиной по ходу движения, чтобы видеть входящих. У окна сидит девушка, уставившись в окно…

Складываюсь напополам, врезаюсь головой в поручень, плюхаюсь, на сиденье, толкаю соседку, и слышу знакомый голос: «Это становится у Вас дурной привычкой!..» – Оказалось, что это моя соседка по самой первой экскурсии.

Потом была интересная экскурсия в монастырь Киккоса, где находится самая известная икона Кипра – Киккская икона Богородицы, написанная по преданию самим святым Лукой (тем самым, автором «Евангелия от Луки»), в честь которой и был построен сам монастырь.

И обладает эта икона, якобы, такой невероятной силой, что человеку смотреть на неё никак невозможно, дабы не лишиться зрения, а потому она всегда закрыта покрывалом, снимаемым лишь во время Крестного хода на Пасху. Но и тогда её несут перед процессией, всегда обращённой ликом к небу…

На обратном пути экскурсовод рассказывала об истории завоевания Кипра, и я мог по ходу комментировать и добавлять кое-что, не проговаривавшееся экскурсоводом так, что она сказала: «А Вы хорошо знаете нашу историю»,– «Да,– говорю,– мне уже давно это очень интересно».

И всё это было чистой правдой: и история времён Крестовых походов, и Оттоманские времена, и начало ХХ века, и роль английского Кипра в переселении евреев в Палестину в середине ХХ века, и авантюра «чёрных полковников» в 1974 году…

На следующий день, после возвращения с очередной экскурсии, когда я прогуливался в окрестностях отеля, мне повстречался грек с осликом, тянувшим тележку, нагружённую огромными апельсинами. Грек, заметив меня, предложил купить несколько штук.

Апельсины оказались самыми крупными из всех, когда-либо виденных мною. Удержаться и не попробовать это чудо природы мне оказалось совершенно невозможно…. В большой полиэтиленовый пакет вошло всего 6 штук, и я поспешил в номер пробовать их.

…Я сидел на балконе. Послеполуденное солнце медленно клонилось к западу, усиливая моё наслаждение чудесными фруктами и видом, открывавшимся передо мною.

Дверь в номер была почти прикрыта, чтобы не позволить появившимся комарикам навестить меня там ночью. И тут, внезапно, я заметил, как целая стайка насекомых устремилась к оставленной мною щели.

Машинально я толкнул дверь, раздался щелчок замка, и она захлопнулась передо мной. А ключ остался на столике в номере.

Все мои усилия открыть балконную дверь снаружи оказались тщетными, я был надёжно замкнут на балконе. Время близилось  к пятому часу вечера, когда загорающие уже покинули пляж, спасаясь от палящего солнца, а до ужина оставалось ещё часа три, и не наблюдалось ни одного человека в пределах видимости.

Вероятно, это было совсем неплохо, поскольку моей первой слабовольной мыслью стала мысль позвать кого-либо на помощь. Немного подумав и представив со стороны, как 2-метровый детина взывает с балкона о помощи в тишине надвигающегося вечера, мне пришлось от этой идеи отказаться. Позорище было бы ещё то…

Положение виделось очень интересным – в четырёх метрах под моим балконом простиралась входная лестница – повиснув на руках, мне пришлось бы падать с высоты всего двух метров.

Однако когда-то мне довелось читать, что даже опытные каскадёры стараются избегать прыжков на лестницы….  Метрах в полутора от балкона росло дерево, достигавшее 3-его этажа, толстая ветвь которого была в метре от парапета балкона. Однако попасть на неё стало бы очень непростой затеей…. 

И, наконец, примерно в 3-х метрах сбоку находился балкон соседнего номера, закрытая дверь в который оказалась занавешенной плотными шторами от солнца. Но там, в номере, не раздавалось ни звука и, похоже, никого не было.

И между нашими балконами тянулся каменный карниз, выступавший из стены сантиметров на двенадцать.

Я ещё раз оценил возможные пути к спасению – самыми реальными виделись дерево или карниз. Но оказаться на таком же запертом балконе не имело никакого смысла, и я стал прикидывать, как же мне попасть на дерево.

У меня был кожаный ремень в шортах, и я полагал, что он меня должен выдержать. Только такое предположение не давало полной уверенности в успехе.

Ещё раз взглянув с высоты балкона на лестницу, я понял, что шансы закончить свой отдых по медицинской страховке значительно больше процентов семидесяти. Слишком много на мой взгляд.

Соседний балкон манил, но сидеть на чужом запертом балконе оказалось бы ещё хуже. Дерево стояло вроде бы близко, но шансов навернуться с него, и сломать себе шею или спину было также предостаточно.

Прервав мои печальные размышления, вдруг щёлкнул замок входной двери соседнего номера, шторы на секунду раздвинулись и снова закрылись… Но это был шанс – я попробовал крикнуть соседу, чтобы привлечь его внимание – тщетно.

Оставался единственный вариант – я снял сандалии, вылез на карниз и, распластавшись по стене и «прилипнув» к ней, сделал шаг, потом второй, затем третий. И дальше, как в песне Высоцкого «…ему остаётся пройти ещё две четверти пути…».

Вниз я не смотрел, следуя книжным советам, сделал ещё шаг, ещё и, наконец, последний….  И вот я на балконе соседа.

Осторожно стучу в стекло, потом стучу сильнее, снова стучу. В номере слышится какая-то возня, голоса, шторы приоткрываются, и из-за них выглядывает нестарый ещё мужик лет сорока в очках и криво натянутых трусах, причём на его лице явственно читалось несказанное удивление.

Говорю по-английски, что я, мол, из соседнего номера, моя дверь захлопнулась, ключ остался в номере, и не могу ли я пройти через его номер в коридор?

У мужика сильно обалдевший вид, однако, слегка поколебавшись, он открыл балконную дверь и отошёл в сторону.

Поняв, что могу войти, я устремляюсь прямиком к выходу в коридор из его номера, краем глаза замечая разбросанную по полу одежду, а на постели – девицу, натягивающую простыню так, что остались видимыми только глаза.

Улыбаюсь ей, бормоча, что-то вроде того, что я тут ненадолго, только промчусь до входной двери и сразу же исчезну из их жизни навсегда….

Я и до сей поры не уверен, что сильно её порадовал своим скоротечным появлением, даже если и убедил...

Добегаю до двери, открываю её, и, оказавшись в коридоре, с облегчением узника замка Иф, успешно бежавшего из заточения, спускаюсь босиком по лестнице к дежурной девице-портье, объясняю, что защёлкнул ключ в номере и прошу запасной.
 
Самое смешное, что дверь номера защёлкнуть совершенно невозможно, её можно только запереть изнутри. Но часом раньше я уже брал ключ у той же дежурной, и девушка даёт мне запасной.

Поднимаюсь в номер, отпираю его, беру свой ключ и возвращаюсь вернуть запасной. К тому времени до девицы доходит, что дверь просто невозможно защёлкнуть, и она удивлённо спрашивает, что же со мной случилось?

Тут уже с улыбкой рассказываю, что сидел на балконе, нечаянно захлопнул дверь и, предупреждая её следующий вопрос, быстро встаю и  поднимаюсь к себе в номер…

Конец моего путешествия также оказался весьма запоминающимся. Сдав ключи от номера, я вышел из гостиницы и увидел знакомого негра-водителя, встретившего меня широкой белозубой улыбкой, и столь же знакомый кадиллак.

В аэропорт он меня доставил со всеми возможными удобствами, предложив выпить холодного пива, что оказалось весьма кстати по жаре.

При расставании я пожал ему руку (чем несказанно удивил), поблагодарил за быструю езду и оставил кипрский фунт в качестве чаевых…

Потом были самолёт, Москва и оставшиеся незабываемые воспоминания о кипрских приключениях.