Тайна Мангупского мальчика. Гл. 19. Путь

Глава 19. Путь


Христофор и Ишхан вели детей тайными тропами. Чтобы не столкнуться с нежелательными встречными, они не стали дожидаться рассвета, а шли всю ночь, пока не достигли полуразрушенного Кемиша, который ордынцы называли теперь Эски-Керменом. Ближайшей целью путников был храм Трёх Всадников.

Почти двести лет прошло с тех пор как ордынцы разрушили Кемишь, он был теперь необитаем, но маленькая церковь продолжала существовать. Здесь на развалинах города возник маленький тайный монастырь. По-прежнему в храме Трех Всадников свершались богослужения, и христианские путники находили здесь приют. Они молились перед старой фреской Трех Всадников, трех Святых, один из которых вёз на коне мальчика. Так было до недавнего времени. Теперь храм снова был разорён и пуст.

Когда-то Христофор некоторое время жил в пещерном монастыре Кемиша, постоянно бывал в храме Трех Всадников и хорошо знал эту округу и тайные места самого храма.

Христофор и Ишхан решили дать передохнуть уставшим голодным детям. Они устроились в одной из келий. Она была темна, лунный свет пробивался лишь через маленькое оконце под потолком, всё остальное пространство было погружено в кромешную тьму, скрывавшую потайную дверь в глубине кельи.

Вымотавшиеся дети почти заснули, когда послышалось цоканье подков и резкие выкрики. Подъехавший отряд турок спешился и принялся рыскать по монастырю в поисках добычи. Из кельи вел тайный ход, и Христофор велел Ишхану уводить через него детей, а сам встал у входа в келью, загородив проход.

Они успели уйти, все, кроме Христофора. Едва последний ребёнок скрылся в глубине прохода, дверь в келью распахнулась, и появилось несколько турецких солдат.

С раскинутыми в стороны руками, выкрикивая слова молитвы, Христофор стоял на пороге, не давая солдатам проникнуть дальше. Рассвирепевший осман ударил старика кривой азиатской саблей и, перешагнув через упавшее тело, вошел в келью. Она была пуста и темна. И турок так и не понял, почему этот, как ему показалось, выживший из ума старик, не хотел пускать их сюда.

Ход привел беглецов в ущелье. Они спрятались в маленькой, заросшей со всех сторон кустарником и плющом пещере и прождали Христофора до утра, но он так и не появился. Не пришёл Христофор и на следующий вечер.

С наступлением темноты Ишхан засобирался к монастырю искать Христофора, но Микаэл упросил старика остаться с детьми, а сам в сопровождении одного из мальчиков пробрался к монастырю. Там, в келье, они и обнаружили бездыханное тело Христофора. Он лежал у входа с широко раскинутыми руками, как будто всё ещё заслонял собой своих подопечных от врагов.

Дети не хотели верить увиденному и звали его, и трясли, умоляя подняться. Наконец они поняли, что всё тщетно.

Мальчишки долго стояли над Христофором не в силах даже пошевелиться. По щекам их катились слёзы. Потом они как-то интуитивно поняли, что надо делать.

Дети начали собирать валяющиеся невдалеке камни и обкладывать ими тело погибшего старца. Почти всю ночь они собирали и таскали камни. Закончив этот горестный труд, Микаэл отломил от росшего рядом с кельей дерева две веточки, очистил их от листьев и перевязал стеблем травы наподобие креста. Этот крест они воткнули в расщелину каменного бугорка, постояли ещё немного и ушли в темноту.

Ишхан весь извёлся, ожидая мальчишек, и клял себя за то, что пошёл на поводу у Микаэла. Наконец старик не выдержал и собрался идти следом. Он наказал оставшимся детям, чтобы они сидели в пещере и даже носа из неё не высовывали до его прихода. Но в это время в пещеру скользнули мальчишеские фигурки и со слезами бросились на шею Ишхану.

Узнав, что стало с Христофором, Ишхан переменился в лице, а потом долго молился за упокой души своего погибшего друга. Следующей ночью он увёл детей из этой пещеры, и почти до рассвета они прошагали, а под утро укрылись в непроходимых зарослях лощины между двумя скальными останцами. Так началось это полное неимоверных тягостей путешествие.

Они шли долго, ночами, шли, сбиваясь с дороги и по бездорожью. Дети были ещё слишком малы, а Ишхан слишком стар, поэтому за ночь успевали пройти совсем немного.

Они шли по территории Крымской орды. Ишхан вёл детей на север, к руссам. Измотанные тяжёлым переходом дети были постоянно голодны, их мучила жажда. Они слизывали с листьев ночную росу, но эта мизерная влага не утоляла жажды. Если по пути встречался родник, дети припадали к нему и долго не могли оторваться, словно пытались напиться впрок. Так продолжалось до тех пор, пока они не наткнулись в горах на заброшенное жилище, в котором обнаружили два целых сосуда. Теперь сосуды доверху наполняли родниковой водой и попеременно несли как самую большую драгоценность.

Днём отсиживались в укромных местах. Старшие мальчики, это были Микаэл и двое братьев-близнецов сыновей кузнеца-оружейника, выбирались из укрытий и рыскали по округе в поисках продовольствия. Если им удавалось отыскать что-нибудь съестное, а обычно это были плоды диких яблонь и абрикосов, дикий виноград и ежевика, семена пшеницы и гречихи, они несли эту скудную добычу товарищам. Лишь однажды близнецам удалось раздобыть у проезжего торговца хлеба. Он, пораженный их необыкновенным сходством, швырнул мальчишкам большую лепешку из дрожжевого теста. Когда близнецы притащили этот хлеб и разделили между всеми поровну, радости детей не было предела.

Наконец путники вышли в степные районы. Здесь османов почти не было, зато встречались потомки готов и аланов, жившие небольшим поселениями. Несколько раз попадались конные отряды ордынцев, в такие моменты, как только на горизонте появлялись клубы пыли, путники загодя укрывались в каких-либо укромных местах. Потом ордынцы вовсе перестали встречаться.

Теперь можно было не прятаться днями, а идти вперёд. Но Ишхан стал почему-то ещё более тревожен. И однажды, отозвав Микаэла в сторону, признался, что он, кажется, сбился с дороги. Это было в одном из больших поселений, где они остановились на постоялом дворе. Тогда Микаэл отправился разузнать дорогу, он ходил довольно долго, выспрашивая у встречных путников интересующие его сведения, а когда вернулся, оказалось, что ни детей, ни Ишхана нигде нет. Генуэзцы, которых видел на постоялом дворе Микаэл некоторое время назад, тоже исчезли.

Микаэл в поисках метался по всему селению, но на его вопросы, куда подевались дети и старик, никто не желал отвечать. Все лишь опасливо озирались и отходили в сторону.

Так было до тех пор, пока один из бродяг под большой тайной не сказал ему, что видел нескольких детей и старика в сопровождении отряда генуэзцев, и как показалось бродяге, старик и дети были пленены. «Их повели, скорее всего, в Сугдею, и теперь продадут в рабство, генуэзцы, как и османы, любят этим заниматься. Только османы торгуют людьми открыто, а генуэзцы скрытно, при случае», – заключил он.

Бродяга был молод, весел и разговорчив. И догадлив. Он окинул Микаэла взглядом:
– В такой одежде и тебя сразу схватят, маленький грек. Тебе нужно достать турецкую одежду.
– Где же её взять? – опечалился Микаэл.
– Пойдём, – позвал бродяга, – я знаю где.

Он привёл мальчика в соседнее селение.
– Здесь живёт несколько турок со своими семьями, их немного, но у них можно поживиться. Женщины часто вывешивают на верёвки мокрую одежду.
– Взять без спросу? – удивился Микаэл.
– А ты хочешь, чтобы тебя схватили османы? – вопросом на вопрос ответил бродяга.

И Микаэл согласился, что он этого не хочет.

Под покровом темноты они пробрались во двор и уже собирались было сдёрнуть с верёвки детские шаровары и кафтанчик, как дверь жилища распахнулась,  и на пороге показался старый осман.  Он что-то спросил по- турецки и удовлетворённый ответом бродяги пригласил их в дом.

Сердце Микаэла тревожно забухало в груди. Он был готов в любой момент рвануть через ограду               

- Не бойся, – тихонечко шепнул ему бродяга по-гречески. – Я его знаю, он добрый старик. Здесь нас не тронут.               

Микаэл немного успокоился и вслед за бродягой, хотя и с опаской, но вошёл в дом старика.

Старик показал на циновки и пригласил сесть. В  тусклом  свете  масляной лампы Микаэл разглядел, что старик очень стар. Бродяга рассказывал,  по-турецки, о злокоючениях Микаэла. Старик слушал внимательно, горестно вздыхал, охал, качал головой, возводил руки к небу.

Выслушав бродягу, старый турок ещё раз глубоко вздохнул, и сказал Микаэлу на ломаном греческом, что не надо бояться.

Затем старик кого-то позвал. Появился мальчик, поставил перед путниками кувшин с водой  и тарелку полную лепёшек и сыра. Потом мальчик принёс мисочки с дымящейся сытной похлёбкой.
Впервые за много дней Микаэл наелся до отвала.

Старик снова что-то сказал мальчику на ухо. И тот принёс Миаэлу турецкие шаровары и детский кафтанчик.  Микаэл напялил их прямо поверх своей одежды.
– Ну, турок турком! – засмеялся бродяга, оглядев Микаэла со всех сторон. – Шапки турецкой только не хватает.

Вздохнув, бродяга развязал котомку, вытащил из неё небольшую турецкую шапочку и протянул Микаэлу.
Увидев Микаэла в новой одежде, старик всплеснул руками и довольно заулыбался.

Наконец  путники собрались уходить. Микаэл и бродяга поблагодарили старика. Мальчик протянул Микаэлу котомку со снедью.

Когда они выходили со двора мальчик тихо спросил у старика почему тот не передал Микаэла властям. И старый турок ему так же тихо ответил, что Всевышнему всё равно какой веры ребёнок.

- А откуда ты знаешь  турецкий? – поинтересовался Микаэл у бродяги.
- Я турок, – улыбнулся тот, – а этот старик мой дед.

Микаэл вытаращил глаза:
-Почему же ты помогаешь мне?
- Дед уже ответил. Всевышнему всё равно какой веры ребёнок. А дед мой мудрый человек,  он знает, что говорит. И потом, я тоже изгнанник, подобно тебе.

- Как тебя звать, добрый человек?
- Али.
- Я всегда буду молиться за тебя! – голос Микаэла дрогнул от волнения.
- А я за тебя, – ответил Али.
Они немного помолчали.

– А то идём со мной, вместе веселее будет, – предложил бродяга.
– Нет, – покачал головой Микаэл.
– Значит, всё-таки хочешь вызволить своих. Ну ладно, решил так решил. Храни тебя Бог!
И они обнялись на прощание.



Продолжение:http://proza.ru/2023/09/22/242