Светлая память и юность крылатая...

      Сейчас никто и никому не пишет письма… Во всяком случае, Анна давно не слышит разговоры о том, что кто-то их получает. И вовсе не потому, что некому писать или неохота. А потому, что теперь все общаются через социальные сети. В любой момент можно написать сообщение, сделать звонок по чуду технике – смартфону. Это, конечно, здорово, что прогресс не стоит на месте. Но потерялось, не с чем несравнимое, чувство ожидания. Ожидание чего-то светлого, доброго, непредсказуемого, как когда-то было накануне большого праздника.
     Сегодня Анна, сама не зная, почему, достала из нижнего ящика тумбочки пачку писем. Долго держала в руках, гладя пожелтевшие конверты.
     «Сколько же лет я их храню? – задала она себе вопрос, – пожалуй, лет сорок пять, а то и больше. А зачем я их храню? – желая ещё глубже «капнуть» и, наконец-то, ответить на вопрос, который время от времени она задавала себе».
     Возможно, боясь разбередить всё то, что было давно обдумано, успокоено и пережито ею, Анна и откладывала эту непростую беседу со своей душой, как говорят, в долгий ящик.
     Да, этот каллиграфический почерк она узнала бы из тысячи. Анна почти наизусть знала каждое письмо. Простые, добрые, полные нежности, они запоминались сами собой. Каждая строчка несла надежду на долгую и счастливую жизнь.
     Но этого не произошло. Судьбы их разошлись, не дав влюблённым ни единого шанса. Кто в этом виноват? Теперь уже нет смысла ворошить прошлое. Жизнь у обоих, хоть и порознь, но сложилась неплохо. А недавно Анна узнала, что он овдовел. Ни это ли событие всколыхнуло её, давно устоявшуюся, размеренную жизнь, уже немолодой, а довольно зрелой, женщины?
     «Всё бы ничего, но что делать с этим? Порой так полоснёт по сердцу, что хоть криком кричи, – глядя на пачку писем, размышляла Анна, смахнув непрошеную слезу. – Выбросить в мусорный ящик, сжечь и развеять пепел? Можно и так распорядиться, но ведь от этого мне легче не станет, я точно знаю…»
     Прозвенел звонок входной двери.  «Соседка, наверное…» – подумала Анна, открывая дверь. На пороге стояла младшая дочь.
    – Привет, мама!
    – Привет, – ответила ей Анна, пропуская в квартиру, – чай будешь пить?
    – Спасибо, не буду, я просто так забежала, – ответила дочь, пройдя в комнату и, увидев пачку писем, уже не первый раз, тихо спросила, – мама, а ты нашего отца любила?
     – Конечно, любила. Как же без неё, без любви-то, жить? – улыбнувшись, так же тихо, ответила Анна. – Вас родила. Вон какие красивые, добрые, самостоятельные выросли. И внучки мои умницы и красавицы… А это, – продолжила она, взяв в руки письма, – моя светлая память и юность крылатая, которая никогда уже не повторится…
     В этот момент её голубые глаза, наполненные слезами, стали ещё ярче, словно два бездонных озера. На какое-то мгновение ей показалось, что видит его лицо – открытый взгляд серых глаз, невероятный, как крылья ласточки, разлёт бровей и такую солнечную улыбку, какую она никогда и ни у кого в своей жизни больше не встречала. Анна почувствовала, как в один миг смешались и тоска по ушедшему, и горечь по несбывшемуся, и в то же время, неподдельная, душевная искренность и чистота, которая сохранилась не только в его письмах, но и в её сердце.
    Дочь растерялась – она никогда не видела маму в таком состоянии. – Зачем я её спросила про любовь к отцу? Не нужно было лезть в душу. – С неожиданной скоростью, как в чёрно-белом кино, за несколько секунд у дочери промелькнул отрезок её полуголодного детства, который она очень хорошо помнила. – Как знать, может в трудные моменты жизни, эта пожелтевшая пачка писем и держала маму «на плаву»? А ведь её жизнь, порой, была просто невыносимой… Отец ушёл из семьи, когда мне было семь лет, а сестре шестнадцать. И мама одна, как говорится, «лямку тянула». Да, что сейчас об этом?
     Взрослая дочь понимала, что мама всю жизнь хранила свою первую любовь к тому мальчику, с которым когда-то училась в одном классе. Видимо, это хрупкое чувство не просто вырвать из любящего сердца. Оно живёт в нём и всё! Но не такое уж оно, как оказалось, и хрупкое… Если эти письма греют ей сердце, то мы, её дети – за!
     Дочь подошла к матери и обняла её. «Какая она стала маленькой… Или мы выросли? – мелькнула мысль. – Мама, я не хотела оскорбить твои чувства. Прости, родная».
     Анна, вздохнув, посмотрела на дочь, светло улыбнулась и, аккуратно сложив письма в небольшую потёртую коробочку, вновь убрала «светлую память и юность крылатую» в дальний угол тумбочки. Видимо, в глубине души полагая, что их участь, когда-нибудь, решат её дочери.