Универсальный самоучитель. Мы

      ОГЛАВЛЕНИЕ
   Как это было в кайнозое
   «Дети Люси» идут по свету
   Основные инстинкты
   Человек – животное необычное

      КАК ЭТО БЫЛО В КАЙНОЗОЕ

      Откуда начать родословную человечества?
      Откуда угодно – хоть с появления первой живо клетки. Но я начну  с наступления кайнозойской эры.
      В отличие от так называемой «нашей эры» от Рождества Христова, насчитывающей чуть больше двух тысячелетий, кайнозойская эра началась около 66 млн. лет назад. Южная Америка тогда плавала отдельно от Северной, не отделившись окончательно от Австралии и Антарктиды, Индостан ещё не пристыковался к Евразии, а Гренландия от неё не оторвалась. Среднегодовая температура в Европе была градусов на 20 выше, чем сегодня. Для сравнения: за последние полтора века она выросла на 1,6 градуса, и это называют «глобальным потеплением».
      На заре кайнозоя произошла какая-то катастрофа, сопровождавшаяся массовой гибелью более-менее крупных животных. Выжила мелочь – рыбы, мшанки, морские ежи, да ещё наши предки-приматы. Размером тогдашние приматы были кто с мышь, кто с кошку, но уже имели пять пальцев, причём не с когтями, а с самыми настоящими ногтями!
      Тогда началось похолодание, достигшее пика 5,3 млн. лет назад. Росли ледники. Землю трясло, как больного в лихорадке; горные системы поднимались, моря отступали, в океане менялись границы тёплых и холодных, пресных и солёных слоёв. Млекопитающие понесли большой численный урон; одни их виды исчезли, зато возникли другие.
      Приматы-гоминиды, обезьяноподобные предки человека, в то время жили на деревьях в Африке – на нашей исторической (вернее, доисторической) родине. Мозгов у них, судя по всему, хватало, чтобы справляться с проблемами. Зачем же им понадобилось умнеть? Почему их мозг начал усиленно развиваться? Почему, в частности, разделились функции его полушарий: за правым остались сны и образное мышление, а левое специализировалось на анализе и речи?
      Толчком, возможно, послужили резкие изменения климата. В Африке, поднялся участок горячей мантии – той части планеты, которая находится между её ядром и корой. Кора лопнула, образовалась впадина, окружённая горными хребтами, отгородившими Восточную Африку от влажных западных ветров. В результате джунгли отступили в поймы крупных рек и озёр. Гоминидам пришлось приспосабливаться к жизни сначала в редеющих лесах, а потом и вовсе в саванне. Те из них, что предпочли не расставаться с деревьями, частью вымерли, частью стали предками современных шимпанзе. Наши прародители выбрали жизнь на земле (или были кем-то вытеснены с деревьев). Можно сказать, что с этого времени и начался процесс очеловечения.
      В лесу гоминиды успешно конкурировали с другими видами, но на земле они оказались беззащитными: бегали неважно, больших зубов и когтей у них не было. Чтобы выжить, им пришлось учиться ходить на задних конечностях. Освободившимися передними они уносили от опасностей своих детёнышей, изготавливали всё более сложные орудия, учились прицельно бросать камни, а потом и копья. Это требовало очень точной координации движений, которая прежнему мозгу была не по силам.
      Некоторые, правда, считают, что развитию интеллекта способствовало усложнение общественной жизни и конкуренция самцов из-за самок и власти. Но у других млекопитающих сообщества устроены тоже достаточно сложно. А если бы самки предпочитали умных партнёров, сегодня кумирами женщин были бы хилые, лысоватые и близорукие научные сотрудники.
      Так или иначе, у части гоминидов развился мозг, далеко превосходящий потребности не только вчерашнего, но и сегодняшнего и, вероятно, завтрашнего дня.

      «ДЕТИ ЛЮСИ» ИДУТ ПО СВЕТУ

      Все современные люди родом в конечном счёте из Восточной Африки. Французский антрополог Ив Коппенс назвал процесс становления человечества «Истсайдской историей» (East Side – восточная сторона).
      Древнейшими нашими предшественниками, возможно, были  австралопитеки – то ли двуногие  обезьяны, то ли люди с обезьяньими головами. Экспедиция Коппенса нашла останки австралопитека в долине реки Аваш в Эфиопии. Это была самка (или уже женщина?) чуть выше метра ростом; она жила около 3 млн. лет назад и, представьте, ходила на двух ногах! Когда 24 ноября 1974 года антропологи наткнулись на её кости, их магнитофон играл «Битлз» –«Lucy in the Sky with Diamonds» («Люси в алмазных небесах»), поэтому покойницу окрестили Люси. А вскоре другая песня, исполненная группой «Арми оф Лаверс», провозгласила с подвыванием, что «мы – сыновья Люси» («We are the sons of Lucy, oooh!»).
      Люси и её сородичи изготавливали орудия – сперва из дерева и костей, позже из камня. Однако многие антропологи отказываются признавать австралопитеков предками человека. На роль основателя нашего рода Хомо из семейства гоминидов успешно претендует «человек прямоходящий» (Homo erectus) – малопривлекательная личность с низким лбом. «Прямоходящие» одевались в шкуры, жили в пещерах, поддерживали огонь и готовили на нём пищу – в том числе друг из друга. Около 2 млн. лет назад часть их ушла из Восточной Африки в Евразию через широкий сухопутный коридор, который при низком уровне океана существовал не только на Синае, но и на месте Баб-эль-Мандебского пролива. Им потребовался миллион лет, чтобы заселить юг Евразии от Ближнего Востока до Тихого океана. Только слово «заселить» не надо понимать слишком буквально: по расчётам генетиков, взрослых «прямоходящих» было в то время на всех континентах от 18 до 26 тысяч.
      Примерно 800-600 тысяч лет назад из Африки хлынула вторая волна мигрантов. Они были значительно сообразительнее ранних «прямоходящих», намного лучше обрабатывали камни и сумели за каких-нибудь 10–30 тысяч лет расселиться от Африки до Австралии. В их число входили «денисовский человек» на Алтае, синантроп в Китае и питекантроп в Юго-Восточной Азии. Уровень океана был на 120 метров ниже нынешнего, Ява и Суматра ещё не превратились в острова, туда можно было добраться сушей через Индокитай и Малакку. Дальше цепочка островов тянется от Бали до Тимора; они, понятно, были куда крупнее, чем сейчас, расстояния между ними были значительно меньше, и люди, когда плыли на чём-то, в хорошую погоду всегда видели перед собой следующую землю. Так они добрались до Сахула – ещё не разделившихся Новой Гвинеи и Австралии. По данным генетиков, алтайские «денисовцы», часть населения Вьетнама и папуасы Новой Гвинеи относятся к одной генетической группе. На Новой Гвинее сохранились языки, не похожие ни на какие другие. На всей Земле, включая Евразию, Америку, Африку и Австралию, примерно 5 тысяч языков, объединяемых по степени родства в семь или восемь макросемей. А у папуасов не такой уж большой Новой Гвинеи ещё около тысячи языков, и они образуют несколько самостоятельных макросемей. Если эти языки восходят к «денисовцам», жившим на Алтае полмиллиона лет назад, значит, «денисовцы» уже умели говорить! 
      В Европу переселенцы второй волны, похоже, не попали. Здесь от Британии и Испании до Белоруссии существовали поселения «гейдельбергского человека». Это были, можно сказать, «дети эмиграции»: их вид появился уже в Европе в ходе эволюции прежних «прямоходящих». А уж от «гейдельбергцев» примерно 100 тыс. лет произошли знаменитые неандертальцы.
      Вид у неандертальцев (как, впрочем, и у их предшественников) был не ахти какой привлекательный. Среднего роста, волосатые, массивные, с короткими ногами и руками, с наклоненной вперёд головой на короткой шее, с маленьким подбородком, низким лбом, широкими скулами и мощными надбровными дугами, они стали для нас символом первобытной дикости. Но для своего времени неандертальцы были вполне прогрессивными… скажем так, существами. Держались они довольно прямо, и сегодня в толпе, скорее всего, выделялись бы не больше, чем отдельные депутаты Государственной думы, а по объёму черепной коробки даже их превосходили.
      Неандертальцы широко расселились по Евразии. Они пользовались рабочим инструментом и короткими деревянными копьями с каменными наконечниками, но метательного оружия, по-видимому, не имели. Возможно, они были людоедами, однако раненых соплеменников не ели, а выхаживали.
      ***
      Восточную Африку, эту колыбель человечества, населяли по меньшей мере восемь видов рода Хомо, но выжил из них только один. Видимо, на радостях он дал себе имя Хомо сапиенс/Homo sapiens – «человек разумный»; правда, для этого ему пришлось сначала придумать латынь.
      Примерно 200 тысяч лет назад, задолго до появления в Евразии неандертальцев, на востоке Африки, несколько южнее экватора, обитало племя «разумных», насчитывавшее одну-две тысячи человек. Жили они тем, что собирали всё съедобное, включая трупы павших или убитых животных, за которые приходилось драться с грифами, львами, шакалами и гиенами. Так вот, по мнению генетиков, одна из женщин этого племени была последним общим предком ВСЕХ ныне живущих людей по материнской линии. То есть у каждого из нас предков хоть отбавляй, но именно та женщина – наша с вами общая пра-пра-прабабушка (и повторите «пра» примерно 7500 раз). Эта «митохондриальная Ева» (митохондриальная ДНК наследуется только по материнской линии) была чернокожей, и у неё были все черты современного человека с очень небольшими отличиями.
      Около 110 тысяч лет назад в рамках плейстоценового оледенения начался последний ледниковый период (The Last Glacial Period – LGP). В эту эпоху неоднократно происходило разрастание и сокращение ледниковых покровов. Часть сапиенсов, так называемые «базовые евразийцы» (Basal Eurasian), ставшие предками всех жителей Евразии – как европейцев, так и азиатов, австралийских аборигенов, новогвинейцев и пр., в это время расселились в Леванте и/или Аравии. Возможно, здесь имели место их контакты с неандертальцами.
      А примерно 70-75 тысяч лет назад наш мир пережил очередную жуткую катастрофу. После грандиозного извержения вулкана Тоба на Суматре, выбросившего в атмосферу огромную массу пепла, средняя температура на Земле понизилась не меньше чем на 10 градусов, множество животных вымерло. Вымерли и ранние волны сапиенсов. Из африканских сапиенсов это событие пережили всего от 2 до 10 тысяч человек. Они и стали предками всего современного человечества
      Группы сапиенсов Восточной Африки начали разбредаться в разные стороны. Те, что двигались на юг, дошли до южных районов Африки. Их потомки – бушмены и другие народы ЮАР; кожа у них светлее, чем у негроидов, губы тоньше; едят они личинки муравьёв и жареную саранчу.
      70-60 тысяч лет назад произошла самая значительная волна выходов сапиенсов из Африки. Сперва они оказались на территории нынешнего Израиля, где некоторые пещеры в течение тысячелетий переходили из рук в руки – от сапиенсов к неандертальцам и обратно. В Европу сапиенсы тогда не попали, зато они быстро распространились вдоль южного побережья Азии и достигли Австралии, вытесняя неандертальцев и денисовцев и скрещиваясь с ними (в Африке таких скрещиваний не было).
      Примерно 55 тысяч лет назад очередная группа охотников-собирателей вида Хомо сапиенс покинула Восточную Африку. Эту группу принято называть «людьми с современной анатомией» (Anatomically modern humans – AMH), а также «европейскими ранними современными людьми» (European early modern humans – EEMH). Продвинувшись по Нилу на север, они пересекли Синай и там, видимо, разделились. Одни ушли на восток Евразии, где наряду с неандертальцами и денисовцами обитали предыдущие разновидности сапиенсов с менее совершенным анатомическим строением. Другие двигались на север и запад двумя путями: через Ближний Восток и Балканы и через Центральную Азию и Евразийскую степь, лежащую к северу от Чёрного моря.
      Неосапиенсов, заселивших Ближний Восток и Европу, называют «западными базовыми евразийцами» (basal Western Eurasians). Они получили значительную примесь от неандертальцев, а восточные базовые евразийцы – и от неандертальцев, и от денисовцев. Скрещивание с другими видами помогло сапиенсам приспособиться к самым разным климатическим зонам. Например, ген, обеспечивающий выживание на большой высоте (в условиях недостатка кислорода) у современных жителей Тибета, был позаимствован ими у денисовцев. Есть данные, что ген, позволяющий эскимосам эффективно согреваться при метаболизме жиров, тоже получен ими от денисовцев.
      Север Европы 45-40 тысяч дет назад был занят ледником, к югу от него лежала тундра. В это время начинается процесс дальнейшего совершенствования «людей с современной анатомией» (AMH) – выделение среди них «послеледниковых», или «изящных» подтипов (gracile AMH) с более мелким скелетом и более тонкими костями. Тогда же в Европе и на Ближнем Востоке начинается резкая смена типов орудий – вместо дисковидного нуклеуса появляется призматический, с которого можно было скалывать и отжимать длинные пластины – заготовки для орудий. «Изящные» сапиенсы – охотники и собиратели приходят в Европу, где до \того безраздельно господствовали неандертальцы.
      Заселивших Европу «изящных» сапиенсов часто называют кроманьонцами по гроту Кро-Маньон во Франции. Они были… Впрочем, чтобы примерно представить их внешность, вам достаточно посмотреть в зеркало. От кроманьонцев происходят ныне живущие люди – не просто Хомо сапиенс, а Хомо сапиенс сапиенс, – так сказать, вдвойне разумные. У всех у нас геном совпадает на 99,9%, а любые  особенности – расовые, национальные и личные, – укладываются в оставшуюся десятую долю процента.
      Неандертальцы в эту эпоху многое переняли у своих более сообразительных собратьев. У них появляются украшения – ожерелья из медвежьих когтей, раскрашенные продырявленные ракушки. Им же приписывают уникальный рисунок на кости, изображающий леопарда, камень, напоминающий человеческое лицо, и кость с четырьмя дырочками, которую некоторые считают неандертальской «флейтой». Другие, правда, думают, что эту кость использовали для разведения огня, а третьи вообще видят в дырочках следы зубов гиены.
      В Европе примерно 37 тысяч лет назад группы ранних кроманьонцев разошлись в разные стороны и после этого практически не смешивались друг с другом; их популяции в разных европейских регионах были генетически очень различны. В течение последующих 10 тыс. лет с сапиенсами здесь сосуществовали неандертальцы, с которыми связывают Мустьерскую культуру, исчезнувшую около 30 тысяч лет назад.
      Тем не менее, борьбу с «изящными» сапиенсами неандертальцы проиграли. Некоторые из них ушли в Центральную Азию и Южную Сибирь, другие отступили на Пиренейский полуостров, где продержались ещё несколько тысячелетий. Остальных «разумные» частью съели (на их стоянках найдены обглоданные кости неандертальцев), частью ассимилировали: в геноме современных людей имеется от 1 до 4 % неандертальских генов.
      На период 26,5-19 тысяч лет назад пришёлся последний ледниковый максимум (The Last Glacial Maximum – LGM), когда общий объём льда в ледниках был наибольшим. Все климатические зоны вместе с населявшими их видами животных сдвинулись на юг. Человеку-охотнику пришлось специализироваться на более северных видах. В Сибири смешение восточно-азиатской и северо-сибирской популяций сапиенсов привело к появлению предков индейцев, примерно 15 тысяч лет назад переместившихся из Сибири в Северную Америку одной волной через Берингию – то ли ещё нерастаявший ледник, то ли участок суши на месте будущего Берингова пролива
      Канада и север США покрылись льдами. Ледники находились в Великобритании, Германии, Польше; в России под ледником был Таймырский полуостров.
      Наибольшее оледенение произошло в Западной Сибири 16 000-15000 лет назад. В Северо-Восточной Сибири не было ледников континентального масштаба, но  существовал ряд больших ледников, в том числе на горных хребтах и на Камчатке.
      Северный Ледовитый океан не замёрз полностью. Его оледенение не превышало сегодняшнего уровня, толщина льда была примерно такой же и была подвержена сезонным колебаниям. В течение летнего сезона, как и в наши дни, оставались обширные пространства свободной ото льда воды с айсбергами. В более южных регионах ледники были значительно менее выражены, и, в принципе, похолодание сказывалось только на высоких горных цепях и отдельных горных ледниках.
      Последний ледниковый максимум привёл к обезлюдению северной части Европы. Её жители отошли в более приспособленные для жизни климатические зоны, которые принято именовать «убежищами» (рефугиумы):
– Север Пиренейского полуострова и юго-запад Франции, вместе составлявшие франко-кантабрийское (иначе солютрейское) убежище;
      – Италия;
      – Балканы;
      – Украина и в целом северное побережье Чёрного моря.
      19 тысячелетий назад подошёл к концу последний ледниковый максимум; но ещё не весь ледниковый период. В это время  из солютрейского (франко-кантабрийского) убежища выходит западноевропейская линия кроманьонцев, получившая название «западноевропейского охотника-собирателя» (Western Hunter-Gatherers – WHG).
      Наконец 16-13 тысяч лет назад ледники отступили, и Европу начали медленно заселять люди из «убежищ». В это время генофонд Европы довольно сильно поменялся, генетическое разнообразие её населения уменьшилось. Характерная для современных европейцев светлая пигментация кожи распространилась по всей Европе; в Италии и на Кавказе появился вариант гена HERC2 для голубых глаз.
      ***
      В конце Последнего ледникового периода на Земле ещё сохранялись более ранние представители рода Хомо; правда, сапиенсы, похоже, оттеснили их в регионы, менее подходящие для жизни. Так, в пещере Малудун неподалеку от города Мэнцзи (южнокитайская провинция Юньнань) найдены останки людей, живших 14,5–11,5 тысяч лет назад и непохожих ни на Homo sapiens, ни на других представителей рода Homo, в том числе на неандертальцев.

      ОСНОВНЫЕ ИНСТИНКТЫ

      «Человек разумный» – один из видов животного мира. Что нас роднит с    другими видами?
      Да почти всё. Судите сами: со времени появления первых многоклеточных животных прошло примерно 600 млн. лет, первых позвоночных – 450 млн., первых приматов – 70-100 млн., первых гоминидов – 6-7 млн. Наш род Хомо ответвился от других гоминидов примерно 2 млн. лет назад. И всё это – наши предки. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, какие стадии развития проходит человеческий зародыш. Геномы человека и коровы совпадают на 80 %, человека и шимпанзе – на 99 %. Оттуда, из миллионов лет общей эволюции, – всё то, что нами движет и что позволяет ориентироваться в окружающем мире.
      Нам, как и остальным животным, необходимы определённый состав воздуха, определённый температурный интервал, вода и пища. Важнейшую роль играет инстинкт размножения.
      Но, кроме того, у людей и высших животных одни и те же ЧУВСТВА. Мы одинаково радуемся, когда у нас всё благополучно, одинаково страдаем от боли, в несчастье испытываем гнев, горе или страх, ощущаем ужас перед смертью. Неустойчивость существования и у человека, и у животного порождает тревогу, а чрезмерное однообразие наводит скуку. Животные в целом гораздо консервативнее людей, но ведь и у людей старики обрастают привычками, которые у молодёжи ещё не успели развиться. 
      Как и всех ОБЩЕСТВЕННЫХ животных, эволюция наделила нас стремлением общаться с себе подобными. Дружеская беседа доставляет людям такое же удовольствие, как обезьянам – вычёсывание друг у друга блох. Одиночество порождает эмоциональный голод, а при длительной  изоляции человек сходит с ума.
Как всем животным, нам совершенно необходимо проявлять свою ВОЛЮ. Нам приятно распоряжаться людьми и вещами; на инстинкте собственности и стремлении командовать основаны ВСЕ общественные системы, хотя выражаются они по-разному. Но при этом нам не меньше, чем волку или бабуину, важно одобрение сородичей. Мы мучаемся, если окружающие от нас отворачиваются, мы ищем поддержки, нам приятно, когда нас хвалят, а ещё лучше – прославляют. Политик, артист или литератор, пользующийся успехом, радуются точно так же, как собака, которую чешут за ухом.
      Как и у других СТАДНЫХ животных, наши сообщества пронизаны ИЕРАРХИЕЙ: одни командуют, другие подчиняются. Часто мы заискиваем перед вожаками и ради их одобрения предаём других сородичей. Но и способность сочувствовать обиженным, защищать слабых и даже жертвовать собой ради других – это тоже из нашего «звериного» прошлого. (Эти вопросы освещаются, в частности, гениальных работах Чарльза Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» и «Выражение эмоций у человека и животных», а также в замечательных книгах «Непослушное дитя биосферы» В. Р. Дольника, «Обезьяны, нейроны и душа» А. В. Маркова, «Эмоциональная жизнь животных» Марка Бекоффа).
      В наших желаниях и действиях разные потребности тесно переплетаются. Еда, например, не только утоляет голод: богатое меню разнообразит жизнь, ежедневная яичница по утрам позволяет ощутить устойчивость мира, а возможность есть то, чего нет у других, тешит тщеславие.
      ***
      Между мужчинами и женщинами существует четыре фундаментальных различия. 
      Во-первых, у женщин есть МАТЕРИНСКИЙ ИНСТИНКТ. Сама природа побуждает их рожать детей и всю жизнь ощущать их частью себя. У мужчин подобного инстинкта нет. Они могут любить своих детей не меньше, чем женщины, но НУЖНЫ им дети потому, что они видят в них свою проекцию в будущее – некий вариант бессмертия.
      Во-вторых, мужчины и женщины используют разные каналы информации. Мужчины черпают информацию в основном из слов, поступков, событий (это так называемая «мужская логика»). В этом отношении даже самые умные мужчины – существа довольно примитивные; многие женщины их прекрасно понимают, хотя далеко не все женщины извлекают из такого понимания пользу. Женщины, даже самые говорливые, общаются преимущественно на языке взглядов, мимики и жестов  и, как правило, отлично понимают друг друга («женская логика») – но не самих себя. Мужчины женщин не понимают вообще, ошибочно представляя их внутренний мир по образцу своего собственного. 
      В-третьих, у женщин по-другому устроена память. Я впервые обратил на это внимание, когда у нас на работе отмечали сорокалетие красавицы Любы Куреевой, и другая женщина – отнюдь не самая близкая её подруга – напомнила, в чём Люба была одета двадцать лет назад, когда впервые пришла в ЦНИИ «Электронику».
      И в-четвёртых: женщины не придерживают за собой двери в метро.
      ***
      Когда я здесь пишу обо «всех людях», о женщинах и мужчинах, надо всегда добавлять «в среднем». Есть люди, обожающие новизну, а есть противники любых перемен; есть не желающие командовать, или вообще без самолюбия; есть равнодушные к похвалам. Редко, но встречаются люди, практически лишённые инстинкта самосохранения. Бывают женщины, начисто лишённые материнского инстинкта – такими были, видимо, английская королева Елизавета I и наша царица Екатерина II.

      ЧЕЛОВЕК – ЖИВОТНОЕ НЕОБЫЧНОЕ

      Итак, человек – животное. Но животное очень необычное.
В процессе эволюции мы приобрели прямостоящий скелет, трёхмерное цветовое зрение, чрезвычайно подвижные руки и пальцы и улучшенную систему энергообмена. У лошади и собаки треть энергии уходит на обновление массы тела, а у человека – только 5%; поэтому люди гораздо деятельнее животных: мы, когда не спим, постоянно чем-то заняты. При этом природа позаботилась о том, чтобы вознаградить нас за активность. В организме млекопитающих любое удовольствие вызывает выброс эндорфинов – естественных лёгких наркотиков. Так вот, наш организм вырабатывает эндорфинов примерно на 20 % больше, чем у наших ближайших родичей шимпанзе.
      Самка у большинства млекопитающих может забеременеть только во время течки, и только в это время она интересует самцов. А у самок человека и человекообразных обезьян появился менструальный цикл и способность к беременности в течение всего года. Это очень сильный стимул как для создания устойчивой семьи, так и для внебрачных связей.
      Важнейшие изменения связаны с появлением сознания и речи.
У млекопитающих есть ген FoxP2, который управляет разными видами общения: у птиц пением, у мышей – ультразвуком, у летучих мышей – радиолокацией. Шимпанзе унаследовал старый тип этого гена, а у неандертальца уже имелся его мутированный улучшенный вариант. 
      Язык во рту есть даже у рыб, но подвижным он стал только у наземных позвоночных, которые используют его для захвата пищи. Человеческий язык эволюция приспособила для произнесения слов. У предшественников «человека разумного» ещё не было выступающего подбородка и полостей рта (гортани, ларинкса и фаринкса), которые формируют гласные звуки. Поэтому древние люди напоминали немых, которые, отчаянно жестикулируя,  выговаривают, точнее, выкрикивают, что-то похожее на слова. У «человека разумного» гортань опустилась, клыки уменьшились. Слова  стали разборчивее, нужда в жестикуляции отпала; но и сегодня в разговоре мы часто помогаем себе руками.
      Ещё Дарвин пришёл к выводу, что различия в интеллекте человека и высших животных имеют скорее количественный характер, чем качественный. То есть разные животные и птицы умеют худо-бедно делать всё то же самое, что и мы. Например, вороны пользуются разными предметами, чтобы размачивать твёрдую пищу или раскалывать её о камень, они способны различать множества, включающие до 20 элементов, и складывать в пределах 4-х. Однако думать животным и птицам мешает организация их памяти. 
      Все мы помним множество картинок, звуков, запахов. Но в мозгу  животных и птиц всё это хранится по отдельности; мир для них существует как бы в разобранном виде. Даже если два банана на 95 % одинаковы, обезьяна всё равно запоминает каждый из них отдельно; из-за этого её память перегружена подробностями. Она способна догадаться, что палкой можно достать банан, но для этого ей надо видеть одновременно банан и палку – только в этом случае в её мозгу образуется АССОЦИАТИВНАЯ СВЯЗЬ между ними. И если завтра она увидит другой банан и другую палку, она не может просто вспомнить эту связь: возникшая ассоциация касается только вчерашней палки и вчерашнего банана. Ей придётся начинать думать заново. Только представьте, как это утомительно!
      По мере того, как наш предок учился говорить, в его памяти вокруг каждого СЛОВА складывалось ПОНЯТИЕ – целый куст картинок, звуков, запахов. Шли тысячелетия, рядом с частными понятиями появлялись более общие. Например, наше слово «шум» обозначает любые неразборчивые звуки. А у более отсталых австралийских аборигенов, говорящих на языке йидини, существует более 30 слов для обозначения разных видов шума: щёлканья языком по нёбу, далёкого неразборчивого разговора, шагов человека по листве, шороха волочащейся по земле трости и т. п.
      Благодаря СЛОВАМ и ПОНЯТИЯМ разнородные предметы и явления в нашей памяти связаны постоянными ассоциациями. То, что мы называем мыслями, – это чаще всего цепочки непроизвольных ассоциаций, где одно слово цепляется за другое: «Хорошее вчера купил мясо; а носки купить опять забыл; вообще часто стал забывать; не забыть поздравить на работе Комарова с днём рождения; а зарплату на работе дадут только в пятницу», и так далее в том же роде. В литературе это называется «поток сознания».
      Становясь людьми, наши предки выучились быстро и целенаправленно отыскивать в памяти нужную ассоциацию («7х9=63»). Ещё дольше им пришлось учиться МЫСЛИТЬ ЛОГИЧЕСКИ, то есть сознательно выстраивать цепочки ассоциаций («если я сюда пешкой, он двинет слона, и мой король под угрозой, а если я ферзём, он просто прикроется своей пешкой…»). Иногда нужная ассоциация возникает как бы сама собой; это значит, что в мозгу замкнулась связь между понятиями. Тогда впору, подобно Архимеду, выскакивать из ванной и кричать «Эврика!».
      Мыслить логически люди – по крайней мере, некоторые, – научились примерно 2,5 тысячи лет назад; эту эпоху философ Карл Ясперс назвал «омевым временем». Однако мы способны и отключать логику, закрывая глаза на то, чего не можем, не хотим или боимся исправить. Без этого умения жизнь человеческого общества в целом была бы намного лучше – но для каждого человека в отдельности значительно труднее.   
      Помимо долговременной памяти, есть ещё память кратковременная, рабочая. От её размера зависит, сколько разных понятий мы можем связывать одновременно. У человека это число равно 7 плюс-минус 2, а у нашего ближайшего сородича-шимпанзе – не больше 3. Согласитесь, фора огромная!
      С появлением речи в нашем мозгу стала складываться модель мира со всеми его связями. Со временем эта модель становится всё сложнее. Мы по-прежнему, как и другие животные, отзываемся на всё, что происходит вокруг нас. Но мы также реагируем на собственные воспоминания и размышления; они заставляют нас волноваться, злиться и радоваться, даже если вокруг ничего не происходит. А вот собаке память о прошлых бедах и ожидание новых не так сильно мешают жить (хотя во сне собака может за кем-то гнаться или от чего-то убегать).
      Появление речи и сознания дало людям огромное преимущество в накоплении и передаче знаний. Волки, столкнувшиеся с капканом, могут научить волчат его бояться. Но умея говорить, передавать накопленный опыт гораздо проще. Обретя речь, человечество двинулось вперёд семимильными шагами – конечно, в сравнении с прежними более чем черепашьими темпами.