Вацлав Серошевский

Он – широко известный в Польше писатель и учёный. Был руководителем Союза польских писателей, первым президентом Польской Академии литературы. Сын революционера и сам революционер, участник I мировой войны, свидетель рождения в 1918 г. Польского государства – страны, полтора века до того отсутствовавшей на карте мира, человек, на склоне лет переживший оккупацию Польши гитлеровцами. Настоящий патриот своей родины – растоптанной и раздёрганной на куски Польши – он отстаивал её право на независимость с оружием в руках. Его называли «оголтелым националистом» и «идеологом польского фашизма».

Судьба этого человека самым тесным образом переплелась с историей Якутии. Он – автор широко известной книги «Якуты». Эта книга, написанная на основе материалов, привезённых им из якутской ссылки, вышла в свет в 1896 г., и по сей день остаётся лучшим этнографическим исследованием о якутском народе.

Вацлав Леопольдович Серошевский родился в 1858 г. в Польше. БОльшая часть Польши в то время входила в Российскую империю. Вацлав рано остался без родителей и воспитывался в Варшаве у родственников. Учился в гимназии, которую не окончил. Затем работал в железнодорожной мастерской учеником слесаря. В 1878 г. двадцатилетний Вацлав был арестован за причастность к социалистическим кружкам Варшавы. Так как его роль в революционных кружках была незначительной, ему вряд ли грозило серьёзное наказание. Но в 1879 г., после убийства часовым одного из заключённых, в тюрьме начался бунт. В этом мятеже активное участие принял молодой Серошевский. В результате военно-окружной суд приговорил его к поселению в «отдалённые места Восточной Сибири». Осенью 1879 г. ссыльные выехали из Варшавы. Конечным пунктом сначала была назначена Иркутская губерния, но по пути в Сибирь Серошевский вновь стал участником бунта заключённых. В итоге ему было изменено место поселения. В марте 1880 г. двадцатилетний Вацлав впервые увидел Якутию.

Якутская ссылка Серошевского продолжалась двенадцать лет (1880 – 1892 гг.). С самого начала ссылки он вёл записи, на основе которых позже были написаны его якутские рассказы, повести, мемуары, а также колоссальный труд «Якуты. Опыт этнографического исследования».

Сначала он жил в Верхоянске, который считался в то время самым холодным местом на земле, так как здесь была зарегистрирована температура в -69,8;С. Из «Воспоминаний» Серошевского: «Мы, наконец, прибыли в Верхоянск. Казаки остановились и торжественно произнесли: «Город!». Я был удивлён. «Где же город?» – спрашивал я казаков, которые горделивым жестом показали мне несколько жалких юрт с плоскими крышами и скромных домов, окружённых со всех сторон болотами». В Верхоянске Серошевский обзавёлся кузницей и слесарной мастерской, в которых работал по заказам местных жителей. Товарищам по ссылке Вацлав запомнился как «юный блондин лет двадцати, с едва пробивающимися усиками и бородкой, краснощёкий, низенький, толстенький, ловкий и сильный рабочий-металлист из Варшавы».

В Верхоянске Серошевский вскоре познакомился с местной девушкой – двадцатилетней Анной, старшая сестра которой Ирина была женой ссыльного поляка Яна Заборовского. Соломон Лион, также отбывавший в Верхоянске ссылку, писал об Анне следующее: «Она была большой патриоткой своего племени и, хотя отлично понимала и недурно говорила с нами по-русски, но с Серошевским упорно отказывалась употреблять русский язык и отвечала ему только тогда, когда он говорил с ней по-якутски. Этим верным способом она выучила его за одну зиму свободно понимать и изъясняться по-якутски и дала ему прекрасный ключ к изучению якутского народа, его эпоса и его быта». В 1881 г. Анна родила дочь Марию. «Лицом Маня похожа на свою мать» – писал Серошевский сёстрам.

Из Верхоянска Серошевский с другими ссыльными предпринимал несколько неудачных попыток бегства: и пешим ходом, и вплавь. Особенно дерзким был следующий план: уплыть по реке Яне, а дальше по Северному Ледовитому океану добраться до Америки. Намереваясь воплотить в жизнь этот план, в мае 1882 г. девять человек (Серошевский, Александрова, Арцыбушев, Зах, Лион, Лунге, братья Тараскины и Царевский) построили лодку и пустились в путь, но были настигнуты погоней на одном из островов в устье Яны. Ссыльный по фамилии Белый, врач по профессии, наблюдавший за снаряжением погони, сорока тремя годами позже вспоминал, что лодку для преследования беглецов чинил целыми днями единственный в Верхоянске столяр и плотник якут Чоин: то того, то другого ему не хватало. «Чоин, хороший знакомый ссыльных, особенно Серошевского, желал им всяческих успехов» – отмечал доктор Белый.

Копии предписания о розыске бежавших ссыльнопоселенцев были разосланы по всем округам Якутской области. В Национальном архиве РС(Я) сохранилось «Описание примет ссыльных, состоящих под надзором полиции в г. Верхоянске и скрывшихся из оного 27 мая 1882 г.». В списке беглецов под номером 2 записано: «Государственный преступник Вацлав Серошевский. Росту 2 аршина 3 вершка (т.е. 155,6 см). Волосы на голове и бровях русые, на усах и бороде – светло-русые, глаза серые, лицо чистое, нос и рот обыкновенные. Особые приметы: на левой щеке – бородавка». Перечислены и его товарищи: № 1 – государственный преступник Соломон Лион, 26 лет; № 3 – государственный преступник Василий Арцыбушев, 27 лет; № 4 – государственный преступник Василий Зах, он же Цалев, 30 лет; № 5 – государственный преступник Иван Царевский, 27 лет; № 6 – государственная преступница Евгения Александрова, 33 лет; № 7 – политический преступник Фёдор Лунге, 33 лет; № 8 – скопец Григорий Тараскин, 48 лет; № 9 – скопец Андрей Тараскин, 32 лет. Все фамилии сопровождаются описанием примет.

В 1883 г. Вацлав Серошевский был переведён в Колымский улус, где последовательно проживал в селениях Андылах и Енгжа и городе Среднеколымске. Оказавшись на Колыме, опальный поляк приступил к научной деятельности. В своих «Воспоминаниях», касаясь колымского периода ссылки, он писал: «Одним прекрасным солнечным днём, когда я, вдыхая запах трав и размышляя о своей судьбе и сделанных мною наблюдениях, мучительно искал цель моей дальнейшей жизни, я сказал себе: «Буду описывать всё, что вижу вокруг: леса, воды, горы, но, прежде всего, людей! Я стану бытописателем Сибири!».

В 1885 г. место ссылки было вновь заменено, и Серошевский переехал в один из улусов Центральной Якутии – Баягантайский. Его якутская семья всё ещё оставалась в Верхоянске. Серошевский помогал Анне и Марии деньгами, о чём свидетельствуют и архивные документы об отправке Серошевским денежных сумм в Верхоянск с пометкой «Анне Слепцовой». В 1886 г. Анна умерла от туберкулёза в возрасте 26 лет. Незадолго до смерти она привезла Марию к Вацлаву. Из «Воспоминаний» Серошевского: «В конце зимы 1886 г. мне через посыльного сообщили, что моя жена Аннушка по дороге из Верхоянска ко мне из-за тяжёлой болезни остановилась в Кангаласском улусе, а с ней и наша дочка Мария. Жена просила, чтобы я немедленно приехал и забрал ребёнка, так как она наверняка умрёт. Я был поражён, поскольку ничего не знал о намерениях Аннушки и её отъезде из Верхоянска, но, конечно же, сразу отправился в путь. Аннушку я нашёл в юрте одного из князей Кангаласского улуса в полубеспамятном состоянии: у неё была тяжёлая форма туберкулёза, к которой добавилось воспаление лёгких. Никакой врачебной помощи оказать было нельзя: до Якутска более ста километров. В бессилии я наблюдал за агонией женщины, с которой прожил в Верхоянске два года. Аннушка ещё успела рассказать, что решилась на путешествие из-за ребёнка, который после её смерти остался бы безо всякой опеки. Мане тогда было около четырёх-пяти лет. Она играла с детьми хозяина, не догадываясь о происходящей трагедии. По совету местного знахаря Аннушку поили тёплыми сливками и настоем из каких-то трав. Я сразу же написал прошение губернатору о том, чтобы перевезти больную в Якутск, но так и не дождался ответа: через несколько дней Аннушка умерла. Я похоронил Аннушку и вместе с дочкой вернулся в Баягантайский улус».

В конце 1886 г. Серошевский поселился в Намского улусе. В этом якутском  улусе климат был сравнительно мягким, и Вацлав превратился в дельного земледельца. Чиновник, осуществлявший надзор над ссыльными, докладывал, что мятежный поляк «остепенился, живёт уединённо с дочкой, по-якутски говорит хорошо, а свободное время проводит за книгами».

Считалось, что польские родственники Серошевского не признавали его дочь. Между тем, в Национальном архиве РС(Я) сохранились документы, свидетельствуюшие о том, что сёстры Вацлава отправляли ему деньги «на воспитание дочери Марии».

В 1890 г. Вацлав обратился к властям с прошением об официальном удочерении Марии. Он просил выдать ему копию указа, «коим незаконнорожденная дочь девицы-инородки Верхоянского улуса Анны Слепцовой Мария приписывается к моему семейству и разрешается называться ей Марией Серошевской». Его прошение было удовлетворено.

В 1891 г. Серошевский начал хлопотать о переводе на жительство ближе к центру России. Его просьба вскоре была удовлетворена, и в 1892 г. он вместе с дочерью уехал из Якутии. Среди вещей Вацлава было несколько тетрадей, заполненных бесценными записями. Какое-то время он жил в г. Иркутске, но вскоре смог уехать на свою изначальную родину.

Вся остальная жизнь Серошевского прошла в Польше. Его дочь Мария сначала жила в семье друзей отца в Иркутске, оттуда переехала в Сочи, потом – в Санкт-Петербург, затем – в Москву. С отцом она изредка виделась (приезжала к нему в Польшу, встречались они также в Париже). В конце своей жизни, в 1940-х гг., Серошевский писал в «Воспоминаниях»: «Может быть, я плохо поступил, когда вырвал Маню из привычной среды. Может, она была бы счастлива, оставаясь в Якутии, где всегда выделялась бы красотой и умом». В Польше Вацлав женился на своей дальней родственнице Стефании Мяновской, в браке родились законные дети (три сына: Владислав, Станислав, Казимир). А Мария Серошевская стала впоследствии учительницей. Вплоть до 1933 г. отец и дочь постоянно переписывались. 24 письма Марии отцу хранятся в Государственной библиотеке Польши в Варшаве. В одном из писем Мария писала: «Я ни на минуту не думала о жизни в Польше, но меня так же не тянет и в Якутию. Я бы чувствовала себя как в изгнании среди враждебной и чуждой для меня среды. Я выросла и воспитывалась в России, и Москву я люблю. Я выросла русским человеком». Известно, что Марию Вацлавовну не обошли политические репрессии. Об этом упоминал в своих мемуарах известный артист О.П. Табаков, когда писал о семье Серовых – хороших знакомых своих родителей: «Время было удивительное и ни на что не похожее. Из ГУЛАГа стали возвращаться интеллигенты, которых сажали просто потому, что они были интеллигентами, или просто потому, что они были порядочными людьми. В квартире Серовых постоянно появлялись новые люди, выходившие из лагерей. В один прекрасный день пришла и осталась Елена Петровна Пестель, из рода того самого Пестеля. Затем в доме на Большой Молчановке появился её сын, Юра Пестель, тоже отсидевший. Одно время жила дочь польского революционера Серошевского, Мария Вацлавовна, на вид полнейшая якутка». Своей семьи (детей, мужа) у Марии Серошевской не было.

Мария Серошевская умерла в 1964 г. в Москве, похоронена на Новодевичьем кладбище (второй квартал исторической части данного кладбища, 11-я дорожка). Могилу Марии Вацлавовны нашли в 2012 г. польские поисковики. Год рождения Серошевской на памятнике указан неверно: 1879-й вместо 1881-го.

Вацлав Серошевский умер в 1945 г. в Варшаве за пять месяцев до окончания II мировой войны. Ему довелось увидеть освобождение Польши от немецкой оккупации.

19. 07. 2007 г.