Тайна Мангупского мальчика. Гл. 20. Всё ближе к Су

Глава 20. Всё ближе к Сугдее


Микаэл отправился в Сугдею. Он шёл с единственной мыслью: освободить пленников, даже если бы для этого ему пришлось расплатиться своим княжеским медальоном.
Периодически он вспоминал Али и старика, и на сердце у него теплело.

Он шёл всю ночь и на рассвете попал в Солхат.

Это было владение крымчаков, и Микаэл, боясь, как бы его не поймали, старался молчать, а при необходимости говорить только по-турецки. Юный князь даже придумал, что он сын бедного турецкого чабана, потерял в горах овечку и теперь ищет её всюду, боясь без неё возвращаться к отцу.

Так он прошел Солхат и окрестные деревни. Лишь один раз какой-то ордынец остановил Микаэла и после долгих расспросов, покачав головой, сказал своим приятелям, что не очень-то похож этот мальчишка на бедного турчонка, слишком правильно говорит по-турецки, не так, как простые пастухи, и лицом очень уж смахивает на грека или армянина.

– Да тебе-то что! Пусть идет, куда шёл, сейчас некогда с ним возиться. Если будет ещё здесь болтаться, поймаем его и продадим, – резонно заметил один из ордынцев, и, хлестнув коней, они поскакали по своим делам.

Напуганный Микаэл свернул с дороги и пробирался теперь сквозь непролазные заросли по звериным тропам. Он исцарапался, нацеплял острых колючек. От заноз саднили и ныли подошвы. Еда, данная  старым добрым турком была давно съедена. Уставший, голодный мальчик еле передвигал ноги.

Наконец он вышел в долину и среди высоких деревьев увидел блистающие в солнечных лучах кресты куполов монастыря. Это был Сурб–Хач, армянский монастырь Святого Креста. Здесь Микаэла приняли и накормили. Его вымыли, одели в чистую одежду и поместили в маленькой келье. Ему замазали каким-то снадобьем кровоточащие, разбитые ноги, смазали царапины и ссадины целебным маслом.

Он тут же уснул и проспал очень долго, а когда проснулся – ощутил во всём теле необыкновенную лёгкость.

Потом его привели к седовласому настоятелю по имени отец Багдасар, и тот долго беседовал с мальчиком. Сначала они говорили на греческом, затем незаметно для себя перешли на армянский, а после на турецкий. Настоятель был удивлен, как свободно мальчик изъясняется на нескольких языках.

Микаэл признался настоятелю, что он князь Феодоро. Самое странное, что отец Багдасар поверил ему сразу же, не требуя никаких доказательств.
– Так ты Микаэл, сын Исаака. Так я и думал, – задумчиво произнес старик. – Я слышал о тебе от старого Ишхана, когда ты был совсем маленьким.
– Вы знаете Ишхана? – удивился Микаэл.
– Да, он приезжал на богомолье в Сурб–Хач несколько лет назад.
– А как вы догадались, что это я?
– Ну, это не трудно, я узнал тебя по описанию. На твоей шее сквозь вырез рубашки видны четыре родинки, которые расположены так близко друг к другу, что напоминают крест. Об этом удивительном крестике на твоем теле я узнал от Ишхана, и это врезалось мне в память, не часто встретишь подобное чудо. Получается, что у тебя два нательных крестика, один дан при крещении, а другой Богом! «Удивительный мальчик, – сказал о тебе Ишхан,– отмеченный свыше».

Микаэл вспомнил Ишхана, и по его лицу покатились слезы.
– Я ищу Ишхана, его вместе с детьми похитили генуэзцы. Мне надо попасть в Сугдею.
– Ты точно знаешь, что это генуэзцы, а не татары?
– Да.
– Ты думаешь, генуэзцы их ещё не продали?
– Всё равно, я должен попытаться их найти. Я обещал Александру, своему брату, спасти последних феодоритов. И, кроме того, среди тех детей - мой младший брат, вернее, племянник, Гаспар. Но он мне как брат.
– Ну что ж, это божеское дело - помочь обездоленным. Поживи пока в обители, наберись сил. А через неделю в Сугдею отправятся наши монахи, их путь лежит в Трапезунд, а туда можно попасть морем из Сугдеи. Ты уедешь с ними. Но учти, в Сугдее сейчас османы.

Микаэл остался в монастыре. Впервые за несколько недель пути он ел досыта и спал под крышей, в чистой мягкой постели.

Все дни Микаэл бродил по монастырю, помогал по хозяйству, наблюдал, как монахи-переписчики корпят над манускриптами или проводил время в беседах с иноками.

Он часто приходил в келью, где было собрано большое количество старых книг, и читал. Еще он любил разговаривать с настоятелем, который чем-то напомнил ему Христофора.

Мальчик рассказал отцу Багдасару о Христофоре и о том, как старый монах погиб, спасая детей. Настоятель отслужил молебен по Христофору и обещал, что отныне Христофора будут чтить в монастыре как заступника детей.

За дни, проведённые в монастыре, Микаэл поправился и окреп, но мысль о товарищах не давала ему покоя.

Однажды отец Багдасар позвал Микаэла к себе и долго расспрашивал о его дальнейших планах. Потом сказал:
– Я написал письмо генуэзскому консулу как христианин христианину и попросил помочь отыскать детей. Конечно, он не настоящий консул, а ставленник турок из перешедших на их сторону генуэзцев, но всё равно он остаётся христианином, и, я думаю, должен помочь. Во избежание непредвиденных осложнений, я не стал объяснять, что ты являешься князем Феодоро, а сообщил, что ты послушник и выполняешь моё поручение. Я думаю, так будет лучше. Чем меньше людей будут знать, что ты князь, тем тебе будет спокойнее, да и мне тоже.

Когда пришло время отправиться в путь, настоятель благословил Микаэла и проводил до ворот, где мальчика уже ожидали отправляющиеся в Сугдею монахи. Микаэлу вывели коня, протянули котомку, полную снеди, и отряд тронулся в путь.

Теперь Микаэл ехал к генуэзцам как официальное лицо, посланец настоятеля.
В пути маленький отряд сопровождал большой лохматый хорошо обученный и совсем ещё молодой сторожевой пес. Микаэл очень привязался к псу, а пёс явно выделял Микаэла среди остальных попутчиков.