Правый, Левый и Средний

Стояли, сидели, лежали трое. Один справа, другой слева, а посередине - средний. И он, средний, учил правого, как избавиться от левого, а левому объяснял как уничтожить правого.

И так боролись левый и правый, обожая идеи среднего. Любили они среднего, но в то же время, недолюбливали. Можно сказать: даже терпеть не могли. А иногда и ненавидели.  Почему? Да потому что считали его хотя и  полезным, но временным. И лицемером, и обманщиком, и вором, и ростовщиком и предателем. И как бы средний не пытался оправдаться, извиниться, просить прощения - ничего не помогало. Бил его левый. Бил его правый. Били, и тут же, обвиняли друг друга в кошмарной несправедливости такого поведения. А средний вытирал кровь, текущую из расквашенного носа. Прикладывал лед к подбитому глазу. Вставлял душу и поломанную ногу в гипсовый футляр, возмущался погромами и погромщиками, и думал: «Ну за что они меня не любят? Я им несу свет божий, науку, прогресс, искусство, музыку и еще много всякой полезной всячины. Помогаю государством и народом управлять.  Торговлю и финансы развиваю. Стихи и прозу на ихних языках сочиняю. Законы придумываю… и везде, куда не плюнешь, всегда в меня попадешь. Плюй ли справа. Плюй ли слева. А иногда и из середины. Одно и тоже. Я тут как тут. Ну хоть стой, хоть падай…».

И стоял, сидел, лежал средний и никак не мог сообразить: за что же его все вокруг не любят.

Стоял, сидел, лежал и никак не мог смириться с тем, что не надо быть средним. Что среднего всегда находят. Что средний всегда причина всех невзгод. Что средний вовсе не баланс между правым и левым, а  пиньята, из папье-маше сделанная кукла, набитая конфетами и орехами, которая висит на дереве, и по которой дети бьют палками, пока она не порвется и все конфеты и орехи не вывалятся на землю.

Идут года. Проходят тысячелетия. Средний думает и думает. И ничего придумать не может. Ни стоя, ни сидя, ни лежа. А дети колошматят его палками, ожидая, что вот-вот он лопнет, испустит дух, отбросит концы, сыграет в ящик.  И конфеты, вперемежку с орехами, упадут на землю из его порванного пуза и они будут такие сладкие, такие мятные, такие кисленькие, такие вкусные, что лучше не придумаешь. А средний будет лежать на утоптанной маленькими ножками земле, умирать  и думать: «Нужно ли было искать справедливость. Мудрость дарить. Правому - Бога и Сына. Левому - Пророка. И за это быть изгнанным и растерзанным?».

Умирал, умирал, но не умер. И  стоит, сидит и лежит он средним, между правым и левым и мыслит: «Да, у каждого своя судьба и причина. А у меня - вот такие. Ну зачем же тогда я со Всевышнем общался и союз заключал?».

2.9.23